Это божественно

На улице стоял жуткий холод. Джон почти не чувствовал ног, хотя они всё же привели его на Бейкер-стрит. Он был уверен, что нос не простит ему прогулки по такому морозу и на всю оставшуюся жизнь превратится в красный маячок. Больше всего на свете Джон хотел оказаться дома, укутаться в одеяло и выпить несколько кружек горячего чая. Войдя в квартиру, он обнаружил Шерлока, развалившегося на диване, как всегда, в окружении собственноручно сотворённого бардака. Только вот сегодня, кажется, бардак сменил тематику — вместо журналов, газет и другого хлама журнальный столик был завален пустыми пивными бутылками, стаканами и ополовиненной бутылкой виски. — Сестрица заходила в гости? — спросил Джон. Шерлок оторвался от созерцания бутылок. — Да... нет... подожди. Что? — Моя сестра, — повторил Джон. — Она была у нас? Или всё ещё здесь? — Да, твоя сестра приходила, но уже ушла. И она не пила. Я имею в виду это, — сказал Шерлок, ткнув пальцем в стакан, отчего тот опрокинулся. — А остальное? — Моё! — Шерлок откинулся на диван. — Эс-с-с-спримент. — Прости, ты пьян? Это было чем-то новеньким, хотя и столь же разрушительно-беспорядочным, как и другие эксперименты Шерлока, подвергавшие здоровье и благополучие окружающих риску. — Пони-маш, — невнятно промямлил Шерлок, — я должен был определить порог алкогольной зависимости. Ведущий к ней. — Моя сестра бросила тебе вызов. — Нет, просто попыталась объяснить, насколько удивительно пиво. И спиртное. Крепкие спиртные напитки с пивом. Вместе. И она права — это чудесно. — Это не чудесно, когда ты выблёвываешь свои кишки и творишь глупости, поддаваясь пьяным порывам, а потом краснеешь перед друзьями и родственниками. — Ну, мне это не грозит. Я никогда не блюю, и у меня нет друзей. Родственники и так сплошной позор, потому заслуживают хоть какой-то мести от меня. — Как мило, — сказал Джон. Он пошёл включить чайник. Сначала нужно согреться, а потом собрать бутылки в мусорное ведро. — Меня возмущает твоё высказывание о друзьях. А я тогда кто, твоя домохозяйка? Шерлоку, казалось, очень понравилось это определение. — Дражайшая домохозяюшка! Ты — моя домохозяйка, — весело объявил он. — Да, забавно, а мне казалось, что я твой друг. — Дорогой Джон. Ты — мой друг. Я просто имею в виду... ой, ничего. — Именно об этом я и говорил. Так и бывает с пьяными людьми. — Так и бывает с пьяными людьми, — повторил Шерлок, прекрасно имитируя голос Мориарти. — Пожалуйста, не делай так, это жутко, — Джон вернулся спустя несколько минут с чашкой чая в руке. — Мне нужно одеяло. — Зачем? Ты в шоке? — улыбнулся Шерлок. Джон уставился на него. Он никогда не видел, чтобы Шерлок так улыбался — легко, непринуждённо и естественно. Джон хихикнул, быстро прикрыв рукой рот. «Боже, не нужно поощрять его», — подумал он. Шерлок запрокинул голову и расхохотался. Джон остановился как вкопанный при виде длинной, изящной шеи. Фиолетовая рубашка измялась, и Шерлок расстегнул несколько верхних пуговиц. Тёмные локоны рассыпались, глаза сверкали весельем. Он — самое красивое, что доводилось видеть Джону. А его смех — самая прекрасная мелодия в его жизни. Он напомнил себе, что алкоголизм — ужасная болезнь. — Не хихикай на месте преступления, Джон, — сказал Шерлок, взмахнув руками, указывая на бутылки и продолжая улыбаться. Он выглядел немного глупо. — Шерлок. Ты... ты веселишься? — Ве-се-люсь, — Шерлок так произнес это слово, будто оно было иностранным. Как некая сложная латинская фраза. — Веселюсь. — Отличное выбрал время, — сказал Джон. Он присел в кресло, отказавшись от поиска одеяла. — Да. Так и есть. Мне весело. Джон, повеселитесь со мной! — Шерлок схватил бутылку виски и стакан со стола. Щедро плеснул в него, вскочил и принес Джону. Тот опасливо принял его. — Слушай, ты же замерз, да? Подморозило. Я видел прогноз погоды. Это — прекрасное средство, — Шерлок потряс бутылкой