***
Солнце освещало город бледными зимними лучами; снег, валивший всю ночь, совсем недавно перестал и сейчас лежал огромными сугробами, которые за день проклянет несколько тысяч водителей — пока будут откапывать машины, пока будут выезжать из пригородов и окраин. Эта суббота ничем не выделялась из других таких же суббот. Дверь двухэтажного дома широко распахнулась, и из нее почти что выбежал на улицу высокий парень в огромной зимней куртке, выкрикивая на ходу свое «прощай» маме. Но не сделав даже шага, он остановился и замолчал на полуслове. На крыльце лежал небольшой сверток, и, подняв его, он обнаружил, что это был шарф, обернутый бумагой. Глаза парня расширились от удивления, а затем он с детской радостью понесся обратно в дом. — Мама, мама! — Ты же уже ушел, что там? — выглянула из кухни высокая темноволосая женщина. — Мам, это шарф Слизерина! — он чуть ли не прыгал от восторга. — Что за Слизерин? Алекс, ты вообще о чем? — недоумевающе спросила она. Он попытался объяснить, на что его мама лишь кивнула, а затем ушла обратно на кухню. Алекс так и остался стоять посреди коридора, начиная уже потеть в зимней куртке в помещении. Не дождавшись понимания мамы, он решил просто радоваться такому подарку сам. Он обмотался шарфом и хотел было пойти выбросить бумажную обертку, но заметил на ней какие-то буквы. Он развернул бумагу и прочитал: «…Donʼt worry talk they will…» — еще одна непонятная надпись. Но у Алекса появилась одна крошечная идея в голове. Сегодняшняя фраза рифмовалась со вчерашней — это вполне могли быть стихи. Значит, это были не просто фразы — это были строчки. Будет что-то еще. И, пораженный своим открытием и обрадованный подарком, Алекс выбежал на улицу, добрался до автобусной остановки и поехал куда-то в центр города побродить, погулять. Доехав до той остановки, которая внешним видом показалась ему достаточно приятной, он вышел на улицу. После теплого салона было непривычно холодно, поэтому Алекс решил не стоять на месте, а уже куда-то пойти. Он брел по вдоль проезжей части, проходя подъезды высоких домов, каких не было в том пригороде, где он жил, магазины, кафе, в которых грелись сейчас все, кто выбрался из дома. — Алекс! — внезапно услышал он женский голос, позвавший его, и обернулся. Несколькими метрами позади стояла невысокая темноволосая девушка с розоватыми от мороза щеками, а рядом с ней стоял рыжий парень, волосы которого были ничуть не короче, чем спутницы. — О, привет, ребята! — удивленно воскликнул Алекс и направился к друзьям, — вот это совпадение, — усмехнулся он, — какими судьбами вообще тут? — Да я собиралась вообще дома сидеть весь день, но тут звонит мне Трэвис и зовет гулять. Делать-то нечего, согласилась, — произнесла девушка. — А вот то, что мы встретили тебя — реально странное совпадение. — Но место, где гулять, выбирала Тэй, — сказал Трэвис. — Кстати, милый шарф, — добавил он. — Спасибо, — ответил Алекс и счастливо улыбнулся, вспоминая еще совсем недавнюю радость. — Я замерзла, пойдемте в кафе? — предложила Тэй. Парни просто пожали плечами и направились за ней по утоптанному снегу, лежащему толстым слоем на тротуаре. С неба начинали падать редкие снежинки. При входе в кафе раздалось тихое «дзинь» и сразу же последовало приветствие официанта, низенького парня с длинными темными волосами. Все заказали по капучино, затем направились искать столик. Едва они успели расположиться, им уже несли их заказ. — Спорим, в четверг Райан предложит Кэсседи встречаться? — внезапно сказала Тэй. — Спорим, Кэсседи предложит ему встречаться? — произнес Трэвис, усмехнувшись. Сомнений в том, что они начнут встречаться, не возникало ни у кого. Все уже давно ждали этого