За темными шторами

Тихий перестук колес и обжигающий пальцы стакан чая. Джо устало листает прочитанный сценарий и в сотый раз повторяет заученные строки, поглядывая на наручные часы, неизменно показывающие 12 часов 35 минут 12 секунд. Парень вновь напоминает себе о необходимости их завести, но спустя считанные мгновения отвлекается на пролетающие мимо провода, забывая о клятвенном обещании. И так до самого Лондона, где тысячи незнакомых лиц, где пахнет дождем и солнечная улыбка, счастливо занимающая пол лица, встречает у самого перрона, заключая в мысленные объятия. Джо неловко обвивает руками плечи друга и виснет на проверенной годами шее. Он сам устало улыбается и, слушая бесконечные истории, понимающе кивает, искренне смеясь дурачествам неугомонного солнца. Мысли всё ещё теряются в колодце слов, первоначальных дел, которых перевалило за десяток, и ненужных вещей, заставляющих забыть о зубной щетке и молоке в магазине. Приходится ужинать вчерашней пиццей и запивать паршивым кофе, ведь у Каспара всегда пустой холодильник, но безумно уютный плед и вязаные цветные носки. Разбирать чемодан никто и не думает, каждый тонет в мутных амазонских водах двух пар озер с целым Кавказом в виде последствий недосыпаний и ночных переписок. Монотонные вопросы банального характера заполняют неловкую тишину, но чужие пальцы незаконно переплетаются с такими холодными пальцами Джо, и где-то в груди становится так удушливо тепло, что плед сползает ниже, позволяя губам намечать в перспективу месторождения урановых руд. Учащенное дыхание поддается вихрю переполняющих чувств, отдаваясь бурным потоком в области груди, но шторм, переворачивая устойчивые принципы, приводит к душевному штилю, когда знакомый аромат цитрусового шампуня взбудораживает воспоминания времен популяризации норманнской теории. Джо пьяно улыбается, зарываясь носом в светлые пряди друга, и бессвязно говорит о том, что скучал. Его язык путается в непроходимых лесах Аляски и томительно плавится, забывая учесть лямбду. Становится непростительно хорошо в знакомых объятиях, когда суверенитет губ заканчивается оккупацией и сковывающая ткань джинс перестает компрометировать. Джо готов разбиться на сотни осколков, чтобы вновь и вновь ощущать властные прикосновения собственнических рук и отдаваться абсолютной монархии доминантного короля. Перед глазами теперь плывут лишь электромагнитные волны собственного пульса. И, кажется, на подсознательном уровне становится невозможно дышать. За темными шторами скрываются гейзерные взрывы эмоций и сбившиеся сердцебиения будто бы сливаются в унисон. Беспорядочно пальцы Каспара исследуют отчетливые позвонки Джо, познавая глубины периода "золотой лихорадки", и фейерверками взрываются в теле хриплые слова, выбиваемые вместе с воздухом из легких. Окрашивается в лазуритовый цвет атмосфера и задыхается в сигаретном дыму, когда тонкие пальцы нервными движениями поджигают табак и подносят фильтр к обветренным губам. Джо выдыхает, чтобы вновь ответить на поцелуй и в сладкой неге забыться. Он находит свой рай в таких родных глазах, умеющих согревать холодное сердце.