Когда изучаешь бусидо, не забывай изучать бусидо

День был жарким. На небе – ни облачка и воздух как в духовке. Июль. Они пошли в кафе-мороженное, что по такой погоде вполне логично. Еще пол города подумало так же и в небольшой зал набилась целая толпа. Кондиционер не мог с этим справиться – внутри было немногим лучше, чем снаружи. Рей заказала лимонный сорбет, а Шинпачи – шоколадно-мятное. «Теперь нужно что-то сказать. Комплимент? Она потеет гораздо меньше, чем другие люди. Нет, это не комплимент! Но действительно меньше. Интересно, в чем ее секрет?»- где-то на краю сознания Шинпачи услышал голос Рей. -Шинпачи-кун, этот сорбет такой вкусный. Хочешь попробовать? – Рей опустила глаза, на ее щеках выступил едва заметный румянец. Шинпачи тоже немного покраснел: «Она такая заботливая… Наверное, я действительно нравлюсь ей!». -Да! Шинпачи представил, как пробует сорбет. Рей подцепляла ложечкой маленькие кусочки, один за другим они исчезали у нее во рту. Но в какой-то момент девушка упустила пару капель. Светло-желтая сладость в уголке губ. Еще чуть-чуть и мороженое совсем растает, стечет тонкой струйкой по подбородку. Рей смутилась и быстро провела по губам языком, опустила глаза. О, Ками-сама, как же он хотел этот сорбет. Юноша потянулся к нему через стол. Но из-за волнения движение вышло неуклюжим: он сбил локтем свою тарелку с зелено-коричневыми шариками и те полетели прямо в сторону Рей. Словно в замедленной съемке Шинпачи наблюдал как шоколадный десерт оставляет темные пятна на розовой юкате. Девушка вскрикнула от неожиданности. Юноша вскочил и подбежал к ней. -Прости, прости, давай я помогу… - Шинпачи хотел было обмокнуть салфеткой подол юкаты, но рука вдруг соскользнула на коленку девушки. Подол пополз вверх, открывая кружевную резинку белых чулок. -Стой, погоди, Шинпачи-кун, я сама. – в голосе девушки послышались подступающие слезы. Она обеими руками ухватилась за собравшуюся в гармошку ткань. Зажмурилась. Шинпачи отстранился. -Прости, Рей-сан. Я… Я не хотел. – юноша отступил на шаг и поклонился. Закусил щеку – из носа вот-вот могла политься кровь – Можно… Я провожу тебя до дома? -Не стоит беспокоиться, Шинпачи-кун. Мне пора. Ничего страшного, забудь об этом. Я просто спешу. – Девушка практически выбежала из кафе. Шинпачи познакомился с ней на радио-зарядке в парке. «Я, наверное, не должен больше ходить в тот парк». *** -Какого?!... – Обычно Шинпачи не ругался. Но день и так выдался дерьмовый, а вечер тенденцию не только сохранил, но и удвоил. Брюнета в красном мундире тошнило за мусорным баком. -Хоть бы в бак, а не рядом. -Ахаха. Прости, Шинпачи… – мужчина повернулся к баку, вывернуло его прямо на крышку. Через пару минут он отдышался и перевел взгляд на юношу – Прости, Шинпачи… Я не смог. Не смог. Но видит Сёдзё, я пытался. – Брюнет снова отвернулся. Шинпачи врезал мужчине по ребрам. -Сакамото-сан, заканчивайте! Нас тут полиция может увидеть. Вам очень хочется провести ночь в участке? -Кинтоки! Кинтоки, посмотри! – голос Тацумы был полон ужаса. Мужчина толкнул кучерявого, опирающегося на соседнюю стену. – Кинтоки, скорее посмотри сюда! -Урод! – Саката сплюнул и повернулся к Тацуме – Гинтоки, а не Кинтоки. – сереброволосый приложил кучерявого о бак. – Какого хрена тебе нужно? Сакамото будто и не замечал побоев: -Посмотри. Оно красное. Кинтоки, я умираю! Сереброволосый попытался сфокусировать взгляд. -Оно действительно красное, Бакамото. Черт, кажется, ты умираешь. -Они добрались до меня, Кинтоки! -Кто добрался? -Кихейтай… Или псы сегуната… Или космические пираты… Харусамэ, Зенитан… Или офицеры галактической федерации планет. Или полиция времени. Они, Кинтоки, они! Когда говорят «они» - это значит они, Кинтоки. И это очень плохо. Я умираю. -Может, это маринованный имбирь? -Я не помню, ел ли я имбирь. -Вспоминай, Бакамото. Это вопрос жизни и смерти. -Но даже если я ел имбирь, он розовый, а оно красное… -Действительно, такое красное… Но ты все же вспоминай. -Если я не ел имбирь, Кинтоки… Это они… Знай, что это они… Шинпачи не мог оторвать руки от лица. Спор разрешила рыжая девчонка, одним ударом зонта впечатавшая в стену обоих. -Это вино. Красное. – Кагура ухватила сереброволосого за ногу и потащила в сторону Еродзуи. – Тяжелый… Слишком