момента. — Алекс, разбей. И так разговор и продолжался дальше. Слухи из колледжа, учеба, общие темы, дружеские шутки, старые истории — непринужденная болтовня троих друзей-студентов в обычный выходной. За окном повалил крупными хлопьями снег, отчего в кафе стало еще более уютно. Тепло, голоса вокруг, негромкий джаз по радио и шум работающих кофеварок успокаивали, заставляли расслабиться и думать о хорошем. — Мне пора идти, дела, — прервала разговор Тэй, слегка неловко улыбаясь. Она будто извинялась своей улыбкой за то, что нарушает то ставшее привычным за три часа времяпрепровождение своим уходом. — Пока, удачи тебе, — сказал Алекс, улыбаясь в ответ. Он встал и обнял ее на прощание, Трэвис сделал то же вслед за ним. Тэй быстро оделась, еще раз попрощалась с парнями и убежала прочь из кафе. В окно было видно еще некоторое время, как она быстрым шагом шла по улице, засунув руки в карманы пальто. Когда девушка скрылась из виду, Алекс повернул голову обратно к Трэвису и столкнулся с пристальным взглядом светло-голубых глаз. Он усмехнулся и уставился на него в ответ. По глазам Трэвиса было видно, что ему тоже понемногу становится смешно с ситуации. Наконец они оба не выдержали и расхохотались. — Знаешь, — начал Трэвис, на что Алекс вопросительно поднял брови, — мне надоело тут сидеть. Пошли на улицу? — Не слишком ли холодно? — недоверчиво спросил Алекс. — Ну, мы ж не сидеть собрались, ходить будем. — Пошли, — пожал плечами Алекс. Кафе хоть и было уютным, но уже успело поднадоесть. Они быстро оделись и вышли наружу. Снег все валил, и было так же холодно. Но они то быстро шли, то ненадолго переходили на бег, который всегда почти сразу прекращался, так как на холоде бежать очень непросто. Морозный воздух будто режет легкие, дышать сразу становится трудно, начинаешь почти что задыхаться. Они шли без цели и направления, болтали, шутили, дурачились. В этот момент все казалось им каким-то сказочным, нереальным. Снежная стена будто отделяла их от всего остального мира. На улицах были тысячи людей, едва начинало темнеть, а им казалось, будто они давно были в этом городе одни. — Мне холодно, — пожаловался Трэвис, — давай зайдем куда-нибудь погреться? — Ты сам вытащил меня из кафе, — усмехнувшись, ответил Алекс. А затем внезапно, будто это был какой-то порыв, обнял Трэвиса. — Так теплее? — в ответ послышалось невнятное мычание, напоминавшее «угу». Они стояли так посреди улицы еще долго, пока им обоим не стало настолько холодно, что даже объятия уже не спасали. — Я даже так замерз. Пошли греться ко мне домой? — предложил Алекс, а затем парни направились к автобусной остановке.***
Снег скрипел под ногами, а солнце светило сквозь облака. Было достаточно холодно, чтобы снег не таял, но недостаточно, чтобы замерз человек, который знает, как надо одеться. По тихой улице шел парень с пакетами, набитыми едой. Шаг его был ровным, но не слишком быстрым. Он брел из супермаркета домой, где его ждала мама, а, может, и кто-то из друзей. Сегодня должна была прийти в гости подруга детства, милейшая девушка, которую обожала его мать. Она, к слову, все время прямо или не очень намекала, что им бы стоило начать встречаться, но парню не хотелось менять их отношений — просто подруга детства, лучшая подруга, если угодно. Они пробовали, когда были еще в школе, но как-то все это не пошло. Дойдя до двухэтажного бежевого кирпичного дома, парень повернул к нему, прошел через двор и остановился на крыльце, ставя пакеты на землю. Не успел он поднять руку к дверному звонку, как заметил, что на крыльце что-то определенно не так. Прямо рядом с дверью стояла банка для чая. В семье никто не курил, мать странностями не страдала — по крайней