Все свечи однажды гаснут

— Черт возьми, да что ж такое-то у них с окнами! — прокричал светловолосый юноша — Даже не открыть нормально! — Этот дом построен в японских традициях, так что прояви уважение, Юрий. — отозвался на бурчания Никифоров, вальяжно разлегшийся на футоне. Сегодняшнюю ночь Плисецкий хотел провести с Виктором, даже просто лёжа в его объятиях, ведь он соскучился, но виду, естественно, не подал. Слишком гордый, слишком независимый, слишком напуганный. Но от Виктора ничего не скроешь, он замечает слишком много мелочей: нервное покусывание губ, когда он совсем близко, задержавшийся на нем взгляд, он даже умудряется почувствовать маленький электроразряд в груди юноши, возникающий в момент, когда их руки случайно касаются друг друга, в общем, он замечал все то, что связано с Юрием, да и не только с ним. А быть может все то, что может быть ему полезно. — Просто иди сюда. — произнес это мужчина и раскрыл одеяло, дабы Юрий забрался под него. Юный фигурист с глазами, как два изумруда, хотел было как-нибудь съязвить в ответ на этот жест, но в итоге смог лишь смущенно отвести взгляд, но под одеяло все-таки забрался. Аккуратно улёгшись рядом с Никифоровым, Юра потянул свои тонкие и изящные пальцы к шее серебрянноволосого. Виктор слегка поморщился от холода, когда блондин коснулся его кожи. — Зачем тебе нужно было открывать окно, если ты весь такой ледяной? — спросил голубоглазый Юрия, укрывая того одеялом. — Просто я не могу уснуть без шума ветра. — Почему? — Не знаю. — соврал Плисецкий. На самом деле он прекрасно знал. Ему нравился шум ветра, но это не все, в любви к звукам ветра было нечто ещё, нечто более глубокое. Тихий, легкий и слегка колышущий волосы ветерок, вот что он любил. Он напоминал юноше нежные поглаживания, когда чуть холодная рука мягко прикасается к твоей голове, это было похоже на материнскую ласку, на выражение своих чувств к любимому человеку, на Виктора… Именно поэтому Юрий любил шум ветра, он был ему приятен. Но когда лёгкий бриз сменялся сильным порывистым ветром, юный фигурист начинал морщиться во сне и тревожно ворочаться. Сильный неудержимый вихрь, который способен поглотить все, что только сможет. Воронка, захватывающая все поблизости и вдалеке, притягивая дома, деревья, людей, выбивая из-под них почву и руша все к чему они привыкли… Такой ветер всегда кажется беспорядочным, неугомонным, но все же у него все равно есть цель, есть система, по которой он действует. Такой ветер напоминал Виктора в нетрезвом состоянии. В состоянии, которое Юрий ненавидел больше всего. Как шторм, охватывающий тебя своими ледяными порывами и при этом доставляя жгучую боль, так и Виктор, хоть и нежно, хоть и не причиняя боли, но все же с холодом в глазах, занимался любовью с Юрием, обжигая его тело. А потом, как и шторм, он исчезал, оставляя после себя лишь стужу. И как бы тяжело не было, ты все равно ждёшь, что он когда-нибудь вернётся. — Ты похож на ветер, я без тебя не могу… — прошептал Юрий. — Да? А ты горячий, согревающий, но обжигающий, если быть к тебе слишком близко, прям как огонь. — ответил Виктор. «Да, как огонь. И однажды ты меня потушишь. Неважно, будет ли это лёгкий ветерок или целая буря»