Тишина твоего сердца

Когда день выдавался очень тяжелым и тоскливым, Марта откладывала свою работу и шла к мужу. Она сохраняла все свои документы, переводила компьютер в спящий режим, вставала из-за стола и, шаркая по полу домашними тапками, шла в другую комнату, где сидел ее Том. Как правило, он не обращал внимания на ее появление и продолжал усердно вглядываться в монитор, стуча по клавишам. Но как только Марта ныряла под его руку и устраивалась на его коленях маленьким вздыхающим комочком, Том тут же обволакивал ее теплыми и мягкими объятиями, не нарушая тишины. В тот раз все было точно так же. Марта просидела за работой с семи часов утра, не отрываясь. А когда глаза начало щипать от напряжения и она наконец отвела взгляд от монитора, часы показывали четверть третьего. Иногда, когда клиент платил двойную цену, приходилось работать быстро. Настолько быстро, что Марта забывала, что она человек. Тарелки с едой, которые Том оставлял на краешке ее рабочего стола в самом начале их супружеской жизни, так и оставались нетронутыми до глубокой ночи, когда уже можно было выбросить испорченное блюдо. Но Марта переставала не только есть. Она не говорила с Томом, не отвечала на телефонные звонки, не проверяла электронную почту и часто даже часами не меняла позу. Все, что она делала во время работы, это пила кофе и изредка посещала туалет. Если бы можно было устроить его прямо под рабочим стулом, она бы сделала это, не задумываясь. Но иногда случались такие моменты, что морально сил работать уже не оставалось. Когда она посмотрела на часы и представила, что просидит здесь еще хоть несколько минут, голова закружилась и моментально нестерпимо захотелось спать. Марта сунула ступни в мягкие тапочки, «усыпила» компьютер и встала из-за стола. Ощущения постепенно начали к ней возвращаться. Сначала она почувствовала ноющую спину и на ходу размяла ее. Затем она поняла, что немного замерзла и голодна. Потом вспомнила, что не видела Тома и не говорила с ним со вчерашнего утра. Она даже не была уверена, дома ли он, но когда приблизилась к его кабинету, услышала уверенный стук пальцев о клавиатуру. Внутри сразу потеплело. Марта тихонько толкнула дверь и остановилась на пороге, чтобы полюбоваться своим мужчиной. Из-под прикрытых штор в комнату проникали слабые солнечные лучи, разбегаясь по полу и стенам. Томас, как и сама Марта, не любил дневной свет и всегда работал во мраке. Он сидел за столом и электрический свет монитора освещал его лицо и руки. Та же футболка, в которой жена видела его в последний раз, и, кажется, те же брюки. Она улыбнулась, плотнее запахивая края халата. Нежность и любовь к этому мужчине моментально вытеснили из ее головы все мысли о работе. Ее же сердце всегда принадлежало только ему одному. Она подошла к креслу медленно и неслышно, чтобы не потревожить погруженного в работу мужа раньше времени. Его лицо было напряжено и сосредоточено, но как только она коснулась его руки, пытаясь устроиться у него на коленях, Том тут же отвлекся, и морщинки на его лице разгладились. Даже компьютерный свет перестал казаться таким холодным. Все в этой комнате стало теплым и родным, как только Томас крепко обнял свою жену. Он был большим мужчиной, и это было той вещью, которая Марте, несомненно, нравилась больше всего. В его объятьях она поместилась вся целиком, прижав коленки к своей груди. Это получилось, конечно, оттого, что сама Марта была довольно миниатюрной девушкой. Его руки поддерживали ее тело со всех сторон, словно он — большое уютное кресло, а она сама — маленькая принцесса. — Ну иди ко мне под крылышко, моя маленькая, иди ко мне, любимая, — прошептал Том, поглаживая ее ножки и спину одновременно. «Под крылышком» было самым любимым местом Марты во всем доме. Она немного поерзала, пытаясь устроиться поудобнее, но так, чтобы не причинить дискомфорт Тому. Уложила голову на его широкой груди и прикрыла глаза. Все тяготы и усталость немного отступили, Марта расслабилась, чувствуя, как подбородок мужа, покрытый жесткой колючей бородой, упирается в ее голову. Поглаживания не прекратились. — Томми, скажи, что все это не напрасно, — едва слышно попросила девушка, касаясь пальцами жилистой крепкой руки. Он терпеливо вздохнул и поцеловал жену в растрепанные волосы: — Я много раз говорил тебе, что ты можешь бросить работу в любой момент, Марта. А ты все «мечта» да «мечта». Что за мечта может так выматывать мою девочку? — он поднял ее лицо за подбородок и посмотрел в ее покрасневшие глаза с нежностью и сочувствием. Она увидела себя в отражении его очков. — Ты знаешь, что все это я делаю ради нас. — Конечно, но ты могла бы, по крайней мере, не брать столько заказов. Ты могла бы разрабатывать дизайн только для тех, кто заказывает у меня проект, и не делать ничего на стороне, — Том вернул ее голову на прежнее место, приглаживая короткие волосы, и принялся слегка крутиться на стуле из стороны в сторону. Марте это напомнило то, как отец качает ребенка, собираясь рассказать ему сказку перед сном. Длинную и красивую сказку. — Когда ты зачарованно говорила о семейном бизнесе, все представлялось совсем иначе, помнишь? Мы с тобой тогда еще даже не были женаты, а ты уже строила великие планы на наше будущее, — Том рассмеялся тихим глубоким смехом, и Марта улыбнулась, погружаясь в давние воспоминания. — Ты бегала за мной хвостиком и просила, даже требовала, научить тебя создавать модели, вечно спрашивала, где скачать текстуры, а я и понятия не имел. И только благодаря тебе начал, наконец, учиться. Чтобы воплотить твою мечту в жизнь. Помнишь, как ты представляла наш общий рабочий кабинет? А потом оказалось, что ты совершенно не способна работать вне своего уединенного личного пространства… — Да-а, это я, конечно, обломала, любимый, — рассмеялась Марта, уткнувшись носом в уже несвежую футболку мужа. И тут же едва заметный укол замешательства притупил радость, зашевелившуюся в груди и заставил напрячься. Марта подняла голову и в недоумении посмотрела на то место, где только что терлась носом. Том продолжал вспоминать: — А как ты представляла нас успешными и