Кровавый рассвет

1 глава. Избавление от оков. Мэри. Снова это до боли знакомое чувство. -Нет, нет, - твержу я себе, - я не хочу туда возвращаться. Но ведь с сознанием не поспоришь… И вот я уже бегу по улице в воздушном платьице, явно одетом не по погоде, и весело напеваю какую-то песенку. Мне лет пять. На дворе середина осени, кругом такое буйство красок. Большинство листьев уже попадали и приятно шуршат под ногами. На улице довольно пустынно, все предпочли сидеть дома, в тепле. Я вдыхаю прохладный осенний воздух, он приятно наполняет лёгкие. Вокруг, то и дело слоняются бездомные кошки и собаки. Птиц почти не видно, они давно улетели в жаркие страны, только вороны каркают и предвещают долгие холода. Я направляюсь к дому. Он немногим отличается от остальных: один этаж вмещает в себя шесть просторных комнат, плюс ещё имеется вечно пустующая, заваленная хламом мансарда и винный погреб под домом. Наш район считается одним из самых богатых, так что пока никто особо не жаловался на жизненные условия. Я поднимаюсь по ступенькам на небольшое крылечко, поворачиваю дверную ручку и дверь со скрипом открывается. По идее время ужина, мама обычно в это время готовит что-нибудь вкусненькое, суетится на кухне, но не в этот раз. Кухня встречает меня звенящей тишиной. Я прохожу дальше в гостиную, в камине трещат дрова, он тускло освещает комнату. И снова никого. В душу закрадывается беспокойство. Я осматриваю одну комнату за другой и никого не нахожу. И тогда решаюсь на то, на что не решалась раньше. У нас в доме есть одна дальняя комнатка, отец строго настрого запретил мне когда-либо туда заходить. Но ведь это крайний случай, наверняка он не станет сильно ругаться. Я хватаюсь за ручку и тихонько тяну дверь на себя, но она не поддаётся. Тогда я берусь за ручку покрепче и тяну теперь уже со всей силы. Она распахивается и моему взору предстаёт странное зрелище. Комната просторная, но тёмная и совершенно пустая, без мебели. Отец с мамой стоят посреди неё, он как-бы склонился над ней, а она повисла на его руках. Отец резко поднимает голову и наши взгляды встречаются. И тогда мне начинает казаться, что это вовсе не мой отец, не тот человек, которого я знаю и люблю. Черты знакомого незнакомца застыли в искажённой гримасе, когда-то родные синие глаза теперь подобно раскалённым уголькам сияют ярко-красным цветом, цветом свежей крови. Он не сводит с меня глаз и от этого пронзительного взгляда по телу бегут мурашки. Время замешательства у отца прошло. Он отпускает мою маму, которая тут же с гулким стуком ударяется об пол. Направляется ко мне. Сердце бешено колотится в груди, все чувства подсказывают бежать, но ноги не слушаются, они стали словно ватными. А он тем временем приближается всё ближе и ближе, и останавливается буквально в паре сантиметров от меня. Страшно, очень страшно… Мне казалось, что я не смогу вымолвить и слова, но они сами срываются с моих губ. - Мама… Что с мамой!? Что ты с ней сделал!? В его глазах пляшут весёлые, насмешливые искорки. Страшно… Как же хочется скрыться от этого хищного взгляда. - Мама в лучшем мире. Мозг отказывается принимать информацию, хочется думать, что это лишь злая шутка. Я уже на пределе и по щекам начинают течь слёзы. Я бы закатила истерику, но не стану веселить его ещё больше. - Боишься меня? - Да, - отвечаю я дрожащим голосом, - но ненавижу тебя гораздо сильнее. - Вот как? Какие грозные слова для такой малышки. Что бы ты понимала? Ну раз ненавидишь, стань сильнее и покажи мне какая она, твоя ненависть. А пока до встречи! Он касается моего лба рукой и я начинаю проваливаться в темноту. Так бы я и летела неизвестно куда, если б не голос Тамары, нашей основной и наиболее строгой надзирательницы. Он ворвался в ту тишину и пустоту, резко ударил по ушам, словно она кричала в рупор, да ещё и в самое ухо. Я резко вскочила. Тамара по неизвестной мне причине с суровым лицом стояла прямо напротив моей кровати. Обычно она не снисходила до конкретного подопечного. -Вставай уже плебейка! Судя по выражению лица будит меня довольно долго. Гляжу на настенные часы, на них шесть двадцать… Стало быть я проспала утренние процедуры. Да, влетит же мне, и Тамара это только начало. Обычно здесь жестоко наказывают за мельчайшие провинности, а если их нет, то придумывают их и тоже наказывают. Порой мне кажется, что они наслаждаются нашей болью, хотя нет, я знаю что так оно и есть. Я уже давно привыкла к здешним порядкам. Конечно по началу было до смерти страшно и я бывало плакала несколько суток подряд. Забивалась в самые дальние углы, чтоб не показывать другим своих слабостей и плакала, плакала без остановки. Я по прежнему не верила в смерть матери и в предательство и сущность отца. Казалось, что это всё плохой сон и я вот-вот проснусь, но этого не происходило. Той маленькой напуганной девочки давно больше нет. Сейчас единственные чувства, которые у меня остались это ненависть и безграничная жажда свободы и мести. Они заполняют все мои мысли и не дают мне покоя. Месть конечно может подождать, главное выбраться отсюда. Кажется, что выхода вовсе нет, но я не из тех кто ищет лёгкие пути! По моим жутким описаниям наверное можно подумать, что я в тюрьме строгого режима или же в психушке. То место в котором я ничем не лучше, а может даже и хуже. Это место детский дом, где по идее должны дать воспитание и родительскую любовь, которой