много сладкого жрет на наши деньги. – Рыжая извернулась и пнула кучерявого в бок. Тот вяло дернулся, но в сознание не пришел. – Чего стоишь, Шинпачи? Хватай второго идиота и пойдем. Шинпачи уже последовал было примеру подруги, но вдруг заметил знакомую розовую юкату на другой стороне улицы. -Рей… - Девушка отвернулась, зашагала в другую сторону. Шинпачи оставалось лишь вздохнуть ей вслед: «То, что было сегодня утром – просто ужасно. А теперь еще и это… Ками-сама, как унизительно». Рыжая проследила за взглядом юноши и снова пнула сереброволосого. Тот промямлил что-то про чью-то маму. *** Кап-кап-кап. Кап-кап-кап. Шинпачи по капле цедил ледяную воду на лоб темноволосого мужчины. Тот поначалу храпел. Потом – задышал прерывисто. Видимо, приятные сны о девушках из хост-клубов сменились кровавыми кошмарами. Юноша улыбнулся. Не то что бы ему нравилось это делать – просто незваного гостя пора было выпроводить из дома. Рабочий день скоро начнется, в конце концов. И нравилось. Кап-кап-кап. Кап-кап-кап. Брюнет заерзал и простонал что-то. Попытался скрыться от холодных капель, ритмично выстукивающих ча-ча-ча в его сознании. Кап-кап-кап. Кап-кап-кап. Тацума с криком открыл глаза. Уже замахнулся было… -А, это ты, Шинпачи-кун. – губы мужчины растянулись в улыбке. -Доброе утро, Сакамото-сан. -Ахаха. Не такое уж и доброе. – Тацума рукавом протер лоб. – Пить хочется ужасно. Может, дашь мне этот стакан воды? -Какой стакан воды? – Удивился Шинпачи. -Тот, что в твоей руке, Шин-кун. -Это вода отравлена, Сакамото-сан. Они отравили ее, понимаете? Они. Кихейтай, псы сегуната, Харусамэ, Зенитан… - Шинпачи сделал большой глоток, - галактическая федерация планет и даже полиция времени. – Еще один. – Понимаете, Сакамото-сан? Они пытаются до вас добраться. Я просто забочусь о вашей безопасности. – Третьим глотком юноша осушил стакан. -Ахаха, - сказал Сакамото. Улыбка не исчезла с его губ, но тон его смеха свидетельствовал о том, что надежда потеряна, а вера мертва. Зато глаза Шинпачи засияли неподдельным счастьем, уголки губ поползли вверх. -Ахаха, - еще более печально повторил Тацума, пытаясь встать. – А, может, чаю? –оптимизм главы Кайентая наводил на мысли о серьезной травме черепа. -Чай тоже отравлен, Сакамото-сан. -Понятно. – мужчина понурил плечи. – А может… -Мне кажется, Сакамото-сан, на корабле вас ждут. И мне кажется, что вам лучше поторопиться – ведь они могут добраться до вас в любой момент. Тацума сумел подняться, ухватившись за край стола. Стол, вместе со всем что на нем стояло, предсказуемо перевернулся. Но ни один мускул не дрогнул на лице Шинпачи. Мужчина в красном мундире направился к выходу. Но перед тем как закрыть за собой дверь, он вдруг обернулся. -Шинпачи-кун. Я вчера видел, как ты смотрел на ту девушку. Мой тебе совет: перед свиданием следует усмирить своего зверя. Немного поработать руками. Тогда ты, наконец, расслабишься. Девушки это чувствуют. Им приятно, когда ты смотришь на них как на человека, а не как ребенок на Дораэмона. Пустой стакан разбился о закрытую дверь. Из соседней комнаты послышались крики – Кагура не была так нежна и терпелива как Шинпачи. А юноша просто взял веник и начал убираться. Ведь скоро начнется рабочий день. *** Она подошла к нему в магазине. Первая подошла. Юноша так растерялся, что чуть не выронил пакет с покупками. -Шинпачи-кун… Я… Извини, что отвернулась в тот вечер. Мне очень стыдно. Мой отец… Он тоже такой. Тоже пьет вечером сакэ. И маме приходится через всю улицу тащить его до дома.– Девушка потупила взгляд. Шинпачи затаил дыхание. – Я просто хотела сказать, что понимаю тебя. Может, сходим куда-нибудь в эту субботу? *** Ладони потели, руки тряслись. Они ведь шли в кино! На западный фильм, еще и вечерний сеанс. Настоящие свидание! Шинпачи с самого утра места себе не находил. Он никак не мог придумать, что сказать. Стоит ли вообще говорить? Это все-таки кино. Не слишком ли рано будет взять Рей за руку? А, может, там, в темноте последнего ряда, она решит… Дыхание перехватило, из носа полилась кровь. В конечном счете, Шинпачи все же решился воспользоваться советом Сакамото. Терять уже было нечего. Но, как ни странно, помогло. *** Все было так хорошо, что юноша просто поверить не мог своему