востребованными по всей стране? Богатые люди, знаменитости, для которых я строю дома, а ты выбираешь цвет краски для стен и обставляешь комнаты разными дорогими безделушками. А потом, совершенно счастливые и полные сил, мы уходим в закат с чувством выполненного долга и набитыми зеленью карманами. Ты — в вечернем платье, а я — в смокинге, прямо на какой-нибудь светский вечер! Но оказалось, что реальность куда прозаичнее. И для того чтобы делать хорошие деньги, нужно трудиться от зари до зари. — Мне не нужны большие деньги, Том, — ответила Марта, едва улавливая смысл слов мужа. Все ее внимание было приковано к заветному местечку на футболке. Вначале она подумала, что все дело в странном запахе вещи, которую уже пора бы бросить в стирку, но этот запах она слышала много раз во время его дедлайнов. Потом она подумала, что раньше этой футболки на муже не видела вовсе, но вспомнила: яркое зеленое пятно среди остальных вещей в корзине для белья. Затем Марта подумала, что дело совсем не в одежде. Но тогда в чем? Она подняла голову и посмотрела на мужа, который все так же рассказывал об их беззаботном прошлом, и подумала, что этот мужчина может быть совершенно чужим человеком. Да, именно! Она даже почувствовала, как его тело излучает какие-то вражеские волны. Флюиды, никак не совместимые с человеком, с которым она прожила больше шести лет. На мгновение ей стало по-настоящему страшно. В голове Марты промелькнула картина, будто настоящий Том лежит где-нибудь под домом, в грязи и с пробитой головой. Но паника уступила место трезвому анализу: Томас совершенно не изменился. Все его слова и повадки, его улыбка и то, как сидят на его носу очки, говорили о том, что это ее самый настоящий муж. Горячо любимый. Чувствовала ли она его горячо любимым в тот момент? Она не могла бы сказать иначе, но в то же время он отталкивал ее чем-то неуловимым и невидимым внутри себя. Может быть, это какое-то несвойственное ему слово или движение так привлекло ее внимание? Но ведь именно в том месте, на его груди, что-то показалось Марте странным. — …ты подумаешь над этим, правда? — Том наклонился и вопрошающе заглянул ей в лицо. Его лучистые глаза показались Марте спасательным кругом, который может вытащить ее из воронки сомнений и мрачных мыслей. Ей просто нужно отдохнуть и ничего больше. Закончить проект и рвануть вместе с Томом куда-нибудь на жаркий берег с раскаленным песком и единственным во всей округе маленьким домиком. — Марта, с тобой все нормально? Пообещай, что подумаешь! — он немного встряхнул жену, заставляя обратить на себя внимание. Его тон был очень серьезным. — Скоро сама себя загонишь в депрессию или какое-нибудь истощение. Давай отнесу тебя в постель? Поспишь хотя бы пару часов. А потом я тебя разбужу, м? — Нет, Томми, — Марта устало покачала головой и слабо улыбнулась, снова укладывая голову на его груди. — Давай просто посидим вот так еще немного? Нам обоим нужно много работать, но вот эти моменты никто не сможет у меня отнять. Даже ты! Том улыбнулся, вздохнул так глубоко, что широкая грудь выпятилась далеко вперед, и угол обзора Марты значительно изменился, а потом вернулся обратно. Она прислушалась к своим ощущениям. Запах был почти привычным, настоящим, мужским. И ей было все так же хорошо в его руках, как раньше. Даже как в самом начале, как в первый раз, когда она вот так, всем телом прижалась к Тому. Конечно, это было задолго до замужества. Тогда будущий муж впервые побывал у нее в гостях. Марта еще даже не начала чувствовать к нему что-то особенное и не испытывала настоящего доверия к этому человеку. Ее успокаивало то, что он хорош собой и производит впечатление очень надежного парня, больше ничего. В те дни Марта даже и не мечтала, что сможет полюбить кого-то… СНОВА. Ей было девятнадцать, и она уже не была несмышленой дурочкой, которую можно было облапошить добротой и красотой. Она не боялась влюбиться, просто не думала, что после смерти ее любимого человека сможет снова что-то почувствовать. «Какая может быть любовь в таком возрасте?» — мог бы кто-то спросить, но никто не спрашивал. Это была школьная любовь, история которой тянулась со средних классов. Эндрю — так его звали. Он всегда мечтал иметь собственную машину, чтобы катать Марту по всей округе, забирать ее из школы и возить на свидания. В честь выпуска отец наконец сделал сыну долгожданный подарок. В первый же раз оказавшись в машине без Марты, Эндрю не справился с управлением и слетел в кювет. Ему было восемнадцать, Марте — на год меньше. С тех пор и до первой встречи с Томасом прошло чуть больше двух лет. Она пыталась объяснить ему отсутствие энтузиазма, рассказать что-нибудь об Эндрю, но каждый раз это заканчивалось ее замкнутостью и нежеланием видеть Тома снова. Он терпеливо ждал, пока все изменится, а она в общем-то была не особенно против. Но в тот вечер, когда он впервые появился в ее крохотной студенческой квартире, равнодушие девушки переломилось надвое. Они смотрели какое-то глупое кино, сидя на диване, и попивали пиво из банок. Марта подтянула к груди колени и уложила на них подбородок. За происходящим на экране она не следила. Делала вид, что смотрит, и думала только о том, чтобы этому парню не пришло в голову к ней прикоснуться. Но он не только прикоснулся. Он сгреб ее своими сильными руками и крепко, но нежно прижал к себе. Банка с пивом выпала из рук Марты и с глухим стуком ударилась о толстый ковер, разливая содержимое пенистой лужицей. И когда Том почувствовал, что камешек, которым до этого была Марта, становится мягче, а потом и вовсе расслабляется и становится живой хрупкой девушкой, он аккуратно приподнял ее и усадил на своих коленях. Ее голова, как сейчас, оказалась на его груди, и в тот момент Марта не смогла понять, как целых два года жила без этого. Том был таким теплым, а главное… ЖИВЫМ. Он дышал, и она чувствовала его дыхание. Он двигался, и она чувствовала движение каждой его мышцы. Его сердце билось, и она чувствовала его биение под своей щекой. В тот момент она влюбилась бесповоротно и навсегда. Тот момент стал определяющим в их жизни. С того