мере, чай хранила не на улице, а в шкафчике на кухне, как все обычные люди. А что если это снова подарок того анонима? Это внезапно пришло в голову, да и было самым логичным объяснением происходящего. Парень поднял банку и позвонил в дверь. На пороге тотчас нарисовалась мама и взяла один из пакетов. — Лиза уже пришла, — улыбаясь, сказала она. — Иди, она в гостиной. Пакеты я разберу сама. И будь вежлив, — назидательно добавила она. — Мам, мне не десять. Знаю, как себя вести, — отмахнулся он, снимая куртку. Он ничуть не злился на маму, которая все равно всегда будет воспринимать его маленьким мальчиком, которому обязательно напоминать, как себя вести в той или иной ситуации, будь ему хоть десять, хоть двадцать, хоть сорок лет. Пока жива, она будет оставаться его мамой. И, на самом деле, это было самым лучшим, что могло случиться. Из гостиной выглянула низенькая девушка, среагировавшая на шум в прихожей. Она добродушно улыбнулась и подступила ближе. Постояв и подождав, пока парень снимет всю верхнюю одежду и уличную обувь, она подошла и обняла его. — Ну, привет, Алекс, — сказала она куда-то ему в грудь. Он усмехнулся, и обнял ее чуть крепче. В этот момент из кухни в прихожую высунулась мама и увидев их обнимающимися довольно улыбнулась. За свою реакцию она получила недовольный взгляд сына, на который она рассмеялась. Лиза оторвалась от Алекса и с непониманием посмотрела на смеющуюся женщину, вслед за которой рассмеялся и Алекс. Затем мать удалилась в кухню разбирать пакеты дальше, а Алекс и Лиза ушли в гостиную. — Ну что, как ты? — спросил Алекс, плюхнувшись на диван. — Да неплохо, — ответила Лиза, куда аккуратнее усаживаясь рядом, — а ты как? Кстати, что это у тебя в руках? Алекс даже не замечал, что все еще держит банку в руках. Он в недоумении повертел ее, хоть и знал, что это. — Да так, чай. Хочешь, попьем чаю? — предложил он. — Ну, давай, — Лиза пожала плечами. Парень встал с дивана и направился на кухню за чашками и горячей водой. Банку он также понес с собой, даже не понимая, почему он не может с ней никак расстаться. Мама уже разобрала продукты и ушла к себе. Алекс поставил кипятиться воду, достал чашки, чайничек и открыл банку с чаем. Но в банке был не только чай — между листьев торчал белый клочок бумаги. Парень аккуратно вытащил его и прочитал: «…Iʼll be loving you until…» Вот и еще одна строка, по всей вероятности, стихотворения. Смысла этих строк Алекс все еще не улавливал, а после третьей, сегодняшней, определенно что-то еще следовало — предложение не могло так кончиться. Он спрятал записку в карман, сделал чай и вернулся в гостиную, где его все так же ждала Лиза. А могла ли она быть тем самым анонимом? Она была с его потока, знала его адрес и то, что он любит шоколад, чай и Слизерин, и, будучи творческим человеком, вполне могла написать и стихи. При всей их дружбе, ведь он мог ей нравиться, она могла хотеть попробовать снова? Эти мысли преследовали Алекса в течение всего вечера, но спросить Лизу он так и не решился. Он постоянно отгонял их, так как едва ли верил в их правдивость сам. Также Алекса преследовали сомнения, рад ли он вообще тому, что появился этот аноним. Но все же куда больше его волновало, кто же скрывался за этой маской.***
