Игра

Тед проснулся с абсолютно пустой головой и, не открывая глаз, с удовольствием потянулся. Вчерашняя посадка обрывками всплывала в памяти. Как и предшествующие ей несколько часов в поясе астероидов. Собственные судорогой сведенные на штурвале руки, паника в глазах Полины, ураганный ветер, налетающий порывами, и маленький, чуть больше корабля, клочок суши, на который надо сесть. Четкие, непривычно серьезные указания Маши. Все всплывало отрывками. Кажется, ему аплодировали, и кажется, Дэн дотащил его до каюты чуть ли не на руках. Он сел на койке и наконец-то открыл глаза. Открыл и снова прищурился. В иллюминатор вливался поток света, непривычно яркого и какого-то агрессивного, что ли? Пилот выглянул наружу. Вокруг была вода. Ярко-синий океан начинался, казалось, прямо от корабля. «Куда ж я сел-то вчера?» — удивился Теодор, натянул штаны и вышел в пультогостиную. За открытым шлюзом плескался все тот же океан. На столе стояла тарелка, заботливо накрытая салфеткой. Взяв оставленный ему бутерброд, Тед подошел к иллюминатору и наконец-то увидел что-то кроме воды. Узкая полоска цветного, переливающегося под ярким светом песка плавно уходила в воду, и по самой кромке этой воды бродил Дэн. Босой, в одних джинсах, он пинал волны, не замечая, что штанины вымокли уже до колен. Зачерпывал горстями воду и подбрасывал ее вверх, любуясь падающими каплями. Понаблюдать за напарником, когда тот об этом не знает, было такой редкостью, что не воспользоваться представившейся возможностью было просто грешно. И Теодор, вгрызаясь в мягкую булку, смотрел: смотрел, как Дэн улыбается падающим на лицо и плечи каплям, как наклоняется и рассматривает что-то поднятое со дна, а потом, несильно размахнувшись, забрасывает это далеко, даже не видно куда, и снова улыбается — так счастливо и открыто, как никогда и никому не улыбался. Легкий ветер треплет рыжие волосы, и видно, что навигатору хорошо. Очень хорошо. Тед дожевал бутерброд и только теперь почувствовал жару. В каюте климатическая установка еще поддерживала комфортную температуру, а в пультогостиной уже не справлялась, и в распахнутый шлюз втекал раскаленный воздух. Тед оторвался от иллюминатора, заглянул в холодильник. Прикрытая блюдцем, его чашка стояла на верхней полке. Он вытащил ее, сделал пару глотков восхитительно холодного чая и вернулся к иллюминатору. Дэн сидел на краю пляжа, задумчиво кидая разноцветные камушки в воду и не замечая лижущих ног волн. Такой спокойный, расслабленный. Позволяющий быть себе самим собой. Тед вздохнул. Даже в его объятьях тот не выглядел таким довольным, как сейчас. Оставшись один. Пилот решил не тревожить напарника и поваляться еще в каюте. Тем более заныли мышцы. Как будто он на себе вчера корабль тащил, но Дэн вдруг обернулся, улыбнулся, заметив его, и помахал рукой, приглашая присоединиться. Тед вышел и понял, что в пультогостиной было еще прохладно. За бортом же его встретило настоящее пекло. Два ярко-белых солнца висели невысоко над горизонтом и, видимо, задались целью испепелить любого, кто рискнет выйти под их свет. — С добрым утром! — радостно улыбнулся ему Дэн, не делая попыток встать. — А что? Утро? — Ну, вообще-то, здесь уже ближе к вечеру. Ты долго спал. — Что вообще вчера было? — решил выяснить подробности посадки Тед и уселся рядом с приятелем. — А ты не помнишь? — Смутно. Пояс астероидов еще нормально, станцию гашения тоже, а потом… Я так устал, что все перемешалось в голове. — А потом нам дали координаты посадки, и ты ругался на чем свет стоит. И Станислав