момента они больше никогда не расставались. Позже Марта все-таки смогла спокойно и внятно рассказать своему парню об Эндрю и о его бездыханном теле. О его замершей груди, которая больше не вздымалась от дыхания. Рассказала о том, что когда под ее пальцами оказалась теплая кожа и живая движущаяся плоть, ЕГО ТЕЛО, она осознала, что самое страшное в жизни — не ощущать этого движения, не слышать дыхания и касаться той ЗАМЕРШЕЙ груди. И ей было безумно хорошо оказываться «под крылышком» снова и снова. Она не уставала наслаждаться жизнью, что билась в теле мужа даже спустя долгие годы. И сейчас она попыталась вызвать в себе те же ощущения, чтобы развеять то непонятное скользкое сомнение, которое поселилось где-то внутри нее. Она потерлась щекой о теплую грудь, ЖИВУЮ, БЕЗ СОМНЕНИЯ, ЖИВУЮ грудь, но подозрение не исчезло. Не растворилось в приливе любви и осознания ценности того, что сейчас происходит, как Марта того ожидала. Томас продолжал легонько крутиться в кресле, откинув голову на его спинку. Его борода, темная и густая, защекотала лоб и нос девушки, когда та подняла к нему голову. Она смотрела непонимающе, пыталась отыскать ответ в его лице, но оно молчало. Тогда Марта положила на мужскую грудь растопыренную ладонь и слегка погладила, чтоб не вызвать подозрения таким жестом. Осознание обожгло ее не сразу. Сначала ей показалось, что она прикасается к груди Эндрю, лежащего в пыли и крови за дорогой. Эта мысль промелькнула вспышкой, и Марте пришлось приложить усилие, чтобы не отдернуть руку в испуге. Но спустя несколько мгновений она поняла, почему уже столько лет не тревоживший ее дух парня вдруг померещился ей именно сейчас. В груди Тома была ТИШИНА. Марта неспешно убрала руку и прикрыла ею рот, чтобы заглушить даже самый незначительный звук. В который раз она прижалась к мужу. Теперь ее ухо было у самого его сердца, там, где должна была трепетать жизнь, но сейчас царило МОЛЧАНИЕ. Она зажмурила глаза и попыталась отстраниться от Тома, а он, заметив это, потянулся за поцелуем. Его лицо приблизилось к ее, и губы коснулись щеки, а затем переместились на ее рот. Аккуратные усы и борода щекотали лицо Марты, но самое главное то, что она почувствовала на своей коже поток его теплого дыхания. Девушка подумала, что ей наверняка показалось, потому что Томас выдыхал прямо в ее рот, а носом дышал ей в щеку, но руки, обнимавшие его тело, никак не могли почувствовать заветное биение внутри него. То биение, которое всегда чувствовалось так мощно и отдавалось по всей верхней части его тела. Увидеть, что сердце Тома стучит, можно было просто глядя на его плоский живот или движение его груди, почувствовать его можно было просто прикоснувшись к его плечу! Марта иногда даже думала, насколько большое и сильное сердце находится внутри ее мужчины. Но сейчас никакой мощи этого сильного органа не ощущалось, его тело было НЕМО, хоть и двигалось и даже ДЫШАЛО, как делало это всегда. Марта прервала их поцелуй, слегка ленивый и неспешный. Она придумала повод, чтобы проверить свою догадку наверняка, но если она подтвердиться, то риск может быть неоправданным, а ее поступок просто фатальным. Если ее муж окажется кем-то, кто может продолжать жить с мертвым сердцем, и если он догадается, что она ЗНАЕТ, ее поступок может стать даже последним в ее жизни. Но здравый смысл кричал о том, что все это может только мерещиться. Конечно, тогда Марта думала, что все это окажется ее банальным недосыпом, а Том в следующую секунду — прежним человеком с нормальными функциями тела. — Ты какой-то совсем бледный, Томми! — она коснулась рукой его теплого лба. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Вполне, родная. Мы просто оба немного устали, — мужчина погладил пальцами ее щеку. Такой обыденный жест, но Марта вздрогнула и тут же взяла себя в руки. Она пыталась вести себя очень убедительно и придать своему лицу по-настоящему обеспокоенный вид. — Давай я принесу тонометр? Нужно измерить твое давление, по-моему у тебя приступ гипотонии, — она попыталась встать с его колен, но Том легко удержал ее за руку и вернул обратно. — Не нужно, девочка, я чувствую себя просто прекрасно, — он снял очки и бросил их на стол, слегка наклонившись вперед вместе с Мартой, — не переживай. Марта улыбнулась, но побоялась, что улыбка могла показаться слишком неискренней. Паника нарастала, предлогов становилось все меньше, но сдаваться она не намеревалась: — Тогда дай мне просто пощупать пульс, чтобы я успокоилась, ладно? Не хочу, чтобы ты свалился здесь замертво и случайно себя покалечил. «Свалился здесь замертво» — возможно Марта и не заметила, как это произошло раньше, как тело ее мужа упало на дощатый пол в кабинете или ударилось о холодный кафель ванной, а потом каким-то необъяснимым или даже магическим образом вернулось к жизни. Она ведь не видела его целый сутки, влюбленная в свою работу, беспечная дура! Все что угодно, могло произойти за это время и даже смерть. Том послушно протянул ей руку ладонью вверх, пожимая плечами: — Но чувствую я себя хорошо, имей в виду. Если вдруг свалюсь замертво, то это верный знак, что меня отравили, — муж засмеялся, и Марта сердито шикнула не него, хватаясь за руку. Это показалось ей хорошим знаком. Значит Том не собирается ничего скрывать. А может и САМ не знает? Ее пальцы забегали по широкому запястью, пересечению выступающих вен и жилок. Она надавливала тут и там пучками, чуть не впиваясь от нетерпения ногтями, а когда это стало казаться совершенно нелепым, застыла, держа большой палец на месте, где ничего не шевелилось. Марта послушно отсчитала несуществующее количество пульсирующих толчков, глядя на вращающуюся секундную стрелку. Она смотрела на часы и с обеспокоенным видом слушала НИЧЕГО под своим пальцем. На глаза начали наворачиваться слезы. Но ведь это же может ничего не значить? Может быть, Марта просто так и не нашла его пульс? — Ну и как там? Пока еще живой, правда? — с насмешкой в голосе спросил Том, когда стрелка пересекла рубеж. — Немного медленный, Томми. Может, тебе самому стоит прилечь? — девушка сползла с его колен и, немного