Иной взгляд

Осень. С каждым днём становится холоднее. Я больше не вынесу... Облезлая шерсть вся промокла после недавнего дождя. Мокрая чёлка слиплась и мешает глазам, в лапы безжалостно впиваются острые камни и осколки. Ветер холодным потоком обдувает спину, пожелтевшие листья вперемешку с грязью прилипают к подушечкам. Противно... Как же я скучаю по прежней жизни. Очень скучаю. Ведь раньше всё было иначе. Всё было совсем по-другому. Да, я родился бездомным псом, но меня взяла к себе одна замечательная семья... Фред, Рэйчел... И их дочь, Эмма. О, как же она любила меня! В один день, года три назад, мы уехали в поход. Стоило нашему фургону остановиться на привал, как я выбежал из салона, чтобы вдохнуть свежий воздух после многочасовой поездки. Но тут мой острый нюх мгновенно уловил чужие запахи. Мы были не одни. Это я знал наверняка. И, пока моя семья была занята установкой палаток и приготовлением обеда, я незаметно улизнул, скрывшись среди деревьев, дабы найти чужаков. Но, стоило мне недалеко отбежать, буквально, ну, метров на пятьдесят, как меня схватили и, не дав мне издать ни звука, ударили чем-то тяжёлым по голове... А дальше... Не помню. Помню только как очнулся в каком-то тёмном, незнакомом месте. Голова гудела. Было холодно и сыро. А ещё было страшно. Ещё никогда за всю свою жизнь я не испытывал страха настолько сильно. Попытавшись встать, я тут же наткнулся на препятствие в виде потолка. Ну, конечно. Клетка... Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел, что это была довольно небольшая комната с каменными стенами. Похоже на подвал. Десятки собак лежали в таких же клетках практически неподвижно. Кто-то трясся толи от страха, толи от холода; кто-то время от времени повизгивал. А некоторые были мертвы. Я взглянул в сторону и ужаснулся: рядом со мной, в соседней клетке, лежало безжизненное тело питбуля. Потроха вылезли наружу, левый глаз вытек. Из кишок сочилась и пузырилась ещё свежая кровь. Никогда не забуду то, что я там видел. За дверью послышались шаги, и включился тусклый свет. Дверь громко хлопнула, и в комнату вошёл высокий, худощавый человек в коричневой куртке с меховым капюшоном и тёмно-синих брюках. Задержавшись на долю секунды, он медленно двинулся вдоль клеток, громко клацая ботинками, будто отстукивая некоторый ритм. Его лицо было вытянутым, под глазами виднелись мешки, а его зрачки бешено метались из стороны сторону, то расширяясь, то сужаясь, словно он что-то искал. При виде меня его глаза недобро блеснули за золотой оправой. — Так-так, а вот и новенький! Он, щёлкнув замком, со скрипом открыл дверцу клетки, больно схватил меня за шкирку и ввёл мне шприцом какую-то жидкость. — Спи!.. Почувствовав сильную слабость, я быстро провалился в сон... Неизвестно, сколько я проспал, но, проснувшись, я обнаружил, что моя клетка открыта, как, впрочем, и остальные. Собак уже не было. Я остался один. Не знаю, что тут произошло, но я, не теряя ни минуты, выпрыгнул из западни и ринулся назад, к своей семье. Дорогу по запаху я нашёл быстро. Но, когда я вернулся, их уже не было. Я никого не обнаружил, заглянув в фургон. В палатках тоже было пусто... Из-за дерева раздалось приглушённое рычание, и вышли несколько человек. Я хотел было пойти к ним за помощью, но тут же отпрянул в сторону. Это были не люди. От них веяло нечеловеческой бесчувственностью и беспощадностью. Я уже молчу про запах мертвечины, исходящий от этих чудовищ. Позже я выяснил, что их называют – как там? Ах, да! – ходячими. Ходячими мертвецами, если быть точным. И мне пришлось уйти, чтобы не попасться этим монстрам. Думаю, именно из-за них моя семья ушла, не дождавшись меня. Надеюсь, с ними всё хорошо. Я ждал их, всем сердцем надеясь, что они придут. Но мои ожидания так и не оправдались. Ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю... И каждый день я задавался вопросом: "Где же вы? Вернётесь ли вы?" Моя семья... Это ведь всё, что у меня есть. Если бы Вы знали, сколько я отдал бы, чтобы вновь увидеть их... Снова дождь. Повсюду вода. Подхожу к луже и всматриваюсь в отражение. Усталый взгляд. Одно ухо разорвано, второе уныло висит. Мокрая грязно-рыжего цвета шерсть. На лбу видны проплешины. Одним словом бродячий пёс. Лишь грубоватый пыльный ошейник напоминает о принадлежности моей семье. Смотрю в глаза своему отражению. За что?.. За что так со мной?.. Что я такого сделал?.. Неужели я заслужил всё это?.. Отворачиваюсь. Мой собеседник в луже знает