виски, как чёртовым манифестом. — Очень согревающее. — Шерлок, мне и прежде доводилось пить виски. — Замечательно! Тогда ты в курсе. — Трудно отказаться, когда ты так логично аргументируешь. — Точно, — кивнул Шерлок, словно Джон восхитился его дедукцией по вычислению поддельного Вермеера. Джон пожал плечами, отставил чашку с чаем и хлебнул виски. — Это божештвенно, — прошепелявил Шерлок. — Ты шепелявишь? — удивился Джон. — Хм. Нет. Обычно нет. Я чувствую, как мои губы слегка покалывает, — Шерлок вытянул губы в трубочку, облизал, а потом прикусил. Джон старался не пялиться. Он сделал большой глоток виски и почувствовал, как разливается внутри приятное тепло. — Шла Саша по шоссе и сосала сушки, — проговорил Шерлок с идеальной четкостью. Этот человек при любой ситуации мог собраться. — Твоя шепелявость, на самом деле, была чудесной, — сказал Джон. — Возможно, ещё немного виски, и она вернётся. И, о! Выбирай пиво, за это нужно выпить. Он встал и почти бросился на кухню. — В жизни не видел, чтобы ты хоть когда-нибудь с такой прытью бежал на кухню, — сказал Джон. — Особенно, чтобы самому взять там что-то. Шерлок рассмеялся. — Я совсем забыл попросить тебя принести его мне, — он протянул Джону открытую банку с пивом. — Смотри, это просто чудо, только попробуй. — Шерлок, я и раньше пил пиво. И виски. Мне случалось напиваться. Ты не открыл для меня что-то новое. — Если б я захотел что-то открыть, это было бы лекарство от похмелья. На самом деле, я уверен, что могу это сделать. Он завалился на диван и сложил руки под подбородком в своём излюбленном жесте. — Ну, это было бы полезной вещью. Очень полезной. — Почему ты напился?— Шерлок повернул голову и приоткрыл один глаз. — Я не напивался. И не планирую. Шерлок резко развернулся и сел, словно только что раскрыл дело. Его брови поднимались в удивлении, и снова сходились на переносице, словно он хмурился, и Джон зачарованно следил за этим калейдоскопом выражений. Он никогда не видел, чтобы лицо Шерлока менялось с такой скоростью. Обычно он поднимал бровь, или закатывал глаза, или поджимал губы... но не всё сразу. — Стой. Прекрати эти... манипуляции со своим лицом. Это пугает, — сказал Джон. Шерлок посмотрел на него широко раскрытыми глазами. — Не делай ничего подобного. Погоди, ты серьёзно никогда раньше не напивался? — Конечно, напивался, — фыркнул Шерлок. — Просто... Давно не делал этого. Не пил. — Заменил наркотиками. — Да, наркотиками. — А ты вызываешь зависимость? Шерлок расхохотался. Джон озадаченно посмотрел на него. Ладно, он не был психотерапевтом, но уже встречал наркоманов. Ему было известно, что союзные войска в Афганистане склонны были забывать о некоторых фермерах, имеющих маковые поля, в обмен на бесплатное посещение опиумных курилен или парочки маковых шариков для личного использования. Если фермер с его полями не фигурировал в отчете, гораздо менее вероятно, что мак сжигали дотла, когда афганская полиция добиралась до него. Находясь вдали от дома, охваченные чувством вины или тоской, или просто объятые ужасом, — при таких условиях это не казалось таким уж неправдоподобным: все те солдаты, которые погружались в опиум до точки невозврата. Он подписал множество таких историй болезни, которые потом уходили в никуда. — Когда я приехал в Сар Аб, в Бадахшане... — Джон, — прервал его Шерлок. — Мне доподлинно известно, что моя личность не вызывает привыкания. Большинство людей вообще не в состоянии выдержать моё присутствие больше нескольких раз. — Ты... Шерлок. Ты придурок. Перестань так глупо шутить. Я серьёзно. О наркотиках, никотине... — Да, Джон, я легко увлекаюсь, я — наркоман. Никотин, кокаин, адреналин. Да. Ты это хотел услышать? Мог бы и раньше спросить. Джон потер переносицу. Для таких разговоров требовалось гораздо больше виски. — Я не люблю зависимости. — Наоборот, думаю, у тебя талант притягивать их. Твоя