счастью. Уже наступила осень, желтые листья падали с деревьев, застилая землю золотым ковром. Сеансы радиозарядки подошли к концу, но они с Рей по-прежнему встречались в парке. Подолгу гуляли, забредая в самые дальние и безлюдные места. Держались за руки, иногда даже целовались. Среди золотистых листьев был один красный. Рей нагнулась, чтобы поднять его. Взгляд юноши скользнул по её ногам. Таким длинным, красивым. В плотных белых чулках. Когда она нагибалась, Шинпачи заметил голубую подвязку. Тонкая шелковая лента на круглом бедре… Над ней – ничего. Юноша затаил дыхание. Он знал, как усмирять своего зверя, но иногда тот все же вырывался из клетки. И рычал и скулил и скреб и носился прыжками по самой подкорке. «И почему это кажется таким прекрасным? Это ведь просто ноги и просто лента» - Рей говорила что-то о листьях багровых и золотых, о том, как сезоны сливаются в уроборос и о том, как холодное дыхание Юки-онна предвещает цветение сакуры. Юноша не слушал, выдохнул: «Наверное, именно поэтому». *** Кагура ковырялась в носу и вытирала сопли о футболку. -Что ты делаешь?! – Закричал Шинпачи. Он только вернулся с чудесного свидания и, ничто, как казалось, не могло испортить его настроения. Но Кагура была совершенно уникальна. Она, видимо, получила его посылку – новенькую футболку фан-клуба Теракада Оцу. Оборвала рукава, надела и теперь… -Это моя футболка! -На ней нет твоего имени. -Но ее принесли для меня! -А написано Теракада Оцу. -Вот именно! Она моя! -Шин-тян, ты носишь женские футболки? В этом нет ничего страшного, Шин-тян. Просто признайся. -Отдай! -Но, Шин-тян, если ты носишь женские футболки – тебе стоит завести свои, а не тащить их у какой-то Теракада Оцу. Думаю, тебе стоит поговорить с Сайго-доно. Думаю, он посоветует тебе пару магазинов, чтобы ты мог обзавестись необходимыми вещами. Шинпачи понял, что спорить дальше – бесполезно. Он просто ушел на кухню и закрыл за собой дверь. В конце концов, у него было просто чудесное свидание, а на ужин он хотел приготовить якисобу. И он не позволит какой-то испорченной девчонке убить этот вечер. *** Близилось Рождество. Шинпачи чувствовал, что должен пригласить Рей на праздничный ужин. Это будет отличный повод познакомить ее со всеми. «Сестра собиралась прийти со своей подругой – Къюбей-доно. Конечно, Отосе, Катарина и Тама. И, скорее всего, в очередной раз попытается разгромить дом идиот-Сакамото.» - Шинпачи подумал о том, что в праздник Сакамото несомненно будет с Муцу. А уж та непременно будет бить его по шарам за каждое несвоевременное ахаха. От этих мыслей на душе у Шинпачи потеплело: «Еще, наверное, будет Хиджиката-сан – он почему-то стал часто приходить на ужин. Интересно. Раньше они с Гин-саном все время спорили…». Шинпачи все пытался представить Рей за одним столом со всем – почему-то не мог. Юноша хотел было спросить совета у Гинтоки – ведь он пришел к нему, чтобы стать настоящим самураем. Но юноше пришлось отбросить эту мысль, как дурацкую. Саката Гинтоки, несомненно, действительно был настоящим самураем. Но где-то глубоко внутри. Скорее всего, где-то между печенью и простатой, в чудесном тайном Эльдорадо. К тому же, подобные вопросы были немного сложнее бусидо. В дверь позвонили. На пороге стоял Хиджиката Тоширо. За спиной у него была ёлка и какой-то мешок. -Хиджиката-сан, что это? -Это все для праздника. Полагаю, Гинтоки слишком ленив, чтобы обо всем позаботиться. Шинпачи подумал, что Хиджиката-сан полагает правильно. Юноша отметил, что полагательство Хиджикаты нужно поощрять, чтобы он полагал как можно больше. В последний раз они совсем забыли о праздниках, ужин пришлось готовить сестре. И никто кроме нее этому рад не был. -Хиджиката-сан, а можно вас спросить кое о чем? -Ну? -А как понять, что девушку действительно стоит знакомить с семьей? Мужчина помедлил несколько секунд: -После свидания мужчина может испытывать два чувства: воодушевление и раздражение. Просто подумай о том, что ты чувствуешь после свидания. -Три. Есть еще стыд. – На пороге показался Гинтоки. –Стыд? Часто позоришься перед женщинами, да? – Хиджиката ухмыльнулся. Гинтоки посмотрел полицейскому прямо в глаза. -Стыд, Шинпачи-кун, это когда девушка – как трехколесный велосипед в двенадцать лет. Покататься, вроде, можно, но