Zwietracht

      Тишина давно опустилась на замок и близлежащие населенные пункты. Лишь белый свет луны не давал этой непроглядной темноте поглотить всех во мрак ночи. Но этот свет казался юноше, что сидел за обеденным столом, отвратительно ярким, учитывая отсутствие в помещении любых источников света. Свечи давно были потушены, чтобы не нарушать умиротворение обстановки.       За дверью, где-то в конце длинного коридора, что простирался за ней, тонкий слух уловил шаги ожидаемого гостя по мягкому алому ковру. Кажется, он совершенно не торопился к назначенному ужину, что заставляло голубоглазого, который и ждал здесь, нервно провести острыми когтями по дубовой поверхности стола, нарушая целостность лакового покрытия.       Пронзительный скрип дверных петель, который в этой тишине был до отвращения хорошо слышен, заставил яркие глаза лишь мимолетно отразить лунный свет и тут же пронзить пришедшего озлобленным взглядом.       - Ты опоздал, - грубо заметил Гарша.       - Разве? - тонкая светлая бровь поползла вверх, но более лицо не выразило никаких эмоций. Ванфени поднял руку и кинул взгляд на свое оголенное запястье, как бы смотря на невидимые наручные часы. - Ах, боюсь, мои часы опаздывают.       - Садись, - рыком приказал собеседник, на что ему ответили лишь улыбкой и закрытием двери за собой с тем же характерным скрипом, будто назло задевая чужой слух.       - Что на ужин? - осведомился опоздавший, хоть и прекрасно видел поданных перепелов, поэтому его вопрос остался проигнорирован. - И какое сегодня в меню вино?       - Твоя кровь, - грубо отозвался собеседник, вызвав легкий смешок у того, кто только было хотел опуститься на свое законное место за столом, как сделал красивый разворот на сто восемьдесят градусов и той же легкой походкой, что шел сюда, приблизился к злому товарищу.       - Ты сегодня необычайно грозный. Я думал, тебе не привыкать меня ждать, - тонкими пальцами он взял нож для блюда из птицы и с нажимом провел им вдоль вен на запястье, позволив горячей крови скатиться по ладони, к ледяным пальцам и спасть миниатюрным кровавым водопадом в золотой бокал.       - Давно привык, - когда чаша была наполнена до краев, ставшую ещё бледнее руку перехватил Гарша и, воспользовавшись моментом, припал к ладони, а затем к запястью губами и, обжигающим недавнюю рану, языком. - Но это не значит, что я буду спокойно на это реагировать.       Кровь остановилась так же быстро, как была пущена, но Вамп, томно выдохнув от махинаций с его раной, предпочел аккуратно, но ловко обвязать руку шелковой салфеткой и вернуться к своему месту, прихватив открытую бутылку другого пьянящего напитка, что до этого стоял перед розововолосым.       - Зануда, - наполняя свой бокал, светловолосый бросил на собеседника многозначительный взгляд. - Что ж, можешь рассказать, как прошел твой день?       - Так же, как и всегда, - облизнув окровавленный нож, ответил Вульфейн.       - Не совсем, - поправил собеседник. - До этого момента в твоих сутках не было меня.       - Теперь так же, - исправился он.       - Охота? Развлечение для неотесанных существ, которые не в силах совладать с неконтролируемой агрессией, - припав губами к серебряному бокалу, критично отозвался Вамп, вызвав усмешку.       - Если оборотни не будут охотиться и защищать это место днем, вы, полуночные нахлебники, вымрете в ближайшую неделю, - повторив действие юноши, Гарша сделал большой глоток солоноватой крови.       - Следи за словами.       - А то что?       - Я... - теперь желто-зеленые глаза отразили свет луны, когда он протянулся через стол, практически не сокращая расстояние между собой и оппонентом, но делая это с определенной целью привлечь внимание, - ... вырву твой поганый язык, - шепнул он в темноту между ними, которая была практически осязаемой, как бывает плотный туман в глуши.       - Жду с нетерпением, - оскалился голубоглазый, отрезав от сырого мяса птицы кусок и отправляя его себе в рот. - Но только после того, как я выпущу твои кишки.       - Хорошая закуска к вину, - учтиво кивнул вампир, поправив серебряные, будто лучи от лунного света, пряди волос.       - Ты отвратителен на вкус.       - Сказал тот, кого пьянит вкус моей крови и запах моей разорванной плоти, - слабо дрогнув от собственных слов и всплывших перед глазами картин, Ванфени отрезал кусок жареной дичи, не являясь любитель полакомиться сырыми останками недавно живых существ.       - Кто бы говорил, - надменно вскинув бровь, оборотень сделал ещё один большой глоток, немного подняв голову и дав возможность собеседнику увидеть этот процесс, заметить движение кадыка и слабую дрожь вдоль шеи. Наблюдатель облизнул пересохшие губы так, будто это он только что сделал этот смачный глоток терпкой крови оборотня. Память о её вкусе застыла на самом кончике языка, и это ощущение не смогло смыть вино, которым он смочил горло.       - Я не понимаю, о чем ты говоришь. Аж противно говорить с тобой.       - Так заткнись, - предложил альтернативу тот, кто отправил очередной кусок сырого мяса в рот.       - А ты заставь.       В этот момент птица, видимо, пошла не в то горло и Гарша закашлялся, но быстро смог нормально сглотнуть кусок пищи. Так откровенно Вамп его ещё не провоцировал, но до того, как он успел что-то ответить, юноша прикрыл глаза и сам заговорил.       - Как я и думал, слабак. Тебе бы как послушному песику за птицами и животными бегать, а не пытаться поставить меня на место, которое сам себе выдумал для меня.       - У тебя есть место, - скрипнув зубами от сравнения с собакой, ответил оборотень. - На этом столе. В качестве главного блюда.       - Я же отвратителен на вкус, - тонко припомнил собеседник, игнорируя повторное проведение царапин по столу.       - Наш повар искусный кулинар. И из тебя что-то путное сварганит.       - Нет, что ты. Ты не ешь жаренное, - он отодвинул от себя пустую тарелку, промокнув губы салфеткой. - Так что, боюсь, что никаких вкусностей тебе не светит.       - Какая досада, - Гарша так же доел, но облизывания губ ему вполне хватило, чтобы закончить трапезу. - Что ж, придется наслаждаться жестким и горьким мясом.       - Моя кровь немного смягчит этот вкус, - вампир закинул ногу на ногу под столом. - Но ты же не станешь этого делать, мой мягкотелый друг? - ласково поинтересовался он.       - Тебе так нравится меня бесить, только честно? - Гарша же оперся локтями на стол, подпирая ладонями подбородок, а ноги расставив широко.       - Я лишь поинтересовался. Но если ты такой трепетный, я постараюсь говорить с тобой иначе, - явно добиваясь этим внимания, он кокетливо убрал волосы за ухо, которые до этого успели выбраться из этого "плена".       - Замолчи, - грубо отозвался розововолосый и, убрав одну руку от лица, неосознанно вонзил когти в стол.       - А то щеночек разозлится? - невинно похлопал глазами Вамп, но тут же вернул серьезность, когда тяжелый длинный стол одной рукой был отброшен в стену. Пронзительный звон разбившейся посуды и разлетевшейся на части мебели заставили на секунду зажмурить один глаз, но светловолосый вернул спокойное восприятие даже таких звуков, что уж говорить о рычании оборотня.       - С каких пор мебель и посуда стала виновниками твоего идиотизма?       Уже игнорируя слова, Вульфейн поднялся и угрожающе начал надвигаться на провокатора. Полная луна отразилась в суженых зрачках, когда оборотень незаметно стал больше своего привычного роста и принял свой истинно хищный облик. Вамп поднялся, пошел на встречу.       - Добился, - рычание сильно изменило привычный голос голубоглазого.       - Знаю, - Ванфени кивнул и непривычно, на первый взгляд, коснулся густой шерсти в районе загривка, вызвав более грозное рычание. Он провел рукой вдоль шеи оборотня, отодвинул её часть, облизнулся. Пауза и рычание в тишине затянулось, обращенный Гарша нетерпеливо наклонил голову, тут же заметив обнажившиеся клыки, которые не упустили возможность впиться в горячую плоть своего расового врага. Вой раздался не только по всему замку, но и птицы в лесу взмыли вверх.       