***
* * * Боги мертвы, никого не вернуть, солнце застыло вовеки. Кто даровал нам всем этот путь? Мы теперь все уже слепы. Нет покровителей, нету мольбы, только в привычку вошло Богословить всех тех, кто нам дал быт, любовь и надежду. Что теперь будет со всем этим миром, мир меж людьми и варлми, Глыбы все загнаны в северный порт океана и ледяных айсбергов. Конерожденные двинули в юг. Но что тут все-ровно скверно. Что-то грядет, грандиозное, злое, темной, очень уж скверное. Идолы каждого бога все ждут, ждут возвращенья хозяев, Но что-то они не торопятся, друг, знай скоро будет темень. Коли все боги решили уйти, значит все плохо кончилось. Глыб мы загнали, но что если вдруг, что-то поднимет их снова?***
* * * Горы помнят, горы помнят все. Их каменный лик запечатлеет на себе саму вечность. Громы и молнии, ливни и бури, солнце и ветер. От их незримых глаз не укроется ни одна воля божья, ни тем более мелочных желаний человеческих. Они выше и того и другого. Они знают храбрость пастухов и трусость королей. Они знают любовь людей и божьи интриги. Они были, есть и будут, как сами времятворцы они есть столько, сколько есть время и ничто их не тревожит больше, чем вечность. Они способны затмевать рассветы и съедать закаты, разбивать моря и поворачивать реки в спять. Им чужды людские проблемы, но если проблемы касаются гор, то сама всесущность будет противиться этому. Если тьма надвигается на вездесущие нити, на которых зиждется весь гобелен великой матери ткачихи, которая соткала весь этот мир, боги пали перед своими предрассудками и интригами, которые наслали тень на все существование великого холста, все бремя ложится на самых бренных и никчемных но самых вечных существ – людей. Эти бренные и низшие создания есть самые многогранные и глубокие существа из всех выживших, кто запечатлён нежной рукой матери ткачихи, нитью за нитью, стяжкой-за-стяжкой. В этот отчаянный и полный безграничной тьмы миг только сам всесоздатель способен изменить ход судьбы и наставить своих наследников на путь вечности. Но доселе замысел его неизвестен и не покорен сам себе и всеми сущими нитями рока.***
*** Слава и почести, согласно чести и деяниям. Конец и память, согласно жизни и страданиям.***
Сквозь боль и страдания, Совесть и силу Впереди неизвестность, Бегства, мучения, Мы будем жить, Ради тех, кому верили. Мы будем жить, Ради в нас уверавших. Мы будем жить и бороться вечно С собственной тенью На папертях грешности.***
Мир на краю разрухи, Корабль идет ко дну, Капитан закрылся в каюте, Штурвал дает крен, каюк. Континент раскололся на части, А мы не умеем дружить! Не выгадать больше нам счастья. Мы сами разрушим быт. И где же теперь наши замки? Камень под лязгом мечей Валяется под пятами И нет больше пышных речей. Глаза опустив постыдно, Молча ползет караван. И нет больше мирного быта. Весь мир догорает до тла.***
Во мраке тьмы ты озари мне путь, Неведомая птица. Мне без тебя тропа-война Безумная сестрица. Своим крылом ты обогни Эти леса и гор высоты. Безумства вольных усмири И дай ночлег в густой дороге. С немыслимых высот небес Узри никчемных и невинных, Убереги их от войны, Убереги детей наивных. Бурна кровинушка младых, Прытка их честь на битвы славных Но упаси их помереть Под натиском гордыни сладкой. Теперь лети за дальний край, И принеси ей песнь славных Лучистых дней, и снов ночей, Мой дочурке, ты в кроватку.***
Даруй мне веру, Я прошу. Избавь от тьмы внутри бушующей. Невежды, войны, стая слуг. Не выживут, Все на надежде зиждется. То быль иль не быль, Отведи, Лукавый черт за пояс прячется И смерть, и страх, В глаза гляди. Увидишь, там все настоящее. Мужик, дитя и мать, старик. Все как один. Знают, что ничего не знают. Мы меч возьмем, щиты сомкнем. Знать бы, Бороться с чем, что ему надо. Ведь ты же знаешь! Ты мудрец! Ответь! Красавица, родная. Куда бежать и что стеречь, Что взять? Юнона, ты ведь рядом.***
