Не подавай виду

Придя в школу, Мелисса, разумеется, не ожидала, что её лучшие друзья – братья-близнецы Джей и Кей – придумают очередную шутку так быстро. И уж тем более не ожидала, что шутка эта хоть как-то – самым плачевным образом – затронет Андре Оверлорда. Поэтому когда она заметила угрозу с насмешкой в карих глазах напротив, Мелисса решила не подавать виду "а-ля она не причём". Как потом выяснилось – зря. Андре нравился ей со второго класса: высокий подтянутый черноволосый парень с удивительными карими глазами, что своим тёмным цветом всегда напоминали ей шоколад. Андре знал об этом. Мелисса тщательно скрывала свои чувства, но ей всё равно постоянно казалось, что хладнокровный и невероятно-умный парень, чье умение выстраивать логические цепочки удивило бы даже Шерлока Холмса, знает о ней всё. Даже то, что она сама не знает. В каждом взгляде тёмных глаз, лёгкой улыбке и движении изящных рук, Мелисса читала двусмысленность и намёк. Когда он был в девятом, а она в седьмом, Мелисса, наконец, познакомилась с предметом своей возвышенной любви. У Андре было своеобразное чувство юмора, необычайные познания в физике в сочетании с любовью ко всяким задачам и невероятно-живое и яркое воображение. Тогда Мелисса и почувствовала, что влюбилась второй раз. По уши и бесповоротно. Она готова была часами сидеть с ним на козырьках крыш, балконах, или на траве у озера в лесу, потому что рассказчиком он был поразительным. Девчонки не липли на него словно мухи на варенье, но он был тем парнем, который при желании мог понравиться кому угодно. Андре был харизматичным, а именно эту черту любили все особи женского пола без исключений. Два года принесли бесконечное множество разговоров, и они крепко сдружились. Жизнь проносила мимо них бесчисленное количество людей, но как Мелиссе казалось, её вдвоем с Андре, словно бы связала некая особая неразрывная и совершенно прочная нить, порвать которую время было уже не в силах... Проблема, наверное, была в том, что ей хотелось не только дружбы... Поэтому теперь, сидя на седьмом уроке, Мелисса мало-помалу начала понимать, что поступили они с близнецами, а точнее близнецы, совсем нехорошо. И чёрт бы дёрнул её извиниться. Поэтому после седьмого урока Мелисса честно осталась в полупустой – на деле пустой – школе. Андре, насколько она помнила, необходимо было остаться на очередной обожаемый им факультатив или электив по физике. Так что встретить его Мелисса рассчитывала прямо здесь, в безлюдном пустом коридоре, один конец которого вёл к лестнице на первый этаж, а второй – к физико-математическому крылу – а стало быть, и к кабинету физики. На мгновение в ее голове всё же промелькнула мысль о том, что они будут совершенно одни в этом коридоре. Но она также быстро и пропала, растворившись и затерявшись в ворохе других чрезвычайно важных и волнительных размышлений. Мелиссе было жарко, и она постоянно одёргивала облегающую майку, которая так и норовила вот-вот сползти с её округлого бюста. Открытую майку она сегодня одела совершенно не специально, но в мыслях поставила себе плюсик, ведь возможно именно эта деталь и покажет Андре, что же он упускает. Ну, или покажет ему, что же он может упустить. Звуки его почти бесшумных шагов раздались через двадцать минут ожидания, и Мелисса, до этого стоящая почти спокойно, торопливо поправила одежду и выпрямилась. Андре плавно вышел из-за поворота коридора, тёмной фигурой приближаясь к ней. В силу своего высокого роста и поразительной худобы, парень постоянно ссутулился, слегка сгибая плечи под чёрной толстовкой. Наушники болтались на его груди, перекинутые вокруг шеи. Андре заметил её ещё издали, и от плотоядного взгляда тёмных глаз Мелисса на мгновение растерялась. Ещё через секунду до неё дошло, что она попала. Крупно попала. Это была ошибка. Прийти сюда на восьмом, в пустой коридор, где даже у стен нет глаз. Это