пошатываясь, прошаркала тапками до двери кабинета, а в проеме обернулась еще раз посмотреть на (своего ли?) мужа. — Немного позже, детка, — ответил он. — Я еще поработаю, а потом, может быть, мы вместе поужинаем, хорошо? — Это можно, — неуверенно проговорила Марта. Она смотрела на абсолютно нормального человека, полного сил и уверенности в том, что с ним все в порядке. Томас послал жене воздушный поцелуй (что выглядело абсолютно нелепо в исполнении такого большого бородатого мужчины), придвинул кресло к рабочему столу и надел очки. Лицо моментально стало серьезным, его снова озарил электрический свет, а комната стала холодной и неприветливой, потому что любимый мужчина растворился в ней и стал ее частью. Марта тихонько захлопнула за собой дверь и еще несколько минут стояла около нее, прикасаясь к ней руками и лбом, слушая рваный ритм кликанья мышкой и стука по клавиатуре. Когда стало понятно, что за дверью ничего не меняется, девушка оттолкнулась от двери и несколькими широкими шагами покинула коридор.

***

Марта честно пыталась закончить с работой на сегодня, но «разбуженный» компьютер так и остался нетронутым после. Она сидела, согнув одну ногу в колене, обхватывая ее руками и смотрела на незаконченный проект, но видела только ЕГО лицо и его ЗАМЕРШУЮ грудь. «Не может быть» — вертелось в ее голове рядом с тысячами доводов почему же этого не может быть. Но все доводы оказывались настоящей глупостью, когда рядом с ними появлялся тот факт, что у Тома внутри была тишина. То, чего она панически боялась и от чего он помог убежать, теперь воплощалось в нем самом! Марта раз за разом прокручивала в голове их разговор и каждый жест, вспоминала каждое движение и любое случайное слово. Все казалось таким неправильным и невозможным, но в то же время неоспоримым. Когда девушка поняла, что работу придется вынужденно отложить, она снова встала из-за стола, уже второй раз за день. Но на этот раз усталости не было ни в ее глазах, ни в движениях. Она сняла халат и, оставшись в домашней кофте и шортах, осмотрела комнату. Полумрак впервые так сильно давил. Она поймала себя на мысли, что смертельно боится того, что Том может сюда войти и заговорить с ней. Нужно было что-то делать. Марта понимала, что если останется здесь, то, возможно, сойдет с ума в тишине, в которой мысли звучат еще оглушительнее. Если попытается уснуть, то может обречь себя на кое-что ужасное. Она вышла из комнаты в тот же коридор, который вел в кабинет Тома, и беззвучно, на цыпочках, миновала его, направляясь в кухню. Закрыв за собой дверь, чтобы не привлекать внимание шумом, она поставила на огонь маленькую турочку, смешав в ней молотый кофе и воду. Марта вспомнила, что Том всегда сам молол кофе по утрам, и поняла, что этим утром не слышала звука кофемолки. Пакет с молотым кофе был полон. Сварив для себя напиток, Марта встала у окна (единственного незакрытого шторами окна в их доме) и посмотрела во двор. На улице было солнечно, царила тихая теплая осень, начало октября. Марта даже не подумала сварить кофе на двоих. Что она за жена такая? Но потом вспомнила ту тишину внутри него, и совесть сразу же перестала ее терзать. Рука потянулась к верхнему шкафчику у окна, и, открыв его дверцу, она нащупала гладкую бутылку коньяка. Ей всегда казалось странным решение мужа хранить бутылки и банки на верхних полках. Ведь доставая что-нибудь тяжелое, можно было запросто разбить себе этим голову! «А может его сердце ПО-НАСТОЯЩЕМУ никогда и не билось, и все это мне просто чудилось?» — подумалось вдруг ей. Но за что же тогда она так сильно его полюбила? Ведь именно за его способность ЖИТЬ. Дрожащими руками Марта щедро плеснула коньяку в кофейную чашку. Она пила не спеша, и вкус ей не нравился. Захотелось срочно позвонить подруге и все рассказать. Но когда кофе в чашке закончился, больше захотелось завести машину и уехать к ней или хотя бы в мотель. Руки задрожали еще сильнее, но струсить и сбежать не было никакого намерения. Нужно было все выяснить раз и навсегда! Докопаться до правды и принять какое-то решение относительно того, что же она будет делать, если Томас вдруг окажется ДЕЙСТВИТЕЛЬНО неживым. Позвонит семейному доктору? Офицеру полиции? Или все же сядет в машину и рванет куда-нибудь, где ее не смогут найти, ОН не сможет ее найти? Когда кофе в чашке закончился, ей безумно захотелось уехать, но она плеснула в чашку еще коньяку и пила его уже просто так. Решила, что если выпьет больше положенного, то ни за что не сядет за руль. Конечно, бежать из дома было действительно единственным правильным решением в любой похожей ситуации, и Марта понимала это. Но выставить себя на посмешище… если все это окажется каким-нибудь недоразумением, а она уже успеет кому-нибудь рассказать о своем открытии, что же тогда случиться? Что подумает Том, в конце концов, и как они станут жить дальше? Лоб был горячим, а руки холодными и влажными. Коньяк был крепким и отдавал сладкой ванилью, Марта морщилась, глотая его, но послушно пила. Она приказала своему мозгу думать, как еще можно проверить, стучит ли сердце на самом деле. Она думала до тех пор, пока на треть заполненная бутылка не опустела совсем. Перед глазами все плыло, и запах изо рта чувствовался отчетливо, от него мутило, но родившаяся и уже устоявшаяся в голове мысль не давала девушке превратиться в размазню. Марта встала и твердо держалась на ногах. За те минут сорок, что она провела на кухне, не было слышно ни единого звука во всем доме, ничто не отвлекало ее от собственных мучений. Она и думать забыла, что в комнате ее ждет работа, было плевать. Ноги стали ватными, а шаги тяжелыми, но Марта не сомневалась, что Томас ее не слышит. Рядом с дверью в его кабинет, ноги сами остановились. Марта смотрела на эту дверь и словно видела сквозь нее. Она не могла понять, почему Томас казался таким НОРМАЛЬНЫМ, ведь с ним же действительно что-то было не так. Но Марте и в голову не могло прийти, что «что-то не так» могло быть с ней самой. Она переложила пакет, который прихватила на кухне (про запас!), в другую руку и почти беззвучно проникла в спальню и заперлась.