здесь не хватает нескольким сотням детей, но как вы наверное уже поняли они этого не делают, да я и не уверена, что они вовсе способны на подобные чувства. Тамара дала мне минуту на подобие приведения себя в порядок, после чего грубо схватила за запястье и потащила через весь коридор в процедурную. Коридоры были пустынными, да и возле процедурной не было кучи народа, как ежедневно. Видимо они уже прошли и теперь все отправились в столовую. Да, завтрак пропускать не хотелось… Отдельно кормить меня никто не будет, а силы мне нужны. Надзирательница дёрнула за ручку и дверь со скрипом отварилась. За столом, как всегда в одной и той же позе, с лицом не выражающим абсолютно никаких эмоций сидел врач. Увидев нас его глаза заблестели, губы скривились в плотоядной улыбке. Он просканировал меня внимательным взглядом с ног до головы, задерживая его на определённых участках тела. И от этого взгляда по телу прошлась неприятная волна мурашек. Врач у нас был ещё тот извращенец. Конечно видок у меня был не лучшим: я по прежнему была в пижаме, состоящей из маячки и коротеньких шортиков, на голове беспорядок, тело пробирает мелкая дрожь. Тамара наконец отпустила моё запястье, которое уже успело изрядно покраснеть. Ведь силы у неё хоть отбавляй! -Она в твоём распоряжении Палкан… Когда дверь за Тамарой захлопнулась врач жестом указал мне присесть. Наложил на плечо резиновый жгут, продезинфицировал кожу на локтевом сгибе и ловким движением ввёл в вену иглу, соединенную тонкой пластиковой трубкой с контейнером для сбора крови. Я слегка поморщилась от боли. Терпеть не могу уколы, особенно когда их колют в вену. Под иголкой начал проявляться синяк, я сжала и разжала кулак, и ничего. Палкан якобы нечаянно не правильно попал в вену. Что-то я не верю в такие случайности. Затем он повторил процедуру на другую руку, невзначай задевая мою грудь. Там всё прошло успешно. Теперь оставалось только ждать. Кровь медленно заполняла контейнер. Тем временем «добрый» доктор без стеснения голодным взглядом рассматривал мои ноги. Потом в порыве похоти начал поглаживать бедро. Я без промедления смахнула его руку, он явно не ожидал такого поворота событий. Обычно он всегда получает, то чего хочет, но не в случае со мной. Девчонки как бы оправдывая, то что с ними частенько происходит в этом кабинете придумали золотое правило: «Не зли доброго доктора и у тебя никогда ничего не будет болеть». -Не рыпайся деточка! – после секундного замешательства прорычал он, - будешь паинькой, я тебя сильно не трону. Он уже было хотел вернуться к своему занятию, положил одну руку на бедро, другую на грудь, но тут раздался стук в дверь и в дверном проёме показалась белокурая головка Анны. -Снова здравствуйте, сэр. Извините за беспокойство, но не могу ли я забрать у вас Мэри. Её уже обыскались на построении. Вы же знаете какие последствия имеет неявка. -Да, конечно. Мы с Мэри как раз закончили. Контейнер и в самом деле был уже полностью заполнен. Палкан вынул иглу, снял жгут и приложил к месту укола спиртовую ватку. Я поспешила встать, в глазах помутнилось, голова пошла кругом. Анна непромедлительно подбежала ко мне, помогла удержаться на ногах и потихоньку вывела из ненавистного кабинета. -Как ты!? По-моему я успела как раз вовремя. Этот старый извращенец снова пытался домогаться до тебя!? - негодующе прощебетала девушка, с беспокойством осматривая меня. -Не переживай, всё в порядке. Благодаря тебе у него ничего не получилось. Ты моя спасительница. -Да брось, ты преувеличиваешь, - пролепетала Анна, явно малость смутившись. Но в моих словах не было ни капельки преувеличения. Девушка вечно выручала меня из разных передряг. Попав сюда, я не планировала испытывать к кому-либо симпатию, а уж тем более заводить друзей. Близкие люди – слабости человека. Я поняла, какую бы боль не причиняли тебе – это всё ерунда. Но когда начинают причинять боль твоим близким ты способен на многие безрассудные поступки. Но к сожалению всё пошло не по планам и за довольно короткий срок Анна стала мне очень дорога. После длительного времени ужасной депрессии я, наконец, относительно пришла в себя. Стала более адекватной, меня больше не приходилось разыскивать по всему помещению дни напролёт. Конечно я по прежнему особо не подчинялась, я просто не видела в этом смысла. Ведь я не была обязана всем этим людям абсолютно ничем. Вокруг меня по прежнему довольно часто закатывались скандалы. Во время одного из них Анна и выручила меня… Был обычный серый денёк, всё шло как всегда по расписанию: подъём, утренние процедуры, завтрак, построение, учёба, обед, работа, ужин, вечерние процедуры и отбой. Порой по рупору вызывали некоторых воспитанников в кабинет для собеседований, только в этом случае можно было ненадолго оторваться от своих дел. Шло как раз время работы, так как я часто буянила мне она досталась довольно унизительная. Я была кем-то вроде чернорабочей. Меня посылали помогать выполнять грязную работу за «паинек», пока я была, послала к ним в качестве помощницы эти самые «паиньки» могли сказать мне сделать что угодно. Чаще всего такие люди действительно смирились с судьбой и были послушны до безобразия, они давали мне поручения по делу и только. Но бывало и так, что меня приставляли к совершенно омерзительным личностям. Одной из таких была Биатрисс. Она была ещё той подлизой, могла искусно подлизаться