Come back to me

В этот раз они заигрались. Папайрус был настолько в экстазе от происходящего, а Санс настолько поглощен игрой, что они едва не дошли до точки невозврата. Однако Санс имел практически ювелирное чувство меры, в отличие от Папайруса, который просто хотел еще и еще, следуя все дальше за нарастающим удовольствием. Однако, их развлечению пришел конец, и Папайрусу, который в этот раз слишком глубоко погрузился в сабспейс, нужно было возвращаться обратно. - Папайрус, - нежно произнес Санс, касаясь горячей и влажной щеки брата прохладной тканью перчатки, - детка, пора обратно. Санс не повышал голос, как делал это девяносто пять процентов времени общения с Папайрусом, он говорил медленно, вкрадчиво, осторожно и несоизмеримо нежно, что казалось невозможным для его суровой натуры. - Игра закончилась, теперь возвращайся ко мне, - Санс стер большим пальцем остатки слез, а потом аккуратно поцеловал брата в щеку, легко коснувшись черепа зубами и кончиком языка. – Ты сегодня хорошо потрудился, малыш, я доволен тобой. Лицо Папайруса, не проявившее никакой реакции до этого, вдруг приобрело каплю осознанности. Санс это заметил. Первый шаг из глубины был сделан. - Я?.. Все прошло хорошо? – Папайрус поднял все еще расфокусированный взгляд на Санса. – Вам понравилось, м’лорд? - Да, - выдохнул Санс в лицо, а потом взял череп уже двумя руками. – Теперь ты можешь отдохнуть. - Я очень рад, - прошептал Папайрус, опуская голову с легкой довольной улыбкой. Санс развязал сначала ноги, потом руки, и когда плотный кокон из веревок слетел на пол, Папайрус пошатнулся, как игрушка, из спины которой вытащили стержень. Санс, конечно же, придержал брата за плечи и не дал упасть. Он видел, что Папайрус еще не до конца пришел в себя, хотя его глаза уже лениво скользили по предметам вокруг, пытаясь вспомнить, что происходило буквально пять минут назад. Однако, как и всегда, он не вспомнит ни одной детали, только тянущая усталость и жгучие ощущения в костях будут напоминать ему о произошедшем. Папайрус прислушался к своему телу и почувствовал, как затекли ноги, начиная тихо вибрировать, а запястья все еще кололо фантомное ощущение веревок. Также он чувствовал, как слюна щекочет подбородок, и хотел вытереть ее, но непослушная рука неуклюже промахнулась и опустилась на колено. Со стороны это выглядело крайне нелепо: Папайрус был таким слабым, даже несмотря на то, что в остальное время его сил хватит на то, чтобы защитить себя и брата. Однако, сейчас Папайрус был как никогда уязвимым. И задача Санса, как родного брата и как доминанта, была в том, чтобы позаботиться о нем. Санс с легкой улыбкой на лице сам стер слюну, а затем положил руки брату на плечи и мягко произнес: «Тебе нужно отдохнуть. Поднимайся». Папайрус с поддержкой брата стал медленно подниматься на ноги. Как и ожидалось, кости тут же подкосились, и Папайрус рухнул бы на пол, если бы не Санс. Ноги дрожали, Папайрус был слишком переутомлен, почти истощен. Санс дотащил брата до его комнаты и уложил в кровать, затем бережно накрыл одеялом и вышел, чтобы вернуться с бинтами и мазью. В порыве удовольствия Папайрус слишком сильно дергал руками, чем заработал себе даже не красные, а практически бордовые ссадины на костях. Санс сел рядом, вытащил руку Папайруса к себе на колени, обработал раны толстым слоем мази и замотал бинтом. Затем проделал это и со второй рукой. Санс должен быть внимательным к состоянию брата, ведь тот живет в этом мире лишь с одной единицей здоровья. Учитывая, какие опасные игры они порой ведут, Санс должен быть в разы осмотрительней. Санс закончил перевязку, во время которой Папайрус какое-то время наблюдал расслабленным взглядом, а потом провалился в сон. Санс еще некоторое время посидел рядом с братом, следя за его размеренным и спокойным дыханием, пару раз проверил температуру, которая пришла в нормальное состояние, и вышел из комнаты. Сегодня ему предстоит убрать весь беспорядок, и когда он закончит, то вернется к Папайрусу, чтобы занять свое законное место у него под боком.