Remnants of me

…Хадзимэ, ты меня видишь? Вокруг клочья клубящегося белого тумана, скрывающие простирающуюся во все стороны тьму. Наверху и внизу — чернота. Я продвигаюсь сквозь туман, вытянув руки вперед и силясь рассмотреть хоть что-нибудь, но бесполезно. Здесь нет ни единого лучика света. Не сказать, чтобы я по-настоящему боялся темноты, или вообще чего-то на самом деле боялся, но сейчас мне не по себе. Мне не нравится здесь. Я хочу уйти отсюда. Изо рта вырывается пар, мерзнут пальцы. Почему тут так холодно? Я поднимаю руки и дую на ладони, стараясь их согреть. Меня уже совсем не смущает чужая рука с длинными выкрашенными в красный ногтями. Я всегда умел адаптироваться, пожалуй, это единственное, что всегда выходило у меня. Ты понимаешь, что я имею в виду, правда? Да кого я обманываю? Как я могу быть интересен хоть кому-либо? Особенно тебе. — Да, это так. Я слишком часто веду себя непокорно. Пора бы мне уже запомнить, что такой слабый, скучный и отвратительный я никому не нужен, и никогда не буду. Мой голос шепчет мне в ухо. Я-Слуга закрывает мне глаза ладонями и тихо смеется. Сейчас он одет в свитер и ходит с цепью на шее, хотя до выпуска из Академии Надежды он выглядел немного иначе. Тем не менее, сейчас ему нравится так. Он часто улыбается, почти так же часто, как я. Мы с ним очень похожи, я бы даже сказал, он составляет большую часть меня. Мне гораздо проще рассмеяться на шутку надо мной или насмешку, чем отреагировать иначе. Я лучше сделаю, как мне говорят, чем начну спорить. Зачем? Это не входит в мою программу. — Ты снова прав. Что бы люди со мной не делали, не имеет значения. Ведь это все ради надежды! — я-Надежда выхожу из тумана слева. В глазах, как и обычно, мечтательное одухотворенное выражение, которое многие путают с сумасшествием. Он не может даже стоять на месте, постоянно крутится и перемещается вокруг меня, ни на секунду не останавливаясь. — Они такие странные: как можно не понимать такую простую вещь. Я же сам говорю, чтобы они могли использовать меня так, как им захочется, — он выдохнул и закусил губу, его глаза затуманились. — Кого волнует, что говорят люди? — Я-Удача потягивается справа, словно разминая затёкшие мышцы. Его надменный взгляд уже также привычен для меня. — Все, что имеет значение, это я. И как бы все не повернулось, все в итоге окажется для меня. Все в итоге будет хорошо. Мы просто должны надеяться. Я-Надежда встрепенулся и посмотрел на меня-Удачу, на несколько секунд повисла тишина, а после все трое переглянулись и расхохотались. Эхо от их смеха раздавалось особенно гулко. Они не всегда хорошо ладят; совсем наоборот, иногда сильно треплют друг друга, но как бы они не старались, друг друга уничтожить не выходит. Я спокойно стою — ведь мне некуда идти. И некуда бежать. Я состою из них троих. Они — самая моя суть. Пусть когда-то я и не хотел это признавать, сейчас я не совершаю этих ошибок. Я-Надежда обнимает меня сзади, я-Удача крепко сжимает мои запястья, а я-Слуга садится возле моих ног и обхватывает мои колени. Я просто прикрываю глаза. Меня не волнует, что происходит, что произойдёт дальше. Я просто… хотел немного понять тебя до того, как уйду навсегда. И здесь я… я просто пытался увидеть тебя ещё один раз. Я даже не… надеюсь, что ты можешь понять. Сильные пальцы Надежды сжимают мои плечи, лишив возможности вырваться. Зачем? От себя не сбежать, я никогда и не собирался. Если ты меня спросишь, кто я, то я могу лишь ответить, что меня не существует. Я — то, что скрепляет Слугу, Удачу и Надежду вместе. Я — то, что лежит в основе. Мое первое воспоминание — испачканная кровью светлая шерсть. Моя улыбка — это первое, что ты увидел на пляже. Мне было… интересно. Ведь я — просто фальшивка, чтобы связывать меня вместе. Когда-то меня звали Нагито. … Найди меня, Хадзимэ.