w o e

найтивыход - а я просто сидел и заплакал

      Если честно, Луи не находит себе места, меряя шагами пустую квартиру. Гарри всегда звонит, когда приезжает на работу, но прошло уже полтора часа, а телефон все молчит. Это просто глупо, — думает Луи, — может ему просто некогда, или деньги кончились, или он опять не может найти телефон, — думает Луи, но сердце лихорадочно кувыркается, постоянно застревая где-то в ключицах, и это точно не к добру. Через семь минут и сорок восемь секунд телефон захлебывается звонком, но номер незнакомый, и Луи около минуты раздумывает, стоит ли ему отвечать. — Ваш муж, Гарри Эдвард Стайлс, попал в серьезную аварию и находится в Центральной Городской больнице. не стоило. — Где он? — воет Луи, почти разбивая стеклянную дверь о стену. — Что вы с ним сделали, что вы сделали с моим мужем? — Луи, конечно, понимает, что врачи тут совсем не причем, но боль горячо щекочет уголки глаз, и лучшая защита — это нападение, не так ли? Проходит еще три с половиной часа, наполненных звериной тоской и криками, прежде чем молодой врач с усталыми морщинками сообщает, что Гарри ввели в кому. — Он же очнется? — с надеждой спрашивает Лу, тянуще-больно сжимая пальцы на крепком запястье, и врач вымученно кивает, пряча глаза.       Весь оставшийся день Луи проводит скрючившись на жестком стуле в зале ожидания, слезы текут по лицу, и жалостливые взгляды медсестер и бабушек больно жалят щеки. В десять вечера к нему снова подходит тот же врач, и Луи поспешно обрастает колючей броней.  — Вы можете идти домой, — мягко начинает парень, нервно дергая карман на белом халате, — мы обязательно сообщим вам, если его состояние стабилизируется. — Вы меня не заставите, — рычит Луи, — я буду здесь столько, сколько нужно, ясно вам? — он весь — комок нервной боли, бомба замедленного действия. Врач устало вздыхает и рассказывает Луи, как обмануть автомат с кофе на первом этаже.       Утром пожилая медсестра приносит Луи два бутерброда с колбасой и стаканчик чая, и парень благодарно-бессильно кивает.  — Где вся его семья? — внезапно спрашивает она. — Почему они не сидят здесь, с тобой? — У него, вроде как, нет семьи, — вымученно отвечает Луи, — только я... — медсестра сочувственно смотрит на него, а потом обнимает и гладит морщинистой рукой по макушке, и Луи плачет, как маленький мальчик — отчаянно, громко и безысходно.       Луи провел в больнице уже три бессонных ночи — весь медперсонал знает потухшего мальчика с кругами под глазами и чересчур острыми скулами.  — Утра, Томмо, — к нему, как обычно, подходит Зейн, тот врач, и Луи кивает в ответ. Зейн — неплохой малый, и если бы не обстоятельства, то они могли быть стать хорошими друзьями.  — Есть новости? — осторожно спрашивает Лу, ставя на пол термос с кофе, и остатки его сердца снова падают куда-то в бесконечность, когда Зейн мрачно кивает.  — Идем со мной, — сухо говорит врач, беспокойно одергивая халат, и Луи все сильнее чувствует какой-то подвох. Зейн ведет его по узким коридорам, толкает какую-то неприметную дверь, и… Гарри лежит на больничной койке, весь опутанный проводами и капельницами, на экране одного из многочисленных аппаратов слабо пищит рваная зеленая линия.  — Хазза! — задыхается Луи, кидаясь к койке. Он падает на колени и хочет заплакать, но все слезы закончились еще в комнате ожидания, так что он просто целует холодный лоб, щеки, губы, глаза, пока не слышит тихое покашливание. Луи оборачивается, и только сейчас видит, что в палате еще два врача, и на их лицах нечитаемое выражение.  — Я скажу ему, — вздыхает один из них. — Луи, дело в том, что… Гарри больше не нуждается во всех этих страшных штуках вокруг.  — Замечательно! — кричит Луи. — Это же замечательно?  — Я так не думаю, дружище, — неловко бормочет Зейн, и Луи все понимает, и Луи захлебывается бессильным отчаянием.  — Нет, пожалуйста, нет, он сможет, я прошу вас, не надо, — кричит Луи, выбивая костяшками кровавую дробь по стенам, пока врачи отключают аппараты, один за другим. Зеленая рваная линия сердцебиения Гарри вскрикивает в последний раз, прежде чем замереть навсегда, и Луи взрывается от боли. Из палаты его выводят все трое мужчин, потому что Томлинсон брыкается и воет, отказываясь верить в то, что смысл его жизни больше не откроет глаза.       Когда Луи выходит из больницы, все медсестры вытирают слезы, а Зейн кидает ему в карман бумажку со своим адресом.  — Приходи, если станет совсем туго, — шепчет врач, а Томмо благодарно сжимает его пальцы.       Квартира без Гарри удушающе-пустая и огромная, и Луи уже месяц теряется в ней, захлебываясь в депрессивно-острых стихах и васильково-синем отражении в зеркале. Он вспоминает о бумажке с адресом только сейчас, и думает, что уже поздно приходить к Зейну, но ничего не может с собой поделать, поэтому через час стоит у вишнево-кожаной двери и жестко давит на кнопку звонка. Дверь распахивается и Зейн расцветает улыбкой.  — Привет, Лу, а я уж думал, ты никогда не придешь. Они проводят вместе почти весь день, чуть-чуть плача и мешая виски с кофе и дешевыми сигаретами, потому что в груди все будто кто-то окурки тушит и сердце гниет где-то под ребрами.  — А где твой муж? — внезапно спрашивает Луи, потому что он давно заметил кольцо на пальце и фоторамки. Зейн тускнеет, становясь похожим на старую ксерокопию.  — Его нет. — сухо отвечает он.  — Он, типа, на работе? — наивно-пьяно предполагает Луи, делая затяжку.  — Он, типа, в гробу, — передразнивает Зейн, и в густой щетине теряется слеза.  — Ох, прости, прости меня, — бормочет Лу.  — Да ничего, все в порядке, — сглатывает Зейн. Луи узнает спустя пару часов, что Лиам умер полтора года назад от рака легких, но Зейн научился дышать заново, и все хорошо.       Уже почти год Луи ходит к Зейну каждый раз, когда тот не работает, и все его друзья замечают, что глаза блестят голубым, а не серым, и скулы перестали выглядеть так, будто порвут кожу, но Томмо все еще сломан внутри.  — Как ты справляешься с этим так долго? — однажды спрашивает Луи, когда они с Зейном играют в видеоигры. — Прошло столько времени, но Гарри везде, в лужах под арками и в пустой чайной чашке, так что… Как ты справляешься, Зейн?  — Я не справляюсь.       В годовщину смерти Гарри Зейн берет отгул на работе и приходит к Луи домой, загадочно гремя чем-то в кармане.  — Я так хочу к Гарри, — бормочет Луи, сидя на окне с почти пустой бутылкой коньяка, — я так хочу быть с ним.  — В этом я могу тебе помочь, — решительно вздыхает Зейн, отбирая бутылку и делая большой глоток. Они запираются в ванной и Зейн достает из кармана два пузырька с глянцево-желтыми таблетками, вкладывая один из них Луи в ладонь.  — Думаешь, мы поступаем правильно? — шепчет Томмо, сжимая бутылочку.  — Я думаю, что они тоже скучают, — кивает Зейн и выкручивает пробку. — Ну что, на счет три?  — Раз.             Два.                   Три.