Правило (The Rule)

      Далеко-далеко в глубине медицинских записей на Энтерпрайз лежит список инопланетных рас, с которыми Джиму разрешено спать, и список инопланетян, контакт с которыми подарит ему анафилактический шок. И Боунс чертовски ненавидит оба эти долбанных списка.       Каждый раз, когда Джим спускается на планету из-за дипломатической миссии – что случается довольно часто, потому что дипломатия занимает значительную часть в работе капитана – Боунс знает, что, вполне вероятно, всё обернётся или культурным недопониманием, или ещё одним танцем со смертью (ну или, по крайней мере, аллергической реакцией) для Джима. И дело даже не столько в том, что капитан спит со всем, что движется, Джим – неизлечимый любитель пофлиртовать и не всегда думает, прежде чем заводит близкое знакомство с представителем новой расы.       К концу второго года в космосе число случаев, когда Боунсу приходилось вкалывать Джиму гипо (или сразу несколько) только потому, что тот поцеловал кого-то, с кем он химически несовместим, уже действительно нелепо.       Вот почему Боунс вводит Правило.       Правило простое, но эффективное: Джим обязан получить разрешение Боунса, прежде чем даже подумать о чём-нибудь эдаком с не-человеком. Выражение ужаса на лице Джима, когда Боунс воспользовался своим правом главврача, дабы сделать так, чтобы правило стало настоящим законом на борту Энтерпрайз, почти искупает все те разы, когда ему приходилось осматривать некоторые особенно неспокойные части тела его капитана во имя медицины.       К сожалению, Джим Кирк – гений и постоянная головная боль Боунса – смог найти лазейку для себя и своих развратных целей уже через пару недель.       – Боооунс! – кричит Джим, нарочито растягивая его имя, чтобы позлить. – Мне нужно твоё разрешение на посла с Кларион 9. И её сестру-близняшку… и, может быть, их адвоката. Я слышал, что у них есть…       – Чёрт возьми, Джим, я не хочу это знать! – Боунс уже чувствует наступающую мигрень там, где она возникает только от Джима.       – Слушай, я лишь пытаюсь следовать твоему правилу, – с улыбкой возражает тот. Он стоит, опираясь на стол Боунса, его улыбка от уха до уха совсем как у чеширского кота.       – Я ввёл это правило, чтобы ты не умер из-за полного отсутствия здравого смысла, а не потому, что хотел узнать подробности твоей половой жизни! – ворчит Боунс. Тем не менее, он уже потянулся за списком «Инопланетяне, Которые Не Убьют Джима, Если Он До Них Дотронется (С Их Разрешения)»       Мысль позлить Джима, сказав, что он не может заниматься сексом с кларионцами, весьма заманчива, но это будет нехорошо, поэтому Боунс лишь даёт ему гипо с имуностимулятором и выталкивает из лазарета.       – Иди, спи с ними. Мне всё равно. Только не подхвати там чего-нибудь, что мне придётся потом лечить, и, клянусь Богом, если ты мне хоть слово скажешь, то я ограничу твой выбор блюд в репликаторе лишь медицинской диетой на месяц. Джим шлёт ему воздушный поцелуй и уходит в транспортаторную.       Этот обычай длится почти полтора года. Где-то раз в месяц Джим приходит донимать его с разрешением участвовать в очередной межвидовой связи, заставляя Боунса почти сожалеть о тех днях, когда он не был настолько осведомлён о том, кого цепляет их капитан.       А потом, внезапно, инопланетные сексуальные эскапады Джима просто прекращаются и – поскольку он не говорил ему в этом плане о победах на борту – он, предположительно, не встречается с кем-нибудь из человеческой части команды. Так что, судя по всему, всё выглядит так, словно Джим Кирк ведёт целомудренную жизнь, впервые с тех пор, как Боунс с ним познакомился где-то пять лет назад.       Поначалу Боунс немного беспокоился, потому что, судя по его опыту, Джиму нужен секс так, как большинству нормальных людей нужен платонический тактильный контакт. Он пару раз спрашивал об этом Джима, но слышал в ответ лишь легкомысленные шуточки и увёртки. Единственное, что приглушает его беспокойство о внезапном капитанском воздержании, так это тот факт, что Джим не впадает в депрессию. Наоборот, таким счастливым Боунс его раньше не видел.       Всё встаёт на свои места, когда Боунс забредает на обзорную палубу и видит Джима и Спока, в обнимку, с губами почти сплавленными вместе. Когда Джим, наконец, видит Боунса, то отшатывается от Спока как от огня. Его виноватое лицо почти заставляет Боунса его пожалеть. Почти.       – Я.. эээ, ну, неловко вышло, – запинается Джим.       Боунс заставил Капитана-говоруна потерять дар речи. Это, думает он, заслуживает как минимум медали. Спок переводит взгляд с Боунса на Джима с выражением лица кого-то, кто явно упускает некую деталь и не привык быть в таком положении.       Вместо того, чтобы ответить, Боунс скрещивает на груди руки и поднимает бровь.       – О, чёрт. Спок, не мог бы ты оставить нас на минуту? – отчаянно спрашивает Джим.       Лицо Спока со щелчком возвращается к выражению вулканской невозмутимости.       – Конечно, капитан, – говорит он и выходит из комнаты.       Двери каюты с негромким шипением закрываются, и Боунс спрашивает:       – Ну?       Джим сутулится и всё невысказанное ранее вырывается из него сплошным потоком.       – Я думал прийти за разрешением! Правда, думал… Но… мы ещё не… ну, знаешь… ещё ничего такого, и я не хотел быть самонадеянным… это ведь Спок, и он… он особенный. – Джим, без тени своей обычной развязности и бравады, поднимает на него глаза, без слов умоляя понять, и гром его разрази, если это не задевает редко используемые струны души Боунса.       – Будь я проклят… – руки Боунса безвольно падают вниз к бокам. – У тебя всё серьёзно с ним, да?       Джим отводит взгляд и потирает затылок.       – Ты даже не представляешь.       Боунс вздыхает. Ему и правда стоило бы знать, что что-то типа такого просто обязано было случиться. Джим никогда не выбирает простых путей, а Спок какой угодно, но не простой. Это союз, заключённый на небесах.       – Даю тебе своё разрешение спать со своим первым помощником, – великодушно говорит он. – Но если ты мне хоть слово об этом скажешь, то я лично тебя убью, прямо на месте.       – Ты самый лучший, Боунс! – Джим широко усмехается, прежде чем хлопнуть Боунса по плечу и направиться прямиком к двери, предположительно, чтобы найти Спока. (Что не должно быть так уж сложно: Боунс вполне уверен, что тот, как уже случалось ранее, ошивается недалеко от двери всё это время. Хитрый вулканец.)       – Да-да, давай. Только не забудь об этом, на следующем ежегодном осмотре, – бормочет он под нос, хоть Джим уже и ушёл.       Когда он возвращается в лазарет, то достаёт списки инопланетян, с которыми Джим может и не может спать, отправляет их в папку в каталоге «Различные Медицинские Записи» и преспокойно забывает об их существовании. Он очень и очень сомневается, что они ему ещё когда-нибудь понадобятся.       Со временем Правило будет добавлено в Устав Звёздного Флота, с небольшой поправкой о том, что для любого члена Звёздного Флота обязательно получить разрешение от старшего офицера и главврача, прежде чем вступить в интимные отношения с представителем иной расы. Доктор Леонард МакКой получит благодарность за свою изобретательность и креативное мышление. И ему никогда больше не придётся вновь открыть те списки – чему он вечно благодарен.