Федотович ругался, а остальные боялись — люди за себя, а мы с Лансом за вас. Потому что посадить наш транспортник на этот островок при неблагоприятных погодных условиях мог «только такой на всю голову больной пилот, как ты». Это я капитана цитирую. — А что, погодные условия того? Сильно неблагоприятные были? Я помню только, как меня ветром колбаснуло и Машка выдала карту. Эм, я сильно матерился? — Ты сажал корабль, а мы тебе помочь не могли. Порывы ветра достигали пятидесяти метров в секунду. Мотало нас здорово. Если хочешь знать, что ты при этом говорил, могу запись дать. — Наверное, не стоит. — Теодор прекрасно знал, на что способен. — Слушай, а где все? Я даже Котьку не встретил, и бутерброд мой целый на столе лежал. — Котьку я запер у Полины в каюте как раз для того, чтоб она твой завтрак не сожрала, а остальные улетели. Тут вся цивилизация на огромных понтонных платформах. На них корабль сажать нельзя. Островки вроде этого по пальцам пересчитать можно. Вот наши во флайер загрузились и на экскурсию отправились. Заодно и заказ сдадут. — Надолго? — пилот с наслаждением растянулся на горячих камнях. — Неизвестно. Пока долетят, пока все осмотрят, пока груз сдадут… Ты Лансу запретил по ночам летать. Так что с вероятностью в девяносто процентов завтра к полудню вернутся. — Здорово! — обрадовался пилот. — А пойду-ка я пивка принесу. Раз такая халява выпала. Он поднялся, направился к трапу и вздрогнул от легкого прикосновения к плечу. Развернулся и встретился взглядом с напарником. Тот откровенно улыбнулся и снова провел пальцами по плечу Теодора. Эту игру они любили оба. Стоять друг напротив друга, прикасаясь только кончиками пальцев, и ждать: кто первый не выдержит? Кто схватит другого в охапку и примется целовать? Выигрывал почти всегда Дэн. То ли в силу природной сдержанности, то ли пользуясь скрытыми ресурсами, он почти никогда не сдавался первым. Вот и сейчас — провел пальцами по плечу и отступил, дотронулся до шеи и убрал руку. Улыбнулся, коснулся скулы, провел линию до ключицы и двинулся ниже. Теодор легко поцеловал кончики его пальцев и сам коснулся бледной кожи возле ключицы. Погладил плечо, второй рукой очерчивая ухо. Несильно, едва намечая касания, прошелся по груди. — Дэнька, — прошептал он. — Дэнька! Почти целые сутки! Дэн кивнул и продолжил гладить плечи любовника, пытаясь не думать, что: «Сутки — это мало, сутки – даже здесь, где они длиннее стандартных, — все равно очень мало, чтобы все успеть». Он скользнул руками по животу, вернулся к его груди, прихватил соски и едва сдержался, чтобы не прижаться, закусил губу и забрался пальцами в темные лохмы на затылке. — Запрещенный прием, — прошептал Тед, тоже забираясь пальцами в рыжие волосы, слегка прихватывая их, заставляя откинуть голову назад и проводя рукой по шее и ниже, к ключице, к плечу и снова к груди. Отпустив волосы, он стиснул шею и уже двумя руками начал ласкать грудь и плечи, уже так откровенно вздрагивающие, что казалось: вот сейчас, сейчас Дэн не выдержит, вздохнет и подастся вперед. Но тот держался, только сильнее прикусил губу и ласково провел ладонями по бокам Теда, скользнул пальцами вдоль пояса джинсов и снова принялся поглаживать живот. Теодор уже готов был сдаться, прижать его к себе, стащить штаны… но. Нет. Игра — значит игра. Большим пальцем он провел по подбородку, коснулся закушенной губы и прошептал: — Не прокуси, целоваться будет неудобно. И Дэн не выдержал — выдохнул, обнял любовника, прижимаясь всем телом и находя губами губы. Теду плевать