к каждому будь ей от того прок. Но в то же время постоянно превозносила себя в глазах ребят: говорила гадости за спиной «начальства», ненавистных ей ребят, а в глаза им примиленько улыбалась и осыпала сладкими речами. Все восхищались ей, мол, она этакий Робин Гуд, защищает их права и в то же время сама не плохо ладит с начальством. Она постоянно фанатично рассказывала о каком-то перевороте и все свято верили, что она ангел во плоти, который спасёт их от всех бед. Людям нужен был лучик надежды и она вовремя им для них стала. Начальство её обожало и воспитанники тоже, обычно все таких наоборот либо опасаются, либо гнобят. Но она неплохо все просчитала и повернула всё так, что общается с нашими тюремщиками только для нашей же пользы. Спросите откуда я могу быть на все сто процентов в этом уверена и почему считаю Биатрисс лживой сучкой? Я довольно долго наблюдала за каждым человеком в этом странном месте, изучала их скажем так в естественной среде. Первым делом до меня дошли слухи конечно о замечательной Биатрисс, не девушке, а золоте. Я заинтересовалась. Заметить её было довольно легко, она всегда вокруг себя разводила настоящее шоу, она была словно актриса, исполняющая главную роль мыльной оперы. Я сразу почувствовала фальшь в её поведении, но решила рассчитывать не только на чувства, но и найти этому аргументы. Позже я заметила, как легко она может для своей выгоды предавать людей, да ещё так что они сами того не замечают. Она могла свалить вину за то что очередного её «приятеля» увели в карцер на ненавистного ей человека и все свято ей верили. Человек в свою очередь становился изгоем. Вообщем она делала всё для того, чтобы всё было хорошо только у неё любимой. Именно к ней меня и приставили в тот день. Моему разочарованию не было предела. Я ей явно не нравилась, она это всячески пыталась показать своими косыми взглядами. Её бесило, что, видишь ли, я не бегаю вокруг неё и не восхищаюсь её величеством. Ребята часто спрашивали её мнение о том или ином человеке, исходя из которого, либо общались с ним, либо обходили его стороной. Однажды я якобы случайно услышала, как её спросили обо мне, и она сказала, что я «скользкий» человек, от которого можно ожидать чего угодно, ну например ножа в спину, так что лучше держаться от меня подальше. Конечно, Биатрисс прекрасно знала, что я нахожусь неподалёку и услышу волей - неволей этот разговор. Она хотела показать - я всё, а ты никто. На самом деле мне было это только на руку. Так было проще. Привязанность к кому-то штука опасная. Работа у Биатрисс была достойной, конечно она ведь старательно её нализала. Это была обычная офисная работа, в детском доме это было лучшее из того, что могли предложить. Так как наше золотце со всеми так прекрасно ладила ей доверили узнавать наши нужды и после тщательного советования с начальством удовлетворять их, если оно сочтёт это приемлемым. Удовлетворению она подвергала нужды только своих обожателей, ну или же будущих своих обожателей. Удивительно как легко купить многих людей. Даже казалось бы тот кто люто ненавидел тебя, стоит только дать ему что он хочет и этот человек уже чуть ли не твой самый лучший и преданный друг. Такая работа Битрисс была полезна для достижения своих целей. Казалось бы, каким поручением она может унизить меня на такой чистой работе, где толком палец о палец и ударять не нужно!? Но как говорится изобретательности некоторых людей нет предела… Как только я зашла в довольно просторный кабинет, наш ангел просто просиял, будто родную мать увидела. Девушка стоящая рядом с ней, наверняка ранее излагавшая свои нужды, смотрела на неё с восхищением: даже на такую как я, её обожаемая Биатрисс находит частичку своей безграничной доброты. -Здравствуй, Мэри! – радостно проворковала Биатрисс. -Здравствуй, - равнодушно сказала я. По лицу девушки прошла волна недовольства, она явно невольно приревновала свою королеву. -Огромное спасибо Александра! Я рассмотрю твои просьбы и сделаю всё возможное чтобы их одобрили! – деловым тоном обратилась она к девушке, намекая что разговор окончен. -Огромное спасибо! Всего доброго вам! – недоверчиво посмотрев на меня, Александра удалилась, бесшумно закрыв дверь. На минутку Биатрисс задумалась. -Выходит сегодня тебя направили ко мне… Вот и чудненько… Как раз у меня есть неотложные дела и мне не помешает твоя помощь. Рассмотришь просьбы за меня, которые считаешь достойными внимания, положишь в одну стопку, которые не достойны – в другую. А я скоро вернусь. Её величество неспешным шагом прошествовала к двери. -Ах да, ещё кое-что. На столе лежит чёрный блокнотик, - обернулась и указала на вещицу на столе моя сегодняшняя начальница. -Этот? – подняв довольно тяжёлый блокнотище, которым и убить можно, спросила я. -Ага, именно этот. Там расписаны нарушения за эту неделю. Напиши напротив каждого достойные меры наказания, ну там дополнительные работы, изъятие чего-либо или часы карцера. Хорошо? Я немного шокировано посмотрела на неё. -А это не превышает твои полномочия, а уж тем более мои? – холодно спросила я. В голове не укладывалось, как могут доверить такое дело кому-то из нас? Быть может и Тамара здесь неспроста и до этого тоже выполняла похожую работу? Биатрисс звонко рассмеялась. - Да ладно тебе, не переживай ты так. Я подам их на рассмотрение, а приводить их в действие или нет решит уже завуч по воспитательной работе. Я целиком и полностью доверяю тебе. Дверь закрылась. -Как же, доверяет она мне! – пробормотала я в пустое пространство комнаты. Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что конечно здесь имеется какой-то подвох. Но и выбора как такового у меня нет. Мне нужно это сделать. А хуже Биатрисс наказания мне не назначить, по крайней мере я не буду исходить из личной выгоды. И очевидно она всё перерассмотрит и внесёт свои изменения. Информации и насчет просьб, и насчет провинностей оказалось воз и маленькая тележка. Всё было расписано довольно досконально. Обожатели нашей королевы постарались и донесли ей практически на каждого. Закончив разбираться в веренице почерков, разложив и расписав, наконец, всё по полочкам я поспешила удалиться из этого кабинета, не дожидаясь прихода его обитательницы. Я ужасно вымоталась морально, и поэтому ещё раз общаться с кем-либо у меня не было сил. Через пару дней во время ужина все взбудоражены и возбуждены, стою в недоумении посреди столовой, не понимаю, что происходит. Все злобно пялятся на меня и наперебой кричат что-то. Из-за массы голосов трудно разобрать что именно. Ловлю обрывки фраз, это всё обвинения. Они обвиняют меня в том, что их просьбы не стали даже слушать, а больше всего за то что я стукачка и их жестоко наказали за всякие пустяки. Посреди этого хаоса стоит ещё одно действующее лицо. Биатрисс стоит как громом поражённая, вся в слезах, прямо мученица, ей бы на большую сцену, стоит и тычет в меня пальцем. -Я доверилась ей и вот, что вышло, это я во всём виновата; я доверилась ей и вот, что вышло, это я во всём виновата; я доверилась ей и вот, что вышло, это я во всём виновата… - снова и снова повторяет она как мантру. Все пытаются её успокоить, постоянно снабжают её сухими носовыми платками, но их ангел безутешен. -Из-за тебя ребят которые всего лишь немного схитрили на раздаче еды и положили своим побольше, жестоко избили, - кричит кто-то из толпы. -Из-за тебя Мелисса не получит нужные медикаменты, а ей очень плохо и всё что есть в этом богом забытом месте не помогает, - кричат следом. -Мы не простим того кто довёл Биатрисс до слёз, - кричат все чуть ли не хором. И дальше, дальше всё в том же духе. Я просто в ступоре, смотрю вокруг себя и качаю головой туда сюда в отрицательном жесте. -Я не причём, - только что и говорю. Толпа не слушает. Я ведь и правда не писала в отчётах ничего подобного. Наказаний я практически не назначала, а те которые назначила, были просто смешными. Просьбы были все в стопке удовлетворить, кроме совсем уж нереальных. Таких как, например, поищите мою маму и другие в таком же духе, обычно их пишут новички. Ежу понятно, что никто не станет искать твою маму. Как же ненавижу это чувство когда ты прав, а тебе не верят ни в какую. А ложь же наоборот часто принимают за истину сразу, даже не усомнившись. Кто-то подкрадывается сзади и накидывает на меня покрывало, толпа тут же налетает на меня и начинает, кто бить руками, кто пинать ногами. Время ругательств для них окончено, они уже накричались от души, теперь им нужно сорвать на ком-то свою злость, проучить виновника всего этого. Чувствую резкую боль во время нанесения удара, затем она понемногу утихает, но продолжает ныть и в этом месте отдаётся по всему телу уже тупой болью. И так снова и снова одновременно по всему телу. Пытаюсь сопротивляться, вырваться, но людей слишком много. Они облепили меня как мухи. Не издаю ни звука. То и дело слышу хруст собственных костей. Никто не вытащит меня из толпы. У начальства и персонала я явно в самом конце списка тех кого стоит спасать в случае чего. Какая глупая будет смерть… Да и поделом мне! Как можно было так облажаться и выполнить всё точно по плану Биатрисс. Лучше бы закатила скандал и наотрез отказалась выполнять её поручения. Но тут резкий звук отвлекает всех, этот звук пронзительный крик, да ещё и в рупор. -Минуточку вниманияяяяяяяяяяяяя!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! – пронзительно кричит кто-то. Все отвлекаются от своего увлекательного занятия - избиения меня. Я лежу на полу в полубессознательном состоянии, всё ужасно болит, хочется умереть лишь бы не чувствовать этой боли. Открыть глаза довольно трудно, чувствую слабость, хочется спать, но я перебарываю это желание и боль. Слегка приоткрываю глаза, щурюсь от яркого света. Кругом воцарилась тишина. На столике с рупором в руках, явно из диспетчерской, стоит миниатюрная девушка, её растрепанные волосы светятся золотом на солнце, лицо раскраснелось от волнения или быть может от того что она носилась туда сюда по коридору за рупором. Она действительно похожа на ангела во плоти. Я знаю эту девушку. Это Анна. Я мельком наблюдала за ней. Но особого интереса она у меня не вызвала. Мне показалось тогда, что она типичная подражательница Биатрисс. Ну знаете девочки и мальчики придумывают себе кумиров, а потом хотят быть во всём похожими на них, даже буквально носить такое же нижнее белье. А когда их кумир, если им в жизни посчастливиться, с ним встретиться, украдкой коснётся их, они томно вздыхают и говорят, что никогда не будут мыть часть тела, которой он коснулся. Такой она мне и показалась. Анна бегала кругом, такая счастливая до тошноты, пыталась всем угодить. Людям явно нравилось такое поведение девушки и отношение к ним. После увиденного я решила не заострять