***

Марта решила, что если увидит кровь мужа, то сразу поймет, работает ли его сердце. Но как именно должна выглядеть эта кровь? Она долго думала и пришла к выводу, что кровь, которую не качает сердце, не сможет свернуться. Естественно, она не была уверена в этом, но других вариантов не нашлось. Порез - все, что у нее было. Марте казалось, что в первые несколько часов после смерти кровь все-таки должна загустеть, но позже разжижиться и потечет из пореза ручьем. А с тех пор, как она почувствовала немоту в его груди, уже прошло достаточно времени. Конечно, она не хотела причинить вред своему мужу. Она не перестала любить его, если он действительно остался ее мужем. Но маленький порез не сможет вызвать никаких серьезных последствий. Если кровь свернется, то ранка легко заживет, а если нет… ну что ж, тогда Марте придется бежать. Потому что вряд ли тело, сердце в котором не качает кровь, сможет остановить даже полное обескровливание. Для маленького пореза она прихватила карманный ножичек. Его лезвие сверкнуло в темноте спальни и тут же исчезло — Марта спрятала его в кармане пижамных шорт. Ну, а на случай побега она припрятала небольшой кухонный топорик (хотя сомневалась, что тот сможет ей чем-то помочь), который теперь стоял ручкой вверх между кроватью и тумбочкой. Марта очень надеялась, что воспользоваться им ей не придется. За окном ветер трепал листву деревьев, отбрасывая на шторы и стены спальни тревожные тени. В доме было тихо, но Марта могла поклясться, что слышит, как электрический ток бежит по проводам всего дома. Звук неприятный и почти неслышимый, скорее ОЩУЩАЕМЫЙ. Она лежала в их супружеской кровати, укрывшись одеялом, и пыталась унять буйство мыслей в голове. Было страшно. Хотелось как можно сильнее оттянуть момент появления Томаса в спальне, но жена и так прождала его половину дня. Практически без движения, вслушиваясь в редкие хлопки дверей и обыкновенные повседневные шаги ее мужчины. Он ни разу не заглянул ни в спальню, ни в ее кабинет. Другая женщина наверняка бы обиделась, но Томас знал, что Марта очень раздражается, если ее отвлекать от работы. Он и понятия не имел, что жена поджидает его в постели и вынашивает не совсем уравновешенный план. Опьянение уже давно улетучилось, оставив после себя легкую головную боль, общую помятость и шлейф какого-то одурения. Нормально мыслить не получалось, безумно хотелось спать — кофе тоже больше не действовал. Страх, без сомнения, преобладал над ожиданием, но жажда знания была больше, чем страх. Марта сжала ножик через ткань шорт. Она представила себе, как разрежет теплую кожу и увидит капельки крови, выступившие на поверхности пореза. Или сразу целый поток, заливающий простынь и даже ее саму? Она вздрогнула. Где-то дальше по коридору хлопнула дверь, но Марте показалось, что дальше, чем в кабинете Тома. Она разблокировала экран смартфона, лежащего на прикроватной тумбе. Той тумбе, возле которой стоял кухонный топор, ожидая чтобы только лечь в маленькую женскую ручку. Слюна во рту стала вязкой от одного осознания, что в супружескую постель пришлось взять оружие. На дисплее было пол-одиннадцатого ночи, самое время Тому отправиться в душ, а потом отойти ко сну. Марта съежилась, но сразу же одернула себя. Нельзя дать понять, что она что-то знает! Она решила притвориться спящей и дождаться, пока уснет сам Том, а потом легонько провести ножом по какому-нибудь открытому участку тела. Легонько, но достаточно для того, чтобы увидеть кровь. План был прост до невозможности, но что если муж проснется от боли? Он может даже взбеситься, не до конца проснувшись. Если бы Марта могла заставить его выпить какое-нибудь снотворное… Но в их доме не было практически никаких лекарств. Том был крепким парнем, а Марта страдала от аллергической реакции практически на любые препараты. Было очень страшно, но жить в неведении было еще страшней. Поэтому Марта пыталась собраться и заставить себя действовать, даже несмотря на опасность. Ничего сложного: если Том проснется и начнет задавать вопросы, она скажет, что, наверное, во сне расстегнулась булавка. Она не была уверена, знает ли Том наверняка об отсутствии ее привычки носить булавки на пижамах, но сейчас булавка была предусмотрительно приколота к кофточке в районе груди. Она сумеет сделать все быстро, оставалось только не уснуть раньше него. Ей даже в голову не могло прийти, что другая женщина в такой ситуации, скорее всего, просто пошла бы спать, сбрасывая все на усталость, а утром проверила бы пульс снова. Она даже и подумать не могла, что делает что-то НЕПРАВИЛЬНО… За дверью послышались шаги и новый хлопок двери. Это Том вошел в ее кабинет, проверить перед сном, как идут дела с работой. Но через несколько секунд дверь закрылась снова, потому что жену он там не застал. Звук шагов приблизился к спальне и показался Марте каким-то неуверенным, словно бы Том был очень уставшим. «Хорошо, — подумала она. — Значит уснет быстрее». Она попыталась вспомнить отперла ли дверь в спальню, укладываясь в кровать. Если нет — ее план мог запросто рухнуть. Марта лежала на боку, спиной к двери, и молилась, чтобы дверь была открыта. Ручка медленно повернулась, и дверь открылась почти бесшумно. Вздох облегчения получился, наверное, чересчур бодрым. — Бедная моя Марта, — прошептал Том, подходя ближе к кровати. — Все-таки