Бойцовый пес

Илья вошел в уже хорошо знакомый проулок и поправил лямку огромной спортивной сумки на плече. Шесть шагов вперед до крыльца, пара ступенек до двери без каких-либо опознавательных знаков. Получится преодолеть преграду, вскроешь этот сейф — получишь приз: допуск в подвал. Под мягкой стоптанной кроссовкой хрустнул осколок стекла. То ли бродяги кутили здесь ночью по недомыслию, то ли кому-то досталось от уличного грабителя — обитателям подвала это было одинаково безразлично. Илья вдавил серую кнопку у двери и поднял голову, показываясь камере. Вскоре с другой стороны двери послышался лязг, ему открыл Карвер, здоровенный мордастый негр с хищно-презрительным взглядом. — Здорово, братан, — сказал Илья и протиснулся внутрь. В зале резко пахло химией от ежеутренней уборки. Илья поднял ладонь в приветствии, кое-кто из парней ему ответил. Право быть здесь, в частном тренажерном зале, нужно было заслужить. Эту часть проверки Илья прошел с успехом, когда примкнул в спровоцированной драке к Гриду и Макферсону, не последним людям в бойцовском бизнесе. Внедрению предшествовал кропотливый сбор информации о каждом из членов подпольного бойцовского клуба "Молот", который было решено использовать как "входной", и анализ психологических портретов. Требовалось заручиться протекцией того, кто имел бы солидное место в пищевой цепочке, но при этом был достаточно лоялен к новичку. Грид, бывший морпех, хорошо подходил. Его рекомендации оказалось достаточно, чтобы русский эмигрант получил право приходить в зал потренироваться и поспарринговать. Для этой миссии Илье даже не потребовалось фальшивое имя. "Чем меньше лжи, тем лучше", — с апломбом заявил на последнем брифинге Соло. Кафельный пол в раздевалке еще толком не высох, Илья поскользнулся, ругнувшись по-русски. Негр-альбинос Гуэлла обернулся и уставился на Илью розоватыми глазами. Илья кивнул ему и загрохотал своим ящиком, а Гуэлла снова нагнулся, чтобы дошнуровать кроссовок. Переодевшись в майку и свободные штаны по щиколотку, Илья вышел в зал и принялся разминаться, нарочно красуясь. Он с легкостью подтянулся на брусьях на одной руке, отжался на кулаках, а потом и на больших пальцах, изобразил несколько акробатических движений из муай-тай и кикбоксинга. В общем вел себя как новичок, выпрыгивающий из штанов в желании произвести впечатление на старожилов. Конечно, это была всего лишь показуха, Илья понимал, что такими выкрутасами "стариков" не впечатлишь. Но у некоторых его рвение вызывало подобие отцовского умиления. После разминки Илья направился к "саду", так в шутку называли ряд из шести кожаных груш. Натянув кикбоксерские перчатки с открытыми костяшками пальцев, он принялся молотить снаряд руками и ногами, демонстрируя силу и растяжку. Наградой за все усилия ему стал призыв Грида: — Эй, Русский. Имя его тут знали, но называли только по прозвищу. Илья охотно вынырнул из-за груши и двинулся к рингу, где в небрежной позе застыл Грид, а хорошо потрепанный Гуэлла зажимал разбитый нос и хмуро поглядывал на победителя. — Порезвимся? — Грид приглашающе приподнял канаты. "Как одеяло перед любовником", — весело подумал Илья, довольный выгодным ему вниманием, но тут же осадил себя: "Спокойно, Курякин. Резвиться будем, когда дело выгорит. Пока это просто еще один маленький шажок к цели". Он вставил в рот капы и нырнул под веревку, разминувшись с Гуэллой, который остался наблюдать. Альбинос размазал кровь по подбородку и теперь выглядел как каннибал из дикого африканского племени. Еще не успев повернуться к противнику, Илья ощутил ток воздуха и рывком ушел с линии удара. У самого уха раздался хлопок. "Неплохо". Грид не собирался щадить его, и, конечно, это была очередная проверка. Илья поставил себе на этот бой две задачи. Первая была очевидной — не использовать особых спецназовских ударов и захватов, которым учили в разведке. Грид, как бывший военный, мог их определить, и тогда легенду можно было бы считать с треском проваленной. Да и вообще вся миссия, тесно связанная с уличными драками, а также более-менее организованными боями, требовала аккуратности и разборчивости в каждом ударе и движении. Это отнимало много внимания. Илья чувствовал себя танцором кордебалета, а не бойцом. "Тут танцуем, тут глазки строим, тут рыбу заворачиваем". Каждая миссия требовала множества новых масок, одни нравились Курякину больше, другие меньше. Трудную