на ней внимание. Так с чего теперь она стоит здесь на столе, c явным намерением прекратить всю эту куча малу? -Чего тебе!? – с явным раздражением поинтересовался какой-то парень у Анны. -Сюда идёт сам директор, с Тамарой и кучей охранников, ой как же влетит всем присутствующим. Кто-то пренебрежительно фыркнул, явно не доверяя словам девушки. - Неужели она того стоит!? Сперва ваши друзья из-за неё пострадали. А теперь ещё и вы пострадаете. Кто же тогда в итоге выйдет победителем в этой ситуации!? Вам оно надо!? – продолжала вещать всем присутствующим Анна. Толпа начала перешёптываться. Вскоре послышался звук приближающихся шагов и голосов. Толпа рванула удирать в разные стороны. Алекс. На грязном полу в полуразвалившемся доме, единственным более или менее уцелевшим местом, которого был сырой подвал, лежала молодая женщина. Её который час мучили схватки, тело сотрясалось в конвульсиях, лицо покрылось испариной. Она истошно кричала, из последних сил тужилась. Неподалёку от неё сидел мужчина лет на десять старше. Он допивал далеко не первую бутылку спирта. Начинали пить они вместе, это являлось их ежедневным занятием. Оно помогало расслабиться, отвлечься от мира. Жизнь казалась ярче, проблемы мелочней, тело невесомей. Это было спасением, лекарством от горечи и печали. Что удивительно в моменты радости без алкоголя парочка тоже не могла. Обычно здесь начинался праздник с самого утра и до вечера, на завтрак, обед и ужин был спирт. А ночами следовало физическое и моральное унижение женщины мужчиной. Он был жалок, ничтожен, самоутверждался за счёт слабого. Женщина без проблем могла бы просуществовать, в гораздо более хороших условиях самостоятельно, но на своём жизненном пути ей повстречался на первый взгляд галантный хороший человек, сущность которого открылась спустя некоторое время. Представительница слабого пола слишком долго терпела посягательства на себя, после чего попала в замкнутый круг, рутину, с которой было не так то просто выбраться. Вела такой образ жизни женщина давно. Частенько к ним в гости захаживали «друзья», которым дозволялось творить с молодым телом всё, что заблагорассудится, за небольшую сумму. Это являлось своего рода бизнесом мужчины. Вот и сегодня всё вроде шло как обычно, как вдруг женщина скривилась от боли, осела на пол и какой час уже не вставала, при всём этом издавая раздражающие звуки. -Да угомонись ты уже! Тише! Ты ужасно мешаешь! – недовольно проворчал мужчина. Он настолько жил в алкогольном дурмане, что и не заметил выросший живот своей сожительницы. Та в свою очередь старательно игнорировала своё положение. Она поздно поняла, что забеременела: живот появился лишь на последних месяцах, самочувствие оставалось прежним. Женщина понятия не имела от кого он. Ею предпринимались попытки избавиться от нежелательного ребёнка, но к её великому сожалению ни одна не увенчалась успехом. Минуло часов 6, и комнату заполнил детский звонкий плач, что вызвало ещё большее раздражение мужчины, он бросил брезгливый взгляд на ребёнка. Тот лежал в лужице крови, на холодном полу и пронзительно кричал. Женщина, обессилев, посапывала. Женщине ребёнок был полностью безразличен. Поначалу мужчину ужасно раздражал маленький вечно плачущий свёрток, хотя малыш по своей природе был довольно спокойный. К тому же его «мать» продолжала пить в том же духе, и чтобы её ненаглядный меньше жаловался на шум, кормила голодного мальчика грудным молоком. После чего малыш притихал на более долгое время, чем должен был. Причиной тому была лошадиная доза алкоголя в крови и молоке «матери». Мальчик несмотря ни на что быстро развивался, в девять месяцев он уже сделал свои первые шаги, немного погодя сказал первые слова. Мужчина увидел в нём очередной объект для подчинения. Он был психически ненормален, женщина ему наскучила, и он решил поэкспериментировать с физическим унижением рёбёнка, да ещё и мальчика. Тело пробирала дрожь, холодные пустые стены морально давили, в душе царило вечным гостем одиночество, слоняясь без дела по дому, в который раз, дёрнув дверную ручку и обнаружив запертую дверь, мальчик поплёлся царапать рисунки на стенах. Его мама как обычно безжизненно лежала на диванчике, единственной приличной мебели в этой дыре. Мама его не любила. Бывало настолько холодно, что мальчик был вынужден пристроиться рядышком с ней. Заметив это, женщина тут же отталкивала его от себя. Не желала как-либо контактировать. Рёбёнок замечал, что её часто обижают, это было трудно не заметить. Он по мере своих сил заступался, после чего сам получал. Синяки не сходили с его тела. Дядю, который этим занимался, он называл домомучителем. Он его очень боялся, но, несмотря на это не мог быть постоянно тихим и покорным. Именно поэтому дверь всегда наглухо запиралась, для пресечения побега. Вот и сегодня как по расписанию домомучитель откуда-то вернулся, оглядел обстановку и направился не к маме, а к нему. Когда мужчина приблизился вплотную, мальчик инстинктивно прикрыл голову руками. -Развлеки меня! – скрипучим прокуренным притворно дружелюбным голосом пропел он. Ребёнок никак не отреагировал, только непонимающе уставился на сожителя своей «мамы». -Кончай пялиться! Раздевайся! – теперь без малейшей дружелюбной нотки гаркнул он. Мальчик вздрогнул, но делать, что говорят, не стал. -Ах, ты гадёныш! Я научу тебя слушаться старших! – раздражённо закричал