была ошибка. Показать себя виноватой и попытаться извиниться. Это была ошибка. Мелисса уже понимала, что ни за что не сможет извиниться. Это была ошибка. Нельзя было попадаться на эту уловку, на эту удочку, которую так ловко закинул Андре. Он расставил сети, замаскировал их, и теперь, попав в центр паутины, у Мелиссы не было ни единого шанса на спасение. Он шёл медленно, растягивая удовольствие от заведомо-ясной победы, и торжество в его глазах цвета шоколада, цвета промёрзшей, по-зимнему ледяной земли, отчётливо сияло золотыми искорками и острыми огоньками. Мелисса запятилась назад, прижимаясь спиной к холодной стене, однако нутром понимая, что никуда ей от Андре не деться. – Ну, привет, любительница пошутить. Белоснежные ровные зубы на мгновение мелькнули в лукавой ухмылке. Мелисса отстранённо отметила, какой же у него всё-таки идеальный изгиб линии губ. - Я... – Андре облокотился на стену, по-прежнему ухмыляясь, и его кисть оказалась в жалких сантиметрах от её уха. – Я... мне, наверное, пора... домой... Все мысли в единую секунду вылетели из головы, голос сел, а коленки подкосились. Андре прищурил глаза, глядя на её жалкие попытки к побегу, и левый уголок его губ снова приподнялся в хищной ухмылке. Птичка попалась в клетку. Мелисса открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег, при этом силясь махнуть рукой в направлении спасительной лестницы. Андре был близко. Слишком близко. Настолько близко, что Мелисса могла даже почувствовать его горячее мятное дыхание на своей коже. Голова его была наклонена вперёд, находясь максимум в двадцати сантиметрах от её лица, а от цепкого взгляда тёмно-карих искушающих глаз, что затягивали и не позволяли оторваться, ей было некуда спрятаться. Мелисса вдруг осознала, что попалась. Глупо так и неосознанно. В ловушку, из которой поздно искать выход. Шансов на побег не было. – Этого больше не повторится, – севшим голосом прошептала она, что есть силы отодвигаясь и вжимаясь лопатками в стену, словно та могла вдруг её спасти. Андре усмехнулся и, прикрыв глаза, склонился ещё ближе, резко сокращая жалкие сантиметры дистанции между ними. Вторая рука легла на стену с другой стороны от головы Мелиссы, а сильная нога вклинилась между её слабеющими коленками. Чёлка брюнета упала ему на лоб, частично скрывая затуманенные глаза, а тёмные слегка витые волосы, всегда уложенные в неряшливую нарочито небрежную причёску, изящно обрамили и без того аристократичное лицо. – Не повторится, говоришь? – едва шевеля губами, прошептал ей в самое ухо Андре. Теперь его лицо находилось в миллиметрах от её лица, и Мелисса почти ощущала жидкий огонь, исходящий от его кожи. Пылающий на его коже. Мелисса хотела было ответить ему что-то вразумительное, но язык вдруг онемел, и из горла её не выходило ни звука. Она не смела даже моргнуть, раскрытыми испуганными глазами уставившись в его плечо. Андре, кажется, прекрасно знал о своей пугающей силе – о своей поразительной власти над ней – иначе, зачем бы он говорил так медленно и так искушающе? Зачем склонялся так низко, нарушая и так мнимое видение дружбы между ними? Зачем пресекал черту, изводя, соблазняя, призывая к действиям своей невероятно пошлой и чертовски сексуальной ухмылкой? И, наконец, зачем смотрел на неё словно изголодавшийся пёс на сочный кусок мяса, затуманенными страстью и желанием тёмными глазами?.. Мелисса чувствовала, что воздуха, которого ей и так катастрофически не хватало, теперь не было совсем. Запах Андре – адская смесь какого-то совершенно неземного одеколона, колющих ноток сигарет, которые он периодически курил, и абсолютно необъяснимого, тонкого, присущего только его коже аромата травы, леса и свежей воды – его запах проникал в ноздри, забирался в мозг и перемешивал мысли сумасшедшей каруселью... – Ты лжёшь, – это прозвучало так похабно и так соблазнительно, что Мелиссу, словно