задачу решать было интереснее. Вторая его задача на этот бой — показать класс. Не высший, не так сразу. Нужно было проявить себя, но и оставить намеки, что способен на большее. Заинтересовать, заинтриговать. Высший класс, тот, что был бы доступен бойцу-самоучке, он покажет на Арене, если все же попадет туда. "Когда попаду", — поправил себя Илья. Он не сомневался в том, что Грид оценит его и порекомендует боссу "на выход". А там уж и до объекта недалеко. Илья начал поединок со стремительного движения вперед и пробил джеб, тут же отскочил и встал в защиту, прикрывая блоками лицо и торс. Контрудар не заставил себя ждать. Илья поднырнул под руку Грида и ввинтил свой кулак тому в бок. Противник отскочил, издал сухое короткое "хак", а потом ухмыльнулся. Илья пружинисто попрыгал на месте, специально затягивая время и предоставляя право новой атаки Гриду. Тот охотно воспользовался заминкой. Грид был чуть ниже, но мощнее Ильи. Он сердито пробивал выставленные блоки, словно хотел сказать: "Какого черта, парень. Дерись, а не прячься. Ты думаешь защититься от меня этим?" Его мощные удары по рукам и ногам можно было сравнить с избиением бейсбольной битой. Илья кривился, но не издавал ни звука, только напряженно смотрел исподлобья. Обычно он и вовсе никак не проявлял свои ощущения, сдерживая боль любой силы внутри себя. "Киборг", — вспомнил он восхищенно-сочувственный голос Соло. У них с напарником хватало случаев, когда один разделял боль другого, даже беззвучную и тайную. Сейчас Илья как никогда остро почувствовал тоску по Соло и их дружеским потасовкам. В первый их тренировочный бой Илья был уверен, что напарник будет шельмовать, ударит в спину при первой же возможности. Но в поединке с ним Соло был на удивление честен, даже искренен. Не пользовался низкими приемами, не бил по самым чувствительным местам. Он хотел диалога, хотел показать, на что способен сам, и узнать противника-напарника получше. — Ты со всеми врагами так нежен? — пропыхтел Илья, когда они крепко обнялись в клинче. — Разумеется, нет, — фыркнул Соло. — Не хочу портить такого ценного агента. С которым, — он перешел на русский, — и в пирь, и в мирь. "Вот понахватался, полиглот". На лбу Наполеона выступили крупные капли пота; его крепкие мышцы Илья ощущал близко и тесно, как свои собственные. Два литых разгоряченных торса терлись друг о друга. Илья вдыхал запах Соло и думал, что не сдержится, попытается завалить вовсе не ради спортивной победы. Соло просунул ему колено между ног, расцепляясь, наращивая дистанцию. В следующий миг его кулак апперкотом полетел Илье в челюсть. А тот нарочно не стал защищаться. Звон в ушах и боль вернули ему выдержку и злой азарт. С Соло было интересно, его не нужно было жалеть, они были почти на равных. С ним не стоило притворяться. А еще Илья чувствовал, что в поединке они могут сказать друг другу куда больше, чем вслух. С Наполеоном все было иначе, чем с другими противниками. Все, что он говорил или делал в отношении Ильи имело двойной смысл. Игра, предвкушение, затяжная прелюдия. Было упоительно обхватить Соло за бока, ощутить под ладонями твердые, подрагивающие от напряжения мышцы. Чувствовать на себе его пот, видеть азартный блеск в хитром взгляде. "Провокатор чертов", — совсем не сердито, напротив. Понимать, что оба думают об одном и том же, а потом отпустить, даже оттолкнуть, подлить масла в огонь. Ощущение Наполеона рядом, где-то под кожей, наполнило Илью особенной уверенностью и спокойствием. Он будто воспарил над собой и наблюдал бой со стороны, как в замедленной съемке. Он тщательно взвешивал каждый удар и успевал оценить его последствия, отказывался от тех комбинаций, из-за которых поединок мог закончиться слишком быстро и слишком в пользу новичка. Илья должен был проиграть бывалому бойцу, но так, чтобы тот ощутил интерес и покрепче увяз в расставленных сетях. "Вот уж точно кордебалет", — подумал Илья, когда и он, и Грид перешли к плотным ударам ногами. Он предпочитал скупые разумные приемы, ими и пользовался в работе. Но сейчас его задачей было изобразить побольше красоты, малоэффективной, зато чертовски эффектной. Мельком он заметил, что уже не только Гуэлла наблюдает за их поединком. Илья выставил блок и ударил стопой в солнечное сплетение. Грид перехватил его ногу и выкрутил, применил болевой прием. Илью крутануло в воздухе, но, падая, он ответил Гриду