сестра, пациенты, я, — Шерлок поднялся и пересел в кресло напротив Джона. Сложил руки под подбородком и снова посмотрел на Джона. — Но тебе не нужно беспокоиться обо мне. — Я знаю, знаю. Легче сказать, чем сделать. — Я — не твоя семья. И не твой пациент. — Знаю. Но это не значит, что мне всё равно. Джон вздохнул и откинулся назад. Когда разговор принял такой серьёзный оборот? — Ну, вот и хорошая новость, — сказал Шерлок, улыбаясь. — Напиваясь, я не превращаюсь в мерзкого пьянчужку. Кажется, я очень приветлив, когда пьян. Менее сдержанный. Я очень милый пьяница. — Я не хочу, чтобы ты превращался в пьяницу. — Не волнуйся. Я не смогу увлечься этим, когда маячит дело, а какое-нибудь дело есть всегда. Но я ведь имею право расслабиться, разве нет? — О, погляди. Ты также очень любишь поныть в таком состоянии, — заметил Джон. Шерлок снова рассмеялся. — А ты раздражительный и сентиментальный. — Нет! — запротестовал Джон. Ладно, он начал ощущать действие виски, но ему это нравилось, так какого чёрта? — Вообще-то, я словоохотливая пьянчужка. — Замечательно. Тебе всё ещё холодно? — Кажется, я начинаю согреваться, спасибо. — Но прежде чем Джон успел описать, насколько холодно ему было до этого, и рассказать, как ветер пронизывал его до костей, Шерлок оказался перед ним, стоящий на коленях у его кресла, внимательно глядящий в глаза. — Что... что ты делаешь? — Думаю, я очень пьян, Джон, — сказал Шерлок. Он запнулся, но его глаза не отрывались от Джона. Он выглядел немного удивлённым. — И думаю, что собираюсь поцеловать тебя. Окружающая Джона реальность сузилась, рука задрожала. Янтарный виски пролился из стакана, да и мозг, собственно, превратился в такую же плещущуюся янтарную жидкость. Губы Шерлока оказались совсем близко. Красные и закушенные. Джон хотел сказать «это не такая уж хорошая идея» или ещё что-то. Наверное, «я не гей». Но вместо этого вырвалось: — Думаю, я собираюсь позволить тебе это. Шерлок наклонился и поцеловал его. А Джон просто ответил. И обнаружил, что, начав, уже трудно остановиться. Он не хотел никаких неловких пауз. И, конечно, не намеревался выслушивать сожаления на следующий день. Но тёплые губы Шерлока имели привкус виски. Были мягкими и прекрасными. Шерлок разорвал поцелуй и встал. Джон был готов к потоку извинений, оправданий, объяснений, но не успел и он глазом моргнуть, как Шерлок забрался к нему в кресло. Оседлал, расположил руки по обе стороны от его головы и возобновил поцелуй. И, о боже, этот был даже лучше предыдущего. — А сейчас тебе тепло, Джон? — спросил Шерлок, когда им пришлось прерваться, чтобы вдохнуть. — Душно, — сказал Джон. Он чувствовал эрекцию Шерлока, прижимающуюся к его собственной, и это должно было бы ошеломить не меньше, чем всё происходящее. — Ты... ох... пьян, и мы не должны этого делать. — О, даже не знаю, — сказал Шерлок с таким задумчивым выражением лица, словно не он сейчас прижимался бедрами к своему соседу по квартире. — Я развлекаюсь. — И это ведь даже не связано с делом, — заметил Джон. — Нет, но я чувствую себя замечательно, — сказал Шерлок. — За-ме-ча-тель-но. Давай еще по пиву. А завтра можешь приготовить мне чай и принести парацетамол. — И все вернется на круги своя? — Джон не знал, сколько надежды прозвучало в его голосе. Мысль, что всё вернётся на круги своя и не перерастёт... во что-то большее... Вероятно, он просто был пьян, но всё равно ощущал себя... совсем другим. — Меня ждёт грандиозный эксперимент. Джон застонал. — Пивные бутылки или части тела? — Части тела, — Шерлок ответил. — Эксперимент, посвящённый выяснению того, каково целовать Джона Уотсона, будучи трезвым. — Интересный эксперимент. — Как бы чего не вышло,— предупредил Шерлок. — Может быть опасно. — Это жизнь, — сказал Джон. — Можешь на меня положиться. — Это божештвенно, — прошепелявил Шерлок. Спустя пять минут он крепко спал, свернувшись калачиком на Джоне.