током ударило. Тело задрожало, рискуя упасть вниз на подкосившихся коленках. Андре, тем временем, продолжал, не двигаясь и почти касаясь губами её уха. – Хочешь, я скажу тебе, почему это будет повторяться снова и снова? Потому что ты боишься меня, страшишься того, что я могу с тобой сделать, и одновременно хочешь этого больше всего на свете... Поэтому пройдя очередной раз на перемене мимо меня или сидя на уроке в душном классе ты, в конце концов, не удержишься и тогда... Андре усмехнулся, а Мелисса, дрожа всем телом, не смея пошевелиться, почти ощутила его острую и хищную ухмылку. – Ну же, скажи мне, Мелисса... – последнее слово – её имя, он словно бы специально выделил, произнеся его приглушённо и томно. – Чего ты сейчас хочешь больше всего? Тонкие холодные пальцы коснулись её виска, убирая прядь волос ей за ухо и вынуждая поднять загнанный взгляд в глаза Андре. Ох, она бы сказала ему, чего она хотела... Но... Мелиссе было страшно; её колотило; тело не слушалось, а бледные губы напротив так и манили коснуться их в ненавязчивом, но таком необходимом поцелуе. Андре замер, не сводя глаз с её лица и в них – в таких глубоких тёмных омутах, что скрывали в себе его демонов, – Мелисса, словно по буквам прочитала фразу "Ты ещё можешь уйти"... Но куда и самое главное – как она могла теперь уйти?.. Мгновение – и навязчивое видение спало, и в глазах Андре зажглись опасные огоньки азарта. Будто он понял правила игры и теперь с удовольствием сыграет в эту игру. Мелисса, не выдержав пытки пронзительного победоносного взгляда, судорожно и тяжело задышав, отвернулась в сторону. Стараясь не смотреть, не слушать и ни в коем случае не прикасаться к нему. Ведь если бы она прикоснулась хоть едва, хоть на миг – всего лишь один миг – им бы обоим тут же непременно снесло крышу. – Зачем ты всё время провоцируешь меня? Неужели ты думаешь, что я ещё не оценил тебя по достоинству? Или может быть, ты рассчитываешь, что увидев такую прелесть, я ни за что не пройду мимо? Накинусь на тебя и буду насиловать долго... грубо... и очень... очень глубоко? Мелисса, почти сползая по стене и пытаясь хоть как-то устоять на ногах, зажмурилась и отчаянно замотала головой из стороны в сторону. – Андре, я... пожалуйста... у меня не было... у меня и в мыслях не было, что ты... Сбивчивые объяснения прервал судорожный вдох. И Андре невольно облизнул пересохшие губы, чудом сдерживаясь, чтобы прямо сейчас не вгрызться зубами в эту хрупкую открытую шею, что Мелисса сама неосознанно так удобно ему подставляла. Беззащитная глупенькая малолетка, но как же хочется её... Мысль оборвалась, как только Мелисса снова открыла рот, пытаясь сказать ему что-то внятное. – Андре... Я прошу... прошу, прекрати, пожалуйста... я ни за что бы не стала... Красивая бровь изогнулась тонкой тёмной дугой, и Андре оскалив зубы, вновь издевательски покачал головой. – Не стала бы что? Если бы тебе что-то вдруг не понравилось, ты бы уже давно с криками о насильнике, маньяке и прочем бреде, кинулась бы прочь отсюда: благо, лестница совсем недалеко... Но ты ведь не останавливаешь меня, не так ли? А, малышка Лисса? От этих слов Мелисса вздрогнула и шокировано уставилась в глаза парню. Андре ухмыльнулся и, не прерывая зрительного контакта, доверительно сообщил, что впрочем, прозвучало не очень убедительно: – Не волнуйся, я не трону тебя. Только если ты не попросишь, – лукавые глаза блеснули перцовым блеском и усмехнулись. Мелисса, всё ещё дрожа и дёргаясь, ощутила, что её прямо-таки током бьет от всего того, что говорит Андре. Внизу живота тугим узлом скручивались органы, вращаясь жаркой, теплеющей с каждой минутой спиралью. Где-то под солнечным сплетением порхали бабочки. Андре, тем временем, продолжал, словно не замечая её расшатанного состояния. Прикрыв глаза, и будто смотря на неё из-под пышных чёрных ресниц, брюнет вкрадчиво