подсечкой. Они оба с грохотом оказались на матах и тут же вскочили, сверля друг друга яростными взглядами. Грид широко ухмыльнулся, а в следующий миг снова пошел в атаку. Он бил все сильнее, проверял на прочность, показывал свою беспощадность. Каждое попадание вспыхивало едкой болью: бой не успеет закончиться, как на теле противника расцветут густо-фиолетовые или ярко-алые пятна — на ребрах, руках и особенно на вывихнутой лодыжке. Грид стремительно скользнул в бок и выбросил вверх руку, сложив пальцы пикой, целя в шею. Илья знал этот удар, он назывался "укус гадюки" и практиковался в американском спецназе во времена войны в Афгане. Уйти от такого удара было трудно, но возможно. Однако сейчас Илье никак нельзя было пользоваться известной ему лазейкой. "В бою мы любим, в бою занимаемся политикой, в бою знакомимся с интересными людьми", — успел подумать Илья, дергаясь от несущегося на него кулака ровно настолько, насколько было бы естественно для тренированного, но не обученного специальным приемам бойца. Он словил удар в скулу и в губы по касательной — костяшки пальцев сильно ободрали кожу, — и отшатнулся назад, упал на канаты ринга, изображая оглушение. Опустив глаза, он увидел, как на майку пунктиром закапали мелкие алые капли: от удара изнанку губ размяло о край капы. Илья глухо зарычал и с неподдельной яростью потер саднящую скулу, раззадориваясь, стукнул себя в щеку. Сейчас он должен был выпустить болевую реакцию наружу, как бы сильно это ему не претило, — быть убедительным и не вызвать подозрений. Последовала зубодробительная комбинация кулаками, лишь часть ударов Илья отбил, осознанно сдавая позиции. Удар в живот отшвырнул его назад. Илья упал на ринг и скорчился, глухо застонал сквозь стиснутые зубы. Грид направился к нему, азартно вбивая кулак в свою ладонь. Когда он был уже близко, Илья выбросил вперед обе ноги, подбил противника и тут же вскочил, прыгнул на него и сам ударил в живот. Лицо Грида исказила гримаса боли, он шумно выхаркнул воздух и ударил Илью наотмашь в висок. Илья увернулся, но подождал, пока Грид пробьет его коленом в бок. Охнув, Илья откатился в сторону, ухватился за веревку ринга, стал медленно поднимать себя, показывая, как что это дается ему с трудом. Он слышал, как тяжело поднимается Грид, как поскрипывают пружинистые маты, когда тот идет к нему. Илья дернулся, зыркнул через плечо. — Спокойно, — довольно сказал Грид, победоносно глядя сверху вниз. — Мы закончили. Илья недоверчиво приподнял светлую бровь. Грид растолковал это по-своему и криво усмехнулся: — Что, русские не проигрывают? Илья, не сводя с него глаз, утер липкий от крови подбородок. — Русские не сдаются, — ответил с чувством. Грид не переменился в лице, но в глазах его мелькнуло удовлетворение. Он протянул свою ладонь, а Илья ответил на судьбоносное рукопожатие и поднялся. — Ты продержался дольше Гуэллы, парень, — сказал ему Грид. — Дольше многих моих ребят. Знаешь ли, мы будем очень полезны друг другу. Илье захотелось отряхнуть плечо: он отчетливо почувствовал прицепившуюся к нему бирку. "Спокойно, Курякин. Ты ведь здесь ради этого самого ценника". Илья едва слышал собственный голос: такой вокруг стоял шум. Парни в раздевалке толкались и порыкивали друг на друга, раззадориваясь, хоть никто из них не знал до самого момента выхода, с кем придется драться. Прямо за дверью галдели букмекеры, принимая ставки от посредников высокопоставленных гостей. Деньги болельщиков попроще крутились прямо в зрительном зале. И надо всем этим царил грохот и гул, доносящийся с Арены: рев сотен глоток, голос конферансье, через микрофон подогревающего публику, вспышки тяжелой музыки, отмечающие паузы в поединках. Действо больше всего походило на гладиаторские бои в Древнем Риме, да ими, по сути, и являлось. Боец, который останется последним, получит солидный куш. Каждый сам за себя. Здесь были парни из разных клубов, в том числе из полукриминального "Черная сталь". Именно он и являлся целью Ильи. Группировка засветилась в оружейных делах с боливийцами. Перед Ильей стояла задача внедриться в группировку и по возможности подобраться поближе к ее теневому боссу, Джерико Маллусу. Сейчас момент был самым удачным. После недавних столкновений с конкурентами, основной боевой состав Джерико поредел, ему требовались новые люди. Возможно, эти игрища устраивались как раз для того, чтобы криминальные боссы