не больше меня. Как же неприятно видеть себя таким... Потрёпанным? Сломленным? Не знаю. Мне уже всё равно. Слышу рычание. Опять ходячий... Прошёл мимо, не заметил меня. Можно считать это небольшой удачей. Хотя, всё равно лучше уйти отсюда. А то опять, как в прошлый раз, получу по рёбрам. Из размышлений меня вывел шорох за кустами и приближающиеся негромкие шаги. Кто это? Я осторожно выхожу из-за кустов и вижу её. Девочку с короткими хвостиками и кепкой, заляпанной в некоторых местах кровью. Девочка-В-Кепке. Неужели мне улыбнулась удача? Впервые за несколько месяцев я встречаю человека. Только представьте! Не какого-то мертвеца, а живого человека! С другой стороны, неизвестно, что от неё можно ожидать. Подростки – невероятно странные создания. Кто погладит, может даже, если повезёт, покормит, а кто и палкой огреет. Наши взгляды встретились. В её глазах проскользнула искорка страха. — Всё хорошо, дружок, всё хорошо... Нет, вроде добрая. Это хорошо. Хорошо, что ещё остались такие люди. Я приветливо махнул хвостом, дабы не напугать её. В ответ она чуть улыбнулась и погладила меня по шее. Шрамы дают о себе знать... Больно... Я невольно скривился, обнажив острые клыки, после чего девочка поспешно убрала руку. Я виновато посмотрел ей в глаза. Надеюсь, я её не сильно напугал. — Ладно. Тебе это не нравится. Поняла. Прости. Вдруг я учуял какой-то запах. Мне он показался таким знакомым, родным и одновременно запредельно далёким. Что же это могло... Ну, конечно! В этот момент я срываюсь, словно с цепи, к источнику запаха так, что уже через мгновение за мной поднялся столб пыли. Останавливаюсь. Наш семейный привал. Как же долго меня здесь не было! С тех пор, как я ушёл несколько лет назад, многое изменилось. Всё выглядит таким заброшенным. Повсюду разбросаны пустые коробки, разорванные палатки, помятый фургон с выбитыми стёклами, ржавый чугунный котёл с дырой на дне. Чую незнакомый запах. Видимо, здесь кто-то уже побывал, и в этом нет ничего удивительного. На неожиданное появление моей семьи надеяться бессмысленно - не тот случай. Отдавшись своим раздумьям, я не заметил приближение Девочки-В-Кепке. — Давай поищем еду. Да, было бы не плохо. Уже несколько суток во рту не было ни крошки. — Похоже, что когда-то они были счастливой семьёй. Что? Что она сказала? Услышав последнюю фразу, я медленно подхожу к девочке. Лапы сильно дрожат и предательски подкашиваются. Она рассматривает нашу семейную фотографию... Где она её взяла?.. Рэйчел, Фред, Эмма... И я... Мы улыбаемся. Нам хорошо. Это было последнее наше семейное фото, сделанное в тот проклятый день. Я перевожу взгляд на девочку, держащую в руках фото, но тут же отворачиваюсь. Не хочу, чтобы она увидела, как мне больно. Так, всё, хватит. Нужно сосредоточиться на настоящем. Что было, то было. Это не исправишь. Я бегло осматриваю поляну в поисках чего-нибудь съестного, но тут мой взгляд приковался к дереву. Я медленно обхожу его на безопасном расстоянии, и моим глазам предстаёт душераздирающая картина: прямо передо мной сидит мертвец, некрепко привязанный к стволу дерева. И я узнал в нём Фреда... На минуту мой разум помутился. Мыслей нет, в голове пусто. Что-то внутри меня очень сильно кольнуло. Больно. Очень, очень больно. Иногда я впадаю в оцепенение. И мир вокруг меня, словно перестаёт существовать. Так и сейчас. Ощущение того, что уже никогда не вернёшь, приходит моментально, но осознание – мучительно медленно. Как будто кто-то рвёт на части твою душу. Раз – и всё! Раз – и ничего нет! Так просто!.. Да, так просто... Некогда белая майка перепачкана кровью и разорвана сбоку, около рёбер. А тёмно-синие брюки приобрели пыльный серо-бурый оттенок. Глаза, покрытые полупрозрачной пеленой, безжизненно смотрят в никуда. Апокалипсис не обошёл стороной и его. Девочка-В-Кепке подошла и начала что-то говорить мне. Я не стал слушать. Мне сейчас не до этого. Сейчас не до всего мира. Я заметил небольшой ножик, торчащий из предплечья. — А вот и укус. Похоже, он пытался срезать его. Она права. На месте ножа видны едва заметные отметины от зубов мертвеца. Будь он проклят! Девочка потянулась за ножиком, но тут же отпрянула. Ещё бы немного, и Фред... Нет, ходячий. Ходячий достал бы до неё. Тут её взгляд ложится на толстую сухую ветвь. Она многозначительно посмотрела в сторону мертвеца. Девочка-В-Кепке подняла "дубину" и, мельком взглянув на меня, прошептала: — Не подходи, ладно? С этими словами она замахивается и... Не