если соседи увидят – будет очень стыдно. -Что… - Шинпачи был действительно в ужасе. Он набрал воздуха в легкие, чтобы разразиться тирадой по поводу уважительного отношения к людям вообще и к женщинам в частности, но оба мужчины уже скрылись за дверью спальни. Что-то упало. Опять что-то упало. Кто-то шептал гневным басом: «Кто тут еще трехколесный велосипед?!». А потом снова что-то упало. Шинпачи вдруг понял, что все чаще чувствует раздражение. *** Мико вломилась в Еродзую через окно. Это было не таким уж большим событием в жизни Еродзуи: с таким количеством сталкеров-извращенцев, придурочных террористов, террористов-извращенцев, неуравновешенных копов и копов-сталкеров – подобному удивляться не приходилось. Девушка приземлилась вниз головой, задравшаяся юбка открыла миру сетчатый край чулок и тонкий черный пояс. Взгляд Шипачи упал на кожаные ремешки и блестящие застежки. Юноша наслаждался видом, не отрываясь от чаепития. Но уже в следующую секунду сверху, прямо на девушку, свалилось нечто огромное и белое. А следом – Кацура Котаро, собственной персоной. «Придурочные террористы,» - отметил про себя Шинпачи и сделал еще глоток пуэра. Террорист-извращенец всегда приходил ночью. Один. И только к Кагуре – просто сидел в кустах под окнами, а на рассвете – исчезал. Но, хоть от него было и меньше проблем, а иногда была даже польза, Шинпачи он все равно не нравился. *** -Мико, ее зовут Мико и она просто чудесная! – сердце юноши переполняло счастье, и он не стеснялся изливать это счастье в мир. По лицу Кагуры было ясно – зря. -Она же старая. -Не старая, а взрослая. Всего на пару лет старше меня. А главное – хоть она и женщина, она – воин Джой. У нее сердце настоящего самурая! -Старая. И у тебя комплекс старшей сестры. – Кагура закинула ноги на стол. Шинпачи сморщился. -Это отвратительно. -Они чистые. Почти не пахнут. -Что значит «почти»? -Почти – значит почти, Шинпачи. Я же специально их не обнюхиваю. Я же не животное. -А ведешь себя как животное. Не превращайся в Гин-сана. Кагура закатила глаза и засунула в рот очередное суконбу. -А ты теперь тоже вступишь в Джой и будешь бегать на собрания к Зуре, дорамы обсуждать? – Шинпачи смог разобрать слова только потому, что уже давно жил с Кагурой практически под одной крышей. Она часто говорила с набитым ртом. -Конечно, нет! Но сейчас это совершенно не важно. Понимаешь, Кагура, она совершенно потрясающая! Девушка пожала плечами. *** Так хорошо, когда красивая девушка везет тебя на мотоцикле. Гораздо лучше, чем самому вести мотоцикл. Можно обнимать девушку за талию. Можно смотреть по сторонам и наслаждаться ветром. А ветер будет вздымать ее юбку, открывая границу капрона и кожи. У нее черные волосы и короткое черное платье. Черные ногти. Острые. Шинпачи успел почувствовать их на своей спине. Он знал, что все это – очень не правильно. Но каждый раз голова так кружилась. Юноша пытался усмирить своего зверя, но рецепт Сакамото почему-то перестал помогать. Шинпачи простил бы ему всю перебитую посуду, всю переломанною мебель и все испорченные вечера – только бы узнать, какие еще есть способы справиться с этим наваждением. Но Тацума был где-то далеко. Где-то посреди черной бесконечности пытался рассказать своему старпому про силу гравитации, силу упругости и силу трения. Мико забирала его после работы и увозила в ночь. Иногда они до рассвета танцевали на каком-нибудь заброшенном складе под последние хиты Оцу. А иногда – уезжали подальше от города, чтобы смотреть на мерцание Бетельгейзе. А как она целовалась… С Рей все было совершенно иначе. Юноша и представить раньше не мог, что бывает так. *** Пыль летела во все стороны. Вокруг собралась небольшая толпа. Какой-то тощий мальчишка предлагал прохожим сделать ставки. Шинпачи даже голову не повернул в сторону драки – он не раз уже видел, как Кагура пытается выбить дух из капитана десятого отряда Шинсенгуми. Странности начались позже. Вернувшись из магазина Шинпачи застал в гостиной никого иного как Окита Сого, того самого капитана. Блондин сидел на диване, запрокинув голову, и зажимал рукой нос. Напротив расположилась Кагура, прижимающая к глазу пакет со льдом. - Я победила. Значит сегодня ужин за твой счет. - Ты упала первой. Значит – за твой. - А