поинтересовался, словно всё происходящее было для него обыденной повседневной ситуацией, вроде разговора о погоде: – Так ведь сложнее? Я-то прекрасно знаю, как же ты этого желаешь... Давай я скажу тебе, чего ты хочешь? Он не дожидался ответа. Ему просто не нужен был ответ. – Ты хочешь, чтобы кто-то зажимал тебя по тёмным углам, хочешь кричать, просить... Сколько их должно быть? Два? Три? Пять? Или этим кем-то обязательно должен быть я? Интересно, сколько раз ты, стесняясь, краснея и смущаясь, представляла себе это? Или может, ты просто не перестаешь думать об этом? Сколько раз ты фантазировала обо мне по ночам? Мелисса, судорожно глотая воздух, пыталась не открывать глаза, которые начали слезиться. Внизу всё пылало и требовало прикосновений. Не её прикосновений, а прикосновений изящных холодных рук с тонкими длинными пальцами. Мелисса и подумать не могла, что близость Андре будет влиять на неё так сильно... Хотелось заткнуть его, впиться губами, залезть языком в рот, притянуть к себе и унять, наконец, пожар внутри и снаружи... – Каким он должен быть? Наш секс? Какой я был в твоих мокрых грязных фантазиях? Грубый, страстный, неумолимый? Или нежный, сладкий и томительный? На тебя невозможно глядеть без мысли трахнуть. – тёмные глаза Андре были затуманены желанием, и Мелисса с трудом разглядела край зрачков, которые стали столь широкими, что затопили собой радужку. – А что было бы, если бы сейчас я сказал тебе, что меня вообще не ебёт, что ты там думаешь? Хотела бы так? Тело дрожало и слабело, словно сгорая. У Мелиссы не было сил ни кивнуть, ни как-то опровергнуть его слова – она словно напрочь лишилась голоса, забыла все слова. В голове было легко и пусто, чуть-чуть шумело из-за крови, что пульсировала в висках. – Ну же. Ответь мне. Хочешь, чтобы я целовал тебя, оставлял засосы как собственнические метки "моё" или это ты должна прижимать меня к стене, доводя до исступления? Считаешь, в школе, в пустом коридоре – лучшее место? Или ты хотела на столе в лаборантской? Или может всё должно происходить дома, в квартире у меня или у тебя, на кровати? Ты бы хотела быть сверху – катаясь на мне словно наездница, и отчаянно цепляясь своими пальцами за мои плечи, оставляя царапины и синяки? Нет, наверное, всё же снизу – там тебе самое место... Подо мной, и я прижимаю твои запястья к кровати стальной хваткой... Под моим весом – будь уверена – ты прогнёшься, не сможешь двигаться и будешь только стонать... Наверное, ты любишь стонать... Красивый голос? Может, ты сорвала бы его в криках... Андре словно бы испытывал её на прочность, не обращая внимания на то, что девчонке уже сносит крышу. – ... Ты думаешь, я не замечаю всех этих украдкой брошенных взглядов? Как долго ты можешь пялиться на меня на перемене? Как долго мечтала раздеть меня? Не выдержав, Мелисса откинула голову назад, глядя на Андре расфокусированным взглядом. Брюнету только этого и было нужно. Довести её. Найти предел. Не заступать за него пару минут, а затем... Он вновь открыл рот, насилуя уши девчонки непристойностями. – Даже сейчас, когда я говорю тебе такие грязные вещи, ты мучаешь себя пошлыми фантазиями, не так ли? Да, я могу свести тебя с ума, – высокомерно прошептал Андре, едва коснувшись влажными губами мочки её уха. По телу Мелиссы, словно разряд прошёл, и она невольно издала протяжный высокий стон. Нога Андре оказалась сжата с двух сторон коленками. Он ухмыльнулся. – Ты же хочешь этого, – уже шёпотом продолжил он, – хочешь, чтобы я трахал тебя как сучку, как последнюю шлюшку, – Мелисса схватилась за его плечо, но Андре даже с места не сдвинулся. – и давно ты мечтаешь об этом? А хочешь я заставлю кончить тебя одними словами? Пошлые фразы и полное блядство, и, конечно же, мой голос... – последнее предложение Андре проговорил низким, словно расцветшим темнотой и двусмысленностью, после чего она выгнулась и шумно