Рука коснулась большой двери и потянула на себя, шаг внутрь здания — и вот он в колледже. В понедельник мало кому хочется куда-то идти, но если идешь изучать то, что любишь, или же на интересную работу, вставать куда легче. В случае Алекса это был первый пункт. Он с удовольствием вставал с кровати, если спал больше шести часов, собирался и ехал на учебу, слушая по дороге любимую музыку. И вот он вошел в колледж. До начала занятий было еще приличное количество времени, так что Алекс не спешил. И вот он уже стоял перед нужной аудиторией, которая была, как ни странно открыта. Он вошел и прошел к своему обычному месту. Подойдя к столу, он заметил что-то яркое, оказавшееся книгой. Алекс аккуратно взял ее в руки и прочел название: «Луна с неба». Совершенно не давало понять, о чем сама книга. Кто знает, может, это научная работа о Луне, что вряд ли могло быть, учитывая то, что обложка была уж больно пестрой и никакой Луны там изображено не было. Даже если кто-то ее забыл, ведь ничего страшного, если он ее почитает? Может, наскучит на первых страницах. Алекс открыл книгу, надеясь, что на обложке будет написано имя владельца. И нашел его. В правом верхнем углу было выведено печатными буквами «Алекс Гаскарт». Что ж, теперь остается лишь читать книгу, ведь она его. Затем его глаза опустились чуть ниже и увидели еще кое-что. «…Morningʼs first light…» — по всей вероятности, это было продолжение тех самых стихов. Предложение, начатое в них вчера, все еще не было закончено сегодня — значит, будет что-то еще. И с этими мыслями Алекс открыл книгу и принялся читать. Действие разворачивалось в провинциальном канадском городке. Главными героями были брат с сестрой. Мальчик был обычным настолько, насколько человек вообще может быть обычен, а девочка была действительно очень странной. Затем у них весьма внезапно умирает отец, что предсказала Крыса, такое прозвище было у сестры. Затем они отправляются на товарном поезде в США… Алекс читал весь день, не разговаривая ни с кем и не слушая лекции совершенно. Он всегда конспектировал и был внимателен на занятиях, но в этот день он настолько погрузился в книгу, что забыл обо всем мире, он все хотел знать, что же будет на следующей странице. Сюжет все шел дальше, а книга все удивляла. Она была такой нереалистичной и одновременно очень жизненной. Поднимались важные темы, как-то между делом, а действия были столь авантюрными, что, вроде, не верится, а хочется. Он читал в колледже, по дороге домой, сидя в гостиной. И вот Алекс прочел последние несколько страниц и никак не мог понять, как могло случиться это. Конец был совершенно не таким, как он хотел. Он не хотел верить. Нет, только не она! Он бы сам готов был оказаться на месте бедняжки, чтобы с ней все было хорошо. А, впрочем, страдала ли она сама, находясь в таком состоянии? Едва захлопнув книгу, он услышал мамин голос, звучавший с кухни, где она все гремела кастрюлями: — Время ужинать, Алекс! Заодно расскажешь, что ты там такое читаешь.***
На следующее утро Алекс был все еще в диком восторге от книги, прочитанной лишь днем ранее. Он рассказал о ней матери, а сейчас с восторгом болтал о ней с Заком. — Серьезно, ты обязан ее прочитать! — громко говорил Алекс, слегка улыбаясь и немного шире, чем обычно, открыв глаза. — Да я ничего круче не читал! Я серьезно. — Прямо вообще ничего круче? — недоверчиво спросил Зак. — А когда ее выпустили? — В две тысячи десятом вроде, — ответил Алекс, немного хмуря брови. — Я не очень доверяю современной литературе, — сказал Зак. — А мне доверяешь? — Тебе — да. — Вот и прочитай ее, — Алекс говорил все настойчивей. — Я же тебе рассказал начало, ну, чтобы без спойлеров. Ты же сказал, что интересно. И стиль там очень приятный. — Что за книга? — спросил стоявший рядом рыжий парень. — Черт, Трэвис, ты откуда тут взялся? — испуганно спросил Алекс. — «Луна с неба», вчера прочитал, и она мне просто дико понравилась. — Ну, я вижу, что понравилась, — усмехнулся Трэвис. — Слышал о ней. И ушел. Алекс снова остался наедине с Заком. Он продолжал рассказывать о книге и убеждать друга прочитать ее. После нескольких минут Зак все же сдался, и