ты упал следом. Или еще хочешь? - Да успокойся. Я неплохо подзаработал на тотализаторе. – Блондин бросил на стол несколько смятых купюр. Все это время брови Шинпачи постепенно ползли вверх и сейчас почти были готовы покинуть пределы лица. - А неплохо придумано! О, этого хватит даже на рис с морепродуктами! Блондин улыбнулся и притянул Кагуру к себе. За распущенными волосами девушки видно не было, но звуки все выдали. Шинпачи тихо вышел на балкон и посмотрел куда-то вдаль, за горизонт. Вернулся в дом он только к вечеру. *** На выходных был фестиваль фейерверков. Шинпачи очень ждал этого дня – они с Мико весь вечер собирались провести вместе. «Сначала – немного постреляем в тире. Потом можно попробовать сладости. Может, столкнемся с кем-нибудь…» - Юноша надеялся столкнуться с сестрой, чтобы наконец-то познакомить ее с Мико. Шинпачи боялся, что Отаэ не одобрит его выбор, если просто привести Мико на обед. Однако, он надеялся, что девушки подружатся в непринужденной атмосфере. От мыслей отвлек сигнал СМС: «В субботу не получится. Прости. Дела Джой». Юноша нахмурился, но его отвлекла Кагура. Что-то в ней было не так. Шинпачи осмотрел подругу с ног до головы. «Раньше она не носила каблуки… И такие короткие платья…» - Подумал он, но когда девушка повернулась лицом, все это показалось сущими пустяками. -Кагура-тян, ты на клоуна похожа. -Ничего ты не понимаешь, Шинпачи. Помада раскрывает привлекательность женщины. – губы девушки были накрашены не меньше, чем в десять слоев. Краска выступала за контуры, кое-где даже залезала на щеки. -Помада, а не кровавый поцелуй. Выглядит так, будто ты только что убила и сожрала оленя. – Девушка улыбнулась во все 32. - И прямо сейчас собираешься убить и сожрать еще одного. -Я и собираюсь. Мужчины мало чем отличаются от оленей. – Кагура фыркнула и вышла на улицу. *** Фиолетовые, зеленые, золотые… Искры разлетались по ночному небу. Вспышки пламени сливались в волшебные цветы, магических животных и просто причудливые узоры. Самый большой фейерверк полыхнул красным и обернулся огромным драконом. Шинпачи застыл в восхищении: «Мико-тян бы так понравилось! Она бы смеялась и хлопала в ладоши…». Вдруг прогремел взрыв. Не хлопок салюта, настоящий взрыв. По звуку падающих камней и крикам стало ясно, что случилось беда. Толпа бежала в стороны от этих звуков, Шинпачи – пытался прорваться к ним: «Она там… Она ведь может быть там! Она же из Джой, наверняка они где-то поблизости». Слева мелькнуло знакомое красное кимоно, следом – черная форма Шинсенгуми. Они неслись над толпой, по карнизу соседнего здания. А на одной из крыш Шинпачи заметил знакомые фигуры: одну – с кисеру, другую – с боккэном. Вход в здание оказался поблизости, юноша кинулся к нему. На крыше они были вдвоем. Белый демон и черный демон. Шинпачи с трудом выбил железную дверь, но прорвавшись понял, что ничем не сможет помочь. Эта схватка должна пройти один на один. Брошенные фейерверки продолжали взрываться в запланированном порядке: цветы, животные, узоры. Небо было светлым от огней. И она… Она действительно была поблизости. На соседней крыше. Они с Кацурой пытались устоять перед натиском дюжины солдат Кихейтай. Их уже почти прижали к краю. Шинпачи обернулся на лязг мечей. На другой крыше Окита и Кагура бились с людьми в черной одежде. То и дело мелькали зонтики. «Ято.» - понял Шинпачи: «Но почему?...» -Уходи, Шинпачи. – Спина Гинтоки напряглась. Он готовился к удару. До юноши донесся крик Мико. Она с трудом удерживала левый фланг. Со стороны другой крыши послышался треск: несколько ято прижимали Кагуру к полу, один давил сапогом на её горло. Окита отбивался от пары других. Одноглазый усмехнулся и отбросил кисеру. -В жизни каждого мужчины бывает момент, когда он должен сделать выбор. Шинпачи разбежался и прыгнул. -Эта крыша просто ближе, - прошептал он сам себе. Боккэн юноши вонзился в челюсть ято. *** Гинтоки уже неделю лежал в больнице. Осложнений не было, но они все равно навещали его каждый день. В этот раз Кагура вела себя как-то странно. Даже не пыталась стянуть еду Гин-сана, пока тот дремал. - Если он обидел тебя – я его убью. – Шинпачи положил руку на плечо девушки. Кагура хотела было что-то ответить, но в палату вошли Отаэ и Къюбей. -О, вы