могли пополнить свой штат. Пары бойцов якобы определял жребий, хотя на самом деле конферансье, доставая шарики из барабана под ликование толпы, действовал по предварительной договоренности с боссами, а те, просмотрев списки участников, решали между собой, чью дуэль хотят посмотреть. Арена была нейтральной зоной для криминальных авторитетов. Здесь они покупали бойцов, назначали сходки, договаривались о совместных операциях. Гул снаружи усилился — это закончился очередной бой. Дрались без особых правил, до нокаута, и хоть здесь никто еще не погиб, покалеченных было много. Илья украдкой осмотрел своих потенциальных противников. Голландец Ван Дейк, двухметровый, с длинными руками, наверняка был способен выиграть бой на одних джебах, держа противника на дистанции, изматывая и вынуждая совершить ошибку. Африканец Дакарай, самый низкорослый из бойцов, напряженно метался из угла в угол, подгоняемый бурлящей, едва сдерживаемой энергией. Этот набросится сразу, как ураган, и попытается свалить противника в первом же раунде. Судя по мускулатуре, ногами он работает лучше, чем руками. Ирландец по кличке Ред Поинт просто сидел на скамье, небрежно положив руки на колени, и спокойно посматривал по сторонам. Он занимался тем же, чем Илья: оценивал обстановку, никак не выдавая себя. — Русский, Ван Дейк, на выход! — в раздевалку сунулся помощник конферансье со вставленным в ухо наушником и микрофоном у губ, и нетерпеливо замахал рукой. После трех боев Илья чувствовал себя измотанным, словно его дважды переехал танк. Бровь распухла и кровоточила, болело все тело, густо украшенное синяками и ссадинами. Но все же он был близок к победе. Оставался последний, финальный бой. Напротив Ильи замер в защитной позе ирландец Ред Поинт, здоровяк, чьи мускулы были словно вырублены из камня и чье боевое мастерство впечатляло: ему удалось пройти свой путь почти без ранений. Илья медленно провел кулаком под носом, выдохнул и пружинисто двинулся навстречу. Действовать быстро, не дать ударить в ответ. Джеб — кросс — кросс — хук. Отскочить, подразнить ложными выпадами, один раз пробить сильно, четко, точно в цель. Ред Поинт с легкостью выдерживал атаки. И хоть Илья безжалостно молотил его, казалось, что он дерется не с человеком на ринге, а с бычьей тушей на скотобойне, и удары его не несут никакого урона. Илья не сдавался. Атаковать, снова и снова, джеб — кросс, вот так, пусть отступит. Ответный удар отшвырнул Илью на канаты, он повис на них, но кто-то заботливый крепко толкнул его в спину, отправляя на встречу новым ощущениям. Сделав вид, что не контролирует движение, Илья шатнулся к противнику. Тот замахнулся, чтобы ударить локтем в голову, и попади он, этот удар решил бы исход боя. Илья кувырнулся через плечо, не дав железному кулачищу достать себя, вскочил и в следующий миг оседлал ирландца сзади, крепко обхватив его ногами. Его рука задвигалась с бешеной скоростью, нанося удары в затылок, в ухо, в ключицу. Контуженный Ред Поинт все же нащупал его и сдернул с себя, попытался попасть коленом в живот, но не был достаточно точен. Илья отскочил назад и припал к полу, отчаянно растирая ушибленный бок. "Ребра, вроде, на месте". Ред Поинт смотрел на него налившимися кровью глазами. Он победил трех бойцов, а теперь этот русский кузнечик путался у него под ногами. Низко зарычав, он принял низкую стойку и, подобно разъяренному носорогу, ринулся вперед. Удар, еще удар. В плечо, в голову, в грудь, в бок. Илья грохнулся на ринг, чувствуя, как заплывает левый глаз, как отчаянно выкручивает болью ключицу. Он приподнялся. Перед единственным уцелевшим глазом все плыло, но он смог увидеть, как на него надвигается кулак. — Двигайся! — знакомый голос, где-то совсем рядом. Илья рывком сгруппировался и выбросил ногу навстречу противнику. Он почувствовал, как попал во что-то, но толком не понял куда. Мгновение он еще ждал финального удара, который сокрушит его. Но нокаута не последовало. Ред Поинт шатнулся назад, с опозданием прикрыл горло, но широкий красный след уже расползался по мокрой от пота коже. Встряхнувшись, Илья на пределе сил скользнул вперед, подпрыгнул и ударил противника ногой в развороте. Пятка попала в челюсть, голова Ред Поинта мотнулась в сторону. Илья, тяжело дыша, развернулся для нового удара, но колосс, как подрубленный могучий дуб, начал оседать на пол ринга. Он остался лежать там, а Илья подошел