хочу смотреть на это жуткое зрелище. Слышу только глухой удар, сопровождаемый коротким хрустом. Затем ещё один. И ещё... Знаю, так надо было поступить. Фред предпочёл бы смерть, нежели такую жизнь. Если это вообще можно назвать жизнью... — Довольно острый. Я оборачиваюсь на голос. Девочка-В-Кепке достала нож и потёрла его об колено. Затем, бросив в сторону ходячего печальный взгляд, она уверенно пошла к бочке с отходами и стала там что-то искать. Через пару минут она повернулась и победно посмотрела на меня. В руке девочка держала грязную, слегка помятую консервную банку. — Надеюсь, они не испортились. Девочка-В-Кепке села на влажное после недавнего дождя бревно, достала ножик и начала вскрывать банку. Щёлк! Знаете, когда я смотрю на человека, я сразу понимаю, что с ним случалось в жизни, что он чувствует. Вот и сейчас я всматриваюсь в лицо девочки. На данный момент она полностью сосредоточена на консервах. Но это мне вовсе не мешает "прочитать" её. Нас, собак, очень трудно обмануть. Мы видим этот мир совсем не так поверхностно, как люди. Мы видим гораздо, гораздо больше. Щёлк! Сейчас девочка напряжена. Её руки слегка дрожат. Судя по заметной усталости, она не спала уже несколько дней. Да и вообще, с этими мешками под глазами она больше похожа на панду, чем на человека. Ладони стёрты до крови, все пальцы усеяны мозолями. Несмотря на юный возраст, на лбу видны неглубокие морщинки. Не трудно догадаться, что это последствия потери близких - я то знаю. А глаза... В них нет ни капли той типичной детской наивности, ярких огоньков, так присущих детям. Только чёткость, тактичность, уверенность в своих действиях. Ничего более. Ни-че-го... Последний щелчок, и банка открыта. Терпкий, кисловатый запах ударил в нос. Мой нюх уже не тот, что прежде. Кажется, это фасоль... Да, точно - фасоль. Конечно, не высокая авторская кухня, но сейчас - то, что нужно! Девочка-В-Кепке начала есть бобы. Живот предательски заурчал. Сейчас я не мог думать ни о чём, кроме этой банки. Взглянув на меня, девочка невольно вздрогнула. Только сейчас я заметил, что уже с минуту глазею на банку, скалясь и нервно облизываясь. Тут же оправившись, я жалобно взглянул на неё. — Полагаю, ты очень голоден. Да, да! Очень! В знак согласия я пару раз взмахнул хвостом. — Держи. Она протянула мне руку с ароматными бобами. Чувствую, как учащается сердцебиение. Лапы не слушаются, подрагивают. Осторожно потянувшись, слизываю фасоль. Сладковатый, с едва различимой горчинкой вкус медленно растворяется на языке. Ммм... Такая нежная, при первом контакте с зубами рассыпается на мелкие кусочки... И просто тает во рту... Погодите...Стоп, что? Что происходит? Я... я не чувствую своих лап. Да и вообще, всё словно в тумане. Пустота... Девочка. Девочка-В-Кепке... Она кричит... Я ничего не вижу. Что случилось?.. Голова раскалывается. Больно... Обжигающая кровь на зубах. Сознание проясняется, и я вижу её, Девочку, лежащую подо мной в алой луже крови. Её рука изодрана до кости, а на моих губах чувствуется ещё свежая, горячая кровь. Что я наделал?! Как такое могло произойти? Я ведь даже ничего не помню... Всё произошло слишком быстро. Девочка-В-Кепке сильно толкнула меня в грудь, и я, перемахнув через бревно, пал на землю. Но тут же меня захлёстывает волна боли, несравнимой ни с чем. Я не мог даже приподняться, не то что встать на ноги, меня как будто что-то удерживало. Осознав всю безысходность ситуации, меня охватил страх. Нет, ужас, самый настоящий ужас. Ужас перед неизвестностью. Что же мне делать? Что со мной будет? Меня пробил холодный пот. Становится трудно дышать, горло словно сковывают цепи. Пульсирующая боль в плече с каждой попыткой подняться только усиливалась. Чувствую, как горячая струя крови стекает по шее. Сумев приподнять голову, я тут же получаю новую волну мучительной боли, но успеваю заметить два острых прута, торчащих из бедра и плеча. Неужели всё так и закончится? Какая унизительная смерть... К горлу подступил комок, и мою пасть медленно стала заполнять солёная кровь, перемешиваясь со слюной и образуя красную пену, выходящую нескончаемым потоком даже сквозь стиснутые зубы. Мысли спутались, в глазах становится темно. Девочка подходит и склоняется надо мной. — Мне... жаль... Последнее, что я чувствую, холодное лезвие ножа, легко скользящее по моему горлу... Боль прекратилась так же резко, как и началась. Я ничего не чувствовал более. И вновь пустота. Теперь уже навсегда. Спасибо...