listen.

And even if this ain't the right light, You're prettier than anything, You're prettier than anything that I'd

Рустам никогда не любил холод. Затяжные зимы переносились им тяжело, он привык с нетерпением ждать весны, и старался наслаждаться каждым днем лета и теплой осени. В квартире было тепло, но холодно было за ее пределами. Прямо за окном тихо умирал октябрь. Когда курить по ночам вошло в привычку Рустам не заметил, но почти каждую ночь он просыпался от острого желания срочно выкурить сигарету. Никотин требовал не мозг, не привычка, его требовали нервы. Горький дым, пепел, ночь и открытое окно означали спокойствие, тишину и отсутствие напряженной мысленной активности. Именно то, что было необходимо. Опираясь локтями на подоконник в ленивом оцепенении парень докуривал вторую сигарету. Десять минут назад он осторожно выпутался из объятий Макса, прижимавшегося к нему во сне, и привычно сбежал на кухню. На часах была половина третьего, внутри их маленького мира было тепло. Сквозьяк совершенно ничего не портил. Город за окном сверкал редкими огнями проезжающих машин и парой горящих окон, при взгляде на которые почему-то всегда ощущалось умиротворение - тебе не одному не спится. Сигаретный дым плавно на выдохе рассеивался в ночном осеннем воздухе, утекая через окно. Рустам был уверен, что октябрь пахнет сигаретами и холодным ветром. Они переехали в эту квартиру всего пару месяцев назад, но уже привыкли называть ее "домом". Большие окна были одним из ее преимуществ. Наибольшим преимуществом был Максим. Здесь ему было комфортно и спокойной, и Рустам бы многое отдал, чтобы всегда видеть его таким - домашним, теплым, в огромной растянутой толстовке, доходящей ему до коленок и почти до самых кончиков пальцев, с кружкой его любимого мятного чая и счастливой, немного смущенной улыбкой. Он был словно бродячий кот, которого принесли домой, приласкали и разрешили остаться навсегда. Рустам не уставал любоваться им, когда Макс совершенно расслабленный занимался какими-то своими делами: готовил ужин, плавно двигаясь под включенную для фона музыку в наушниках, или читал своего любимого Оруэлла,сидя на полу скрестив ноги и задумчиво закусив губу, или время от времени наиграл что-нибудь на своей гитаре, расслабленно прикрывая глаза. Что-то внутри щелкало, давая забыть обо всем и Рустам непременно засматривался на такого Макса, неосознанно стараясь ни в коем случае не помешать ему, словно боялся спугнуть. Ловя такие взгляды парень обычно смущался, виновато улыбался, а затем опускал глаза и Рустам, не выдерживая, подходил ближе ловил того за подбородок, заставляя посмотреть на себя и утягивал в нежный поцелуй. От ощущения, как вздрагивает всем телом Максим, чутко ловя каждое движения и подставляясь под ласку, у Рустама каждый раз неизменно перехватывало дыхание. Прикуривая третью сигарету, за этими мыслями парень вдруг вспомнил, как они провели сегодняшний вечер. Макс решил, что они непременно должны сегодня пересмотреть "Умницу Уилла Хантинга" и возражать никакого права Рустам не имеет. Через пол часа они уже сидели перед телевизором, Рустам обнимал Макса сзади, а тот сидел по-турецки, сложив коленки на его ноги. На экране лучезарно улыбался Робин Уильямс, но сосредоточиться на фильме у Файзуллина не получалось потому, что он чувствовал как бьется сердце и немного сбивается дыхание Максима, стоит легко огладить его пальцами по худому бедру или мягко коснуться губами шеи. Постепенно его руки залезли Егорову под толстовку, касаясь ребер и подрагивающего живота. Макс вдруг напрягся и судорожно выдохнул, но отстраняться даже и не думал, только откинул голову назад, укладывая Файзуллину на плечо... Рустам невольно