уснула, умница… хоть я и думал, что мы поужинаем вместе. Она лежала и слушала, как Том расстегивает и стаскивает брюки, затем футболку, и вот уже кровать чуть прогнулась под весом его тела. Он вскинул край одеяла и быстро устроился на своей половине. Марта поняла, что Том не собирался ее будить, как ей показалось сразу. Он просто немного расстроился из-за ужина и не смог сдержать этого в себе, но будить не хотел. Как же так, он даже не принял душ перед сном и сразу лег в постель? Наверное, просто БЕЗУМНО устал. Он не ворочался, просто лежал тихо и без движения. Марта подумала, что если бы его сердце сейчас все-таки билось, то она бы, наверное, могла это почувствовать даже на расстоянии. Но чувства молчали. Кулачки под одеялом сжались в ожидании чего-то ужасного. Страх уснуть первой ушел сразу же, как только Том вошел в комнату. Она не могла даже просто закрыть глаза, лежа рядом с ним. Странные, опасные мысли предательски роились в ее голове, грозя вызвать панику. Что может быть нужно такому СУЩЕСТВУ от нее? Что такое СУЩЕСТВО может с ней сделать? Если бы он был вампиром, то его кожа, наверняка, была бы холоднее стали, но Том был теплым, как всегда, и его кожа была мягкой. Если бы он был зомби, смог бы он так трезво мыслить и оставаться прежним мужчиной? Если бы он был призраком, то и вовсе стал бы бестелесным и прозрачным, похожим на туман. Но Марта никогда не верила ни в одно из этих существ. Она не верила и в Бога с Дьяволом, но в тот момент ей отчаянно захотелось иметь хоть крошечное распятие рядом с маленьким ножичком. Ночник со стороны Тома был включен. Возможно, он что-то читал, но перелистывания страниц слышно не было. Марта зажмурилась так сильно, что заболели глаза, тело напряглось и сжалось. Ей казалось, что она почти готова сдаться, не в силах дождаться, пока муж уснет, но продолжала лежать без движения. Облегчение пришло, когда очки мужа с едва заметным стуком коснулись поверхности тумбы, а затем щелкнула кнопка ночника. Матрас под телом Марты зашевелился, когда Том перевернулся на бок, а через несколько секунд, когда она уже была уверена, что муж закроет глаза и попытается уснуть, его рука легла ей на талию и скользнула к животу. Прикосновение обожгло неожиданностью, Марта вздрогнула так резко, что Тому пришлось плотнее прижать ее к себе, чтоб удержать на кровати. В голове пронеслась мысль, что спастись уже вряд ли удастся. В воздухе запахло его телом, тем запахом, который всегда так ее возбуждал, но сейчас вызывал какое-то смутное отвращение, желание отодвинуться на край кровати. Сильная рука прикасалась к животу очень нежно, но настойчиво. Марта чувствовала спиной его жар, его твердую грудь и пресс, но никаких толчков, напоминающих сердцебиение. Это было так неестественно, что хотелось кричать. Том коснулся губами ее волос, вероятно думая, что жене всего лишь приснился кошмар, пытаясь успокоить ее во сне нежными прикосновениями. Губы тоже оказались горячими, это ощущалось даже сквозь пелену волос. Марта изо всех сил старалась дышать ровнее и перестать дрожать, сделать вид, что она спит очень крепко, но ее сбитое дыхание показалось мужчине чем-то иным. Девушка поняла это, когда Томас сам начал шумно дышать ей в макушку, а его ладонь с нажимом прошлась по животу и нырнула под кофту. Выходило, усталость была не такой уж и сильной? В такие моменты большие мужчины всегда становились очень напористыми. Хрупкое женское тело оказывалось прижатым, придавленным, смятым и податливым, словно пластилин в умелых и настойчивых руках. Между огромным телом и постелью становилось слишком тесно и жарко. Тяжесть его давила, будь оно сверху, снизу или сбоку. Иногда невозможно было даже дышать, но многим девушкам это нравилось. Та сила, находящаяся в мужском теле, которая никогда не причинит тебе боль, но подарит наслаждение. Марта тоже любила чувствовать себя маленькой и послушной под его телом или на нем. Ей нравилось чувствовать под своими пальцами большие мышцы, нравилось как Том почти грубо хватает и давит, гладит очень чувствительными прикосновениями. И теперь его прикосновение было именно таким. Марта не знала, как сделать так, чтобы ее поведение выглядело естественным, как изобразить приятное удивление на сонном лице, когда муж перевернет ее на спину, если удивление это на самом деле смешано с ужасом. Он погладил пальцем под грудью, затем сжал ее в своей ладони, чуть прижал сосок и тут же отпустил, скользя по ребрам ниже, проникая под резинку пижамных шорт. Марта затряслась от страха. Что если он почувствует нож в кармане? Если бы Том заглянул за ее плечо, то увидел бы широко открытые глаза, взгляд которых бегает по комнате в поисках хоть какого-нибудь решения, увидел бы ее панический приступ. И когда Том надавил внизу ее живота, Марта нашла, наконец, решение. Ведь секс — это отличный способ все проверить! Она вспомнила как часто и сильно всегда бьется сердце мужчины во время секса, как все его тело ходуном ходит от мощных ударов во время возбуждения и оргазма. Но самое главное… как бы у него могла возникнуть эрекция, если бы он был мертвым? Эта мысль заставила ЕЕ сердце биться чаще. Само ее появление в голове казалось кощунственным и отвратительным. Но это ведь, конечно же, лучше, чем резать его ножом? Нежное женское тело под его руками зашевелилось медленно и игриво, словно