Insensible

«Несчастная женщина». Всё чаще мелькает эта мысль в его сознании. «Глупая женщина». Всё чаще характеризует себя она. Ужасно глупая и до зубного скрежета преданная. Женщины вообще довольно-таки преданные создания. И глупые. Никто ведь не заставлял трогать чужой телефон. Никто не требовал, чтобы Шинни пролистывала фотографии, где он не с ней. Конечно, она догадывалась, что он там, далеко, всегда не с ней, но фотографии лишь убедили и его, что Шинни в курсе. И это злило. Злило, что она взяла чужой телефон, что рылась в его фотографиях. Злость не на себя, а на неё. Неоправданная злость. Но ХонКи по-другому не умел. Если и был кто-то виновен, то это, естественно, она, а не он. Она гадкая, она противная, она всё знает и продолжает жалеть. Шинни видела себя в его глазах кем-то вроде друга. Приятеля. Возможно, даже мамы. Но не возлюбленной. Её он не любил, как ту девушку, к которой так стремился каждый день, пока Шинни спит. И ведь можно было бы уйти. Да и надо было бы уйти. Действительно глупая. Но Шинни знает — без неё он пропадёт. Без неё он не справится. Он зачахнет, как чахнет роза с наступлением холодов, и потускнеет, как тускнеет луна перед рассветом. Только она, только Шинни знает его страшный диагноз. Только она может его спасти. Пусть она будет играть роль мамы, сестры, приятеля, друга, с которым можно общаться на равных, а зачастую кричать на него, словно у Шинни нет чувств и она подушка для битья. ШинХе глупая женщина. Несчастная и глупая. Как овца, идущая за поводырем. Овечка, когда её ведут на бойню, уже знает, что это её конец, но послушно продолжает свой ход не в силах бороться. Так и Шинни... За совместным обедом он рядом. Неохотно жуёт утку, которую она готовила несколько часов. Но всё равно не с ней. С телефоном. С другой женщиной. С той, которая наверняка делает его счастливым. Которая заставляет его каждый день писать ей, пролистывать фотографии их совместного времяпрепровождения, бежать сломя голову, как только Шинни закроется в ванной или уснёт глубоким сном. ХонКи влюбился безосновательно и бесповоротно. Влюбился так, как не любил прежде. С Шинни он знаком с детства. Она пройдённый этап. Она поймёт. Ведь даже зная о его похождениях, она остаётся преданной собакой динго, ожидающей его дома. Преданно, несчастно и глупо. Зря они на ночь наелись суши. Сейчас першило в горле. Хотелось выпить чего-нибудь прохладительного. Шинни тоже сидела здесь, на кухне, правда пила она, кажется, кофе. Ещё одна глупая привычка. Схватив графин молока в холодильнике и внимательно осмотрев полки на наличие чего-нибудь вкусненького, он уселся напротив ШинХе. Здесь же на столике лежал его смартфон, который лежать здесь вовсе не должен. В голове пролетели тысячи догадок, вопросов. Сразу же неприязнь к этой глупой ситуации. И ненависть. К Шинни. Она взяла чужое. Она воровка! — Что ты делаешь? Шинни молчит. Она вообще не очень разговорчивая. В их компании обычно ХонКи говорит, а Шинни всегда слушает. В уголках глаз блестят слезинки. Свет она наверняка включила только для того, чтобы разжалобить его и чтобы он простил её проступок. Не дождётся! — Что ты делаешь, я спрашиваю! — громче. Настолько громче, чтобы она испугалась и поняла, как была неправа, когда пролистывала чужие фото. Молчит. Продолжает гадко специально молчать и начинает плакать, будто маленькая. Это он, ХонКи должен плакать! — Да что с тобой не так?! — Телефон вылетает из руки и разбивается о стену. У Шинни падает чашка, которую она так бережно несла в мойку. Девушка разворачивается и бежит обнимать и успокаивать. Вымаливать прощения, позволять целовать её, гладить плечи, трогать интимные места и так далее. Лишь бы он успокоился. Лишь бы он был счастлив. Неважно, что она глупа и несчастна. Неважно, что она горько плачет в каждую его поездку в командировку или даже выход из дома. Лишь бы он был жив. Шинни очень несчастная женщина. А несчастна она по своей глупости. И любви к не тому человеку.