выдохнула, пытаясь восстановить дыхание. – Зачем я спрашиваю, конечно, ты хочешь... Тебе ведь нравится мой голос? Но разве я похож на добрую фею-крёстную, что исполняет все желания? Мелисса приоткрыла глаза, которые уже совсем ничего не видели. Она сглотнула и облизнулась, не подозревая насколько этот невинный жест заводит брюнета. – Пожалуйста. – Проси. – Пожалуйста. – Ещё проси. Они оба ухмыльнулись: один одержав победу, а вторая – вымученно и скорее по привычке. Сдаваться без боя Мелисса не собиралась и именно этим она всегда и привлекала Андре. Даже сейчас будучи почти растоптанной, она умудрялась сохранять ту детскую невинность и упорность. Это раздражало. Хотелось сорвать с неё эту ангельскую личину. Желательно вместе с одеждой... – Тебе просто слабо. – Говорит мне распятая по стене мокрая, текущая по мне девчонка давно севшим голосом, – Андре повёл бровью, но его рука под её пальцами на мгновение дрогнула. – Сел он не по твоей вине, – пародирует, вызывает чертей, играет с демонами, повторяет движение изогнутой брови и возвращает нагловатый взгляд, полный превосходства. Черта. Ведьма опять отчаянно близка к тому, чтобы нарушить её. Андре резко дёрнулся вперёд, и теперь уже в его глазах заплескалась злость. Между губами не больше сантиметра... – Хочешь, чтобы я вытрахал из тебя всю эту дурь? Самообладание пришло быстро, и Андре, силясь не сорваться как какая-то малолетка, скрыл слабости за многообещающей похабной ухмылкой. Улыбка сползла с лица Мелиссы, когда его колено, словно клин, вбилось выше между слегка разведёнными бёдрами. Девчонка охнула, не совладав с трясущимися дрожащими ногами, и отчаянно уцепилась одной и второй рукой за его плечи, глядя вниз. Мысленно Андре, словно мантру про себя повторял: "Помни, ей всего лишь пятнадцать... ей всего лишь пятнадцать... не делай глупостей... ей пятнадцать..." Теперь брюнет фактически вжимал маленькое тело в стену, а из-за его высокого роста девчонка едва касалась ногами пола. – Как бы ты хотела? – сексуально и тихо проговорил ей в губы Андре, лишь слегка склонившись, чтобы его волосы аккуратно обрамили лицо. – Лежать на спине с широко раздвинутыми ногами или будучи привязанной к кровати, не иметь возможности ни пошевелиться, ни кончить без моего движения, при этом просто принимая мой член в себя? Мелиссу трясло. Она отчаянно покраснела, задыхалась от желания, стонала и пыталась выбраться, впрочем, понимая, что всё это абсолютно бессмысленно, а реакцией на её потуги будет только самодовольная возбуждающая ухмылка забавляющегося играющего брюнета. Андре несдержанно прижал её к стене чуть сильнее, заставляя откинуть голову. Мелисса громко выдохнула, почувствовав столь неожиданную грубость, скрывающуюся в его до этого аккуратных движениях. – Так ты, я смотрю, любишь пожёстче? – он выбил из неё придушенный приглушённый стон, хотя девчонка ещё пыталась сопротивляться им, рвано дыша и цепляясь за его толстовку так, словно Андре был её единственной опорой в этом мире. Впрочем, на данную секунду это так и было. – Что... ты... собираешься... делать? – с отдышкой и лёгким испугом. Андре стало буквально смешно и он бы непременно рассмеялся, если бы ситуация к тому располагала. – Стонать, – он неожиданно застонал ей прямо на ухо, следя за реакцией и шоком девчонки, а затем, отодвигаясь. – Ты так пошло стонешь, Лисса. Я бы никогда и не подумал, что такая как ты может изнывать от желания перед кем-то... Жар её тела и её смущение он чувствовал даже так. Мелисса ощущала, что ещё немного, и она просто умрёт от вязких тянущих ощущений внизу живота. В глазах слегка потемнело и закопошились мелкие звёздочки. Веки сами собой прикрылись. "Ещё чуть-чуть и я потеряю сознание..." – Наверняка ты ночью мечтаешь, чтобы тебя выебали как следует, – голос Андре врывался в мысли, сводил с ума, в то время как обладатель чёрной шевелюры, зарылся носом