Головокружение

Канеки устало потер виски. Он не мог вспомнить случая, когда что-либо выматывало его до такой степени. С тех пор, как он перешел во второй класс старшей школы, на него свалилась настоящая гора забот. Канеки был совсем не против уроков и даже получал удовольствие от выполнения своего домашнего задания по литературе, но заставить себе делать остальные предметы было необычайно сложно. И дело было не в том, что его не волновали отметки — это совершенно не так. Но домашняя работа и проекты, казалось, тянулись бесконечной чередой. Почему-то они безумно сильно выматывали его в эмоциональном плане, и с каждым днем заставлять себя делать уроки становилось все сложнее. Канеки уже два часа пялился в тетрадь и учебник. Все еще оставался 21 пример для решения. «Ты сделал уже 39 штук, — тихо прошептало что-то в его голове, — можешь позволить себе немного отдохнуть…» У Канеки не было сил сопротивляться этому соблазну, и он, отложив в сторону ручку, бросил взгляд на свои настольные электронные часы. 23.43. Он мог бы сделать перерыв и почитать книгу до полуночи, а затем вернуться к заданиям. Канеки открыл роман на том же месте, где остановился, и так быстро погрузился в историю, как будто и не прекращал ее читать.

___

В сознании Канеки не прошло и минуты между тем временем, когда он начал читать, и моментом, когда он был резко разбужен противным писком будильника. Его мозг по ощущениям был наполнен не то ватой, не то туманом. Канеки в непонимании сначала опустил взгляд на валяющийся на кровати роман с несколькими смятыми страницами, а затем на учебник неподалеку. Домашняя работа была выполнена чуть более, чем наполовину, как и вчера вечером, когда он ее оставил. Черт! Черт, какой же я тупица..! Продолжая себя оскорблять и бранить, Канеки в беспорядке бросал тетради и учебники в свой рюкзак, пообещав себе доделать задание по пути. В сонном состоянии он как можно тише собирался в школу, стараясь не давать свой тете повода сорваться на нем, пока она готовила завтрак на кухне. Несмотря на накрывшую Канеки тревожность, он почти пятнадцать минут простоял под струями душа, пялясь в покрытую кафелем стену, а его голова, заполненная белым шумом, никак не переставала кружиться. Канеки вышел из душа, и вода с его мокрых волос начала падать крупными каплями на холодный пол. Это в какой-то степени отрезвило его, и он горестно простонал: — Боже, какой же я тупица, я же опоздаю… Как можно быть таким идиотом…? О чем я вообще думал? Канеки решил, что он лучше придет в школу голодным, но вовремя, чем позавтракает и опоздает, так что быстро накинул на себя куртку, которая определенно была слишком тонкой для такой погоды, подхватил рюкзак и торопливо вышел из квартиры, чувствуя, насколько быстро стало биться его сердце при звуке угрожающих шагов в своем направлении. Он захлопнул дверь. Секунду спустя за его спиной послышался щелчок. Что… Канеки поймал на себе взгляд тети через тонкую стеклянную панель в двери и быстро отвел глаза. Несмотря на то, что сегодня утром он старался быть как можно тише и незаметнее, он не мог перестать перебирать в уме варианты своих ошибок, из-за которых тетя снова могла на него накричать. Мозг Канеки начали стремительно заполнять панические мысли, и все его силы уходили на то, чтобы пытаться понять, что он на этот раз сделал не так или забыл сделать, так что от напряжения парень и сдвинуться с места не мог. Внезапно перед его глазами возникла фигура человека в ярко-желтой куртке, и Канеки резко почувствовал прилив забытой до этого информации в своей голове. Точно, Хиде же сегодня хотел дойти вместе со мной до школы. Но вроде было что-то еще… что я… — Здорово, Канеки! Ты взял журнал, который я тебе давал почитать? Черт. Черт, я и правда что-то забыл… почему я такой тупица.? Он попытался провернуть дверную ручку. Она не подалась. Конечно же. Тот щелчок. Она закрыла дверь на замок. Даже тогда, когда Канеки начал говорить, мысленно он продолжал осыпать себя оскорблениями. Он даже стал задумываться, какую часть этой брани думал о себе сам — ему казалось, что некоторые мысли раздавались откуда-то совсем со стороны. Канеки пристыженно опустил глаза в пол. — Я, эмм, — в его горле было сухо, как в пустыне, а язык будто прилип к небу. — Извини, дверь закрыта, а я забыл… Тупица. Кретин. Ничтожество. Заткнись. Отлично, теперь он еще и сам с собой начал разговаривать. Это был уже новый уровень падения. Канеки наклонил голову еще сильнее — со стороны, наверное, казалось, что он рассматривал пятно на своей куртке. — Аа, ясно, да ничего страшного! Я в любом случае его уже прочитал. Просто принеси его как-нибудь. Никаких сроков не ставлю, тут особой разницы нет, чувак. В голосе Хиде не было даже малейшей нотки злости или недовольства. Это было странно. — …Что? Я же… забыл его, — нервно проговорил Канеки. Но он буквально мог слышать подбадривающую улыбку в голосе своего друга. — Да не парься ты, Канеки! Все мы что-то забываем. — Да, но… это какой уже раз, третий? Четвертый? Я забываю принести его раз за разом, это ненормально, я… Хиде внезапно оказался куда ближе, чем Канеки помнил, он находился, и положил руку другу на плечо. — Ты что, пытаешься убедить меня разозлиться на тебя? Скажу сразу — не получится, чувак. — Хиде… — Канеки не смог скрыть недоумения в своем голосе. — Я плохой друг, понимаешь? Я плохой друг. Хороший друг уж точно смог бы запомнить такую небольшую вещь. Я просто… — он замолк, но мозг и сам продолжил предложение, пусть и молча. Кретин. Ненужный груз. Помеха. — Эй, Канеки, — Хиде аккуратно взял его подбородок и потянул вверх — жест оказался на удивление ласковым и мягким. Канеки сумел пересилить себя и посмотреть в карие глаза перед собой, сам в это время силясь сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. — Ты не плохой друг, понимаешь меня? Плохого друга уж точно не стало бы заботить, сделал он для меня что-то или нет. Плохому другу было бы плевать. А тебе уж точно не плевать. На самом деле даже чересчур. — Наблюдая за реакцией Канеки, он все же перебил его, до того, как парень успел что-то сказать. — Не извиняйся. В этом нет ничего плохого. На губах Канеки появилась дрожащая улыбка, а облака в его голове словно слегка рассеялись. — А теперь пойдем! — резко воскликнул Хиде и широко улыбнулся, по сравнению с ним Канеки был словно с каменным лицом. — Как скажешь. Хиде слегка потянул его за предплечье за собой. — Нам надо торопиться, иначе мы точно опоздаем, чудила. — … Да ну тебя.