Полтора человека

Наутро после памятных посиделок под дождем, организм всё-таки решил разболеться. Ломило всё тело, болела голова и уже отваливался нос. Мама сообщила, что сам дурак, и я был с ней согласен. Я проводил ее до двери, когда она уходила на работу, и улегся на диван. Нужно чем-то себя занять на весь день. А еще лучше – проспать его. Но лекарство еще не подействовало, поэтому спать мне не хотелось. Я врубил телек, но уставился на потолок, совершенно не обращая внимание на передачу. Я хочу или не хочу видеть Акиру после случившегося? А случилось ли что-то? Возможно, что я напридумал себе то, чего нет на самом деле. Было бы проще спросить, но… Нет, совсем не проще. Мы недостаточно близки для откровенных разговоров. Да и будем ли вообще? Господи-и-и. Не глядя, я нажал на кнопку выключения и зашвырнул пульт подальше. Голова грозилась лопнуть. Роящиеся мысли и шум только всё усугубили. Нужно постараться уснуть, нужно постараться… Проснулся я от того, что громыхнула входная дверь, и ключи звонко упали на тумбочку. Из коридора тихо чертыхнулись. Закрылась дверь не в пример тише, чем открылась до этого. Мама тихо прошла в мою комнату, судя по звуку. Меня, естественно, там не оказалось. - Я здесь, мам. Можешь не красться. - Ты что, здесь спал? Я тебя разбудила? – она появилась в комнате, попутно снимая пиджак. - Да на оба вопроса, - я сонно потер глаза. – А сколько вообще времени? Тебя раньше отпустили что ли? - Нет. Не пытайся вспомнить, какой сейчас год, - она улыбнулась. – Дневной сон – он такой. - Вот именно, что дневной, - я удивленно округлил глаза. – Я весь день проспал. Убойный порошочек от простуды. - Ну ты даешь! Но так даже лучше. Быстрее поправишься,- она ушла в спальню, и крик раздавался уже оттуда. – Сейчас я соображу что-нибудь на ужин. Ты, наверное, голодный. Я подтвердил громким чихом. - Как ты себя чувствуешь? – мама пододвинула ко мне тарелку. - Как огурчик. Такой же вялый, как вот этот экземпляр, - я ковырнулся палочками в тарелке. Не так уже сильно и проголодался, как мне показалось. - Ну а что ты хотел. Дождь был совсем не летним, - она снова осуждающе пилила меня взглядом. - Ой, мам, перестань! - Что «перестань»? Разве нравится болеть? Тебе тем более сейчас важно укреплять свой организм, а не гробить его. Куда ты хоть ходил? Оно стоило того, чтобы ты сейчас сопли на кулак наматывал? – она скептически уставилась на те самые сопли, которые я в очередной раз утирал очередным платочком. - Стоило. Я… гулял. - Сам? - Нет. С одним человеком, - мне почему-то не сильно хотелось рассказывать, хотя это и не было тем, из чего можно делать тайну. Просто происходящее между нами казалось чем-то личным. Может, из-за того, что такого раньше со мной не приключалось. - Я с ним познакомился недавно. Когда гулял, - решил уточнить я. - Надеюсь, что он станет твоим другом, раз ты решил мокнуть ради него, - она всё-таки улыбнулась. - Я тоже на это надеюсь. День второй. Платочки уже заканчивались. Лекарство тоже. Но быстрее всего заканчивалось терпение. Даже дни в больнице не казались мне такими длинными. Хотя вру. Конечно, казались. Просто сейчас мне хотелось поныть и пожалеть себя. Хоть какое-то развлечение. Сегодня мне не посчастливилось уснуть на весь день. Я уже посмотрел пару фильмов, почитал, полежал, плюя в потолок. Чем еще заняться? Взгляд зацепился за стопку тонких тетрадей, лежащую на книжной полке. Там всё, что я написал, лёжа в больнице. Я сходил за стопкой, вернулся в постель и погрузился в чтение. Кое-что мне хотелось выбросить сразу, кое-что доработать, кое-что никому никогда не показывать. Внезапно в голове появилась новая идея. Я принялся её развивать и оформлять. Надо же, я помню, как это делается. Рука автоматически попыталась нащупать ручку. Потом я вспомнил, что не брал её. Пришлось сходить и за ней. Остаток времени до прихода матери с работы я провел незаметно, заполняя всё новые и новые страницы. Мне, наконец, удалось пустить свои мысли в иное русло. - Кажется, сегодня ты в лучшем настроении, - мама потрепала меня по волосам. -Да-а. А? Что ты сказала? – я понял, что не слушал её. - Я отвлекаю тебя от мыслительного процесса? – она вовсе не рассердилась. - Нет, я просто не сразу переключился. Тебе помочь приготовить ужин? - Сиди уж твори. А то всю кухню соплями закапаешь. Я шмыгнул носом и с чувством выполненного долга вернулся к работе. Этот день оказался не таким уж и паршивым. День третий. Сопли отступили вглубь и напрочь не хотели удаляться. К ним не замедлил присоединиться