в волосы Мелиссы у виска и схватил её за щеку одной рукой. – Да ты ещё развратнее, чем я полагал. Я только прижал тебя к стене, а ты уже готова – раздвинула ноги и стонешь как последняя шлюшка. Или это тебе так понравилось то, что я говорю? Только я на тебя так действую, да? Что, спишь и видишь, как я засаживаю тебе по самые гланды или ты сама добровольно берёшь его глубоко в своё горло? Или же твои мечты заканчиваются на том, чтобы тебя жёстко и грубо имели, широко раздвигая твои ноги и вдавливая тебя в кровать? И опять этим кем-то обязательно должен быть я? – Мелиссу нещадно трясло. Слова Андре разгоняли кровь в жилах и учащали дыхание. Снова и снова доводили до грани, но затем сбавляли темп. И Андре это видел. – Ан... дре... – с мольбой едва-едва сумела проговорить она. Его рука почти мгновенно повернула её лицо к нему; пальцы сжались на щеках Мелиссы и она со стыдом поняла, что кожа в местах прикосновений Андре горит, как от огня. – Лисса. – он прищурился, глядя ей прямо в глаза и холодно произнёс, заставив её почти мгновенно прийти в себя: – Моё имя – не заклинание. Не нужно думать, что оно меня остановит. Мелисса охнула, почувствовав, как хватка пальцев на её подбородке ослабла, но оторвать взгляд от его прищуренных глаз и зловещей ухмылки не смогла. Мгновение, Андре моргнул, и вновь склонившись к её уху, хрипло сказал: – Как насчёт такого расклада: у тебя скучный урок с твоей математичкой и ты стоишь у доски, маленькая заучка. Я открываю дверь в кабинет. С ноги. Как обычно. – Мелисса непроизвольно застонала, прикрывая глаза, когда горячее дыхание Андре коснулось её шеи. – Я подхожу к учительскому столу и раскладываю тебя на нём. Я держу твои запястья, я глажу твои бёдра, я целую тебя везде, где мне только вздумается... и знаешь что? Все смотрят на тебя... Ты же... хочешь этого, да? И зачем я только спрашиваю? – от низкого шёпота и хриплого смеха кожа покрылась мурашками, и Мелисса сжала руками его плечи ещё сильнее, на что Андре лишь сладко усмехнулся. – Ты хочешь, чтобы они видели твоё унижение, твою беспомощность, неспособность противостоять мне... Хочешь, чтобы они видели твоё удовольствие, потому что тебя это заводит... – Не-т... – Мелисса и подумать не могла, что её голос мог быть таким срывающимся, мог звучать так жалко и умоляюще. Андре громко сглотнул и склонился к её шее ещё ниже, скрываясь за своими чёрными волосами. Глаза его были полуприкрыты и он, будто бы лениво, осматривал её. – Нет? Ни к чему гордость. Это определённо да. – он подул на её кожу, почти касаясь губами места за ушком и отмечая, как судорожно её пальцы вцепились в его толстовку. – А как тебе шестьдесят-девять? Представляла ли ты себе что-нибудь более развратное чем это? Главными героями могут быть кто угодно... Или ты предпочитаешь раком? Как тебе поза собачки? Ой, прости! Сучки! – Андре ухмыльнулся ведя носом по её шее и вслушиваясь в каждый всхлип, издаваемый ею. – Неужели тебе так нравится, как я матерюсь? Мелисса не знала, что на это ответить. Хотелось, чтобы всё прекратилось и одновременно с этим чтобы не кончалось никогда. – Тебя, блять, заводит, когда я говорю так? Посадить бы тебя на хуй, Лисса... Таким малолеткам как ты явно от этого сносит крышу не так ли? Что ты вообще во мне нашла? Что тебе нравится больше всего? Мой голос? Мой характер? Моя внешность? Нет, наверное, поведение... Могу поспорить, что ты даже сейчас отчаянно надеешься, что я тебе вдую... Вставлю своего горячего и твёрдого дружка так глубоко, как тебе, блять, не снилось... Или встану на колени и буду удовлетворять тебя языком... Долго, педантично, с наслаждением... Об этом ты мечтаешь, когда втихаря дрочишь и особенно бурно кончаешь, видя перед глазами мой образ? Маленькая похотливая сучка. Хочешь чтобы я встал на колени? Мелисса не знала, куда себя деть от смущения и возбуждения. Она была слишком