было на то, что в этот раз Дэн сдался первым, — главное, что он уже был в его объятьях. Дрожащий. Растрепанный. Требовательный. Требующий ласки и поцелуев. Уже откровенно потирающийся пахом о его бедро, стискивающий его ягодицы и задыхающийся от удовольствия. Хватающий губами губы и ждущий, ждущий ответных действий. — Идем на корабль, — прошептал Тед и, не отпуская Дэна, сделал шаг к трапу. Несколько ступеней — почти непреодолимая преграда, особенно если оторваться друг от друга нет никакой возможности. Тед все же оступился, пытаясь избавиться от штанов, и был подхвачен сильными руками в последний момент. Пультогостиная, короткий коридорчик, каюта. И можно прижать Дэна к стенке, жадно поцеловать обветренные, теплые губы и двинуться вниз, к шее, к бьющейся возле ключицы жилке. Слегка прикусывая и целуя гладкую кожу на груди, провести языком по застарелому шраму и прихватить сосок, вслушиваясь в сбитое дыхание и наслаждаясь руками, гладящими затылок и плечи. Дэн замер, боясь пошевелиться. Каждый раз, когда его касались сильные руки, все в нем сжималось тугой пружиной, а потом разом выпрямлялось и разбегалось по всему телу невыносимой волной удовольствия, радости и чего-то запретного. Чего-то такого, что с ним, с DEX’ом, с сорванной «шестеркой», происходить вообще не могло. — Дэнька, ты ситуацию контролируешь? Вопрос застал рыжего врасплох. Какой контроль? Когда вот сейчас любовник уложит его на койку, стащит штаны и зацелует обнажившуюся кожу, когда вот еще немного — и можно будет выгнуться в крепких объятьях и бессвязно выстонать его имя. — Н-е-е-т. — А зря. Я бы предпочел… — Ты хочешь, чтобы я контролировал ситуацию? — Ну да, а то… Теодор не успел договорить, а уже стоял на коленях, уткнувшись носом в подушку, с заломленной за спину рукой и не имея возможности пошевелиться. — Вот теперь контролирую. — Дэн вцепился свободной рукой в его темные волосы, заставил приподнять голову и поцеловал в губы. Быстро избавился от одежды и снова впился в губы требовательным, каким-то собственническим поцелуем. Тед немного охренел от столь стремительного поворота событий, хотел было уже вывернуться или голосом остановить любовника, но вдруг понял, что ему… нравится. Нравится, как Дэн крепко его держит, как стискивает свободной рукой волосы и покрывает поцелуями спину и плечи. Как тяжело переводит дыхание, стараясь справиться с эмоциями, и тихо стонет, вжимаясь членом между ягодиц. Возбуждение раскатилось по телу намного острее обычного. Судорожно вздохнув, Тед вздрогнул и уронил голову обратно на подушку. Рука из волос исчезла, переместившись на спину, поглаживая и стискивая плечи, слегка царапая кожу вдоль позвоночника, двигаясь все ниже и ниже. Дэн на секунду оторвался от любовника и, не отпуская его, изогнулся под немыслимым углом, нашаривая в ящике тумбочки маленький флакончик. Его уже самого трясло от возбуждения, но торопиться было нельзя. Теодор вздрогнул, когда прохладный гель коснулся упругого колечка мышц. За лубрикантом прошлись пальцы, лаская и поглаживая. Немного покружили и отступили, пощекотали основание позвоночника, прихватили копчик, вызывая новую волну наслаждения. — Хочу тебя, — выдохнул Дэн. — Хочу, — снова повторил он, как будто спрашивая разрешения. — Да, — простонал в подушку Теодор. — Да! Дэн слегка переместился, раздвинул коленом его бедра, потерся возбужденным членом о ягодицу и снова начал ласкать длинными пальцами упругие мышцы. Тед попытался дернуться им навстречу, но киборг лишь сильнее прижал его к кровати, не