бы сон все еще не покинул ее до конца. Она ощутила, как Том возбудился еще сильнее. Почувствовав движения жены, он моментально прижался своим твердым пахом к ее ягодицам и застонал в ее плечо глубоким грудным стоном. — Знаешь, это может быть лучше, чем ужин, — прошипел он, скользя губами по плечу к шее. — Потому что я очень голоден, сладкая… Грубый язык оставил влажный след на шее Марты. Она почувствовала запах его слюны и от этого еще больше запуталась. Том казался НАСТОЛЬКО живым, что факт молчания его сердца был просто абсурдным. Она терлась попой о его внушительный стояк, издавая невнятные попискивания, которые надеялась выдать за звуки удовольствия. Член Тома был каменным, сомнений не было, но грудь, прижатая к ее выгнутой спине все так же была пустой. Том перевернул Марту на спину одним рывком, как она и ожидала. Навалившееся сверху тело мужчины, бесцеремонно придавило девушку к матрасу и сделало происходящее просто клаустрофобически-страшным. Она дышала глубоко, смотрела прямо в его обезумевшие глаза и поверить не могла, что не сопротивляется, а покорно задыхается под огромным весом. Том поцеловал ее глубоко и властно, царапая бородой и усами ее лицо. В его глазах читалось какое-то мрачное повелевание, и на секунду Марте показалось, что он может ВСЕ ЗНАТЬ. Но он только спросил: — Когда ты успела выпить, девочка? От тебя пахнет коньяком? Улыбка на его губах была игривой, будто он собирался ее наказать, но зрительный контакт прервался. Мужчина ослабил напор и приподнялся над девушкой, но только чтобы сдернуть с нее шорты, вместе с трусами. Том схватился за них по обеим сторонам и одним рывком избавился, отбросив в сторону. Маленький ножик выпал из кармана и с глухим стуком перевернулся на ковре, но муж то ли не услышал, то ли не обратил внимания. Теперь Марта могла воспользоваться только топором. Но был ли смысл, когда Том развел ее ноги в стороны и уже надавил головкой на клитор, а потом чуть ниже и почти беспрепятственно скользнул внутрь нее? Тогда она поняла, что все это время была влажной и абсолютно возбужденной. Он контролировал ее тело, может быть. Но мозг говорил о том, что она чувствует в нем угрозу. Приступ клаустрофобии не отступал, паника стала ее верным спутником и бесновалась внутри, но тело… Оно отвечало мужчине, как отвечало в первый их раз и последующие годы. Марта стонала, ее бедра обхватывали талию мужа, а грудь под тонкой кофточкой, тряслась от отрывистых толчков внутри. Он наклонился к ней и, не останавливаясь, прошептал, как сильно любит ее, но Марта снова не смогла ничего ответить. Капля пота скатилась по ее виску, но Том, даже не подозревая, тут же стер ее своей щекой. И в тот момент, когда он был полностью, всем телом прижат к ней, когда его движения стали скользящими и плавными, обнимая его за плечи, она словно бы почувствовала несколько неуверенных толчков. Не внизу, а у самого своего плеча. От неожиданности ее тело сразу же замерло и даже стоны утихли. Двигался только Том, все быстрей и отрывистей, а Марта пыталась прислушаться и снова уловить тот призрачный стук. Но вместо этого в груди опять стояла гробовая тишина. Все ощущения внизу притупились, словно Марта вдруг стала фригидной, но муж этого даже не заметил. Его мускулистое тело напряглось, он приподнялся над женой, чтобы войти еще глубже. Последние движения всегда были самыми глубокими и грубыми. Головка чересчур сильно надавила, прошла слишком глубоко, но Марта только сжала мышцы, чувствуя горячий поток мужского оргазма внутри себя. Она выдохнула из груди воздух долго и шумно, так, что Том даже мог бы подумать, что она тоже кончила, если бы сам не стонал слишком громко. Все закончилось. Только страх и уверенность, что ее муж — не тот, кем был раньше, никуда не ушли. «Все закончилось», — думала она, но это ведь было не самым страшным. Том приобнял ее одной рукой, и Марта прижалась к его теплому голому боку, положив голову на его широкое плечо. Теперь от него резко пахло потом. Ей нравилось это больше, чем если бы Том пах РАЗЛОЖЕНИЕМ или не пах ничем. Его лицо было абсолютно счастливым. Такой короткий секс всегда делал его счастливым и умиротворял, как чай с ромашкой. Но в этот раз его умиротворение казалось куда большим из-за отсутствия пульса. Все закончилось? Отсутствие пульса сводило ее с ума. Оно возвращало ее туда, где целых два года она ничего не могла чувствовать, и призрак замершего в кювете Эндрю отнимал ее жизненную энергию. Все закончится. Она держала руку на его обнаженной груди слева и шептала ему слова любви. А когда он уснул, не размыкая объятий, Марта решила, что все обязательно закончится, как только она выяснит, что его сердце замерло навсегда. А сам Том — такой же призрак, потерявший тело где-нибудь в глубине их дома или на автостраде. Марта не видела мужа целые сутки, и за это время что-то ДОЛЖНО было произойти. А теперь все должно закончиться. Когда Том уснул и задышал ровно и тихо, а Марта осталась лежать рядом с ним, за окном была ночь. Темная и тихая, какой она обычно бывает в пригороде. Темнота поглотила улицы, дворы и дома внутри. Она пробралась в каждую комнату, заполняя собой все пространство. И до тех пор, пока ей не пришлось выползать из углов и убираться, единственным движением в спальне Марты и Тома было моргание устремленных в потолок женских глаз.

