***
В очередной раз ютубер уходит со студии за полночь, уставший и вымотанный. Ужасно хочется спать и, пожалуй, лучше бы переночевать тут, но мужчина упорно верит в свою выносливость, садясь за руль. Полумрак салона лишь сильнее утомляет, единственное желание — поскорее добраться до кровати любыми способами. Коля, зевнув пару раз, давит на педаль газа. «Мазда» срывается с места и через пару минут летит по улицам Питера. Николай не обращает внимания на горящие красным светофоры, следит за дорогой настолько, насколько позволяет его состояние. А потом отвлекается, буквально на долю секунды закрывая глаза. Удар о капот. Соболев останавливает машину — теперь точно не до сна. Непослушными пальцами он набирает номер скорой, но сбрасывает вызов после первого гудка. Выходить страшно, однако осознание того, что человек, попавший под колеса, может умереть, заставляет открыть дверь и рвануть на помощь.***
Николай находится в приёмном отделении реанимации. На его руках и одежде кровь, на заднем сидении машины кровь — кажется, будто кровь повсюду, её слишком много для одного дня. Врачи суетятся, медработники бегают, но он не обращает на них внимания — он не понимает и не хочет понимать, как так получилось. Повезёт, если травмы будут совместимы с жизнью. Он засыпает.***
Голос медсестры настойчиво пробивается сквозь сон. Соболев морщится и открывает сначала один глаз, потом, привыкнув к свету, второй. Девушка настоятельно просит его уйти и не пугать своим внешним видом других, но её посылают, добавляя, что уйдут тогда, когда будет осведомлённость о состоянии пострадавшего. Девушка хмурится, Николай демонстративно закрывает глаза, и она, не выдержав, быстро и недовольно обрисовывает ситуацию. Вдох. Выдох. Он живой. Услуга за услугу, Соболев удаляется.***
«Один, два, три, четыре… эй, неужели ты боишься просто войти в палату и поговорить с ним? Давай же», — Николай отчаянно настраивает себя на диалог. На самом деле, он не боится открыть дверь и переступить через порог, он боится посмотреть в глаза человеку за этой дверью. Щелчок замка. — Ну здравствуй, Дима.***
У мужчины на глаза наворачиваются слёзы ужаса, когда сидящий напротив Ларин слишком спокойно говорит о том, что больше не сможет ходить. Нет, конечно, шанс есть всегда, но в большинстве ситуаций мал. Дмитрий незагипсованной рукой прикасается к чужой щеке и размазывает большим пальцем влажные дорожки. Оба не знают, что будет дальше, и это пугает.***
Николай приходит к нему каждый день, а если не успевает, то на следующий, и всегда с чем-нибудь. Недавно Ларин получил ноутбук и теперь не так сильно скучает — Соболев старается сделать всё, лишь бы тому было комфортно. Хочет книгу? Он привозит три. Хочет общения? Он остаётся до поздней ночи. Хоть Дима не злится и доказывает, что всё в порядке, однако мужчина чувствует свою вину перед ним и пытается всячески её загладить.***
Гладить. Прикасаться к его рукам вызывает настоящее эстетическое удовольствие. Ещё можно согревать их. Нет, даже нужно — нельзя допускать того, чтобы критик всея ютуба мёрз. Соболев частенько держит Ларина за руку, потому что так надо. Дмитрий выглядит болезненно худым, но это, как ни странно, идёт ему. Когда тонкие пальцы комика скользят по запястью Николая, тот теряет связь с реальностью. В скором времени со второй руки блогера снимают гипс, Николай помогает вернуть конечности подвижность. Главное помнить — всё так и должно быть.***
Проходит несколько месяцев прежде, чем Ларина выписывают. С небольшими неудобствами они переезжают на съёмную квартиру, где достаточно широкие дверные проёмы, чтобы в них проходила инвалидная коляска. Поначалу Дмитрий неумело обращается с новым средством перемещения, да и потом ситуация не особо меняется. Постоянно есть риск того, что он повредит ноги, случайно не вписавшись в поворот, но мистическим образом в нужный момент рядом всегда оказывается Коля, который будто чувствует необходимость своего присутствия. Ларин путается в своих чувствах.***
