Звонок отчаяния

Дин никак не мог успокоиться. Часы уже показывали час ночи, но парень и не думал ложиться спать. Он слишком боялся. Прошло уже минут тридцать с того сообщения Кастиэля, его лучшего друга. Кас был геем, и сейчас переживал депрессию. Буквально месяц назад умерла его мать от серьезной болезни. Дин старался изо всех сил его поддержать, но ничего не могло заставить Каса чувствовать себя лучше. Хоть тот и говорил, что все хорошо, Дин слишком хорошо знал друга детства, чтобы поверить. Не с такой грустью в глазах смотрят те, у кого все хорошо. И сегодня Кас прислал ему сообщение, в котором писал, что больше не может скрываться от отца и хочет признаться тому в своей гомосексуальности, что было чертовски плохой идеей. Отец Каса был крайне набожным мужчиной, он тяжело переживал потерю жены. Но Дин мог понять друга, ему хотелось сделать хоть что-то, чтобы обратить на себя внимание отца, который перестал замечать сына вообще. Дину не нравился Чарльз Новак, он знал его взрывной характер и фанатизм в вопросах религии. Черт, Касу нельзя было сейчас идти на такое! Дин же с ума сойдет, если с другом что-то случится! Винчестер нервно достал сигарету и затянулся, почти решая сорваться к дому Новаков. Ему необходимо было убедиться, что с Касом все хорошо. Телефон молчал, на номере Кастиэля Дин оставил уже порядка двадцати пропущенных. - Блять, - Дин ругнулся и продолжил нарезать круги по комнате, доставая еще сигарету. Самое смешное, что Дин только недавно понял, что влюблен в лучшего друга. Буквально полгода назад. Пиздец повезло. - Ублюдок, только не сделай что-нибудь глупое, прошу тебя. Я ж без тебя загнусь тут, - тихо бормотал Дин, не заботясь о том, что голос срывается. Мелодия входящего звонка показалась Дину самым лучшим из всего, что он слышал в своей жизни. Мгновенно подскочив к мобильнику, он поднял трубку. - Кас, Кас, Боже, все в порядке? Скажи, что все в порядке, сукин ты сын! – Дин то переходил на повышенные тона, то почти на срывающийся шепот, слыша в ответ только поверхностное дыхание. С минуту ответа не было. Но потом Дин услышал надтреснутое и готовое сорваться в рыдания: - Дин... От интонаций в голосе Кастиэля Дина чуть не вывернуло наизнанку. Почти до боли захотелось сию же секунду приехать к нему, обнять и не отпускать до тех пор, пока друг не успокоится. - Кас, все хорошо, хорошо, дыши, - как можно более мягко сказал Дин, с силой сжимая в руке телефон. Какое-то время Кастиэль неровно дышал, почти переходя на всхлипы. Дин представил его сейчас, почти плачущего от безысходности и хватающегося за голос Дина на другом конце провода. Черт, он готов был сломать шею его отцу, если тот посмел ударить Каса. - Все будет хорошо, слышишь? Неважно, что произошло, пока у тебя есть я, все будет хорошо, Кас. Слышишь? Дин понял, что Кас плачет не сразу, но как только понял, его сердце болезненно сжалось. - Не плачь, ладно, не надо, мне больно это слышать... Хочешь, я приеду? Прямо сейчас приеду, Кас? Дин не смог сдержать нежность в голосе как ни пытался. Кас ответил на удивление быстро: - Н-нет, не надо, Дин... Дин... Он... Он сказал м-не, чтобы я в-выметался из д-дома, Дин... – поток всхлипов прервал заикающиеся слова. Но уже их достаточно было Дину, чтобы сжать кулаки и мысленно пообещать себе все же дать в рожу этому мудаку. - Ублюдок. Я выбью ему зубы, клянусь, Кас. Будешь жить у меня. Не обсуждается. На удивление в ответ он услышал тихий смех. И это испугало его до чертиков. - Кас? Минута без ответа. - Ты такой хороший, Дин. - тихо проговорил Кастиэль, от его голоса у Винчестера по коже побежали мурашки. – Ты знаешь, никто с-со мной не был так добр, как ты... Спасибо. За все. Это не было прощанием. Дин так сильно на это надеялся, надеялся опровергнуть собственное озарение, блять, Кас не мог так поступить. Дин сорвался: - Кас! Кастиэль, что бы ты там ни задумал, не смей, понял?! Сукин сын, ты не можешь... Так оставишь меня, да?! Не смей меня оставлять! Слышишь?! Кажется, по щекам уже катились крупные горячие слезы, но Дину было плевать. Единственное, что сейчас было в мыслях – лихорадочное «Нетнетнетнетнет!». - Дин, - очень нежно позвал Кас, отчего Дин зажмурился, ему стало так страшно, - ты сам сказал, что все будет хорошо... Верь себе, как я верю. Дин не мог выдавить ни слова, глотая слезы и до крови кусая губы. Кроме Кастиэля у него больше никого не было. Родители развелись после смерти его младшего брата порядка шести лет назад. Сейчас он жил с пьяницей отцом, которого ненавидел. Последнее, что он услышал из слов друга, было «Я люблю тебя», затем шум падающего телефона. Он поклялся, что скажет «я тоже тебя люблю». Он клялся, пока звонил в скорую, куда попал только после четвертой попытки из-за трясущихся пальцев. Он клялся, пока бежал ночью к дому Новаков, хотя и жил в получасе езды. Он клялся, пока смотрел на то, как приехавшие санитары откачивают Кастиэля в бессознательном состоянии, явно наглотавшегося таблеток и побитого. (Чарльзу Новаку он все же выбил два зуба) И он сказал это через два дня у больничной койки с только очнувшимся на ней Кастиэлем. Ответом ему были горячие слезы и отчаянные объятия.