домомучитель, жёстко схватив ребёнка за руку, нанеся довольно весомый удар в район солнечного сплетения и тут же, пользуясь моментом, начав жадно срывать одежду с молодого тела. В этот самый момент проснулась непутёвая мамаша, моментально сообразив, что происходит она и не сдвинулась с места, так и продолжала сидеть с широко распахнутыми глазами. Она знала, что стоит ей влезть и гнев мужчины перейдёт на неё. Он ещё приревнует к ней мальчика, и тогда гляди, её вовсе убьёт. Это являлось центральным страхом женщины, именно поэтому она постоянно отталкивала от себя ребёнка. Тем временем перед её взором открывалась следующая картина: с её сына была сорвана последняя одежда, насильник расстегнул ремень, приспустил штаны, вместе с трусами и особо не утруждая себя дальнейшей возней со своей одеждой, грубо загнул мальчика раком и начал своё грязное дело, издавая омерзительные стоны. Он и не ожидал, что будет настолько приятно: было очень узко и тепло. Малыш кричал, плакал, пытался вырваться, но попытки были тщетны, его крепко держали. Оставалось только терпеть эту ужасную боль раз за разом. По щекам женщины также без остановки текли слёзы. -Чем я могу помочь!? Ничем! Абсолютно ничем! – как молитву повторяла она про себя, пытаясь саму себя убедить в истинности данных слов. В любом случае тот, кто бездейственно наблюдает за преступлением, в полной мере является его соучастником. Даже когда издеваются над посторонним человеком, а ведь это была родная плоть и кровь женщины, её единственный ребёнок. Наблюдая такую картину, не понимаешь кто более страшное чудовище мужчина или всё-таки женщина, заботящаяся о своей собственной шкуре и только. Через час домомучитель решил, что ему хватит. Он оделся и вальяжно, с блаженным выражением лица, точно у насытившегося кота, лёг рядом с ошарашенной женщиной, которая тут же отшатнувшись, перекатилась на пол, отползла в дальний угол комнаты, обхватила свои колени руками и начала без остановки раскачиваться в таком положении взад вперёд. Мальчик, собрав последние остатки сил, поднялся. Медленно поплёлся в маленькую полуразвалившуюся комнатку, служащую ему пристанищем. Каждый шаг отдавался болью во всём теле. Но он её просто не чувствовал, он не чувствовал абсолютно ничего. Его взгляд не выражал абсолютно никаких эмоций. Он лёг на голый пол, широко раскинув руки с ногами, и пролежал так бесконечно долго, пустым взглядом смотря в одну точку на потолке. В голове была буря мыслей и желаний, от которых возникало чувство, что мозг вот-вот взорвётся. Центральным маячило желание умереть, исчезнуть, оборвать этот ужасный кошмар. Но он только продолжал всё так же лежать, ощущая себя трусом, не способным даже на то, чтобы покончить со своим жалким существованием. Он рассуждал про себя о том, почему всё так происходит на этом свете, почему некоторые люди появляются для того, чтобы страдать, после чего просто умирают и цепочка повторяется по кругу снова и снова. Чем они это заслужили!? Он представлял себе злобного артиста управляющего людьми как марионетками и насмехающегося над их бедами. Так и пролежал шестилетний ребёнок всю ночь без сна, размышляя совсем не на детские темы. В голове пульсировало, горло пересохло, дыхание учащалось, мальчик чувствовал страшную жажду, но как утолить её не знал. Он выпил уже литра 4 воды и без толку. Еда в доме появлялась редко, что касается воды, то доступ к ней был круглосуточный – имелась колонка, черпавшая воду из под земли. Она имела родной ярко выраженный металлический привкус. Всё это началось с того самого вечера когда всё стало хуже, там где казалось бы хуже не могло уже быть. Непонятно было, куда себя деть, лежать было невыносимо. Стук в голове будто отсчитывал минуты до взрыва мозга. Оставалось слоняться по дому, изредка задевая те или иные предметы, которые с грохотом падали на землю. Тело было словно ватным. Мальчика влекло в погреб, в котором как он всегда думал, водились кровожадные чудовища. Еле передвигая ногами, он потихоньку поплёлся по лестнице, вниз в темноту. В крови бушевал адреналин, воображение подкидывало картинки одну страшнее другой. Он представлял себе: людоеда, питающегося маленькими детьми; оживших мертвецов, слоняющихся с пустыми глазницами и червями внутри них. Ему было очень страшно. Но всё его существо тянуло туда. Дело было в ароматном запахе, так привлёкшем мальчика. По мере того как он углубился в погреб, он нашёл источник этого самого запаха. Который, мягко говоря, поразил его до глубины души. По полу среди собственных фекалий неспешно передвигалась в сторону кучи хлама, которая предположительно служила ей домом, жирная тёмно-серая крыса. Она опасливо оглядывалась по сторонам, принюхивалась. Ребёнок с ужасом понимал, что это именно то, что ему нужно. В мгновение ока он оказался рядом с крысой, резким движением схватил её, что та даже очухаться не успела. После чего напугавшись самого себя, вцепился в неё зубами, высасывая кровь, при этом помогая руками, давя на тельце, как на тюбик с пастой. Ему никогда не было настолько хорошо. В этот момент существовал только он и его эйфория, и неважно было, что виновницей этой счастливой минутки было грязное животное. В этот самый момент домомучитель вернулся невесть откуда и не нашёл своего «подопечного» на месте, после чего также спустился в погреб, кроме него идти в этой дыре было некуда. Он