давая пошевелиться. Боли и даже дискомфорта от проникновения Теодор не почувствовал. Понял только, что его ласкают уже изнутри, аккуратно растягивая и доставляя удовольствие. — Дэнька, — простонал он. — Дэнечка! — Я сейчас… — Сил сдерживаться у Дэна уже не осталось. — Ну! — вырвалось у Тэда. — Давай! Дэн убрал руку, еще сильнее раздвинул его бедра и с тихим стоном толкнулся сам, содрогаясь от удовольствия. Толкнулся и замер, качнул бедрами и снова замер, давая привыкнуть. — Еще, — выдохнулось у Теодора. — Еще, еще! — шептал он в подушку, уже не пытаясь шевелиться, наслаждаясь близостью и такими новыми и яркими ощущениями. Дэн навалился всем телом на спину любовника, скользнул рукой по его животу и обхватил член. — Да! — прорычал Тед, невольно дергаясь. А Дэн уже двигался внутри него, не в силах остановиться, задыхаясь и вздрагивая, прижимаясь все сильнее и покусывая кожу на его спине и плечах. Наслаждение распрямлялось вдоль позвоночника, заливая все тело Дэна, вспыхивая под прикрытыми веками цветными пятнами. Вот сейчас, сейчас… Тед выгнулся под ним, мелко задрожал, непроизвольно закинул голову и застонал, когда сильная рука сжала его член у самого основания, не позволяя кончить. Дэн дернулся еще несколько раз, стиснул зубы на загривке и обессиленно прижался щекой между лопаток, вздрагивая и переводя дыхание. Почувствовав, что хватка немного ослабла, Тед попытался развернуться, но был аккуратно уложен спиной на пол, а Дэн устроился на нем верхом, удерживая запястья и сжимая бедрами колени. — Не сейчас, — прошептал он и обхватил губами член любовника. Тед закрыл глаза и застонал. Такого острого наслаждения он не испытывал еще никогда. Настойчивые губы скользили, подводя к самой грани, язык задевал чувствительную уздечку и останавливался, снижая напор, чувствуя, что вот-вот… еще одно движение… и, не делая этого движения, отступал, облизывал по всей длине, и к делу снова подключались губы, продолжая эту невыносимо сладкую пытку. Все чувства Теодора сосредоточились там, где ласкал его Дэн. А он уже не подводил к краю, он удерживал его на этом краю, неторопливо касаясь уздечки и заставляя забывать вдыхать от невыносимого удовольствия. Киборг прекрасно почувствовал, когда надо заканчивать эту игру, снова обхватил член губами, глубоко вобрал его, касаясь шероховатым основанием языка головки, и с наслаждением вслушался в полустон-полурык любовника, забившегося под ним в сладкой судороге. Смахнув извещение системы с анализом оказавшейся во рту жидкости, Дэн сглотнул и наконец-то отпустил Теодора, приваливаясь к койке и переводя дыхание. Тед вздрогнул еще несколько раз, с некоторым усилием открыл глаза, с восторгом и изумлением глядя на своего навигатора. — Ты, — попытался выразить он свои чувства и не смог найти слов. — Ты… что это было? — Он взял Дэна за руку и потянул на себя. — Хорошо-то как! Дэн с удовольствием растянулся рядом, прижимаясь, и сжал губы, отворачивая голову, когда Тед потянулся поцеловать его. Тед сначала не понял, а когда до него дошло, стиснул его в объятьях, зарылся пальцами в рыжие волосы и накрыл своими губами упрямый рот. — Даже не думай, что мне может быть неприятно, — прошептал он, отрываясь. — Ведь это же ты, ты — мой Дэнька. И Дэн расслабился, радостно ответил на поцелуй и удобно устроился в крепких руках. Так ему нравилось гораздо больше, чем самому контролировать ситуацию. Лежать, наслаждаясь выравнивающимся дыханием, и никуда не торопиться. О приближении флайера Маша должна предупредить, а она никогда не подводила