они сменили тему, стали обсуждать, как прошли выходные, что в планах, какое-то телешоу и многое другое. Внезапно раздался звонок телефона, раздражающая стандартная мелодия. Зак вытащил из кармана джинс телефон и снял трубку. — Привет, — говорил он, — да, помню все… Энди? Ладно, предположим. Да, могу записать, секунду подожди. — Зак прикрыл телефон рукой и обратился к Алексу: — ручку дай, пожалуйста. Алекс открыл рюкзак и его глаза остановились на баночке, которую он никогда раньше не видел. Он быстро нашел пенал, дал Заку ручку, а затем достал банку, слушая неинтересный ему разговор по телефону. Парень открыл банку; в ней оказалось много леденцов разных цветов и записка. Очередная строчка тех стихов. Алекс аккуратно взял ее, развернул и прочитал: «…Breaks tomorrow…» Вероятно, предложение было наконец закончено. Но Алекс все еще не понимал, что это такое и что оно значит. Зак закончил разговор и вернулся к Алексу: — Прости, это было важно, — он протянул обратно ручку, которую Алекс поспешно убрал обратно в рюкзак. — Чего ты? Что-то произошло? — Да, кое-что, — Зак вопросительно поднял брови, — короче, мне каждый день в течение последних пяти дней кто-то дарит подарки, с каждым из них записка. Как я понимаю, это стихи. — Наизусть помнишь? — Да. «Lay down, be still, Donʼt worry talk, they will, Iʼll be loving you until Morningʼs first light Breaks tomorrow». — У кого-то явно на тебя планы, — усмехнулся Зак. — Ты не нашел, чьи это стихи? — Я гуглил, но ничего не нашел. Так что, вероятно, аноним сам их написал. Внезапно Зак будто просиял: — Чувак, ты ведь помнишь, что послезавтра День Святого Валентина? Что если все это… Но Алекс не дал ему договорить. — Черт, да ты гений! Мне и в голову это не приходило! — он едва сдерживался, чтобы не начать прыгать на месте от радости. — У тебя есть идеи, кто это? — спросил Зак. — Без понятия, если честно. У меня есть несколько «подозреваемых», — он изобразил пальцами кавычки, — но гораздо точнее я знаю, кто не может мне все это отправлять. Определенно это не могут быть те, кто уже состоит в отношениях. — Ну, могут, но будем надеяться на честность отправителя, — Алекс кивнул, соглашаясь, — это не могут быть гетеро-парни и лесбиянки, — снова согласный кивок, — остается больше половины девушек колледжа и человек двадцать парней. — Мистер Холмс, вы так догадливы! — с сарказмом сказал Алекс. — Если думать логически, это кто-то, кто меня знает. Кто-то из друзей или знакомых. Ведь подарки подобраны так… по моим интересам и вкусам. — Или кто-то, кто может достаточно внимательно просмотреть твой профиль на том же фейсбуке. Что тебе там подарили? — Шоколадку, шарф Слизерина, потом банку чая, а сегодня леденцы, — уже чуть менее уверенно ответил Алекс. — Все любят шоколад и чай! Да и леденцы. А насчет шарфа — это можно на каком-то из твоих аккаунтов найти, я помню, — лицо Алекса стало грустнее, — остается лишь надеяться, что этот твой таинственный аноним сам себя в какой-то момент раскроет. — Но ведь… незнакомец вряд ли знает, где я живу, — внезапно у Алекса нашелся аргумент в пользу того, что он знаком с поклонником лично. Но и тут Зак нашел, что ответить: — Проследить никто не мешает. Или узнать через друзей или друзей друзей. — И все же я думаю, что это кто-то из моих знакомых. Впрочем, когда раскроется, узнаем, кто из нас прав, — закончил Алекс.***