стал свидетелем ужасного зрелища: ребёнок, который подарил столь приятные ощущения ранее, сидел на полу и жадно пожирал крысу. Всё бы ничего, он бы нормально к такому отнёсся, всё-таки голод не тётка. Но мальчик был сам не свой, глаза его налились кровью, лицо исказилось. Зрелище вообщем не для слабонервных. Мужчина был далеко не глуп. Он сразу понял, что к чему. Молниеносно взбежав по лестнице, он оказался в комнате, у кровати, на которой спала женщина. Резко схватив женщину за волосы, он начал таскать её по полу. -Ах ты стерва, какое отродье нагуляла!? – словно в микрофон прокричал мужчина. Мать нерадивого ребёнка спросонья, шокировано хлопала глазами и пыталась сообразить, что к чему. Её психика была явно не готова к такому повороту событий. Будто бы это случилось по её воле. -Как ты могла не избавиться от этого чудовища!? – будто бы поняв это, пробубнил он. Он продолжал причитатать, но хватку ослабил. На задворках сознания маячило понимание что здесь есть и его вина. Это ведь он приводил мужчин к женщине порой за сущие копейки. Своей вины мужчина никогда публично не признал бы. Резко отпустив волосы измученной сожительницы, он побрел обратно в подвал. Та в свою очередь плюхнулась на пол и лежала там неподвижно, затаив дыхание, такую картину можно наблюдать у собак, по команде "умри". К возвращению сожителя мамы мальчик уже расправился с трапезой, после нее в душе осталась лишь большая пустота, и речи не могло быть о насыщении. Еще не отойдя от шока он стоял на месте и смотрел немигающим взглядом в одну точку. Глаза по прежнему были налиты кровью. Мужчина хотел было схватить мальчишку за руку, как тот молниеносно среагировав вырвал свою руку, да с такой силой, что у его захватчика аж кости захрустели. Взвыв от боли мужчина отшатнулся от ребенка. -Не смей прикасаться ко мне!!! - оскалившись, пронзительно закричал мальчик. Он чувствовал себя сильным как никогда. -Волчонок показал зубки! Ну надо же! Тише-тише! - не растерявшись проворковал мужчина. -Кем бы ты ни был, позиции не меняются, главный здесь я - властно закричал домомучитель, но вновь приблизится не осмелился. -Ну и торчи здесь в темноте, тут тебе самое и место - захлопнув и накрепко заперев дверь на несколько замков, гаркнул он напоследок. Темнота же мальчику была нипочем. Он отлично все видел, словно кошка. Спустя некоторое время мальчик почувствовал, что его клонит в сон. Он бессознательно повалился на холодный пол. Очнулся уже привязанным металической цепью за лодыжку, на том же полу. Перед глазами маячили знакомые ботинки. Подняв взгляд чуть выше, ребенок подтвердил свои догадки о личности человека стоящего перед ним. Хотя это громко сказано, мальчик в жизни видел не так много людей: только "мать", да ее сожителя. Мужчина сообразил, что опасно оставлять столь неконтролируемое существо в подвале, не зафиксированным чем-либо. Он нашел решение этой проблемы и возпользовавшись моментом, одел на ребенка цепь, точно на скотину. -Посмотрите кто тут у нас! Теперь не чувствуешь былой самоуверенности. Домомучитель каждый день навещал своего подопечного и насмехался над ним подобным образом. Тот в свою очередь старался не поддаваться провокациям, бывали редкие срывы и это хорошо учитывая сколько гнева бурлило в ребенке. Он разрывал его изнутри. Моральными провокациями дело не ограничивалось, следовали регулярные побои. Тюремщик использовал мальчика в качестве "бойцовской груши" на которой можно было сорвать злость накопившуюся за день, а ее было с лихвой, учитывая никчемность его жизни. Он начинал наносить удары осторожно, отступая на несколько шагов после каждого. Каждый раз выходя из радиуса длины цепи, чтобы его невозможно было достать избиваемому. Реагировал мальчик для битья как надо, с криком кидался и пытался дотянуться до него. На самом же деле он мог просто стоять, это не составило ему бы труда. Но сама суть была поддерживать в мужчине азарт, для того это было игрой. Кому понравиться избивать пассивную жертву изо дня в день? Со временем это навеет скуку. Цель мальчика была как раз в том, чтобы это продолжалось снова и снова. Так как после, следовало приятное беспамянство, на некоторое время. А будучи в сознании все мысли занимала физическая боль, а не душевная. А она куда менее неприятна. -Поймай меня если сможешь! Довольно весомый удар по животу. -Ааааааааа - выпад на домомучителя. -А вот и не поймал! Еще одна попытка. Удар по лицу, что-то хрустнуло, брызнула кровь. Снова выпад. Еще один удар теперь уже ногой, со всей силы, по самому болезненному месту. Мальчик задохнулся на секунду от боли, загнулся, после чего рухнул на землю, загнувшись в позе эмбриона от боли. Похоже, тюремщик удовлетворил в себе садисткие наклонности - добил свою игрушку, пинками, по всем частям тела без разбора. Ребенок отправился во временную блаженную темноту, где царит тишина и покой. Мужчина почувствовал, что другого рода желание нуждается в удовлетворении, с существом в подвале он теперь побрезгал бы делать подобное. Хотя сама идея была весьма заманчивой. Женщина снова стала полезной для подобных дел. Он неспешным шагом побрел вверх по лестнице, запер дверь для перестраховки, цепи может оказаться недостаточно. И снова жизнь вошла в привычное русло. Каждый в ней выполнял отведенную домомучителем роль. Каждый раз он приходил к мальчику, и каждый раз тот оказывался слишком