навигатора. Стало заметно темнеть, когда пилот пошевелился, потянулся, почесал живот и лениво проговорил: — Может, искупаться сходим? Здесь можно купаться? — Можно. А зачем? — удивился Дэн. — Душ же есть. — В душе не то. Пойдем поплаваем! — Теодор решительно поднялся и направился к шлюзу, прихватив полотенце. — Ты иди, — крикнул ему вдогонку Дэн. — Я сейчас! Котьку выпущу только. Вода оказалась ожидаемо теплой и неожиданно пресной. Далеко от островка Теодор отплывать не рискнул и растянулся на поверхности, в дорожке света, отбрасываемой шлюзом. Небо быстро темнело, и с заходом двух солнц начали проступать необыкновенно яркие звезды. Теодор покачивался на волнах, чувствуя, как уходит напряжение из мышц. Он уже начал задремывать, когда рядом вынырнул Дэн. — Не спи, утонешь. — Тот провел руками по его спине и снова нырнул. — Не утону, — сонно пробормотал Теодор. — Ты меня спасешь. — Давай к берегу, ты спишь уже совсем. Теодор согласился и позволил ему тащить себя к островку. — Мы ведь можем сегодня спать не на корабле? — спросил Дэн и показал на матрасы, стащенные с коек и брошенные на берегу, возле трапа. — Здорово придумал, — похвалил его Тед и рухнул на них, даже не вытершись. Дэн аккуратно накрыл его полотенцем и устроился рядом. Было так тепло, хорошо и спокойно, что спать совершенно не хотелось. Хотелось подольше насладиться этим спокойствием и такой неожиданной близостью. Он осторожно погладил спутанные влажные волосы и устроился рядом, глядя, как тот засыпает. *** Теодору снились астероиды. Они неслись на него со всех сторон, а у него не хватало сил уворачиваться от них. Очередной камень влетел прямо в иллюминатор, пилот вздрогнул и проснулся. Прислушался — тихо шелестели волны, набегая на берег. Вспомнил, что они решили спать рядом с кораблем, повернул голову и встретился взглядом с Дэном. — Ты чего не спишь? — прошептал он и повернулся на бок. — Жалко время на сон тратить. Скоро рассветет, а там и наши вернутся. Когда еще нам с тобой удастся вместе побыть. Не урывками, а как сейчас… — прошептал Дэн, погладил колючую щеку и улыбнулся. — Иди сюда, — прошептал Тед, обнимая любовника и касаясь губами губ. Его всегда поражала та жадность, с которой тот отвечал на поцелуи. Так искренне и самозабвенно отдаваясь и растворяясь в простой ласке. Как будто не было ничего важнее, чем скользить губами по губам, легко касаясь языком зубов, а потом почти грубо прикусывать и снова ласкать так настойчиво и нетерпеливо, что голова кружилась и в глазах темнело от этих нехитрых, но таких откровенных движений. — Еще, — выдохнул Дэн, прижимаясь сильнее, подставляя под поцелуи шею, и тихо застонал, когда колючая щетина коснулась нежной кожи: — Д-а-а-а! И Тед целовал его, ласкал губами испещренную шрамами кожу, нежно касался сосков, наслаждаясь реакцией выгибающегося в объятьях тела. — Дэнечка, Дэнечка мой, — шептал он, скользя губами по упругой коже. — Как же хорошо! — С тобой, — раздалось ему в ответ. — С тобой хорошо! — И откровенно дернулись бедра в приглашении. Сдерживаться было уже невозможно. Дэна хотелось до одури, до сведенных судорогой мышц. Навалиться, закинуть его ноги себе на плечи и… — Д-д-ержи, — дрожащим голосом произнес Дэн и сунул ему в руку флакончик. — И скорее, скорее, я так хочу тебя! Гель не выдавливался, руки не слушались, и тихое: «Скорее, скорее, ты не сделаешь мне больно» — сбивало с мысли. И желание так остро разливалось по телу, и не было ничего важнее, чем наконец-то выдавить из упрямого тюбика каплю смазки и