Первым было рисование с натуры, которое никогда особо не нравилось Алексу. Там было всегда примерно одно и то же. Если поначалу он сидел и с удовольствием рисовал, то уже через несколько месяцев ему ужасно надоело. Но он все так же терпеливо ходил и не очень часто прогуливал. Алекс пришел, положил вещи в пустом кабинете и ушел в туалет. Где-то в глубине души он даже надеялся, что найдет на своем месте что-то, когда вернется. И, тем не менее, он слегка боялся этого незнакомца. Вернувшись через пятнадцать минут, он обнаружил в классе нескольких друзей и еще пару людей, которых знал, но не общался с ними. Прямо рядом с ним расположилась Кэсседи, а такой компании он был только рад. Он поздоровался с ней и стал ждать начала занятий. — Эй, Алекс! — он лениво повернул голову на звук и столкнулся взглядом с Трэвисом, который подходил к нему. Алекс вопросительно поднял брови. — Не хочешь заглянуть на нашу репетицию? Я бы хотел, чтобы ты сказал свое мнение о нашей новой песне. — Ого! Я за, — улыбаясь, ответил Алекс. — Приходи завтра часов в пять к Хантеру домой, мы будем заканчивать и заодно сыграем тебе ее. Удобно? — Алекс кивнул. — Ты ведь помнишь, где живет Хантер? — он снова кивнул. — Тогда будем тебя ждать. Тут в кабинет вошел преподаватель, так что всем пришлось разойтись по своим местам. Все было как обычно, именно так, как не любил Алекс. Очередная скучная срисовка, и так уже третий год. Он взял скетчбук, открыл его на новой странице и увидел… себя. В блокнот был вложен его портрет. Алекс смотрел на рисунок, не отрываясь, около минуты, а затем, даже не глядя, толкнул Кэсседи в плечо. — Что? — прошипела она. — Вау, — только и смогла сказать она, увидев рисунок, ради которого ее отвлекал Алекс. — Мне подложили это в скетчбук, — шепотом произнес он. — Может, узнаешь руку? — девушка лишь пожала плечами. Рисунок не выдавал никакого личного стиля, а еще был невероятно похож. Обычный карандашный портрет, на который потратили время и силы. Внезапно Алекс заметил в правом нижнем углу надпись: «…Iʼll take care of you tonight…» С каждым днем, каждым новым подарком, каждой новой запиской он начинал все больше волноваться. Волнение было то приятным, предвкушением чего-то хорошего, то волнением, что вот-вот все обязательно пойдет не так, что-то развалится. Он хватался то за одно волнение, то за другое — и даже не знал, в каком было больше смысла в его случае.***
— Ребята, мы начали встречаться! — к аудитории подошли Райан и Кэсседи. Со всех сторон посыпались поздравления и вздохи облегчения, что вот, наконец, после стольких лет знакомства, они осмелели и начали отношения. Все друзья были искренне за них рады, ведь почти каждый с нетерпением ждал этого дня. Почему они не стали встречаться сразу, едва познакомившись, если давно нравились друг другу? Они и сами этого не знали. — А кто кому предложил встречаться? — неожиданно для всех спросила Тэй. Стоявший рядом Трэвис едва заметно усмехнулся. Кэсседи недоуменно на нее взглянула и ответила: — Райан мне, а что? — Ха, я выиграла! — сказала Тэй и торжествующе посмотрела на Трэвиса. Тот лишь закатил глаза, но все продолжал едва заметно улыбаться. Кэсседи, поняв все, расхохоталась. — На что мы там спорили? — Ты думаешь, я знаю? По-моему, вообще ни на что, — ответил он. — Алекс, на что мы спорили, ты помнишь? — спросил он. — Я не помню, — слегка сконфуженно ответил он. — По-моему, вы поспорили просто так. За таким радостным утром последовал достаточно скучный день. Алекс никуда не отходил от вещей, так как было некуда, да и вообще все время проводил с друзьями, в основном, с Джеком. Он помнил, что должен был заглянуть в пять на репетицию к ребятам, а после занятий, но до нее, он планировал сходить с Джеком в библиотеку. По окончании занятий они вышли из аудитории и направились по длинному коридору, затем по другому коридору, по лестнице и, наконец, пришли. Попросив нужные им книги и спросив, где потом можно взять другие, они прошли в читальный зал. Джека немного раздражала эта