слаб, чтобы дать отпор. Он едва кормил его. Это были всякие помои, пара капель крови и в те было что-то подмешано. Мужчина совсем расслабился, он больше не ожидал встретить сопротивление. Он судил сына по матери, это являлось его роковой ошибкой. По полу как обычно тут и там была разложена отрава для вредителей, чтобы избежать случая с крысой на обед. Но эта отрава действовала ведь не на всех существ находящихся в этом погребе. Сидя в кромешной тьме, остаётся только прислушиваться. Тут и там в земле слышна какая-то суета. Поначалу мальчик, подумал, что должно быть он сошёл с ума и ему это чудится... Но проверить не помешает, всё равно заняться нечем. Остаётся только рыть на звук. Земля была мягкой и податливой. От неё исходил приятный запах. После пары движений рука наткнулась на что-то склизкое. Это был длинный жирный червяк. Без долгих раздумий, на автомате, мальчик засунул его в рот. Червяк показался деликатесом. И тут начались настоящие археологические раскопки по поиску того, чем можно поживиться. На пути попадались не только червяки, но и другие ползучие твари. Мальчик старался сохранять поверхность ровной, без ямок, чтобы домомучитель ничего не заподозрил. Снизу мальчик прекрасно слышал, как мужчина привёл очередного клиента к женщине, после чего запер дверь и удалился, должно быть тратить заработанные копейки в ближайшей забегаловке. Клиент довольно быстро управился и прилег отдохнуть для следующего захода. Необходимо было привлечь его внимание. В подвале то и пошуметь то нечем, так пусто. Остается только кричать, что и было сделано. -АААААААААААААААААААА! – пронзительно прокричал мальчик. Расслабленный клиент вздрогнул от неожиданности и вопросительно посмотрел на женщину. -Разве мы здесь не одни? Вот же грёбанный извращенец! – недовольно пробубнел мужик и вскочив с кровати, побрёл к подвалу. Женщина слова вымолвить не успела. Дверь была заперта на засов, который открыть с наружней стороны не составит труда. -Не подходи к двери! Не тронь её! Ему это не понравится! – испуганно пролепетала женщина. -Да что ты несёшь! Это не я должен платить деньги, а мне должны. Что за извращенец! Любит понаблюдать он. Засов был отварён и мужик резко вбежал внутрь, рассчитывая создать эффект неожиданности. Он попал как раз в зону длины цепи и мальчик тут же вгрызся ему в глотку. Немного подёргавшись, жертва обмякла. Это была самая невероятная трапеза. Человеческая кровь не идёт ни в какое сравнение с крысами и всякими насекомыми. Жаль, что на смакование не было времени, мужчина мог вернуться в любое время. Обычно он даёт не шибко много времени на любовные утехи посторонним. Послышалась возня в замке, домомучитель вернулся. Жертва не была опустошена до конца, но времени на это уже не было. Да и в целом выпито было достаточно. Тепло разлилось по всему телу, мальчик почувствовал себя всемогущим, как никогда. -Что за!? – послышалось сверху. Затем громкий топот ног и вот свет в дверном проёме преградила фигура. -Какого чёрта!? Фигура спешно приближалась. Дождавшись более близкого приближения, мальчик резким движением порвал цепь и набросился на домомучителя. Резкая боль пронзила живот, мальчик невольно рыкнул. Стало горячо, запахло кровью, своей кровью. Присмотревшись, мальчик увидел причину. В руках у мужчины был топор. Именно им он ему и нанёс довольно таки глубокий порез из которого теперь ручьём сочилась кровь. Это только больше разозлило. Увернувшись от следующего удара, мальчишка постарался вырвать топор из рук нападавшего. Мужчина, почувствовав, что дело плохо умудрился откинуть топор подальше. Мальчику топор для нападения не требовался. Он по старинке вгрызся в глотку домомучителю, параллельно разковыривая тело мужчины ногтями. Тот пронзительно вопил над самым ухом. Мальчик почувствовал комок поднимающийся из самого желудка, его вырвало. Он больше не мог пить. Домомучитель лежал захлёбываясь собственной кровью, мальчик поднял топор и как обезумевший продолжал снова и снова вонзать его в мужчину. От этого невыносимая боль только усилилась. Бросив последний взгляд на кровавое месиво оставшееся от того, кого когда-то до ужаса страшился, мальчик схватившись за живот поковылял наверх. Дело было совсем плохо. На пол стекала кровь. Женщина всё так же сидела полуголая на кровати, ни в силах сдвинуться с места, она ревела. -Прошу, прошу, прошу… - причитала сквозь слёзы она. Она выглядела напугано и жалко, как никогда. У мальчика не было ни времени, ни сил на неё. Каждое движение давалось ему с трудом. Он направлялся не останавливаясь к двери, которую к счастью не успели запереть. Мальчик всегда мечтал увидеть что же там за пределами этого дома. Он умрёт снаружи, он успеет добраться туда. Распахнув дверь, мальчик был ослеплён, проморгавшись он увидел буйство красок. Всё было такое яркое. Названия половины всего, что предстало перед глазами он и вовсе не знал. Сделав ещё пару шагов, мальчик рухнул на землю. После чего его ожидало ещё более прекрасное зрелище. Над ним простиралось бескрайнее голубое небо, по небу без остановки плыла вереница облаков. Это вам не на потолок смотреть. Именно сейчас в этот момент с кишками наружу, лёжа на сырой земле, мальчик чувствовал себя счастливым как никогда. Он был наконец свободен. Мальчик старался не позволять глазам закрыться, старался изо всех сил. Но вскоре сил противиться сну вовсе не осталось.