Амелия

Амелия была самой красивой девушкой. Большие голубые глаза, пшеничные волосы до самого пояса, милое личико и обольстительная фигурка — все это Амелия. Восхитительная, чудесная, добрая Амелия. — Где же ты, — прошептала едва сдерживая волнение Тара, следя за уютным домиком прекрасной девушки, украшенным к ее восемнадцатилетию гирляндами, шариками и алыми лучами заходящего солнца, словно даже оно стремилось подчеркнуть всю значимость Амелии. Два часа до праздника, и пустой, взятый на пару дней в аренду, дом, хозяйка которого наконец-то вышла на улицу, где царила тишина и безмолвие, ибо никто не должен был мешать торжеству великолепной Амелии. Её тонкая, точеная фигурка вызывала только зависть у слишком высокой, слишком полной, слишком уродливой Тары. Ёлка, за которой пряталась Тара, протяжно заскрипела под напором ветра, и в скрипе этом чудился Таре немой укор. «Жирная, жирная, жирная!» — пронеслось эхом в голове девушки обидное воспоминание, о кричащих ей вслед мальчишках. «Замечательная, прекрасная, умная!» — кричали те же мальчишки в адрес Амелии. — Извини, Амелия! — промолвила грубым, мужским басом Тара, наконец решившись, и вышла из своего укрытия. — Йохан? — с улыбкой выкрикнула красавица, развернулась и тотчас помрачнела, но совладала с собой, продолжив все тем же нежным голоском. — Как дела, Тара? Легкая усмешка, полупрезрительный взгляд не укрылись от Тары. Медлить больше нельзя. Наотмашь Тара ударила Амелию в голову, благо рука у нее была тяжелой. Охнув, красавица осела на землю, упав на спину. Подхватив поверженную соперницу, девушка бросилась в лес к своему заботливо возводимому несколько месяцев укрытию. «Редкостная тварь» — кричали ей вслед голоса невидимых наблюдателей, но Тара знала, что делает все правильно. Самая чудесная, самая прекрасная девушка Амелия станет такой же ужасной и некрасивой. Тара все придумала, все рассчитала. Урод в компании другого урода не будет одинок, над ним не будут смеяться. Фиалковый запах Амелии сменится на запах пота, мочи и испражнений. Худоба ее тела, выдаваемая за стройность, исчезнет, а вместо нее появятся обвисшие бока, огромные щеки и заплывшие жиром ноги и руки. Царственность исчезнет из ее взгляда, и небесно-голубые глаза потухнут от боли и слез. Чистота ее кожи канет в небытие, ибо никогда с нее не сойдут красные угри, короста и фиолетовые пятна синяков, которые Тара будет щедро выдавать девушке и на завтрак, и на обед, и на ужин. Шелковистые волосы, ах, ее чудесные шелковистые пшеничные волосы, превратятся в жалкие сальные пакли, ибо так решила Тара. *** — Щепотка соли, щепотка каждой специи и побольше сала, да, — ворковала на кухне Тара, изредка оглядываясь на прикованную к стулу, изможденную, располневшую Амелию. — Это будет очень вкусно, моя прекрасная подруга. Южный, особый рецепт, — приговаривала она, накладывая пересоленный, плавающий в масле картофель в тарелку. — Я уверена, моя дорогая Амелия, тебе очень понравится.