Not now

Наступила зима, выпал снег, и Аркадия словно погрузилась в сон: свободные от работ люди предпочитали прятаться в каютах, а не бродить по двору или лесу. Те же, кто нёс вахты и стоял на постах, зябко кутались в самодельные одежды и мечтали о горячем травяном настое. Так было большую часть времени, но сегодня в лагере царило тревожное и вместе с тем радостное оживление — ожидали делегацию Ледяного народа. Неделю назад от них пришло известие, что в их земли с севера забрела группа чужаков, по их словам, упавших с небес. И сегодня этих людей должны были привести в Аркадию. — Вижу знамя Азгеды! — закричал караульный со смотровой башни. Все без исключения высыпали во двор, а кто не поместился, высовывался из окон и везде, где только было можно забраться, оккупировал забор. Каждый надеялся встретить потерянных знакомых, друзей и родственников. С внушительным скрипом открылись ворота. Открывали и замыкали процессию шестеро всадников-азгедовцев со знаменем, а между ними плелись, по-другому не скажешь, полтора десятка измученных, замотанных в невразумительные тряпки людей. Несколько из них тянули кособокую телегу, крытую брезентом и груженую, очевидно, пожитками. Приглядевшись, можно было заметить на них узнаваемые вещи, высокие ботинки, а главное — форменные куртки и нашивки охраны Ковчега. Беженцы изумленно смотрели на огромный корпус бывшей станции, высокий забор, ворота, и лица их понемногу озарялись радостью. Похоже, им многое пришлось пережить за эти месяцы. Кейн, как пристало канцлеру, первый встречал новоприбывших. Азгедовцы предпочли остаться за забором. Беженцы вошли в ворота и робко остановились, вперёд вышел невысокий коренастый человек. Кейну понадобилось несколько секунд, чтобы узнать его. — Мориссон! Он поспешил к человеку и крепко обнял его, а тот расплылся в широкой счастливой улыбке: — Мы уже даже не надеялись… После стольких месяцев… Кейн отстранился и дал знак охране заняться счастливо обретенными согражданами. Над лагерем восторжествовал дух радости и праздника, жители Аркадии обступили своих бывших и теперь уже будущих соседей, и все вместе они двинулась внутрь. — Маркус!.. Из середины толпы выбралась женщина и бросилась к Кейну. Она была в оборванных обмотках, как все остальные, и держала небольшой мешок на плече. Канцлер широко раскрыл глаза: — Келли?.. Женщина обхватила его за шею одной рукой и зарыдала ему в грудь. Ошарашенный Кейн неловко приобнял её в ответ. Так они простояли несколько минут. Мешок у неё на плече неожиданно зашевелился, Келли быстро вытерла слёзы и перехватила его лицом к Маркусу — мешок оказался ребёнком. — Это Мартин, — с нежностью представила она малыша. — Я не успела сказать тебе на Ковчеге… Кейн уставился на мальчика, у которого были темные волосы, мамин разрез и шоколадный, как у него самого, цвет глаз. — Это… мой?.. — внезапно севшим голосом спросил Маркус. Келли кивнула, счастливо улыбаясь сквозь слёзы. Ребёнок захныкал. Кейн сглотнул. Эбби выругалась. [На этом месте должна быть гифка из 1×01, где Кэлли вбегает на мостик и хочет что-то сказать, но Кейн обрывает её решительным «Not now»]