Когда вампир насытился, он был откинут в стену, на что реакции не было практически никакой, однако, когда уже в его плечо впилось множество острых, словно ножи, клыков, взвыл от боли уже он, запустив пальцы в густую шерсть, пытаясь издавать все звуки в нее, приглушая себя. Тонкие руки скользнули по крупному телу животного, что удерживало его за горло и тем самым лишая кислорода. На томном вдохе, которым он отвлек увлеченного пусканием чужой крови волка, Вамп вонзил свои когти в кожу Вульфейна в области позвоночника, на той же глубине проводя вдоль спины, покуда дотягивалась рука, вспарывая спину своего недавнего собеседника. Рычание и жалобно-довольный вой сотряс помещение столовой, а когда волк попытался глотнуть кислорода, вампир впился в загривок и подтянулся.       - Я... - томно начал он, - ... что-то обещал.       И тут же впился клыками, захватывая как тисками, в язык голубоглазого, а после отпуская загривок и спускаясь на пол, утягивая длинный язык за собой, словно добычу. Гарша бы взвыл, будь у него возможность, но он предпочел компенсировать свою боль наслаждением от боли партнера, вонзив когти в его живот, одним хищным, наливающимся кровью и болью взглядом намекая, что и его обещание будет исполнено, поэтому в тот же момент, как кусок болтливого языка оборотня был оторван, брюшная полость вампира оказалась вспоротой, как недавно была вспорота спина обращенного. Вываливающийся толстый кишечник прихватили и тонкие руки его обладателя, и крупная рука их обличителя.       Ванфени уже не первый раз насквозь прокусил свою губу, когда оборотень опустился перед ним на колени и оставшейся частью истекающего кровью языка вторгся в чужой организм, касаясь внутренних органов и вызывая громкие стоны то от боли, то от удовольствия. Оба наслаждались этим отвратительным актом, вплоть до того, как Вамп не вонзил когти в глотку Гарши, а последний не сомкнул челюсть на кишечнике своей жертвы растерзания.       Вскоре после того, как вампир скатился по окровавленной стене, убрав руку от партнера, Вульфейн, вернув свой человеческий образ и прижимая руку к глотке, приблизился к бездыханному телу, коснувшись его губ своими и вливая в него собственную кровь, которая наполняла рот, сам же слизывая кровь с губ светловолосого. После этого он рухнул в его ноги, оставив голову на коленях и не в силах более двинуться.       - Вульфейн, - тихо раздался голос где-то в голове носителя имени, что заставило его открыть один из голубых глаз. - Скоро рассвет. Задерни шторы.       И, неохотно поднявшись с чужих колен, оборотень послушно выполнил просьбу ещё не до конца восстановившегося вампира.       - Мало крови? - Гарша размял шею, чувствуя, как только сейчас окончательно затянулась рваная рана вдоль всего позвоночника.       - А ты снова болтаешь, - разочарованно протянул юноша, вспомнив оторванный язык, а после протянул ослабшие руки к полуголому юноше. - Утро. Мне пора спать.       - Да-да, - хмыкнув, он приблизился и поднял на руки немощного собеседника, который обвил его шею и уткнулся в нее носом. - Пей уже.       И Вамп, получив позволение, осторожно вонзил клыки в кожу, отцепившись лишь тогда, когда его положили в его спальне на кровать.       - Восстановись до вечера, - направляясь к выходу, наказал Гарша, а его собеседник, словно ребенок, укутался в одеяло и посмотрел в сторону двери.       - Не сегодня, - неуверенно, как обычно говорил только по утрам, сказал юноша и прикрыл глаза. - И... каков я на вкус?       Гарша остановился в дверном проеме, держась за дверь. Его лицо и ухмылку осветили солнечные лучи из окна в коридоре.       - Как всегда потрясающий.       Это вызвало едва заметную улыбку, которой на секунду насладился оборотень и скрылся, оставив это помещение абсолютно без света, а хозяина комнаты в абсолютном одиночестве вплоть до вечера, один из которых они займут чем-то отличным от сегодняшнего изощренного акта любви, по крайней мере до тех пор, пока Ванфени не восстановится окончательно и не согласиться снова стать жертвой растерзания.       Пожалуй, их чувства друг к другу были настолько сильными, что это доходило до крайности, до ярой ненависти и желания разорвать на части. Вот только почвой этого желания было чувство удовлетворения от полного обладания чужим телом. Как бы то ни было, и свою ненависть, и свою любовь, они проявляли равносильно отвратительно и восхитительно.