Семнадцать секунд, один раз в день, полночь.

Он выразительно смотрел в глаза оппонента. Дрогнули ресницы, глаза закололо от долгих смотрин. Ритуал был недолог, что взять: семнадцать секунд, один раз в день, полночь. Но Дин ничего поделать не мог, таково было желание спасенного им человека — каждый день, ровно в двенадцать часов ночи, из любого конца света, но выживший должен смотреть в зелень глаз своего спасителя. И так вот уже семь месяцев подряд, без отдыха и выходных пособий. «Зачем? Где смысл? Почему ты не хочешь просто жить у меня, чтобы не таскаться за мной и вламываться даже в чужой дом, если я на вечеринке?» — все журил Винчестер, временами стоя у плиты в столь позднее время. Но и на этот раз молчал испещренный ссадинами и ушибами Новак. К слову, гематомы появлялись с завидной частотой и скоростью, словно побеги дикой лозы. Выспрашивать было действительно бесполезно, ведь спустя несколько минут, этот странный объект покидал дом человека с зелеными глазами, и не приходил оставшиеся двадцать четыре часа, забывая даже малые детали и значение неизвестного, чье имя не мог запомнить, но каждый день находил чудом его дом и смотрел в упор на радужку глаз, вспоминая тот день, — одиннадцатого сентября, — когда его мать настигла гибель и все, что он запомнил — лишь салатово-медовый оттенок, с малой крапинкой лесного ореха.