близка, глядя на Андре словно в горячке и смутно понимая, как, зачем и почему от его голоса она... Почему его голос так ей вставляет?.. Тогда брюнет снова начал говорить: – Наверное, часто трахаешь себя пальцами? Судя по твоему лицу... А представь, что в твой проход проталкивается горячий шершавый язык, вьется и гладит стенки. Влажно, пошло, горячо... – Андре двинул коленом, раздвигая её ноги шире и целясь им на внутреннюю часть бедра, что была у всех девушек наиболее чувствительной. – Представь, что это мой язык или мои пальцы. Мелисса не ответила, охнув и уткнувшись носом в голую ключицу – толстовка Андре от её манипуляций сползла, открывая часть желанного и почти идеального тела. – Судя по тому, как ты реагируешь на подобное, тебе подошла бы роль чьей-нибудь подстилки. Хочешь стать моей сучкой? Мелисса глухо всхлипывала ему в грудь, беспомощно постанывала и выгибалась. – Что, неужели у тебя ещё не было первого раза? Ты бережёшь свою прелесть специально для меня? Или же наоборот боишься похвастаться замашками настоящей ёбаной швали? Мелисса сжимала побелевшие губы, жмурилась, но терпела. Одна из рук Андре вдруг резко оказалась у неё на животе, но подняв взгляд, она снова встретилась с усмешкой. – Хочешь, чтоб я спустил руку ниже? – Мелисса смотрела почти умоляюще, забывая о том, что проще разжалобить кирпич, нежели Андре. Тонкие длинные пальцы невесомо аккуратно надавили ей на живот, поглаживая круговыми массирующими движениями. – Хочешь? – более резко и грубо повторил он. Мелисса часто закивала. Врать уже не было сил. Её легкие бешено и безжалостно жёг воздух. Его запах. Его одеколон. И брюнет спустил её. Мелисса застонала так, будто она действительно была той самой сучкой, о которой Андре говорил буквально минуту назад. Протяжно, громко, соблазнительно, провокационно... Андре усмехнулся: – Я лапаю пятнадцатилетнюю девочку, которая жаждет мой член, – Мелисса почти плакала от обжигающих, пульсирующих ощущений в нижней части тела. Андре с силой провёл пальцами и ребром ладони прямо между сжимающихся напряжённых ног. Перед глазами Мелиссы была лишь темнота, и она падала в неё, задыхалась, а после, надрывно и отчаянно застонала, так, словно от этого зависела её жизнь... – Прости, Лисса, – хрипло прошептал её имя Андре и с наигранной жалостью сказал: – Ебля малолеток – не по моей части, – он укусил её за ухо. Мелисса пронзительно закричала так, что ей показалось, что вся школа слышит её. Ноги согнулись, и она судорожно вдыхая воздух, слабеющими руками пыталась найти опору в плечах Андре. Ладонями девчонка опиралась на плечи брюнета и медленно сползала вниз. По телу блуждало сладкое расслабление. Андре, как ни в чём, ни бывало, медленно отодвинулся от неё, поправляя толстовку и запуская пятерню худых, длинных и весьма ловких пальцев в причёску. Мелисса рвано дышала, пытаясь открыть глаза перед которыми в темноте проносились вселенные, взрывались звёзды снопами фейерверков, и скинуть с себя тонны ватт удовольствия, которые пульсировали и всё ещё бились отголосками сплошной эйфории в крови, делая голову совершенно пустой. Андре прищурив глаза, посмотрел на неё с высоты своего роста, лишь на несколько секунд задерживая свой взгляд на быстро поднимающейся и опускающейся груди, словно запечатлев это зрелище в своей памяти. "Убить меня за это мало" с горькой усмешкой подумал брюнет, прикусывая губу. У него мокрых снов о ней было гораздо больше... – Кое-что ещё... По третьему закону Ньютона – любое действие вызывает равное противодействие... – Андре ухмыльнулся, и снова наклонившись к ней, запредельно близко прошептал в самое ухо, обжигая её щёку горячим дыханием. – Держись от меня подальше, малышка Лисса. И едва коснувшись её лица своими взметнувшимися на мгновение чёрными волосами, Андре неторопливо ушёл в физико-математическое крыло – а стало быть, и к кабинету физики...