PICK IT UP

Дверь резко распахнулась, пнутая костяной ногой в красном сапоге с застежками. - Са-а-анс, ты, мелкий засранец! На пороге дома появилась фигура рассерженного Папируса, что свидетельствовало только об одном – ежедневная свистопляска началась. «Мелкий засранец» преспокойно развалился на диване и даже несуществующим ухом не повел на такое эпичное заявление. Рослый скелет медленно, еле сдерживая искреннее бешенство, приблизился к нагло ухмыляющемуся братцу и уже тише произнес: - Убери. Свой. Чертов. Носок. - Не-а, - зевнул старший. Папируса все-таки прорвало – он начал скакать, вопить, размахивать руками, не уронив и не разбив при этом ровным счетом ничего. Санс, наблюдавший такие сцены каждый день, даже не стал изображать удивление. На самом деле, ему чертовски нравилось выводить Папируса из себя подобными способами, и он этого скрывать не собирался. - Ты издеваешься?! – взвыл высокий скелет. - Агась. - Убери. Это. - Не-а. - Санс! - Че? - Нхмвх… - кажется, Папирус готов был взорваться, так его трясло. Он каждый раз так мучился, так мучился… И каждый раз забывал, что брату плевать на все эпатажные выкрики. Эту ленивую задницу можно было заставить что-то сделать, только если уткнуть в конкретное дело носом. Хотя в прошлый раз попытка повозить Санса по накиданным им же фантикам кончилась очередным каламбуром, а убирался все равно Папирус. Так что сейчас он отмел мысль просто взять нахальную костяную картошку, называемую его братом, и бросить туда, где тот намусорил. Сансу хоть бы хны, толку никакого. - Успокойся, бро, - сжалился низкорослый скелет, - присядь, выпей чайку, полегчает. Сдался тебе этот носок. - Он лежит там уже месяц! – продолжал заходиться Папирус, меряя гостиную семимильными шагами. – Месяц, черт побери! Когда ты уже научишься… - тут он остановился, потому что его черепушку осенила «гениальная идея». Глазницы младшего брата хитро сощурились, и он многозначительно покосился на ничего не подозревающего Санса. Тот как раз мимоходом рылся в подушках дивана – авось, отыщется какая-нибудь мелочь. - Знаешь, что, брат, - высокопарно выпрямился Папирус, будто собрался говорить речь, и поднял палец, - думаю, Великий Папирус наконец-то придумал тебе достойное наказание за твои провинности. - И какое же? – недоверчиво уточнил Санс. Если бы у него были брови, они бы приподнялись. А так лишь глазницы заинтересованно округлились. Вместо объяснений Папирус склонился над братом и протянул к нему руки. Очень, о-о-очень медленно. Настолько, что Санс успел испугаться. Но уже через секунду он заливался гомерическим хохотом от того, что его старательно щекотали, в чем Папирус был прямо-таки мастером. - Ст… стой! Только не это, ох! - Я знаю, что ты боишься щекотки! – торжествовал будущий солдат Королевской Гвардии, не прекращая своей адской пытки. – Признай свое поражение, иначе я не остановлюсь НИКОГДА! - О, боги… - всхлипнул задыхающийся Санс, который изворачивался всеми возможными способами, причем доизворачивался до того, что свалился с дивана и теперь корчился на полу. Но от ловких рук Папируса некуда было деться – такое впечатление, что они проникали повсюду: под ребра, подмышки, за спину, проходились по бокам и уже почти добрались до пяток, но тут старший не выдержал и едва ли не с визгом откатился в сторону. В итоге они оба распластались на ковре, тяжело дыша и пытаясь отойти от того, что только что произошло. - Больше… так… не делай… Я же помру, - взмолился Санс, у которого было впечатление, будто он навернул пару кроссов вокруг Сноудина. - Ура! Я вышел победителем! – воздел кулак к потолку