уже здесь. А я принесла пациенту немного домашней еды. – сестра поставила на столик контейнер с темной материей. Гинтоки, кажется, уже проснулся, но сделал вид, будто уже давно мертв. Сестра заметила это. Кулак опустился на бедро Гин-сана, его лицо посинело. -Не хорошо обманывать гостей, притворяясь спящим. Ты ведешь себя совершенно неприлично. -Черт… Прямо по… Кулак снова врезался в бедро. -Не говори такие слова при девушках. – Уникальной особенностью Отаэ была неизменная приветливая улыбка. Она делала просто ужасные вещи, совершенно не меняясь в лице. Юношу это немного пугало. *** Они так и не встретились снова. Ничего не написали друг другу. Сначала Шинпачи хотел написать: «Кагура просто друг, она просто была ближе». Сообщение надолго зависло в черновиках, но в конце концов юноша решил, что это хоть и правда – выглядит жалко. Кагура больше не казалась расстроенной. Ей почти каждый день приходили цветы. Из букетов падали разноцветные открытки с незнакомыми именами. Получая каждый новый букет, девушка тяжело вздыхала. Кто-то прислал гортензии и записку со стихами. Девушка смяла листок, положила цветок в рот. Несколько раз проживала, скривилась и выплюнула. -Совершенно безнадежно. Они все абсолютно бесполезны. Гинтоки привычно валялся на диване с джампом. Шинпачи прыгал с метлой, пытаясь навести порядок в этом захламленном хлеву. -Гин-сан, ты ведь просто лежал весь день, да? В ответ раздалось какое-то невнятное мычание. -Вы уже несколько недель живете как животные. Гин-сан, какого черта ты даже не пытаешься что-то сделать? -Пацуан, бездействие – совершенно нормальное состояние человека. Причины нужны только для того, чтобы его прервать. *** После битвы фан-клубов, в клуб Шинпачи вступила целая куча девушек. Теперь состав был примерно 50 на 50, вот такой отаку-унисекс. Однако, вопреки надеждам старых соучастников, девушки желали проводить время не со всеми. Многие искали только общества капитана. На День Святого Валентина шоколада пришло столько, что они даже вместе с Гинтоки уже несколько дней не могли все съесть. -Это от Рей. Та самая Рей? -Другая Рей. У нас в клубе три Рей. О, вот еще одна от другой-другой Рей. -Прошлая мне больше понравилась. -Попробуй от Асуки. -На вкус – великолепно. Скоро будут проблемы, пацуан. -Почему? *** Проблемы действительно начались и действительно скоро. Асука поссорилась с Харукой и потребовала исключить ее из клуба, обвинив в пропуске собраний. Харука же утверждала, что ни Асуки, ни Томико не было на последнем концерте. Томико ничего не утверждала, но вскоре поползли весьма непристойные слухи про Харуку, Уме и Юкико. Никто не мог понять, правдивы слухи или нет, но некоторые разговоры были столь ужасны, что клуб вот-вот мог оказаться в центре огромного скандала. -Почему я должен все это решать, почему я должен со всем этим разбираться? – Орал Шимпачи, оставаясь наедине со своими самыми преданными соратниками. Никто из них не мог найти ответа. Юноша пришел в Еродзую понурым и уставшим. Он хотел только улечься на диван и хотя бы пару часов просто смотреть в потолок. Но диван уже был занят. На нем, не менее понурый и уставший, расположился Кацура Котаро. Они с Гин-саном тихо разговаривали о чем-то. Но стоило Шинпачи войти – тут же смолкли. -Неприятности, Шинпачи? -Да, Гин-сан, неприятности! – Юноша не выдержал. Он просто вывалил все, что имел сказать по поводу этих неприятностей. Немного отдышавшись, выпалил – Вот почему я должен со всем этим разбираться?! Мужчины переглянулись. Первым заговорил Кацура: -Настоящий самурай должен брать ответственность не только за свои слова и поступки… - мужчина собирался продолжить, но его перебил Гинтоки: -Зура хотел сказать: потому, что ты пацан, пацуан. -Да. – То, что Кацура даже не попытался поправить свое имя, свидетельствовало о значимости этого заявления. Шинпачи ушел делать чай. *** Вечером он встретился с Харукой. Они давно договорились вместе пойти на ночь европейского кино. Никогда раньше Шинпачи не видел таких картин. И к утру понял: теперь немного жалеет, что увидел. Харука носила очки в розовой оправе. На сеансе вообще было много людей в очках и шарфах. Это казалось юноше довольно странным – ведь в зале совершенно не холодно и сквозняков вроде нет. Харука