Ванна слишком узкая, чтобы находиться в ней вдвоём. Хотя какая разница? Они сидят в быстро остывающей воде, прижавшись друг к другу влажными липкими спинами. Странно и непривычно — так запросто пускать кого-то в столь личное пространство, но не когда живёшь с этим кем-то бок о бок второй месяц подряд. Выработалась привычка, потребность чувствовать друг друга в непосредственной близости. И оба смирились.***
Несмотря на всё, творящееся между ними, Соболев не рискует ложиться вдвоём в одну постель. Что если он случайно заденет ногу? Лишние проблемы им не нужны. Но из-за сквозняков становится холодно спать на полу, и Ларин всячески уговаривает его не страдать фигней и не мёрзнуть — мало ли ещё заболеет. Дима часто ловит себя на том, что машинально начинает упрекать Колю в том, что тот не следит за своим здоровьем, на это Николай лишь улыбается и обещает купить в аптеке витаминов, кутаясь в одеяло, ощущая тепло, исходящее от чужого тела.***
Ларина мучают кошмары. Среди ночи он просыпается в холодном поту и сидит на кровати, обхватив плечи руками. Благо чуткий сон Соболева позволяет ему проснуться следом и выяснить, в чём проблема. Дмитрий долго и красочно рассказывает о своих снах и постепенно успокаивается. Иногда его ноги неизвестно от чего начинают болеть и заставляют стонать от режущих ощущений. Тогда Соболев приносит таблетки и внимательно следит за ситуацией, чтобы знать наверняка, помогло или нет. Он замечает, как Ларин неосознанно подползает ближе. От созерцания беззащитного блогера, прижимающегося к груди, сердце приятно щемит.***
Одним пасмурным утром Дмитрий обнаруживает, что может шевелить пальцами на, казалось бы, парализованной ноге. Он будет ходить, всё вернётся на круги своя. И Николай в первый раз видит слезы на глазах комика.***
Научиться ходить заново оказывается довольно тяжело, но они справляются. Вместе. Как обычно. Коля привозит костыли и теперь помогает освоить принципы передвижения на них. Ларин возмущается, мол, это выглядит глупо. Соболев, около получаса наблюдавший за его действиями сидя на диване, поднимает брови и пожимает плечами. Дмитрий неудачно переносит центр тяжести и теряет равновесие, падая пранкеру на колени. Смутившись получившейся позой, он пытается встать или хотя бы сдвинуться в сторону, однако никто не даёт ему этого сделать, лишь сильнее сжимая в объятиях. «Глупый, глупый Дима, тебе, в любом случае, не убежать от своих чувств».***
От «сюрприза» перехватывает дыхание. Соболев медленно скользит взглядом по фигуре критика, находящегося перед ним. Сказать, что мужчина ошеломлён — не сказать ничего. Если бы его каждый раз так благодарили, то Коля прослыл бы самым отзывчивым человеком в мире. Но сейчас не до размышлений на тему что бы могло быть, если. Он валит заигравшегося комика на кровать, закидывая его уже абсолютно здоровые ноги себе на плечи. Ларин, который, разумеется, предполагал именно такое развитие событий, отводит взгляд, когда его фиксируют в неудобном положении и требовательно целуют.***
Дмитрий скулит и шипит, когда ему больно, и протяжно стонет, когда приятно. Он точно не ожидал от себя подобного бурного проявления эмоций и потому одной рукой закрывает рот, а второй вцепляется в простынь. Перед глазами от экстаза или недостатка кислорода плывут круги, а может, это и от того, и от другого разом. Сердце бешено стучит, вверх по позвоночнику ползут острые вспышки боли, будоража нервную систему и контрастируя с удовольствием. Оба на пике, оба теряют контроль. Отчего-то у Ларина всплывает в голове мысль о том, что соседи сойдут с ума от услышанных звуков, но она тут же перекрывается снопом искр под закрытыми веками.***
— Согласись, для первого раза весьма неплохо. Думаю, привыкнешь, попробуем ещё что-нибудь. — Да пошёл ты со своими предложениями вместе. — Куда я от тебя, дурака, денусь? Дмитрий театрально отворачивается, но слыша за спиной усмешку, поворачивается обратно. Он пытается и дальше изображать крайнюю степень недовльства, но вскоре сам растягивается в улыбке. Намотав на указательный палец золотую цепочку, которая была повседневным аксессуаром Николая, Ларин притягивает мужчину к себе, и кончики их носов соприкасаются. — Я к тебе тоже неравнодушен, мразь.