***

Когда на горизонте начало немного светлеть, Марта осторожно выбралась из объятий мужа и встала с кровати. Первым делом она подняла с пола маленький ножичек и положила в ящик тумбы, а потом надела сброшенные ночью трусики. Том не зашевелился. Но она и не боялась. Она бы справилась, даже если бы он проснулся. У нее было достаточно времени, чтобы все обдумать, и она обдумала. Решила, что все должно закончиться. Все сомнения нужно было развеять, и Марта стала действовать твердо и без паники, даже несмотря на темные от бессонной ночи синяки под глазами. Все содержимое комнаты за ночь она успела изучить так, что наверняка вспомнила бы местоположение каждого видимого предмета и на смертном одре. Поэтому выбирать не пришлось. Ваза, подаренная на годовщину свадьбы свекровью, подходила в самый раз и идеально легла в обе руки Марты. Она вернулась к постели, в которой под одеялом спал Том. Лицо его было спокойным, грудь вздымалась в такт сонному дыханию, а между ног отчетливо угадывалась выпуклость, которая, просто никак не могла наполняться кровью (но однако же наполнялась). Марта посмотрела на него, будто в последний раз, будто прощаясь, и с размаху ударила стеклянной вазой прямо по гладкому лбу мужа. Он не вздрогнул, только голова на подушке склонилась немного вбок. Кровь, выступившая на лбу, свертывалась. Этот факт абсолютно ее не смутил, хотя еще вчера вполне мог бы. По правде говоря, она даже не была уверена, что удар по голове сможет по-настоящему вырубить это СУЩЕСТВО, но все сработало, а значит можно было действовать дальше. Она наклонилась, приложила ухо к груди, но сердце по прежнему не билось, а это могло значить только то, что человек перед ней — физически мертв. Марта отошла от него и спокойно открыла дверь их гардероба. Костюмы Тома показались ей абсолютно чужими. Выудив из глубины один из банных халатов, Марта вынула пояс из его петель, а сам халат бросила на пол за ненадобностью. Привязывая руки мужа к изголовью кровати, она сомневалась, что какой-то жалкий тряпичный пояс мог бы сдержать такого сильного человека. Но надеялась на то, что к тому времени, как он… если он вдруг очнется, то уже не сможет ей ничего причинить. Она сидела на нем верхом, в пижамной кофточке, которая была его подарком, и затягивала узлы на руках потуже. Она ерзала на нем, прямо как вчера терлась попой, но член не вставал. Конечно, ведь все уже почти закончилось. Марте было страшно находиться с человеком, который мог бы оказаться НЕПОНЯТНО ЧЕМ, внутри которого пустота. Она напоминала себе об этом снова и снова, чтобы не прекращать действовать, чтобы все получилось именно так, как она задумала. Чтобы все наконец прояснилось. Топорик еще с вечера ждал ее между кроватью и тумбой с торчащей вверх рукояткой. Марта нашла его там не глядя и вернулась в свою прежнюю позу — верхом на МЕРТВОМ муже. Кровь, стекающая с его лба, уже заалела на белой подушке. Марта занесла топор над головой, отмечая, что он оказался совсем не тяжелым. Первый удар пришелся на правую сторону и не пробил целиком даже мышцы, застрял в мощной груди, словно в бревне. Марта вздрогнула, подскочила и отстранилась, когда темная кровь брызнула во все стороны, а глаза Тома широко распахнулись, и он закричал. Он дергался, пытался вырвать руки и сбросить Марту, но она не стала мешкать со следующим ударом, прицелившись точно в уже существующую рану. Новый поток крови хлынул наружу, и она почувствовала, что под топориком наконец хрустнула кость. Крик мужа начал оглушать по-настоящему, и она постаралась ускориться, потому что шок мог не только вырубить Тома, но и освободить его связанные руки. Она знала, что достаточно нескольких быстрых, но сильных ударов, чтобы раздробить грудную клетку, но если она будет слишком медлить, то все может обернуться против нее. Следующий удар она нанесла чуть левее и, на этот раз, кость поддалась сразу же. Марта била и била своего мужа в грудь, дробя его кости, смешивая его тело в кровавое месиво до тех пор, пока не осознала, что крик, раздающийся в комнате, уже принадлежит не Тому, а ей самой. Осколки костей перемешались с человеческим мясом в дыре, которую прорубила Марта. Словно хотела сделать в человеке дупло. Ее руки, бедра и лицо вместе с пижамной кофточкой были забрызганы темной кровью, которая источала сильный и мерзкий запах, но совсем не похожий на трупный. Она остановилась, глядя на искаженное лицо мужа, его выпученные глаза. Правая рука, почти освобожденная от тряпичного пояса, повисла. Ее пальцы подергивались, словно в конвульсии. Марта тяжело дышала, топор выпал из ее рук и скатился на простынь, уже пропитавшуюся кровью. Вот и все. Все закончилось. Она запустила руки в прорубленную, теплую дыру. Стала сгребать и выбрасывать отрубленные части мышц, костей и внутренностей, чтобы добраться и увидеть…, но уже тогда в этом не было нужды. Потому что даже под лишними ошметками плоти она видела движение. И когда наконец она добралась до ЖИВОГО и бьющегося сердца, когда она взяла его в руки, вырвала из груди и почувствовала, какое оно большое и мощное… Только тогда она по-настоящему УСЛЫШАЛА его биение. Только тогда она поняла, что ее муж действительно ЖИВ. Марте стало спокойно и хорошо, как в первый раз когда она прижалась к груди Тома и поняла, как важно всегда слышать и ценить биение любимого сердца. Только тогда все закончилось…