Папирус. – Что ж, так и быть, сегодня я пощажу тебя, негодяй, но завтра… Если ты не уберешься завтра, тебя постигнет МУЧИТЕЛЬНАЯ кара. - Жду не дождусь, - хмыкнул старший. Естественно, он не планировал убираться. Он вообще никогда ничего не планировал. Что у людей, что у монстров, раз они ведут праздную жизнь, планов обычно не образуется, каждый день проходит спонтанно и, в отличие от Папируса, Санс никогда не тренировался и не раскладывал свои обязанности по полочкам. Хотя это не означало, что у него их не было. Были. Громкие и подвижные такие… обязанности. Которые вечно влипали в проблемы. Однако брата своего, как бы он его не любил, Санс редко слушался, а уж в бытовом плане… Словом, Папирусовы истерики считались нормой. Так что старший из скелетов не придал ровным счетом никакого значения угрозам и обещаниям младшего. Несмотря на то, что тот совсем не шутил, как раз наоборот. Он собрался всерьез заняться воспитанием Санса. Увы, мало кто смог бы объяснить ему, что перевоспитывать завсегдатая Гриллби как минимум поздновато… Вечером следующего дня старшенький случайно так, ненароком – спонтанно, да – упился в харю за компанию со страдающим комплексами неполноценности зайцем и пришел домой вывалянный в снегу, зато счастли-и-ивый… Папирус встретил его на пороге со строгим лицом и… ремнем… в руках? …Что? - Привет, - попытался быстренько протрезветь Санс, но у него не получилось, и в итоге он аккуратно облокотился об косяк, начав незаметно сползать вниз. Огоньки белых зрачков в проемах глазниц загулявшего, как обычно, скелета странно мигали, будто в них задувало ветром. – А з-зачем тебе ремень? - Санс, ты опять пьян, - удивительно спокойно констатировал факт Папирус. - Да нет, с чего ты взял? - У тебя пятно кетчупа на футболке. - П-правда?.. - И ты не убрал тот носок. - Какой носок? – икнул Санс. - Месячный. Ты понимаешь, что я, как честный монстр, должен буду выполнить свое обещание и наказать тебя? - Нет, так… - старший действительно соображал смутно и до него все никак не доходило, чего сейчас хочет от него брат, - зачем тебе, говоришь, ремень?.. Папирус устало вздохнул. Тяжело, оказывается, быть заботящимся родственником. - Закрой дверь. И разуйся, господи, РАЗУЙСЯ, ПОЖАЛУЙСТА. Санс решил не доводить его, начиная чувствовать, что что-то с младшим скелетом сегодня не то, так что неуклюже скинул мокрые кеды, а затем собрался привычным путем утопать к себе в комнату, чтобы там проспаться, но его твердо схватили за плечо. Осторожно, не грубо, но все же твердо. - П-папс, не пугай меня, - вздрогнул Санс, оборачиваясь. – Пусти, а? - Ничего страшного не будет, - ласково ответил Папирус, незаметно отводя растерянного брата подальше от лестницы, - я просто пару раз шлепну тебя, и все. - ЧЕГО? – опешил старший, быстро трезвея и машинально пятясь к дивану. – Ты меня что? Бро, это не смешно. Я понимаю – щекотка, но вот ремень чересчур, тебе так не кажется? - Санс, меня правда достали твои вредные привычки, - упер руки в бока сердитый рослый скелет. – Ты надираешься кетчупа, бросаешься мусором, не делаешь то, что я прошу, и как мне тебя заставить? - Ну уж точно не ремнем! – Санс не заметил, как дошел до дивана и уперся задом в подлокотник. - Хорошо. Обещаешь убрать тот носок? – Папирус перехватил опасную полоску кожи поудобнее. - Неужели он тебя так бесит, что ты доходишь до угроз? – теперь ремень был взят обеими руками в перчатках, - Ладно-ладно, я понял! Бесит. Но он ведь уже стал членом семьи, тебе его не жалко? Кажется, Санс был готов нести любой бред, лишь бы избежать уборки несчастного носка и, одновременно, не