проникнуть пальцами в тугое, горячее нутро. Проникнуть и начать неторопливо ласкать, не обращая внимания на дрожащее тело и собственное возбуждение, скручивающееся спиралью внизу живота. — Невыносимо, — выдохнул Дэн, дергаясь навстречу пальцам. — Это же невыносимо! — Он вцепился в плечи любовника, выгнулся и застонал в голос. Так, как не позволял себе стонать раньше. Желание принадлежать Теодору стало остро необходимым. И от его неторопливых движений хотелось кричать. Кричать от удовольствия, разливающегося горячей волной по всему телу. И Дэн закричал бы, не перехвати горло сухая судорога. Он перевел дыхание, сглотнул и почти жалобно простонал: — Пожалуйста! Сейчас! Не могу больше! — Он обхватил Теодора ногами, стиснул его ягодицы и подался навстречу. — Дэнька! — Тед убрал пальцы и, не в силах больше сдерживаться, толкнулся в тугое нутро. Наслаждение — одно на двоих — затопило их, заставило прижаться крепче и двигаться в едином ритме, накрывая темной волной растекающегося по телам удовольствия. Еще, еще… Тед почувствовал, как сжимаются на его боках колени любовника, и выгнулся от сокрушительного оргазма. Дэн вздрагивал под ним и пытался прикрыть руками бесстыдно разбрызганную по животу сперму. — Не дури, — прошептал Теодор и прижал его к себе. — Сейчас поваляемся — и в душ. — Он погладил любовника по плечам и ласково поцеловал, снова обнимая. — Так… так мне нравится гораздо больше, — прошептал Дэн. — Когда ты обнимаешь меня и целуешь, и я могу обнять тебя, и не надо ничего контролировать. Тед мотнул головой, соображая, о чем это он, потом начал вспоминать и… — Я вообще-то спрашивал тогда, контролируешь ли ты ситуацию вокруг корабля. А то мои штаны на трапе валялись, а трусы — посреди пультогостиной. Вдруг бы кто прилетел! — Д-а-а — задумчиво протянул Дэн. – А я подумал совсем другое… — Да я уже понял… — рассмеялся Тед. — Идем в душ. Океан, конечно, хорош, но в душе как-то комфортнее. *** Валяться в тени корабля было очень приятно. Касаться друг друга, целоваться, наслаждаясь теплом и полным покоем. — Наши летят, — вдруг вывернулся из объятий Дэн. — Через двадцать минут здесь будут. Ты, это, футболку надень. — Он погладил Теодора по спине. — У тебя тут синяк, извини. — Раскаяния в его голосе не было совершенно. *** Флайер завис возле трапа, позволяя всем выйти. Первой выскочила Полина и затараторила, спеша поделиться с друзьями впечатлениями от экскурсии. — Там такие подводные тоннели! Вы бы видели! Ланс потом запись покажет. Тед, ты как? Станислав Федотович тебе подарок купил. А вообще жалко, что вы с нами не слетали! Остальной экипаж тоже выбрался из флайера, и Ланс завел его в грузовой отсек. Обменялся пакетами данных с Дэном и присоединился ко всем, уже сидящим в пультогостиной. Капитан торжественно вручил Теодору десятилитровый бочонок местного пива, передал извинения местных диспетчеров за пропущенную погодную аномалию в пункте посадки и устроился на своем месте. — Можем взлетать в любой момент. — Станислав традиционно развернул вирт-окно на своем терминале. Теодор начал разогревать двигатели, бросил взгляд на навигатора, сидящего на своем месте, с гладко зачесанными после душа волосами, улыбающегося Полине, все рассказывающей о подводной жизни. Вспомнил, как еще пару часов назад он, растрепанный, дрожал в его объятьях, целовал губы и откровенно прижимался. От этих воспоминаний в животе сладко потянуло, и Тед начал прикидывать: как бы выпросить у капитана недельку отпуска и провести ее вдвоем с Дэном. Где-нибудь подальше ото всех.