Пепел Эдема

      Он находит ее в разрушенной лаборатории — на полу, под обломками, по металлическому блеску вибраниумных перчаток. Росс бросается к ней и стертыми в кровь пальцами разгребает обвал, пытаясь добраться до медленно угасающего стука ее сердца. Шури. Рвано выдохнув, он переворачивает девушку на спину и нервно стряхивает с ее лица пыль. Шури, живи. Глаза больно колет изнутри, а ладони заметно дрожат, но Росс все равно касается ее шеи, силясь найти пульс. Ничего. Эта тишина под кожей убивает его изнутри, калечит и ломает хуже Таноса. Из последних сил мужчина подносит ей под нос часы. Когда циферблат слегка тускнеет, Росс выдыхает, только сейчас понимая, как сильно сцепил зубы. Жива. Она жива.       Он осторожно перехватывает ее под подмышками и потихоньку, аккуратно перетаскивает ее по полу в соседнюю лабораторию — при всей заботе и беспокойстве Эверетт Росс сейчас далеко не в том возрасте и состоянии, чтобы носить девушек на руках. Нос смертельно чешется от пыли и нервов, но мужчина не смеет останавливаться, пока не ощущает спиной операционный стол. На маленькой прозрачной стойке лежат бусины Кимойя, и Росс молит бога, чтобы вспомнить, как они работают.       Останься со мной, Шури. Ты слишком молода, чтобы умирать.       Механизмы запущены, и девушка дышит уже куда лучше, заметнее, чем там, среди обломков. Сознание возвращается к ней — она сжимает веки, но не открывает глаз, и мужчина наблюдает за этим, как завороженный, намертво вцепившись в стол. Ему стоит корить себя за эгоизм, ему стоит выйти и сражаться в мир, где кто-то умирает каждую секунду, но он попросту не может сделать и шага, пока не убедится, что она будет жить. Пальцы сами собой хватаются за край ее тонкой оранжевой туники.       — Очнись, — хриплым шепотом просит он. — Пожалуйста, очнись.       Лечащий чудо-аппарат почти бесшумно шуршит, возвращая Шури к жизни. Но она не просыпается, продолжая все так же недвижимо лежать на некогда белом столе. Ее молчание ранит хуже ножа, и Росс с хрустом разбитого сердца в ушах склоняется над ней и касается губами ее лба.       — Если ты меня слышишь, — едва слышно произносит он, бережно накрывая ладонью ее щеку. — Я хочу, чтобы ты знала, — он сглатывает и опускается лбом к ее лбу, закрывая глаза. — Ты не одна. И я верю, что ты сможешь пережить еще не одну ночь.       Тут так тихо, что он слышит ее дыхание. Шури выдыхает чуть теплее, чуть живее, и, когда они касаются носами, у Росса наконец-то падает камень с души. Девушка хмурится, ерзает, мотает головой — большего счастья ему пока и не надо.       — Дыши, — шепчет он и радостно выдыхает. — Ты жива.       — Костюм… — выдавливает она, хныкает и трется щекой о его ладонь, и за этот миг Росс готов поймать еще одну пулю в позвоночник. — Костюм пантеры. Надо… Помочь брату…       Эверетт не может заставить себя сказать ей, что Т’Чаллы больше нет. Что его не стало по какому-то щелчку пальцев — как и многих, кого они уже потеряли сегодня. Он лишь прижимает ее к себе — Шури обнимает его и утыкается носом в шею — и помогает опустить ноги на пол, покрытый пеплом.