забота Алекса о его успеваемости, но, с другой стороны, он радовался, что был человек, которому действительно было не все равно. Алекс всегда был готов помочь выяснить и запомнить материал, потренировать что-то. Они сидели, читали какие-то книги, постоянно переговариваясь. Когда, пролистав все взятое, Джек не смог найти того, что ему было нужно, он пошел искать другие книги. Он терпеть не мог выискивать в библиотеке ту самую нужную энциклопедию или учебник, но делать это приходилось регулярно. И в этот раз тоже. Алекс остался сидеть за столом, дочитывая последнюю из взятого статью. Дочитав, он встал и направился на молчаливые поиски то ли книги, то ли Джека. Он бродил по деревянно-бумажному лабиринту идеальной тишины. Он проводил пальцами по корешкам книг и невнимательно поглядывал на названия отделов, мимо которых невероятно медленно проходил. Наконец, он нашел книгу, которая с виду и по паре страниц казалась достаточно содержательной и полезной, он вернулся обратно к столу, за которым все так же не было друга. Там лишь лежали его вещи и стопки книг. Подойдя ближе, он заметил конверт, на котором было написано его имя. Открыв его, парень обнаружил милую разноцветную фенечку и еще одну записку: «…Secret Valentine». Спустя пять минут к их столу вернулся Джек. — Знаешь, у меня есть к тебе серьезный разговор, — Джек удивленно уставился на друга. — Вот скажи честно, не ты ли отправляешь мне все эти милые подарочки и пишешь какие-то странные стихи? — Ты о чем вообще? — наконец, спустя продолжительную неловкую паузу, ответил он. — Забей. — Нет уж, ты скажи. Раз начал, скажи. Послышалось недовольное шипение библиотекарши. Алекс понизил голос и ответил: — Вот уже семь дней подряд мне кто-то подкладывает подарки. Разные милые вещицы. Помнишь, ты в пятницу пришел ко мне, я тогда пялился в записку. Вот я тебе тогда рассказал, а подарки появлялись среди моих вещей каждый день потом. Сейчас я вернулся, нашел этот конверт, — Алекс поднял его повыше, чтобы Джек мог разглядеть, — подумал, что это ты положил. Ведь его до этого тут не было — значит, положил кто-то, кто был в тот момент в библиотеке. Вот я и подумал, что ты… — Алекс, что за глупости? Зачем мне это делать? Если бы я в тебя влюбился, ты бы узнал об этом сразу. И не думаю, что я стал бы придумывать такой романтичный способ признания, — усмехнулся Джек. — А еще мне пора. Меня сегодня ждет Холли, — он улыбнулся в предвкушении встречи. — Та самая что ли? Ты с ума сошел? Она же тебе в матери годится! — Не придумывай, она старше меня всего на девять лет, — ответил, ухмыляясь, Джек. — Всего? Это же дохрена! — Алекс повысил голос больше, чем надо, так что вновь послышалось недовольное шипение библиотекарши. — Меня все устраивает. Все, я ухожу. Пока! — и он исчез, оставив друга одного среди гор книг. Посмотрев на часы, Алекс понял, что пора бы выдвигаться к Хантеру, так что начал растаскивать книги по местам, а вскоре к нему присоединилась скучающая библиотекарша, на самом деле, добродушная женщина лет шестидесяти, которая на своем веку, казалось, прочитала все, что только можно было. — А вы не видели никого постороннего, входившего в библиотеку, минут так пятнадцать назад? Или, наоборот, кого-то выходившего. Не знаю даже, парень или девушка. — Прости, я была далеко от двери, только слышала, как она открылась и закрылась, — вздохнула она. Разложив книги по местам и поблагодарив библиотекаршу за помощь, Алекс поспешно вышел из библиотеки, а потом и из здания колледжа, и направился к автобусной остановке. До нужного дома было ехать далеко, зато удобно: маршрут шел до его улицы, а дальше нужно было лишь три минуты пройти пешком в обычном темпе. Алекс