Я не позволю

Холодные стены скалы остались позади, и отряд увидел вдалеке город необычайной красоты. Этот город находился прямо у подножья огромной горы. Камилла отметила, что город и водопады, что лились огромной волной со скал, были одним целым. Это было удивительное зрелище, город был будто из сказки. Он казался нереальным, миражом… Камилла посмотрела на своих товарищей и увидела, что каждого из них переполняют разные эмоции. Совершенно разные. Гномы, в особенности их предводитель, были весьма недовольны. Хоббит был поражен красотой, открывшейся перед ним картиной, впрочем, как и Камилла. А волшебник был просто рад, что он вновь оказался здесь. Он, как и девушка, наблюдал за реакцией своих друзей. — Это же Ривенделл, — прошептал полурослик. — Это и был твой план? Ты хотел, чтобы мы просили помощи у эльфов? — зло спросил Торин. Он знал, что Владыка этих краёв не даст благословение на их поход. Мужчина будет пытаться их остановить. А также предводитель гномов не хотел посвящать этот народ в свои планы, которые их никоим образом не касались. Гэндальф понял, что гном собрался оспорить его решение, поэтому быстро сказал: — У тебя здесь нет врагов, Торин Дубощит. Злые помыслы в этой долине только у тебя. У нас есть вопросы, на которые мы должны получить ответы! Король под Горой понимал, что маг прав. Владыка Ривенделла мог помочь и облегчить им поход. Ведь, если на интересующий их вопрос не найти ответа, то и нет смысла продолжать этот опасный путь. Скрепя сердцем он дал своё согласие. Вскоре путники продолжили свой путь. Гномы шли хмурые и недовольные. Девушка, наоборот, светилась от счастья, она была крайне удивлена, что там, куда они направляются, живут самые настоящие эльфы. Этот мир казался с каждым разом всё более и более сказочным. — Интересно, как выглядят эльфы? — спросила девушка у Бильбо, что также жаждал побыстрее попасть в Ривенделл. — Я о них только читал, — скромно ответил полурослик. — В книгах говорится, что они невыразимо прекрасные и одновременно жестокие в своем бессмертии. Высокие, стройные, с длинными прямыми волосами. И конечно главная их отличительная черта — это их остроконечные уши. — Ох, а я думала, что эльфы — это очень маленькие существа, — сказала она, показывая примерный размер эльфов, о которых писали в её мире. — Эльф размером с кошку? — спросил Дубощит и улыбнулся. — А что, было бы хорошо. Раз, и раздавил своим сапогом, чтоб не мешался! Все гномы засмеялись, а Камилла, Бильбо и Гэндальф шутку не оценили. Группа всё шла и шла, а Ривенделл находился всё так же далеко. Солнце уже приближалось к горизонту, знойная жара давно прошла и наступила спасительная прохлада. Девушка заметила, что чем дальше они шли, тем больше живности они встречали. Здешняя местность дышала свободно и легко. Казалось, что тут и там откуда они пришли — это два разных мира. Здесь царит покой и безмятежность, а там была самая настоящая борьба не на жизнь, а на смерть. Когда небо окрасилось в оранжево-розовые цвета, Дубощит сообщил, что пора устраивать привал. Ночевать они будут на этом месте. Все шли невообразимо уставшие, но после этих слов у гномов проснулось второе дыхание. Они быстро соорудили временный лагерь, сбегали за хворостом и сделали костёр, разложили свои вещи и приготовили место к ночлегу. Камилла вызвалась пойти за родниковой водой, после того, как волшебник объяснил в какую сторону ей идти. Она шла не спеша, рассматривая деревья с огромными стволами и пышными кронами. Она пыталась найти хоть один знакомый листочек, который был бы похож на листву из её мира. Но увы, все листья были похожими, но в то же время абсолютно другими. Дойдя до небольшого родника, Камилла сначала опустила туда свои руки. Вода была кристально чистая и до мурашек ледяная. Несмотря на низкую температуру воды, она зачерпнула её и промыла лицо, пытаясь оттереть черную орочью кровь. От недавних воспоминаний голова закружилась. Орки оказались намного страшнее, чем она могла себе представить. Они были невысокого роста, вся их кожа была обезображена. Где-то были жуткие шрамы, длинные рубцы, которые зажили огромной коркой. Учитывая грязно-серый цвет их кожи просто ужасающе. Их глаза были словно у мертвецов, выцветшие, зубы были острыми, словно у зверей и абсолютно черными… Отгоняя образы, что возникли в её сознании, девушка еще раз умылась холодной водой. Набирая воду в флягу, которая больше напоминала какой-то мешок, она подумала, что неплохо бы помыть волосы. А то ходить с французской косой, которая давно превратилась в воронье гнездо, не хотелось. Но вода была слишком холодной, и Камилла решила просто сделать её заново, боясь простудиться. Всё-таки ночи в Средиземье были прохладными. Придя в лагерь, девушка отдала воду Бомбуру и отправилась в сторонку, дабы не мешать гномам. Каждый из них был занят своим делом и при этом никто друг-другу не мешал. «Вот это я понимаю сплочённый коллектив.» К Камилле подошёл Бильбо, видно было, что он хотел спросить что-то, но стеснялся. Она похлопала по свободной половине своего плаща, расстеленному на земле, приглашая полурослика сесть. Присаживаясь возле неё, он спросил: — Твой мир отличается от нашего? Девушка не стала отвечать, а лишь кивнула. — Помнишь, ты обещала нам еще спеть? — спросил хоббит, улыбаясь. — На ум приходят только грустные песни. — Песни из твоего мира очень отличаются от наших, их интересно слушать. — Я лучше расскажу стихотворение. Камилла устроилась поудобнее и начала негромко говорить: «Трудами изнурен, хочу уснуть, Блаженный отдых обрести в постели. Но только лягу, вновь пускаюсь в путь — В своих мечтах — к одной и той же цели. Мои мечты и чувства в сотый раз Идут к тебе дорогой пилигрима, И, не смыкая утомленных глаз, Я вижу тьму, что и слепому зрима. Усердным взором сердца и ума Во тьме тебя ищу, лишенный зренья. И кажется великолепной тьма, Когда в нее ты входишь светлой тенью. Мне от любви покоя не найти. И днем, и ночью — я всегда в пути.» * Закончив говорить, девушка принялась рассматривать своих путников. Каждый из них думал о своём. Кто-то вспоминал свою любимую, кто-то своих родителей или родной дом. И только Камилла молча наблюдала за всеми. Ей стало очень грустно. Она никогда не любила. Любовь для неё была непозволительная роскошь, которую в любой момент мог отнять жестокий мир. Да и найдёт она любовь в этом мире? Вряд ли. Она очень отличалась от здешних жителей. Девушка вела себя по-другому, говорила. Всё в ней выдавало, что она по крайней мере не из здешних краёв. Многим она будет казаться странной. А странностей никто не любит… — Кушать подано, — сказала Бомбур и попытался сделать реверанс. Это выглядело так смешно и неуклюже, что тотчас смех раздался над полянкой, где остановился отряд. — Надо будет мне что-нибудь приготовить, — сказала Камилла, рассматривая разварившуюся картошку с овощами. Группа уже поела и устроились на своих местах. Солнце уже село, поэтому многие пошли спать. Ведь завтра им предстоит дорога до Ривенделла.