словить леща. От Папируса. Мир треснул и перевернулся. - Са-а-анс, просто убери. Этот. Гребанный. Носок, - голос младшего стал громче, а сам скелет постепенно приближался. И гипотетическое наказание – тоже. - Неа, - на автомате выдал Санс и запнулся, раскрыв глаза от ужаса, - я-я не то хотел сказать… Ты же не собрался действительно… Дружище! Но Папирус окончательно убедился, что словами делу все же не помочь, и с великим страданием на лице взял брата за капюшон, чтобы приподнять его над полом и развернуть к себе спиной. Санс мягко плюхнулся на диван, оказавшись поперек подлокотника и пребывая в таком шоке, что даже не попытался сопротивляться. Хмель практически исчез, оставшись в голове мутноватой дымкой и пьянящим ощущением извращенности всего происходящего. Может, Папирус и думал, будто отшлепать брата за плохое поведение – это нормально, но… Ему что, пять лет?! Через мгновение все мысли – возмущенные или еще какие – вылетели из головы Санса, потому что ремнем ему все-таки прилетело, слабо и совсем не болезненно, но, все же, неприятно. И унизительно. Чертовски унизительно! - Папс, хорош! – взвыл старший скелет, приподнимаясь и пытаясь встать, но его огрели еще разок, посильнее и гораздо чувствительнее. - На сегодня с тебя хватит. А теперь – марш в свою комнату, - Папирус закинул ремень на плечо и взглянул на результаты своей деятельности сверху вниз. Санс сидел на диване, почему-то смущенный и даже, можно сказать, рассерженный. - Какого…?! Ты заигрался, бро, и, черт побери… - внезапно выражение недовольства с лица старшего скелета исчезло, сменившись привычной лыбой, - ты действительно считаешь, что такое заставит меня сдаться? Минуту Папирус переваривал то, что Санс только что сказал. Но, когда переварил… - НЬЯ-Я-Я, я достану тебя! Это не все! Великий Папирус никогда не отступит, понял, ты, недостойный… куда делся?! Санс, воспользовавшись заминкой и вспышкой звездности брата, быстро слинял в свою комнату и захлопнул дверь, подперев ее, для надежности, спиной. Его глазницы стали размером с блюдца, а зрачки уменьшились до точек. Он с огромным трудом изобразил неповиновение сейчас, чтобы сбежать, исчезнуть оттуда, из зоны досягаемости Папируса. Санс отказывался, не хотел мириться с тем, что, во-первых, натворил его брат, а, во-вторых, испытал он сам. Ядреная смесь из стыда и удовольствия, волной прошедшего от шейных позвонков до копчика после второго удара. Что это, ради всего святого, было? Что за тайные сюрпризы от собственного тела? Из комнаты он больше не выходил, до самого утра. Обдумывал, как лучше поступить – послушаться Папируса и убрать-таки причину спора, или же… наоборот, ослушаться его? Намеренно доводить, по привычке. Не делать ровным счетом ничего из того, что от него потребуется. Если за носок и кетчуп младший братишка оказался в состоянии пару раз пройтись по его заднице ремнем, то насколько далеко сможет зайти Папирус, если продолжать подобную практику? Стоило Сансу подумать об этом, как его передернуло. Нет, Папс вряд ли станет делать что-то большее. У него духу не хватит. А Сансу не хватит духу переживать все снова и снова. Так что ближе к двум часам ночи скелет отрубился с твердой уверенностью, что завтра же избавится от проклятого носка. *** - Са-а-анс! Папирус не мог поверить. После вчерашнего, после такого мощного заявления, после всех этих неловкостей и пересиливаний себя же… ЭТОТ ГАД ДО СИХ ПОР НЕ УБРАЛСЯ. Да он даже понятия не имеет, насколько младшему брату было сложно заставить себя поступить так жестоко, как вчера вечером! Он же… Это же наверняка было больно, однозначно. Как