Кошки-мышки

Он всегда казался мне похожим на кота: сытого, мягкого и ленивого зверя. И всё же затевать с ним игру было безрассудно. Опасно. Глупа та мышь, что добровольно отдаёт себя в лапы хищнику. Все знают, что записка с лаконичной подписью «Эркюль Пуаро» — к смерти. К виселице, к пуле в висок, к яду. И торжеству справедливости. Кто не слышал рассказов о тех «представлениях», что так любит давать этот бельгиец? Рассказов о том, как он играет с жертвой, даря ей ложное чувство надежды. Как раз за разом карающий меч нависает над кем-то другим, пока великий детектив рассказывает, кто, как и зачем мог совершить преступление. — Безусловно, месье, вы могли совершить убийство, — и каждому его слову так хочется верить. — У вас, мадемуазель, тоже был повод желать этого, — как будто не знает, на чьих руках кровь. — Вы ведь больше всего выигрывали от его смерти, n`est ce-pas? — уж лучше бы ты просто назвал мое имя! Интересно, скольким из тех, кто побывал на моем месте, хотелось убить его? Пристрелить, задушить, наброситься с ножом? Сколько не выдерживали и убивали себя ещё до того, как произнесут, наконец, их имена? — Вам ли не знать, мадам, ведь это вы воткнули кинжал в шею своего мужа, — вот пытка и закончена. Безумно хочется закурить, но руки почему-то дрожат. Он пересказывает события с такой уверенностью, словно сам был их участником, указывает на ошибки, словно у меня будет возможность их исправить. Что ж, он действительно очень похож на кота: хитрого и опасного хищника, прячущего когти за обманчивой мягкостью лап.