и присел рядом, чтобы проверить пульс: ломать противнику шею он точно не планировал. К счастью, ирландец дышал. Илья крепко стиснул зубы. До чего гадостно было работать клоуном для разряженной орущей публики. Возможно, Соло бы это наоборот понравилось, но ему предстояло сыграть другую роль. Судья вздернул Илье руку, обозначая победителя. Местные медики погрузили лежащего без движения Ред Поинта на носилки. Кто-то поднял для Ильи канаты. Кругом мелькали лица, горели красные огоньки сигар, кто-то похлопал Илью по плечу, выказывая одобрение. А потом еще один кто-то крепко обхватил его за локоть и повлек в сторону бара. Обдало знакомым парфюмом, щеголевато сладким. Этому кому-то Илья не сопротивлялся вовсе. — Нет-нет-нет, — замахал рукой Соло, когда к ним стали стекаться желающие выпить с Ильей. — У нас деловая встреча. В испещренной вспышками софитов темноте на мизинце Наполеона поблескивал перстень с крупным аметистом. Новенький костюм от Бриони и пижонский галстук дополняли образ представителя интересов крупного босса. Бармен налил им выпить по знаку Соло и отошел обслуживать других клиентов. Наполеон протянул Илье руку и лукаво произнес: — Меня зовут Дэвид Перкинс, агент. Вот моя визитка. Он протянул зажатый в двух пальцах прямоугольник. Илья покосился на визитку, забрал ее и сжал в ладони. Она была еще теплой после прикосновения Соло. Наполеон подсел поближе, панибратски обхватил Илью за плечи и зашептал в самое ухо: — Твой последний нокаут был самым красивым из всего, что я когда-либо видел. Илья лишь приподнял бровь, хотя внутри потеплело от удовольствия. — Я ставил на тебя, — добавил Соло. — С-сука, — ответил Илья добродушно, а потом дернул плечом. — Руку убери. — Вот еще, — Соло вцепился пальцами покрепче, заставив Илью поморщиться. — Прости. Я подогреваю к тебе интерес нашего клиента. Ты разве не знаешь, если за девчонкой ухлестывает один, у другого наверняка возникнет желание отбить. — Вот я тебе устрою девчонку, — прорычал Илья ему в ухо, окунулся в ароматное облако дорогого аромата и подумал, что сам он сейчас крепко воняет. "Помыться бы". — Выбирай выражения. — Понеслаз кобьила в счавел, — сказал Соло по-русски с обиженным вздохом. Илья залпом опрокинул стопку с водкой и позволил себе на миг прикрыть глаза, наслаждаясь дурманящим огненным ручьем, опалившим все внутренности. — Присмотрись к моей визитке, — испортил сладость и покой момента Наполеон. Илья тут же напрягся, незаметно ощупал визитку, выискивая изъяны. Ничего, просто плотный картон. — Вы там рехнулись с твоим боссом? — осведомился он мрачно. — У меня из-за этого будут крупные проблемы. Велика вероятность, что рано или поздно его проверят детекторами, и если найдут подслушивающее устройство, даже если это тонкая пленка, вшитая в визитку, то убьют на месте. — У нас все схвачено, — ответил Соло. — Комарь носа не сточит. Мой босс тебе предлагает новую работу, — последние слова он выделил особо. — Ни у кого еще не должно быть подобного предложения. Илья угрюмо хмыкнул. — Ключевое слово "должно быть". Соло отпустил Илью, развернулся боком и оперся о стойку. Так его лицо не видел никто, кроме напарника, а бармен был слишком занят. Наполеон позволил тревоге просочится во взгляд, взгляд, ставший особенным, тем самым, который был припасен у него только для Ильи. Внутри стало жарче, чем от водки. Илья жадно смотрел, впитывал — синеву глаз, ироничный изгиб губ, завиток волос, упавший на лоб. "Каждый раз как в последний". Сейчас они даже не имели права крепче пожать друг другу руки. — Эй, русский, — послышалось сзади. Илья и Наполеон одновременно обернулись. Здоровяк неприязненно осмотрел Соло и добавил: — Тебя хочет видеть один важный господин. "Важный" прозвучало как "действительно важный". — Сколько внимания, — усмехнулся Илья и поднялся. Занятно, что ему, как победителю, никто не спешил оказывать медицинскую помощь, а вот материальную... Соло дернулся с места. — Мое предложение в силе! — крикнул он Илье в спину. — Позвони мне! Я сам тебе позвоню! Захотелось обернуться. Взгляд Соло жег спину. Но Илья не позволил себе этой слабости. Он двинулся за провожатым не самой твердой походкой, чувствуя, как сознание окутывает туман. Илья тронул себя за руку и больно выкрутил кожу. Следом за верзилой, он поднялся на второй уровень клуба с закрытыми комнатами. Провожатый открыл перед Ильей дверь и пропустил