у него очень красивые клыки.

Мне в этот вечер очень неспокойно. Тревога еще давно прочно засела где-то внутри, не давая эмоциям выплеснуться наружу. Иногда так больно стоять на вокзале и ждать поезд, который каждый день возит меня и Сехуна на работу и обратно. Вот и сегодня мы стоим с чашками кофе в руках и ждём своего поезда, который должен подъехать ровно через две минуты, судя по расписанию. Я точно не знаю, как называется этот вид транспорта. Поезд, электричка, метро. Просто в моей стране на нем ездит на работу половина населения. Он иногда проезжает под землёй, а иногда над ней. Просто это удобно. И мы привыкли. У нас вообще все дни одинаковые. Встаем в семь утра по будильнику, собираемся, бежим на вокзал, ибо как всегда Сехун не успевает собраться вовремя и мы опаздываем на поезд, едем на работу, видимся только на обеденных перерывах, мечтаем о том, что вместе как-нибудь съездим на пикник, потом снова работаем, я выхожу из здания, мерзну на улице, потому что Сехун как обычно опаздывает, и мы снова бежим на вокзал, чтобы ехать домой, а там я доделываю последние офисные дела и мы заваливаемся спать. У меня нет любимых фильмов или любимой музыки, потому что у меня попросту нет на неё времени. Я раньше очень любил читать, но потом начал работать и забросил это дело. Мы заходим в поезд, я замечаю свободные места, хватаю Сехуна за руку и тащу туда, потому что ноги просто отваливаются. Я присаживаюсь возле окна, а мой парень рядом со мной. — Чанёль, смотри, небо сегодня такое безоблачное. Можно сходить погулять. Что думаешь? — Сехун достаёт телефон из кармана и смотрит прогноз погоды. — Смотри, без осадков. — Да, конечно, давай. — Честно говоря, я так устал, но мы с Сехуном действительно мало времени проводим вместе. Я начинаю думать о проблемах на работе. Моего друга они не волнуют, и я поражаюсь этому его качеству — вне работы расслабляться и не думать о ней. Ему везёт. Вот и сейчас он сидит в интернете, просматривает какие-то видео в YouTube про ожидаемые новинки фильмов в 2017. Вдруг я случайно боковым зрением замечаю парня на сиденье по другую сторону вагона. У него черные волосы, такого же цвета массивные очки, рубашка в красно-белую клетку, черные рваные джинсы и белые кроссовки Adidas. Он сидит, но, насколько мне удалось заметить, он довольно высокий (но, конечно, не такой высокий как я, ибо это просто невозможно, как мне кажется). Забросив одну ногу на другую, он читает какую-то книгу. Господи, да это же гениально — читать, пока едешь в поезде. Почему я сам об этом не догадался?! Парень ни с того ни с сего зевает, чуть выдав вперёд грудь (неверное, у него затекла спина) и закинув голову назад. Это выглядит настолько комично, что я невольно засмеялся. Сехун неодобрительно на меня посмотрел, но ничего не стал спрашивать. Я лишь прикрыл рукой рот и продолжил улыбаться, наблюдая за всем этим зрелищем. Мне интересно узнать, как его зовут. Но не могу же я просто подойти и спросить, к тому же я здесь не один. Интересно, кем он работает. У него такая худощавая фигура и до невозможности тонкие руки. Поезд останавливается, парень встает и на секунду я встречаюсь с ним взглядом. У него невероятной красоты глаза. Почему-то слегка испуганные. Неожиданно для меня, он одним шагом преодолевает расстояние между нами и, обращаясь ко мне, спрашивает: — Извините пожалуйста, не подскажите, какая сейчас станция? — Между нами всего полметра. Он растерянно смотрит на меня, ищет во мне помощи. Я теряю дар речи, нервно сглатываю и называю ему проклятую станцию. На что он улыбается сногсшибающей улыбкой с торчащими клыками и выскакивает из вагона. По-моему, Сехун этого даже не заметил. И вдруг я замечаю на том месте, откуда встал этот парень, его книгу. Он её забыл. Не