кашель. Кашлять было опасно. Врачи вообще рекомендовали поберечься от простуд, насколько возможно, чтобы не нагружать организм. Но я же, как вы помните, идиот. Поэтому сейчас я похож на дряхлого старика, который боится кашлянуть, не намочив штаны или еще что похуже не совершив. Выходить, естественно, мне было нельзя. Но, что радовало, температура поднялась не сильно, значит был шанс быстро выкарабкаться. Я заглотил лекарство, поморщился и вернулся в свою комнату. Фильмы после вчерашнего сеанса смотреть не особо хотелось. Я включил ноут и завис в мировой паутине. После нескольких часов бессмысленного времяпровождения, я наткнулся на обучающий канал блоггера по английскому языку. Всегда хотел выучить этот язык. Мои знания остались на уровне пятиклассника, да и те подрастерялись. Поэтому я углубился в видеоуроки. Отличный способ занять себя. Спустя три часа я понял, что идея просидеть в обнимку с ноутом, была не такой хорошей. Время-то я провел с пользой, вот только теперь лицо и шея пылали, а тело знобило. Ненавижу это ощущение. Головная боль тоже возвращалась вместе с забитостью носа. Прекрасно. Интересно, а Акира хоть не заболел? - Тьфу блин! – выругался я вслух. Снова ты! Почему я не могу не думать о тебе хотя бы день? Мои размышления до добра не доведут. Я всё-таки решил поговорить и определиться со всем этим. Подвешенное состояние выводило меня из равновесия. Я должен выяснить, какое значение наше знакомство играет для Акиры. Осталось только его увидеть. День четвертый. Надоело болеть. Не могу больше ждать. Я потерял столько времени. Поэтому продолжаю усиленно лечиться всеми известными средствами сразу. К вечеру вроде бы становится получше. Мама советует не обольщаться по этому поводу, но я предпочитаю верить в лучшее. Следующим утром я и правда чувствую себя намного лучше. Кажется, что-то всё-таки помогло. Погода тоже впервые за последние дни приветлива. Солнце во всю светит в окно. Даже птицы распелись, хотя сейчас ни разу не весна. Мне тоже отчего-то хочется петь, но мой голос сейчас не приятнее карканья вороны. Но этот факт даже не портит чудесное настроение. С этим самым чудесным настроением я решил идти на прогулку. Наверное, не лучшее решение, и маме точно знать о нём не нужно. Поэтому возвратиться надо заранее. Я съел поздний завтрак или ранний обед – не определился, и старательно оделся. Потеплее, а не как обычно. Лужи всё еще не высохли после непрерывных дождей. В них весело плескались воробьи, разгоняя круги. В этих зеркалах отражалась моя довольная рожа. Я радовался, выйдя после заточения, но еще больше я радовался по поводу причины, которая толкала меня на такие вот дурацкие поступки. Деревья уже изрядно облысели, поэтому скамейку я увидел раньше. Она пустовала. Но в этот раз я не расстроился. Я был уверен, что судьба снова нас сведет, чтобы разобраться во всём. Скамейка была тёплой, вокруг сновали люди, в наушниках играла музыка. А я ждал. Я готов был просидеть всё время, что и сделал. Вернуться домой я планировал часа за полтора до прихода матери на случай, если она отпросится пораньше. Стрелки на часах неумолимо приближались к отметке. Кинув последний раз взгляд на двери больницы, я поплелся домой. Что же. День не стал днем Х. Но я не буду в этот раз так переживать. Не буду. - Что с твоим самочувствием сегодня? – мама заглянула мне в глаза. - Уже намного лучше. - А с настроением? Я улыбнулся. - Почти так же. - Выглядишь грустным, - она принялась за еду. - Да нет, просто задумался, - я закинул кусок пирога в рот. - Чем ты целыми днями занимаешься? Заскучал, наверное? - Да так. В больнице мне приходилось дольше скучать, - я невесело хмыкнул. - Это да. Но сейчас тебя свалила простуда. Ты можешь выйти из дома, когда захочешь, а она вынуждает тебя сидеть взаперти. Я понимаю это. Но и ты должен понимать, что необходимо беречь себя. - Мам, я прекрасно это понимаю. - Вот и славно. Думаю, через пару дней ты уже о простуде и забудешь. - Надеюсь. Как и на то, что не добавил сегодня. Тем более, что я собираюсь сделать вылазку и завтра. Прости, мам. Я находился у больницы уже четыре часа. В этот раз я пошел в утреннее время, чтобы расширить диапазон для возможной встречи. Не выдержав, я заглянул в кафе, в котором мы сидели в прошлый раз. Ну вот, я всё-таки пришел сюда в одиночестве. Но стихи писать не буду. Эта мысль меня повеселила и рассеяла тоску. Как я ни старался быть спокойным, я продолжал переживать, что больше не увижу его. Допив кофе и отогревшись, я вернулся на скамейку. Но, не