Формула

Жить просто. Даже очень просто, если заранее придумать, какой должна быть жизнь. Составить план и действовать, не отступая от него. Отмечать галочкой очередной выполненный пункт. Вычёркивать то, что не вписывается в схему. Расписать, как на листе бумаги, свои цели и желания. Вывести формулу счастья. И не сомневаться в том, что делаешь. Например, так. Стать чемпионом. Многократным чемпионом. Величайшим в истории снукера. Стать знаменитым. Приложить к этому неплохую сумму денег. Купить замок. Жениться. Стать образцовым семьянином. Радоваться жизни. Влюбиться. Понять, что стройная картина мира летит к чертям. Понять, что ничего не можешь изменить. Испугаться. Жить просто, не правда ли, Стивен? Сложности лишь в мелочах. Ронни О'Салливан не вписывается в жизнь Стивена Хендри. Ронни безумен — в прямом смысле, если верить слухам. Он непредсказуем и непонятен, человек из другой системы координат. В жизни Ронни нет формул, планов и разлинованных листов бумаги, он живёт от одного дня к другому, мечется из крайности в крайность и находит это весёлым приключением. Или поводом для запоя. Ронни гений. Со всем безумием, которое прилагается к гениальности. Ронни не желает никуда вписываться, и жизнь Стивена Хендри в этом смысле не исключение. Ронни и в свою-то жизнь вписался криво, и до сих пор пытается разгрести образовавшийся завал. Он пьёт, забывается сигаретами и наркотой, нарушает правила, пьёт антидепрессанты, хватается за жизнь обеими руками, чтобы не дать ей ускользнуть, и играет в снукер, чтобы не сойти с ума. У Ронни безумные мутно-зелёные глаза, которые напоминают Стивену океан. Стивен боится воды — он не умеет плавать. Ронни О'Салливан не вписывается в жизнь Стивена Хендри, но всеми силами пытается это сделать. Как поток, огибающий все препятствия на своём пути, он не слушает возражений, не реагирует на отказы, по капле просачивается внутрь, вплетает себя в судьбу Стивена, в его сердце и его мысли. «Я люблю тебя», говорит ему Ронни, повторяет на разные лады. «Я люблю тебя», говорит его молчание. «Люблю», слышится в стуке шаров, падающих в лузы. «Люблю» — в его голосе, его смехе, его словах и его безумии. А может быть, Стивену только кажется. Может быть, он сам придумал нежность в мутно-зелёных глазах, произнесённое пьяным голосом «люблю», настойчивые прикосновения и тайные улыбки. Может быть, это такой же фантом, как и сны, снящиеся Стивену по ночам. Может быть, всё дело в нём самом. Ведь это он влюбился в Ронни, но никто не обещал, что чувство будет взаимным. Хорошо, что Стивену не нужна взаимность — и чувство тоже не нужно. В его картине мира нет места Ронни. Нет места никому, кроме жены и детей, потому что Стивен Хендри — примерный семьянин, идеальный муж, который никогда не бросит свою семью. Стивен не похож на своего отца, и Блейну Хендри никогда не придётся повторить судьбу Стивена. Поэтому Стивен вычёркивает влюблённость из выверенной формулы своей жизни. Ему не нужно это чувство. Жить просто, если убедить себя, что всё под контролем. У Стивена это неплохо получается. Вот только Ронни на это плевать. Он не даёт вычеркнуть себя, сопротивляется, не подчиняется решениям Стивена — ничему не подчиняется. Он любит громко, бешено, так же, как делает всё остальное. Как живёт, как играет, как борется с жизнью и с собой самим. Он улыбается Стивену днём и снится ему ночью. Он мелькает тенью в тренировочном зале, возникает в заголовках газетных статей, всплывает именем в разговорах — от него не скрыться, а может быть, Стивен на самом деле не пытается. По ночам Стивен видит яркие, красивые сны, в которых формула его жизни записана совсем иначе. В квадратных скобках умещаются поцелуи, которых никогда не было в реальности, и ласки, которых не будет, и сказанное вслух «я люблю тебя, Ронни». «Я люблю тебя, Ронни», в одиночестве гостиничного номера. Стивен пробует слова на вкус — они горчат, застревают в горле. Стивен надеется, что сможет этими словами изгнать Ронни. Свою тоску по нему. Свои мечты о том, чего не будет. Он любит свою правильную, простую жизнь. Но Ронни на это абсолютно плевать. Поэтому Стивен просыпается по ночам, дрожа от едва сдерживаемого возбуждения. Встаёт с постели, стараясь не разбудить Мэнди, и идёт в душ в другом конце коридора. Он чувствует кожей приснившиеся поцелуи и помнит призрачные ласки. Губы Ронни, обхватывающие его член, отметины от пальцев на бедре, следы укуса над ключицей — это уже настолько привычно, что кажется реальным. Сжимая член рукой, Стивен представляет, как Ронни подаётся ему навстречу, сам раздвигает руками ягодицы, принимая его, стонет от наслаждения — коротко, судорожно. Безумно. Стивен представляет себе, как берёт Ронни, входит в него медленными движениями, сдерживаясь из последних сил, и как Ронни выгибается под ним, впивается ногтями в его спину. Стивен ласкает себя, представляя руки Ронни, его поцелуи. Мутно-зелёные глаза, похожие на океан. Стивену не страшно тонуть — когда он доводит себя до оргазма, когда белые капли спермы падают на кафельный пол, он закрывает глаза и видит Ронни. И ему кажется, что он уже под водой. Жить просто, не правда ли, Стивен? Сложности начинаются, когда лгать самому себе больше не удаётся. Ронни О'Салливан не вписывается в жизнь Стивена Хендри. Это аксиома, от которой не уйти. Можно только поменять систему координат. Переписать жизнь по-новому. Например, так. Стать чемпионом. Многократным чемпионом. Величайшим в истории снукера. Стать знаменитым. Приложить к этому неплохую сумму денег. Купить замок. Жениться. Стать хорошим отцом. Влюбиться. Взаимно. Быть счастливым. Вот только Ронни О'Салливан не вписывается в жизнь Стивена Хендри, как ни передвигай оси икс и игрек. Ронни никуда не вписывается, и пытаться загнать его в рамки — всё равно, что запирать в клетке торнадо. Получится, но только если клетка будет достаточно большой. Ронни — хаос, непредсказуемый и непонятный. Стивен ненавидит непредсказуемость. Но любит Ронни. И начать, наверное, стоило с этого. «Я люблю тебя, Ронни», говорит Стивен. И только потом понимает, что опоздал. Начинать надо было десять лет назад. Стивен Хендри не вписывается в жизнь Ронни О'Салливана. Сумасшедшую, неправильную, переломанную жизнь, в которой депрессия и гениальность играют друг с другом в «царя горы», а страсть и отчаяние на поверку оказываются одним и тем же. Ронни устал от своей любви и перестал гнаться за невозможным. Вычеркнул Стивена из своей жизни, зачеркнул крест-накрест окровавленными царапинами на лице. Выдернул вместе с сердцем, живым, пульсирующим, истекающим кровью, и отбросил с дороги. Ронни уверен, что без сердца намного проще жить. Вот только в жизни Ронни нет разлинованной бумаги и ровных строк выверенных сотни раз списков. Стивен слишком хорошо это знает. Стивен знает, как трудно вычеркнуть что-либо из хаоса. К счастью. Оказывается, жить действительно просто. Например, так. Влюбиться. Признаться в этом самому себе. Сказать о своей любви вслух. Сделать следующий шаг.