думая о последствиях, я вскакиваю, беру книгу и быстро бросаю Сехуну: — Я быстро отнесу и вернусь. Езжай, я доеду вторым поездом. А тот лишь подает мне мой рюкзак и говорит: — Ты как всегда, Чанёль… И пока двери не захлопнулись, я выбегаю из вагона. *** Поток людей чуть не сбивает меня с ног, двери поезда с писком закрываются за моей спиной, а я, стоя с чужой книгой в руках, ищу знакомую фигуру. Что же он читает? Стивен Кинг. Смешно. Мой любимый автор. Я замечаю его в тот момент, когда он подходит к эскалатору. Подбегаю и успеваю схватить за запястье, отдернув в сторону. Парень сильно пугается, потом видимо узнает меня и лишь удивлённо и так внимательно смотрит мне в глаза. Я второй раз убеждаюсь, что у него очень необычная внешность. Строгая какая-то. — Ты… оставил это. — Я все ещё держу его за руку, протягивая ему книгу. Он смотрит на неё, берет её своей тонкой рукой и снова смотрит на меня. Происходит это доли секунды, а мне они кажутся вечностью. — Спасибо большое. Тебе же не здесь нужно было выходить, так? — Он улыбается, как-то так нежно и по-доброму, что я тоже улыбаюсь. Наверное, глупо, зато искренне. — Да, не здесь, но я хотел вернуть тебе твою… книгу. — Почему-то мы оба стоим и смеемся, как придурки. А я всё ещё держу его руку. — Спасибо ещё раз. Пойдём, я угощу тебя кофе? — Это звучит так резко и неожиданно, но я, сам не зная, что и зачем я делаю, я соглашаюсь. Пока я иду за ним к эскалатору, я поворачиваюсь и вижу, как подходит мой поезд. В расписании он последний на сегодня. *** Мы выходим из подземки на холодный воздух. Я инстинктивно укутываюсь в шарф. Сую руки в карманы и слегка одергиваю рюкзак. — Я Чанёль. — Голос почему-то дрожит. Я аж закашлялся после этих слов. — Бэкхён. — Ого, у него и имя красивое. Ему подходит. Мы выходим на тротуар и бредём до ближайшей кофейни. Я рассказываю ему о своей работе, на которой засиживаюсь допоздна, но мне это нравится. Бэкхён сказал, что его родители мечтали, чтобы он стал врачом, но он решил связать свою жизнь с музыкой. Поёт, выступает с группой в качестве вокалиста. Сюда он приехал тоже ради выступлений, и в городе он плохо ориентируется. Да я и сам понял это уже. Я открываю дверь, впуская его в тёплое светлое помещение. Тогда, в поезде, я и не заметил, что у него было ещё и чёрное пальто. Господи, этот человек, наверное, создатель чёрного цвета. Кофе приятно греет руки. Бэкхён сидит в привычной позе — закинув ногу на ногу. — Ты такой красный. Тебе так холодно? — Я вздрагиваю, когда горячая бледная рука тянется к моей щеке и слегка касается неё. Бэк как будто меряет мою температуру и спокойно убирает руку. — Спасибо, я уже греюсь. — И я снова улыбаюсь. *** Мы проговорили весь вечер. Я, конечно же, не знал, как я буду добираться домой, ведь живу я в другой стороне города. Когда я решил заказать такси, то понял, что оставил кошелёк у Сехуна. Сехун. Я же обещал ему погулять. На телефоне девять пропущенных. Черт. Черт. Черт. Мне придется что-нибудь соврать. Я в жизни ему не врал. — Где ты шляешься, можно узнать?! — Мне показалось, он аж пищит. Настолько громко он кричал. — Сехун, мне… пришлось вернуться на работу. — Я звонил в офис. Тебя там нет. *** Я ещё никогда не ругался с Сехуном. Стоя на улице, оставив Бэкхёна в кофейне, я орал в трубку не своим голосом. Сгоряча сказал, чтобы он свалил из моей квартиры, и что сегодня домой я не приеду. На этом наша светская беседа была окончена. — Слушай, все в порядке? — Бэкхён появляется неожиданно, как обычно, подавая мне моё пальто. — Нет, ни черта не в порядке. Не бери в голову. Но у меня, черт возьми, нет с собой кошелька. И домой я сегодня появиться не смогу. Да почему же у меня в жизни такой беспорядок? — Я натягиваю пальто, а в глазах стоят слезы. Бэкхён