одевалась на западный манер: в подобие школьной формы с мягким джемпером. Проходя между рядами кресел, она зацепилась юбкой за подлокотник, из-под клетчатой ткани выглянула полоска загорелой кожи и ажурная подвязка с маленьким красным бантиком. Шинпачи поправил очки. Все тяготы бытия жителей северных стран мгновенно вылетели у него из головы. Он вернулся домой незадолго до рассвета. И, насвистывая: «чомэ-чомэ-чомэ», хотел было направиться в свою комнату. Но в дверях с кем-то столкнулся. «Кто-то» вскрикнул и со всей силы швырнул его на пол. Шинпачи услышал, как в ребрах что-то хрустнуло. -Къюбей-доно? Загорелся свет. Сестра жестом пригласила всех в гостиную. -Къюбей-доно, почему вы у нас так рано? Что-то случилось? – Голос юноши выдавал волнение. Но девушка молчала, лишь легкий румянец заиграл на ее щеках. -Все хорошо, Шинпачи-кун, - сестра накрывала стол для раннего завтрака. -Не нужно скрывать от меня, если что-то случилось! -Шинпачи-кун, а где ты был всю ночь? Когда мы уже познакомимся с твоей девушкой? -Нет, сестра. Никаких девушек. Гинтоки-сан и Кацура-сан сказали, что от женщин одни проблемы, которые мужчины должны решать. Отаэ сохранила милую улыбку, но лицо ее будто потемнело. -Не стоит прислушиваться к этим людям, Шинпачи-кун. Они уже одной ногой в могиле. -Так что случилось, Къюбей-доно? – Девушка лишь опустила голову. -В некоторых вещах, Шинпачи-кун, - сестра положила свою руку на руку Къюбей, - Девушку может понять только другая девушка. – Отаэ наклонилась и поцеловала подругу. Глаза юноши расширились и готовы были попадать, оставляя вмятины на полу. Шинпачи перевел взгляд на тарелку с завтраком. Весь день он спасался мыслями о европейском кино. *** Шинпачи возвращался с очередного собрания фан-клуба. Они послушали всего пару песен. Остальное время ушло на крики и бессмысленные споры. -И когда все стало таким сложным? Рядом с раменной юноши заметил Кагуру с какой-то симпатичной девушкой в синей юкате. Приглядевшись, юноша узнал Зурако. Кагура увидела Шинпачи и помахала ему рукой. -Привет, Кагура. Добрый день, Кацура-сан. -Я не Кацура, я Зурако. – В голосе мужчины была странная грусть. -Зурако не может войти в закусочную и признаться Икумацу-доно в том, кем является на самом деле. – Кагуре показалось, что она прояснила ситуацию. Шинпачи показалось, что он услышал какой-то бред. -Но Икумацу-доно ведь знает, что вы лидер Джой. Кацура лишь отвел взгляд. -Икумацу-доно приняла меня как лидера Джой. Но, боюсь, она не сможет смириться с тем, что я – Зурако. -Вы – Зурако, Кацура-сан? -Шинпачи, ты идиот. Зурако-тян – настоящая женщина в теле настоящего самурая. -Лидер прав. Но сможет ли Икумацу-доно понять это так же? -Кац… Зурако-сан, в вашей груди бьется сердце настоящего самурая. А настоящий самурай не должен бояться трудностей, так гласит бусидо. -Действительно, Шинпачи-кун. Именно так и гласит. Твой разум свеж и полон мудрости. Как и у лидера. – Зурако сжала кулаки, подняла вверх подбородок и пошла на отчаянный шаг. Для прохожих это был просто шаг в закусочную. Но Шинпачи чувствовал – здесь и сейчас, на этой шумной улице, вершится судьба. Как бы по-идиотски это не выглядело. В конце концов, когда судьба идиотская – с этим ничего не поделаешь. -Её на войне немного контузило. Надо быть с ней добрее. – И Кагура и Шинпачи не без интереса наблюдали за происходящим по ту сторону стеклянной витрины. Брюнетка говорила что-то, а блондинка просто продолжала готовить рамен. – Но все-таки немного странная эта Зурако, да? -За последнее время я видел множество странных вещей, Кагура. -Я тоже, Шинпачи. Я тоже. Через какое-то время Зурако перестала говорить. Это было не так уж и скоро, ведь у лидера Джой в запасе всегда было немало пламенных слов и патетичных речей. Из-за стекла было плохо видно, но Шинпачи был готов поклясться, что Икумацу закатила глаза и прошептала в потолок: «Наконец-то». А потом просто подошла и поцеловала Зурако. Шинпачи с Кагурой переглянулись. Вдруг Кагура улыбнулась. Эта улыбка была такой нежной, что сердце юноши вдруг окутало тепло и безмятежность. Он и сам не понял, почему покраснел. А потом дотронулся до ее пальцев. И она приняла его руку. *** Волан летал туда-сюда. Кто-то громким голосом выкрикивал цифры. Выкрикивал