внутрь. Уже перенося ногу через порог, Илья почуял неладное, интуиция врубила предупредительную сирену. Но на этот раз Илья опоздал. Он успел лишь начать движение назад, когда висок его встретился с кулаком-кувалдой, а измотанное боями сознание в ту же минуту охотно отключилось. Первое, что Илья понял, очнувшись: он лежал животом на высокой, изогнутой треугольником скамье, руки его были перетянуты ремнем и прикованы с одной стороны, а ноги, широко разведенные, с другой. "Вот это поворот", — опешил Илья. Голую задницу неприятно холодил воздух. А самым отвратным в этой ситуации были руки, потные, хоть и холеные, которые шарили по его телу. — Хорошо... Очень хорошо... — услышал он хриплый от похоти голос. — Ты только посмотри, какие синяки. А вот здесь — сплошные ссадины. — Он очухался, босс. Недавний провожатый крепко ухватил Илью за волосы и запрокинул голову, заставив смотреть вверх. В поле зрения вплыл плотный мужик в дорогом костюме, раскрасневшийся так, словно его вот-вот хватит удар. Темные глаза смотрели плотоядно и нетерпеливо. "Джерико", — Илья сразу узнал, кто перед ним — его объект, но вида не подал. — Ооо... — простонал Джерико, оглаживая лицо Ильи, обводя распухший глаз, чуть царапая рану на губе. — Какая красота. Илья дернул головой, но вырваться из захвата не удалось: помощник босса держал крепко. Джерико облизнул мясистые губы и принялся суетливо дергать ремень, стянул пиджак, оставшись в рубашке с потемневшими от пота подмышками, расстегнул ширинку. — Держи его, — приказал он своему подручному. — По роже видно, что будет брыкаться. А лучше бы сразу лежал тихо. Все равно ведь будет по-моему. "Вот, значит, как". В досье Джерико не было ни слова о гомосексуальных наклонностях. Наверняка Илья был не первой его причудой. Однако, никакой информации о прежних "фаворитах" не нашлось. "Значит, он хорошо им платил". Планы криминального босса на победителя Арены были очевидны. "Что ж, — мрачно подумал Илья. — Придется работать не только головой и кулаками". Он собрался с силами и рванулся в путах. — Охренел, мужик? — низко прорычал он. — Я ж тебя урою. Джерико умилился и даже перестал возиться с брюками и трусами. — Вот за что люблю русских парней, так это за то, что они отмороженные на всю голову и никого не боятся. — Ты хоть знаешь, кто перед тобой? — хмуро осведомился помощник босса. Илья охотно открыл рот, чтобы дать правильный ответ, но Джерико решил сгладить ситуацию и опередил его. — Я — Джерико, хозяин крупного бойцовского клуба. Перекупил тебя у твоего бывшего босса. Здорово, правда? — он осклабился в кривой ухмылке, показав желтые от никотина зубы. И продолжил: — Ты можешь артачиться, брыкаться и орать, но я сделаю с тобой все, что сочту нужным. Ты можешь поступить неразумно и испортить мне все удовольствие. А можешь быть паинькой и хорошо продвинуться. Что ты выберешь? На самом деле такой подход упрощал все дело. Джерико сам сделал за Илью всю работу. Уже не нужно искать к нему лазейку и прорываться по ней. Доставка на дом. Конечно, придется потерпеть всю эту хуевую возню. Так это ерунда. У русского разведчика есть гордость, честь и долг перед Родиной. И никакие тычки мяса в мясо не заставят его забыть об этом и пасть духом. Илья вспомнил о визитке Соло и понадеялся, что напарник, даже если будет слышать все происходящее здесь, не бросится очертя голову на помощь. Демонстративно разыграв внутреннюю борьбу с собственной гордостью, Илья наконец смерил Джерико убийственным взглядом, а потом нахмурился, горько стиснул челюсти и отвернулся. — Вот так, — довольно засопел Джерико. — Умный мальчик, — зашел сзади и полез в Илью пальцами. "Любит все делать сам", — с мрачной усмешкой подумал Илья. Он сердито рыкнул и дернулся, когда нетерпеливые мясистые пальцы оцарапали его изнутри. Непростая досталась роль. Илья наметил для себя тактику. Нужно то и дело взбрыкивать, артачиться, показывать норов и подогревать интерес. Джерико явно любитель побеждать победителя. Его страсть заарканит его и стреножит. А чтобы ему не захотелось избавиться от игрушки слишком быстро, в конце его ждет сладенькое. Захлюпала смазка, обильно текущая из флакона. Скользкая рука бесцеремонно растянула ягодицы Ильи. Когда Джерико вошел в него до упора, гортанно застонав, Илья непритворно закусил губу и поморщился. А потом, уже следуя роли, дернулся, напряг руки так, что стянувшие их ремни