***

Камилла спала и видела приятный сон, который она очень бы хотела воплотить в жизнь. Она находилась на небольшой полянке, сидела на прохладной траве и наблюдала за своими живыми родителями. Они были такими же, какими она их всегда помнила. Глаза цвета тёмного шоколада с любовью и нежностью смотрели на девушку. Глаза её отца. По щеке потекла слеза, потому что она точно помнила, что её близких давно нет в живых. Это просто сновидение, которое в любой момент может раствориться, будто мираж в жаркой пустыне. Девушка посмотрела на маму, которой ей так не хватало. Она тепло улыбнулась дочери и подойдя к ней, опустилась на колени и взяла её за руку. — Очень больно? — спросила мама, кивнув на забинтованную рану. — Иногда, — отмахнулась она. Это был очень странный сон. Он был настолько реалистичным, что ей казалось, будто она снова оказалась в «не в своём сне», как это уже бывало дважды. Но ничего плохо не происходило. Солнце продолжало светить, птицы весело чирикали на своём, понятным только им, языке. Родители были всё также рядом и улыбались. «Это просто сон. Но разве с осознанием этого, я не должна проснуться?» — Мы не хотели такой жизни для тебя, — сказал папа. — Нам уже пора уходить. Мы пришли, чтобы сказать, что мы любим тебя. — Не торопись к нам, дочка, — сказала мама. Из её глаз потекли слёзы. Камилла вскочила на ноги, пытаясь дотянуться до родителей, но они растаяли, словно туман. Вот они стояли перед ней такие живые, вот их уже и нет, словно это была иллюзия, галлюцинация, обман чувств… Проснувшись на рассвете, Камилла поняла, что её щёки мокрые от слёз. Перед глазами предстал образ её родных, и она снова заплакала, зажимая рот ладонью. Слёзы текли, будто горячий воск, обжигая лицо. Болела душа, сердце разрывалось от тоски и неизвестности. За ней наблюдал Торин Дубощит. Он проснулся будто от толчка, посмотрев в сторону тлеющих углей, он заметил, что Килли, которого оставили сторожить отряд, мирно спит. Гном покачал головой, но будить племянника не стал. Вместо этого он накрыл его лежавшим рядом плащом. Затем он услышал всхлипы. Это плакала девушка. Он тяжело вздохнул и выдохнул. «Всё-таки поход даётся ей очень тяжело», — думал Торин. Но он не знал, что сердце её наполнено грустью, а не страхом.