бы Папирус ни старался сдерживать свою силу, он наверняка причинил Сансу боль, и это расстраивало рослого скелета безмерно. Он мучился совестью все утро, пока готовил, пока принимал душ, пока вытаскивал Пса-поменьше из коробки из-под спагетти. И он так хотел извиниться, но… Видимо, Санс незаметно смылся куда-то обходными путями, и Папирус его даже не видел. Ни разу за день. Так вот, с камнем на душе, ему пришлось идти на тренировку к Андайн, так что в итоге из-за его настроения они опять готовили, а не сражались, и… И когда Папирус вернулся домой, Санс там явно уже побывал. Решив проверить, чисто для справки, исчез ли тот древний носок со своего места, Папирус убедился, что… Двух шлепков явно было маловато. Носок лежал, не сдвинутый ни на миллиметр. - Санс! Ты дома?! СА-А-А-А—А-АА-А-АА-А… Скорее всего, все кончилось бы очень грустно, но Санса дома (на его счастье), все-таки не было, а искать его Папирусу надоело уже после пары часов хождения по лесу, так что поиски нерадивого брата постепенно переросли в поиски человеков на определенном участке, и будущий Королевский Стражник временно отвлекся от внутрисемейных разногласий. И, когда Папирус оказался дома, он устал до такой степени, что весь праведный гнев из него почти улетучился. Санс, наконец, был здесь. Он снова дрых поперек дивана, как будто ничего вчера и не произошло. Рядом стояли купленные продукты, что красноречиво отвечало на вопрос о том, где весь день шлялся старший братец. Папирус проверил носок. Носок лежал. - Санс. Нет реакции. - Санс! – он даже притопнул. Низкорослый скелет приоткрыл глаза, увидел знакомую фигуру и сразу проснулся, усевшись поровнее. Он неуверенно улыбался, не понимая, что опять Папируса не устроило. - Ты ничего не убрал специально? – нахмурился тот. - … - ? - Упс, - развел руками Санс. К слову, совершенно искренне, он забыл. Утром собирался убрать, сразу после завтрака. И забыл. - Что – упс?! Думаешь, мне понравилось делать с тобой то, что я сделал вчера? – снова начал заводиться Папирус. «Мне понравилось» - промолчал Санс. - Нет, конечно! Я никогда не захотел бы избивать тебя! - Ну, «избивать» - громко сказано… - Все равно! Ты специально это сделал, да?! - Говорю же, нет, - вздохнул старший брат. – Я собирался убрать. А потом отвлекся, и из головы вылетело. - После вчерашнего? - "Вчерашнее" - целиком твоя инициатива, - не удержался от ироничного тона Санс, – это ты у нас любитель приУДАРить на работе. Возможно, сейчас был не самый подходящий момент для хреновых каламбуров. Возможно. Вернее, совсем не подходящий момент, но Папирус, все же, был научен годами жизни с этим монстром и понял, что его провоцируют. Так что, демонстрируя полное нежелание это делать, он начал вытягивать ремень из шлевок. Санс не мог полностью отдавать себе отчет в том, почему он еще не смылся. То ли его парализовало от предчувствия того, что сейчас будет, то ли он просто залюбовался Папирусом, который выглядел неожиданно круто в такой момент. Кто знает. Уж точно не сам Санс. - Я ПРАВДА не хочу причинять тебе боль, - едва ли не плача, извиняющимся тоном сказал младший. – Уберись уже завтра, ну пожалуйста, Санс. - Ага, - все, что сумел выдавить тот. Его снова поставили на колени. Так же бережно, как и в прошлый раз. И прошлись ремнем так же бережно. И это так же вызвало вспышку стыда, яркую, как молния. Но Санс и не думал противиться. Стоило ему представить, как данная сцена выглядит со стороны – и воздуха стало резко не хватать. О боже. Он никогда не думал о Папирусе в таком ключе. Второй удар очистил мысли, он был поувереннее, но все еще легкий