улыбнулся. Осознание того, насколько сильно он может воздействовать на мальчишку простыми прикосновениями и воспоминание о сегодняшнем вечере вызывали ощущение, схожее с удовольствием. Парень невольно прикрыл глаза, в очередной раз затягиваясь. В тот же момент, он почувствовал, как тонкие руки обнимаю его со спины, и кто-то требовательно прижимается к нему всем телом. Тишина заполнилась рваным выдохом Максима. - Ты чего не спишь? - чуть охрипшим голосом, не пряча улыбки, спросил Рустам. Макс молча устроил голову у него на плече и прижался еще ближе, чуть дрожа на сквозняке. Он был очень теплым со сна, на нем была только длинная домашняя футболка и он немного приподнялся на носочки, стоя босиком на холодной плитке. - Холодно. - тихо, куда-то в шею, прошептал Максим и Рустам четко уловил повисшее в воздухе, несказанное "без тебя". Мальчишка чуть повел носом вдоль шеи, шумно выдохнул. От такого у Рустама невольно сбилось дыхание, но он не спеша затянулся еще раз, медленно затушил сигарету и только потом развернул к себе Макса, прижимая его своим телом к подоконнику, спиной к окну. Освещенный лишь огнями ночного города и густыми тенями их кухни, выглядел он сейчас невероятно. Темные лохматые волосы, бледная кожа, выпирающие ключицы, почти спадающая с худого плеча футболка и взгляд. Расширенные зрачки, оставляющие лишь тонкую полоску серо-зеленой радужки по краю и бесконечное море болезненной привязанности. Такими глазами Максим смотрел очень редко и это было что-то, пробирающее до дрожи, заставляющее задержать дыхание. "Ты нужен мне" - то, что мальчишке было слишком страшно произнести вслух, сейчас блестело в его глазах. Рустам медленно наклонился вперед и коснулся его губ, выдыхая сигаретный дым в поцелуе и требовательно вплетая пальцы в волосы. Максим закрыл глаза, принимая никотин в свои легкие и невольно вздрагивая от удовольствия. Рустам целовал глубоко, чувственно, заставляя прикрывать глаза и доверчиво подставляться под прикосновения. Его руки переместились на талию, притягивая ближе, а Макс тут же положил свои ему на плечи, словно боясь не удержаться не ногах. Он слегка дрожал от волнения и переполнявших его эмоций. Разорвав поцелуй, Рустам вновь прислушался к учащенному дыханию, заглянул в глаза, любуясь. От Максима сейчас сносило крышу - приоткрытые и чуть припухшие от поцелуя губы, дрожащие пальцы, легкий румянец, заметный даже в полумраке. Рустам вдруг подхватил мальчишку под бедра, усаживая на подоконник. Его совершенно вело от того, насколько Максим чувствительный и насколько ему доверяет. Он медленно, кончиками пальцев задрал край его футболки, постепенно поднимая ее и проникновенно глядя снизу вверх. Макс вздрогнул от прикосновений холодных пальцев, чуть прогнул спину, а затем откинул голову назад, открывая шею и этот жест выразил все лучше, чем слова. Рустам целовал, кусал чувствительную кожу за ухом и с губ Макса сорвался дрожащий стон. Он притянул парня за плечи ближе, позволяя снять с себя футболку. Рустама вело, он снова и снова касался выпирающих ребер, ключиц, пробегался пальцами вдоль позвоночника, заставляя выгибаться и слушал тихие, рваные вздохи. На шее Макса постапенно расцветала россыпь красных пятен и синяков. В полутонах темной комнаты он выглядел красивым до мурашек. Оторвавшись от его шеи, Рустам требовательно взял мальчишку за подбородок, заставляя посмотреть в глаза и провел большим пальцем по нижней губе. Взгляд у Максима был мутный, расфокусированный от возбуждения, словно он смотрел куда-то сквозь. - Все еще холодно? Усмешка в голосе, звук проезжающих где-то за окном машин, сдержанная искренность, искры в глазах, дрожащие пальцы. - Нет. За окном тихо умирал октябрь.