У страха глаза велики, Врут Страх и вовсе слеп. Лишь звуки, лишь чувства, Друг Помогут в нелегкой борьбе. Мышцы как сталь, И вдруг Ты чувствуешь в теле дрожь. В виски пробивает пульс, Ты лжешь Сам себе, но идешь. В руках твоих чья-то смерть, Одна, Но она сохранит Тысячи звонких сердец, И одно, Родное до недр души. Ты знаешь на что идешь, Стреляй, Нет смысла ломать мечи. Стреляй, видит бог Попадешь Усмиришь этот злобный пыл. Это будет последний рывок, Вперед, Перекресток твоей судьбы.***
Помни меня, когда станет холодно, Помни меня, когда солнце спрячется, Помни меня, тетива когда дрогнет, Помни меня, когда меч твой сломается. Когда помутнеет в глазах Но руки сильней лишь сжимаются, Когда нечего больше терять, Помни, я буду рядом. Пусть боги молчат, Пусть горы с треском ломаются, Помни меня, Тебя буду с трепетом ждать. Пусть кровь захлестнет, Пусть руки тебя уж не слушают, Помни меня, Любимою дочь свою. Помни меня***
Конец - кончик нити, которая дала начало и позволила укрепиться в глобальном гобелене сотням, а может и тысячам нитей. Конец одной нити, никогда не прерывает холст, он открывает путь для продолжения и гобелен растет и расширяется. Одна нить - ничто во всем переплетении ткани вселенной, но весь гобелен и есть мириады толстых и тонких, длинных и коротких, ярких и тусклых нитей.***
Когда стоишь на краю, Не считаешь ни денег, ни времени Ладонь зажимая в кулак, Скрепя ледяными зубами, Пускаешь свой взгляд во мрак И жизнь злому року спускаешь. Нет смысла глядеть назад, Ведь ты уже здесь, на краешке. Безудержный крик разрывает грудь Безразмерное сердца хранящее. Нет смысла лгать. Очнись, На тебя смотрит целая армия. Не смей блефовать, Скажи, Скажи, что же ждет всех завтра. Вперед, шаг, затем еще два. Уверенный, храбрый, отчаянный. Веди всех вперед, веди, Все пойдут за тобой, будь главный. Будь первый, ступай на незримую землю Бескрайних полей войны Разоренных небом. Будь храбр, отчаявшись в вере, Подхватит тебя любимый, Быстрый и свежий ветер, Несенный не верой и верой Пройдешь все ущелье первый. Взбушуется море и скалы Врастут под твоей стопой И ты, от испуга помятый, Но очи свои не закрыв, Взойдешь на холме и внятно Расскажешь, как будем жить. И вот, за тобою, верные Внемлют твоим словам. Ты вождь, кудесник, целитель, Доведи этот путь до конца.***
Ну где же ты, когда так нужен? Ну где же ты, ты обещал! Со мною быть везде и всюду, А сам, не громко так, упал. Я знаю, что нельзя теперь мне плакать, хмуриться. Я знаю, нужно сильной быть, как ты тогда. Как буд-то не было вокруг тех скал угрюмых. Как буд-то ты не ведал страха никогда. Ревун унес тебя с собою, Попутно захватил пол-тысячи сердец. Ревут отцы, ревут их дети, жены. И я реву. ведь умер мой отец. Я знаю, что погиб ты честью славных, Я верю, это было не за зря. Я пронесу наш стяг, и память. Дабы воспели тебя, скалаубийцу и отца. Отца не только юной рыжей девы, Что обрекла себя вести народ, Отец народа, через мглу и тень ведомый, Отец народа, тот что выжить смог. И впишет знамя Арберранга, Тяжелой доли клан людской Историю достойных нравов. И песнь стяга воспоет.***
Люди сильны, ровно на столько, на сколько слабы. Жадные, грязные, алчные. Властью ведомые, жаждой наживы, Лидеры - деспоты, дьяволы. Всем кто способен стерпеть их накал Страстей на тираде предстанет Для них лишь еще одной горсткой людей Нуждающихся в оправе. Ругга безрукий, безжалостный льстец, Безликий с ухмылкой налитый. Знал бы сейчас про него мой отец, Он бы поставил на место элиту. Что им всем нужно? Нежели им не хочется выжить всем вместе? Не уж то и прям все они не хотят С семьей быть живым и на месте? Тьма надвигается с северных гор. Глыбы всё рыщут по всюду. Скоро мы все здесь схлестнемся в упор С каменным смертолюдом. Тяжелое бремя досталось мне. Караван в меня все-таки верит. Мне суждено повести всех на смерть, Или спасти всех от смерти.