и почти неощутимый. - Санс, - внезапно окликнул его младший брат, - ты ведь сделаешь то, что я прошу? - Да… Третий удар. - Ты уберешь свой чертов носок? - Да! Четвертый удар. Может быть, Папирус увлекся. Санс не заметил. - А в своей комнате уберешь? Его стегнули в пятый раз, и ответ смазался на выдохе: - …Да! Он и правда не знал, что подобное реально может случиться. Что Папирус станет вытворять такое… с ним. И что это настолько понравится им… обоим. Наверное, младший, в отличие от старшего брата, еще не осознал всей ненормальности своих действий, но то, что Сансу точно НЕ БОЛЬНО, он заметить успел. - Ты… я… еще раз? Не дожидаясь ответа, Папирус хлестнул брата снова, краснея от вздоха, вырвавшегося у того на седьмом ударе. Санс вцепился костяными пальцами в обивку дивана, на который опирался, и старался игнорировать жар в груди от разогревшейся души, просвечивающей через футболку голубоватым, чего Папирус видеть из-за куртки, конечно, не мог, но по реакции брата он уже догадывался, куда все катится. - Может, хватит?.. Ты не… Но, почему-то перебивая самого себя, высокий скелет тут же решительно прописал Сансу восьмой удар, немного промазав и попав по пояснице. Тот выгнулся, как будто в ответ, и Папирус отступил. У него тряслись руки, но ремень он из них не выпускал. Казалось, у скелета сейчас зубы начнут отбивать дробь от того, как он разнервничался. Санс догадался, что трогать его больше не будут, и поднялся на ноги, сразу делая шаг к лестнице наверх и стараясь не смотреть брату в глаза. Папирус заметил горящую синим грудную клетку и смутился еще больше, все-таки выронив ремень из ослабевших пальцев. С Санса мгновенно слетела вся его лень – он рванул наверх, как заяц. Младший брат, не понимая зачем, кинулся за ним и чуть не получил дверью по переносице. Санс сполз по другую сторону, запуская руку под ребра, не сдерживая хриплого стона. Папирус, сидевший прямо напротив него за преградой, услышал этот звук и спрятал в ладонях лицо. Его собственная рыжая душа вспыхнула, окатив все кости ледяным возбуждением, но оно оказалось немного запоздалым. - Санс, прости, прости, из меня ужасный брат! Санс! Некоторое время длилось молчание, а затем из-за двери донеслось: - Все в порядке, бро. Все в порядке… Так Папирус и просидел под его дверью, растерянный, сконфуженный и не знающий, что ему делать, пока огонь у него в груди не утих, и он не провалился в крепкий сон. Наутро проснувшись, скелет обнаружил себя в собственной кровати, потянулся и только потом вспомнил, что вчера он… немного… переборщил с наказанием. Стоп, он же заснул у Санса под дверью, так тот его, что, перенес?.. Значит, все в порядке, верно? Ай, да какой в порядке, после вчерашнего-то безобразия. Кусая фаланги пальцев, Папирус неуверенно выглянул из комнаты. Санса нигде не было. О-ох, он ведь доминировал над собственным старшим братом, и тому это настолько понравилось, что он… Нет, нет, нет… Как им теперь завтракать за одним столом?.. Что ж. Нужно находить плюсы во всем, так ведь? Зато Санс, наконец-то, убрал свой но… Взгляд Папируса машинально упал на тот самый угол. Носок, мать его, лежал. Вообще. Нетронутый. Через минуту скелет понял, что смеется, буквально заливается. Камень вины с души рухнул, раскололся надвое и погреб под собой все вопросы. Он все сделал правильно. Вдруг скрипнула входная дверь, и Папирус радостно обернулся как раз для того, чтобы поймать брошенный в него помидор. - А ты челюсти не роняешь, как я погляжу. - С-а-а-анс… - Что? - Знаешь, мне кажется, этот носок идеально вписывается в наш интерьер. Как же я раньше не замечал?