затрещали. — Да, рвись, рвись сколько угодно, — проурчал довольно Джерико, покачивая бедрами, наслаждаясь тесной задницей. — Какие мышцы. Ты так сжимаешься внутри. Илья дернулся снова и издал тихий болезненно-яростный стон. "Все для вас". — Ну-ну, — Джерико пошлепал его по ягодице. — Расслабься. Тебе же будет легче. Илья затих. Он подумал о том, что, будь это карательное унижение, попытка деморализовать, он бы язвил, насмешничал, пытался разозлить противника, или сносил все молча и безразлично позевывая, — в зависимости от ситуации. Здесь же требовалось действовать тоньше. В конце концов он, сам того не ведая, стал наживкой для крупной рыбы. И в этот самый момент эта рыба с огромным энтузиазмом употребляла приманку. "Эй, Ковбой, — подумал Илья, — даже если ты слышишь, не дергайся. Надеюсь, ты не думаешь, что подобная ерунда травмирует меня хоть немного". А что бы он сам чувствовал, окажись Наполеон на его месте? Нет, не вмешался бы. Но пометил себе спустить с обидчика шкуру тонкой стружечкой, когда отработает своё. Возня позади и грубые тычки все не прекращались. Илья в деталях обдумал свою модель поведения в угоду большому боссу, а потом решил было затеять мысленную шахматную партию сам с собой, но сознание его неожиданно двинулось в другом направлении. Илья прикрыл глаза, оставив контроль над ситуацией инстинктам, и шагнул в воспоминания. Он увидел комнату, наполненную золотистой пыльцой рассвета. Лицо Соло, безмятежное и чуть усталое. "Замучался за ночь". Илья чуть было не улыбнулся, вспомнив, как неистово Соло объезжал его, прыгал на нем, как заведенный. Даже пришлось вцепиться в кованное изголовье, чтобы удержать себя на месте. — Тише, Ковбой, тише. Сотрешь мне хуй к хуям. Наполеон кусал губы и сдавленно стонал. — Сейчас... Потерпи еще немного... Немного... — он задвигал бедрами вкруговую, запрокинул голову, умело приближая себя и Илью к финишной прямой. — Соло... Твою мать!.. — рыкнул Илья и прогнулся, приподняв на себе наездника. Наполеон еще поерзал на нем, тихонько охая, ловя остатки оргазма, а потом осторожно снялся и прилег рядом, примостился щекой к плечу. — Ты меня растрахал, — сонно и скорее довольно, чем обвинительно, пробормотал он. — Ты же сам об меня растрахался, — Илья шепнул ему в ухо насмешливо и легко поцеловал. Они спали, по крайней мере Илья точно дремал. Но посреди ночи он проснулся — от растекшейся по телу истомы, от жара, прилившего к паху, от того, как умело и страстно горячий влажный рот любил его член. Илья шевельнулся, дав понять, что уже не спит. — М-м-м, вот и ты, — промурлыкал Соло, отираясь щекой о твердо стоящий член Ильи. — Наконец присоединился к нам. Хотя, нам и вдвоем тут неплохо. — Вот я сейчас тебе устрою "вдвоем". Перестань болтать и займи рот. Наполеон собирался было едко ответить, но Илья просто положил ладонь ему на затылок и нагнул к своему паху. Губы Соло охотно приняли его, сладко протянули вверх тонкую кожицу и принялись обсасывать головку, соленую от выступившей смазки. Илья укрыл лицо сгибом локтя и задышал приоткрытым ртом. Соло творил с ним такое, что не хватало воздуха. Когда Илья совсем разомлел, Наполеон отпустил его. — Нет. Вернись, — тут же потребовал Илья. — Сейчас, — голос Соло звучал заговорщицки. Илья услышал, как он достает что-то из-под подушки — ну ясно, вазелин, — как открывает крышечку, как зачерпывает вязкую смазку. — Ладно, — сказал Илья, выдавая индульгенцию на все прихоти Соло разом. — Давай. Трахни меня, — и сам поднял ноги. Все происходящее после он помнил, как одно тягучее, высасывающее все соки наслаждение. Соло старался, о, как он старался. Сперва он вылизал Илье зад, бесстыже забираясь внутрь языком, трахая им сфинктер. Потом затолкал сразу два пальца, и крутил ими, пока Илья не стиснул свой член в кулаке, не желая спустить так бездарно. — Хочу на тебе кончить, — выдохнул он, стараясь различить Соло сквозь затуманившую взгляд поволоку. — Да, да, да, — как заклинание зашептал Соло и стал пристраиваться к Илье. Илья сам поднял бедра повыше и подсунул себе под поясницу подушку. Лежа так, ощущая себя целиком раскрытым, он как никогда хотел отдаться Наполеону, хотел ощутить его твердокаменный член в себе, хотел, чтобы было сильно и даже больно... Мысли оборвались, когда Соло надавил головкой на блестящий от смазки вход и слишком быстро вошел почти до конца. Оба громко вскрикнули и