дождался нужного автобуса, оплатил проезд и уселся позади, готовясь к получасу разглядывания улиц и прослушивания чего-то случайного, что включится на плеере. Преодолев нужное расстояние, парень встал с прогретого места и вышел в холод. Он брел по улице, и она в тот момент казалась какой-то необычно красивой. Все те же дома, тот же снег, деревья — все, как и в других пригородах. Но что-то было в этот раз совсем иначе. Алекс поймал себя на мысли, что сейчас его волнение было приятным. Он надеялся, ребята разрешили ему как бы эксклюзивно послушать новую песню, и потому был в предвкушении. Парень брел по тротуару настолько медленно, что иногда у него самого создавалось впечатление, что он стоит на месте. Алекс редко ходил настолько медленно. Но сейчас он все никак не мог насмотреться на абсолютно обычные виды однообразных трехэтажных домиков, уходящих вдоль улицы куда-то вдаль. Дойдя до дома номер двадцать три, он позвонил в дверь, а через минуту перед ним оказался улыбающийся Хантер, которого Алекс, по правде говоря, едва ли знал. Друзья Трэвиса были слабо ему знакомы, так как никто из них не учился вместе с ними. Парни собрали группу еще в школе, разбрелись учиться на разные профессии, но продолжали регулярно играть вместе. Алекс улыбнулся, немного нервничая, и вошел в дом. Хантер подождал в прихожей, пока Алекс разувался и раздевался, а затем повел его за собой вниз по лестнице. — Тебе нравится эта новая песня, которую вы собираетесь мне сейчас сыграть? — спросил Алекс, теряясь и совершенно не зная, как поддержать разговор. — Очень, — сказал Хантер, спрыгивая с двух последних ступенек. Алекс аккуратно спустился вслед за ним. Его глазам предстал достаточно просторный подвал, в котором стояли музыкальные инструменты, пара диванов, а на стенах висело несколько ковров. Кто-то закрыл за Алексом дверь, и он оказался в компании друга и еще нескольких малознакомых парней. — Привет, — сказал Трэвис, улыбаясь, — садись туда, — он указал на диван, — и слушай. Сейчас все будет. — Если что, это последняя на сегодня, мои вот-вот придут, — заметил Хантер. — Ты говорил, я помню, — ответил ему коротко Трэвис. Наконец, все оказались со своими инструментами, и Алекс приготовился слушать. — Soft kiss and wine, what a pretty friends of mine… — запел Трэвис. Алекс слушал, а с каждой строчкой мысли уходили все дальше от песни. Он смотрел стеклянными глазами на музыкантов, а песня будто проходила сквозь него. Внезапно слова будто резанули по ушам, он вздрогнул и вслушался в то, что пелось. — Donʼt worry talk, they will, Iʼll be loving you until, — пропел Трэвис и сделал небольшую паузу. Алекс глубоко вздохнул и посмотрел на ребят круглыми от удивления глазами. — Morningʼs first light breaks tomorrow, Iʼll take care of you tonight, secret Valentine, — допел Трэвис куплет, а Алекс беззвучно повторял эти столь знакомые ему строчки. Песня продолжалась, а Алекс наконец начал понимать, в чем был замысел. Все удалось. У анонима, который им уже не был, все получилось. Он не раскрыл себя раньше времени и успел достаточно заинтриговать парня. А теперь, когда пришло время, он его шокировал. Алекс был полностью ошарашен, сидел и смотрел на ребят. Песня кончилась, все сложили инструменты и стали прощаться. Рядом с Алексом плюхнулся Трэвис. — Ну как тебе песня? — спросил он, добродушно ухмыляясь. — Мне нравится, — слегка замялся Алекс. Он не знал, совершенно не знал, как мог выразить все то, что творилось у него внутри. Трэвис в упор смотрел на него, отчего становилось только еще более неловко. Наконец Алекс взял себя в руки и поднял глаза на друга. — Пошли выпьем кофе, там и поговорим об этой песне, — произнес он и улыбнулся.