сочувственно смотрит на меня и опускает взгляд в пол, как будто он в чём-то виноват. — Пойдём. — Он берет меня за руку и ведёт по направлению к перекрестку. — Ты чего это? — Я смутно вообще понимаю что происходит, да из-за слез я ещё и вижу очень смутно. — Не бойся, иди за мной. *** Мы поднимаемся по лестнице, затем идём к лифту и едем на пятый этаж. Квартира номер сто девяносто восемь. Бэкхён открывает дверь и впускает меня во внутрь. Здесь сильно пахнет апельсинами или ещё какими-то цитрусовыми. В квартире все стоит на своих местах, нет раскиданных вещей или ещё чего-нибудь. Разве что пара спортивных сумок на диване и чемодан рядом. Черный, конечно же. — Я снимаю эту квартиру на время выступлений. Проходи. — А я точно… — Да, Чанёль, ты точно можешь здесь остаться на ночь. — Бэкхён подходит ко мне, кладет руку мне на плечо и лишь ласково улыбается. — Все будет хорошо. И тут я просто не выдерживаю. Невероятный объем работы, напряженные отношения с владельцами нашей съемной квартиры, ссора с Сехуном и просто отвратительное настроение. Слезы льются из глаз, когда я обессиленно сажусь на пол, не снимая пальто, закрываю руками лицо и просто начинаю рыдать. Мне слишком тяжело, слишком. Я смутно помню, как Бэкхён меня обнял и прижал к груди. Я также не совсем чётко понимаю, как оказался на кровати под теплым одеялом. Ведь я очень сильно мерзну осенью. Но я до сих пор отчётливо вижу руку Бэкхёна, который смахивал с моих щек слезы, когда я засыпал. *** Я, наверное, никогда не забуду это утро. Меня разбудил шум в другой комнате. Я открываю глаза и долго соображаю, где я. Я встаю, замечая, что спал в джинсах и футболке, а моя рубашка лежит аккуратно сложенная где-то рядом. Пошатываясь, я выхожу в коридор и вижу Бэкхёна. Он замечает моё еле двигающееся тело и улыбается. И я тоже улыбаюсь. — Доброе утро, Чанёль. Тебе лучше? Как ты себя чувствуешь? Я вспоминаю ссору с Сехуном и меня начинает тошнить. Я опираюсь на стенку и сползаю вниз. Прижимаю к себе колени, обнимаю их руками и кладу на них голову. — Ужасно, если честно. Я нашёл в своих джинсах деньги, которых было достаточно, чтобы заплатить за такси. Мы с Бэкхёном почти не разговаривали тем утром. Я просто назвал по телефону адрес и за мной приехала машина. Дома — пусто. Никого нет. Сехун ушёл, забрал свои вещи и ушёл. Так, как я ему вчера и сказал сделать. Просто исчез. Вот только вчера мы с ним планировали наше будущее, а сегодня его уже нет. И мобильный отключен. Как будто он мне приснился. Но это ведь не так. Я помню его прикосновения, как у меня от них голова шла кругом. Как он поцеловал меня на мосту под дождём. Я все помню. А он просто исчез. Я захожу в нашу спальню, которая так безжизненно выглядит. Как будто ей пережали кислород и она медленно умирает. Я ложусь на кровать и поджимаю к себе колени. Мне так больно и тошно ещё никогда не было. Мне даже жить не хочется. — Чанёль.? — А нет. Хочется. Есть ещё маленькая причинка, ради которой ещё можно и пожить. — Бэкхён? — И он появляется в дверном проеме. Сразу меняется в лице. Был испуганным, а теперь опять улыбается. Сколько же можно улыбаться. Ты меня с ума сведешь. — Я так испугался за тебя. — Он подбегает ко мне и обнимает меня так сильно, что заваливает меня на кровать за собой. И смеётся. От облегчения и счастья. — Я знаешь что понял? Какая разница, сколько времени ты знаешь человека. Можно полюбить до смерти и за пару часов. Я вчера… — И я не дал ему договорить, наваливаясь сверху и касаясь своими губами его. — Ещё вчера хотел это сделать. Чертов Стивен Кинг. И Бэкхён опять смеётся и целует меня. — У тебя такие красивые клыки, когда ты улыбаешься… можно, я буду смотреть на них до последнего вздоха? — Да, Чанёль, можно. И он обнимает меня ещё сильнее.