замерли, привыкая. Потом Илья аккуратно обвил талию Соло ногами и первый поддернул его на себя. Стал ритмично подталкивать к себе и поддавать задом. — Теперь ты об меня трахаешься, — промурлыкал Соло. — А ты все треплешься. Займись делом наконец. Наполеон навис над ним и заработал бедрами. Илья снова громко охнул и изогнулся, подставляясь, лишаясь на несколько мгновений способности двигаться. Все, что он мог и хотел — это принимать в себя твердый, мясистый член Соло, расперший его нутро до предела, натирающий его восхитительно сладко. Илья мотнул головой, изнывая от удовольствия, но все же открыл глаза и взглянул вверх, на Наполеона. На взмокшего от усердия Наполеона, источающего животную похоть. С прилипшей ко лбу прядью волос, с горящими вожделением глазами, с хищно изогнутыми губами — он был невероятно хорош. — Иди ко мне, — прохрипел Илья и рывком подтянул к себе, ухватился за смоляные волосы на макушке и впился ртом в рот Соло, с готовностью открывшийся навстречу. Наполеон поцеловал его глубоко и жадно. В голове помутилось: теперь Соло трахал Илью и членом, и языком, с обоих концов. Илья отстранился, грубовато подтолкнул Наполеона под подбородок, вынуждая вытянуться вверх на прямых руках. А потом облизнулся и подобрался ртом к возбужденно торчащему отвердевшему соску в обрамлении темной поросли. Стоило мазнуть по нему языком, как по телу Наполеона прокатилась восторженная дрожь. — Черт тебя дери, Угроза!.. — выдохнул Соло почти жалобно. — Сделай так еще... Сознание выдернуло Илью наружу, сработал механизм тревоги. Должно быть, погрузившись в сладкие воспоминания, Илья отчасти отпустил свое тело, и оно среагировало. — Бля..! Иисусе..! Парень!.. Что ты только что сделал?! Ну-ка, давай, сделай так еще. "Хорошего понемножку", — подумал Илья, никак не откликаясь. Джерико принялся тормошить его. — Да иди ты... — презрительно, с наглой ленцой ответил Илья. Джерико задрожал от ярости. Желание наказать боролось в нем с желанием получить еще лакомства. Наконец, он сделал свой выбор. — Тш-ш. Не нужно необдуманных поступков. Если ты будешь вести себя правильно, мы сможем замечательно и взаимовыгодно поладить. Давай, парень. Что тебе стоит. Он снова начал двигаться, на этот раз аккуратнее, стараясь не только для себя. За это стоило поощрить. Илья опять сжался и даже добавил кое-что от себя — "на десерт" — пройдясь по члену Джерико волной внутренних мышц. "Кто бы мог подумать, что в бойцовском задании понадобится обновить медовую технику". Действия Ильи вызвали у Джерико бурный восторг. Он вцепился в покрытые синяками бедра и в пару ожесточенных тычков дошел до пика. Кончал он долго, фонтаном заливая растраханный зад и громко постанывая. Потом он обтер ручищу о бедро Ильи и слегка его пошлепал. — А-а, бля. Раскровавил я тебя малость, парень. Ну ничего. Ты же не в обиде, а? Я в долгу не останусь. За хорошую работу я достойно плачу. И хорошо тебя пристрою, понял? Так что давай, не упрямься больше, — и скомандовал своему подручному: — Отпусти его. Когда ремни был сняты, Илья с мрачным видом растер запястья. Джерико ухватил его за подбородок и примял разбитую губу. — Мы друзья? — спросил он глумливо. Илья выдержал драматическую паузу, а потом медленно обвел палец Джерико языком. Тот даже задохнулся от такого зрелища, его рука едва заметно задрожала. — Ладно, — сказал он, поспешно отступая. Он кивнул своему подопечному. — Давай, отвези его в апартаменты. Пусть помоется, поест и отдохнет. И уже Илье: — Ты хорошо поработал сегодня. Я тобой доволен. Старайся радовать меня и дальше. Но не рассчитывай отлежаться в моей койке. Подключу тебя к кое-каким делам. Свободны. Развалившись на заднем сидении "гелендвагена" и время от времени обмениваясь с провожатым мрачными взглядами через зеркало заднего вида, Илья размышлял о сложившейся ситуации. "Внедрился так внедрился". Благодаря победе на Арене, он рассчитывал на многое, но о такой удаче и мечтать не мог. Задница поболит и перестанет, а дело за день ушло далеко вперед. Правда, Соло, который, конечно, все узнает, если уже не узнал, может наделать глупостей во время финального акта. "Да нет. Скорее всего, он прикончит Джерико много позже, и сделает это в своей манере, безжалостно и изобретательно". Илья посмотрел на мелькавшие мимо улицы и усмехнулся. Предстоит одолеть еще множество раундов, но сейчас, именно сейчас, первый бой остался за ним.