просидев и получаса, решил идти домой. Всё впустую. Но я вернусь. Сегодня мне снились дурные сны. То Акира не находился, то находился, но оказывался вовсе не им. Я постоянно брёл через неясное марево и терялся, неожиданно оказываясь в толпе. Проснувшись, я не чувствовал себя отдохнувшим. Но это не помешало мне снова отправить на свой наблюдательный пункт. Завтра уже будет суббота, и я не смогу провести там столько времени. Буду надеяться, что сегодня свершится чудо. Полдня снова истекли. Слишком долго тянулось время и в тот же момент слишком быстро кончилось. Мной овладевало отчаяние. Даже если ему не нужно всё это, нужно поставить точку. Чтобы я не мучил себя домыслами и надеждами. Я обязан его найти. Небо заволокли тяжелые тучи. Кажется, скоро опять пойдет дождь. В этот раз я не буду под ним мокнуть. Возможно, этот человек не стоит того. Я бросил взгляд на крыльцо. Молодая медсестра вышла, подождала еще одну, и они двинулись к месту курения. Мозг пытался вспомнить, где же он ее видел. Догадка пришла быстро: это она просила не шуметь, когда парни громко смеялись в холле. Точно! Идея пришла внезапно. Она может что-то знать, раз отец Акиры здесь лежит. Я вскочил и подошел к крыльцу ждать, когда они вернутся. Эти пять минут показались резиновыми. Едва только из-за угла показался белый халат, я подлетел к медсестре. Она аж отшатнулась. - Простите! – я поклонился. – Не могли бы Вы мне помочь? - Что-то случилось? – она принялась обшаривать меня взглядом. - Да, но не в том смысле. Я ищу друга. Мы с ним дней шесть назад сидели здесь в холле. Блондин такой. Высокий и худой. У него еще отец здесь лежит. На лице медсестры отразились потуги вспомнить. - Простите, я так сразу не вспомню. Здесь много людей лежит, и их постоянно навещают. - Подумайте, пожалуйста! Это очень важно! – взмолился я. – Он еще на байке иногда приезжает. Черном. - Откуда я могу знать, кто на чем приезжает? – она вздохнула. – Простите, не могу помочь. Мне нужно работать. - А не о Сузуки он говорит? – вторая девушка, молчавшая до этого, уставилась на первую. – Помнишь, я тебе о нем говорила. И о его сыне, - это было произнесено совсем другим тоном. Кажется, кое-кто запал на Акиру. Если это, конечно, о нём. - Сузуки? Ну, возможно. Его выписали три дня назад. - Что?! – я не мог в это поверить, - он же говорил, что две недели. - Господину Сузуки стало лучше, поэтому его отпустили, - медсестра сочла мою последнюю реплику вопросом. - Но как же?.. И что мне делать? – медсестры переглянулись и собрались уходить, чтобы не слушать мои разговоры с самим собой. - Постойте, я могу узнать его номер телефона? – будет не совсем легко позвонить его отцу, но я справлюсь. Они ведь в хороших отношениях. - Простите, это конфиденциальная информация. Я не могу вам её дать просто так, - медсестры скрылись за дверью, а я так и остался кусать губы от досады. Я вернулся к скамейке и тяжело на нее опустился. Вот и всё. Конец нашим встречам пришел. Не нужно было искушать судьбу. Я сам во всём виноват. И наказание моё – глупая надежда на чудо. Не знаю, сколько я вот так просидел. Мне было всё равно, если я опоздаю, и мама узнает о моих похождениях. Мне было всё равно, если я снова простужусь. Во мне было пусто. И я совершенно не знал, чем смогу заполнить пустоту на этот раз. Мой взгляд беспомощно блуждал по скамейке. Внезапно внимание привлек клочок бумаги, засунутый между неплотно сбитыми досками. Пальцы сами полезли достать огрызок, хотя обычно я не имел привычки выколупывать мусор из щелей. Это оказался обычный лист в клеточку, сложенный во много раз. Я развернул его. Чернила немного потекли из-за влаги, но их можно было разобрать. Сердце пропустило удар. « Привет, Таканори». Руки задрожали, и текст начал расплываться еще больше. Я попытался успокоиться, насколько это было возможно. « Привет, Таканори. Без тебя здесь скучновато сидеть. Не знаю, где ты пропал, но бьюсь об заклад, что виной всему холодный дождь, под которым ты, дурень, соизволил гулять. Ты так быстро ушел из кафе, что я не успел взять твой номер. Отца завтра выписывают. Я не знаю, когда ты появишься здесь, поэтому надеюсь на твою сообразительность и внимательность (надежды, конечно, мало). Просто позвони мне. Буду ждать. Акира.» Я вспомнил, что нужно дышать. Потом судорожно начал нашаривать мобильный, чтобы переписать чудом не растекшийся номер. Когда он, наконец, оказался на дисплее и был сохранен как «Сузуки Акира», я счастливо улыбнулся. Этот момент стоил всего. И этот человек стоит.