цифры – это не «вел счет». Просто громко кричал: «Восемнадцать! Двадцать восемь! Четыре!». Но и игроков и немногих зрителей все устраивало. Шинпачи сидел на трибуне и отклонялся то вправо, то влево. Рядом Ямадзаки ел анпан. Оба молодых человека не сводили глаз с воланчика – подобная оплошность могла привести к катастрофическим последствиям. Даже стоить глаза. А такого допустить было никак нельзя – стек одноглазых персонажей и без того переполнен. -Вы выглядите очень счастливым, Ямадзаки-сан. Тама наконец-то ответила взаимностью? Ямадзаки доживал последний кусочек анпана. -Не совсем. Но да. Мы встретили кое-кого особенного. И Тама… У нас всех все наладилось. -Я тоже, кажется, встретил кое-кого особенного. -Кто-то новый? -Нет… Мы с ней уже очень давно знакомы. Но только сейчас… Знаете, Ямадзаки-сан, кто-то давно знакомый – это гораздо хуже, чем кто-то новый. Я очень боюсь сделать что-то не так и все испортить. Ямадзаки хохотнул. -Не бойся делать глупости, Шинпачи-сан. У вас будет еще куча времени, чтобы во всем разобраться. Знаешь, молодость все прощает. – Ямадзаки ловко увернулся от летящего в него снаряда. - Один из моих особенных людей тоже давний знакомый. Он… С работы. И одна девушка… С работы. Можно сказать. По крайней мере, нашли мы ее на работе. Она носит все черное, а он любит чтобы его называли господином. – в голосе Сагару проскользнули мечтательные нотки. – Страшно подумать, что я почти в два раза старше каждого из них. – Ямадзаки снова хохотнул. Шинпачи посмотрел на него. Белая кожа, иссиня-черные волосы. А из-под лохматой челки блестят большие наивные глаза. -А сколько вам лет, Ямадзаки-сан? -Тридцать два. Шинпачи все-таки потерял бдительность. Волан врезался прямо в его висок. *** Канун Нового Года. За окном все белое-белое. И ветер, и холод. Но мороз совсем не колит – лишь приятно пощипывает, контрастируя с теплым домом. Пахнет хвоей и мандаринами. Шинпачи никак не может распутать гирлянду для елки. -Пацуан, молодой ты еще. Горячий. – Гинтоки забрал у него спутанные провода. Покрутил. Разбил пару фонариков. – Ауч. -Какой позор. Еще и после слов «молодой ты еще, горячий», - фыркнула Кагура. -Такое сможет смыть только сэппуку. – усмехнулся Хиджиката. В дверь позвонили. Гинтоки выругался и пошел открывать. С порога раздалось звонкое «Ахаха». -Какого черта ты приперся? Тебя никто не приглашал. – Гинтоки попытался захлопнуть дверь, но Тацума выставил руку. А другой – протянул бутылку саке. -Идет, проходи. О, привет Муцу. А тебе я действительно рад. – Муцу кивнула ему в ответ. Хиджиката помахал рукой вновь прибывшим. В зубах у него был провод от гирлянды, которую он пытался починить. Следом пришли Икумацу с Зурако. Хиджиката нахмурился: -Эта девушка, в синей юкате. Она кажется мне смутно знакомой. Гинтоки покосился на замкомандующего. -Она в хост-клубе работает. Шляешься по борделям, пока никто не смотрит, да? Хиджиката не успел ответить. Отаэ крепко врезала Гинтоки по челюсти. -Пожалуйста, не называй хост клубы борделями. Это разные вещи. – Отаэ явно хотела добить лежачего. Но Къюбей взяла ее ладонь в свою, переплела пальцы. У девушек появилось занятие гораздо интереснее. -О, Отаэ-сан! Давно не виделись! Как дела у Ори-тян? Мне так жаль, что я не успел к ней заглянуть. Я должен сказать ей, что наша свадьба отменяется. Дело в том, что я теперь… Ахаха. Не свободен. – Муцу не замедлила схватить Тацуму за волосы и приложить лицом об стол. -Ваша свадьба была только в твоих фантазиях. То, что ты не свободен, скоро может остаться там же. -Ахаха. Отаэ хотела было приложить Сакамото. Вступиться за честь Ори-чан, да и смех у мужчины был очень раздражающим. Но Муцу так сверкнула глазами, что Отаэ решила все же остаться на месте. -Прекратите, ну не при детях. – Гинтоки с Хиджикатой окончательно разодрали гирлянду. – Эта вещь изначально была сломана. Она не нужна. Просто выброси ее. – Кучерявый вручил обломки замкому. Кагура лениво развалилась на диване и поедала мандарины. Улучив момент, Шинпачи обнял её. Девушка с улыбкой обернулась и закинула ногу на ногу. В разрезе красного китайского платья показалась тонкая полоска кружев. И тогда он понял, что никогда ничего на самом деле не решал. Но, возможно, это не так уж и плохо.