Восьмой

      В этом мире из стали и бесконечно белых халатов всё рано или поздно становилось одинаковым. Это Риз усвоил, ещё когда был студентом медицинского: весёлые ребята, беспросветные оторвы превратились в серьёзных учёных. Иначе в этом мире не выживали, люди, не имеющие потенциала, становились бесполезными в обществе.       Впрочем, глядя на Восьмого, Риз думал, что это касается не только людей.       Он лично проводил операцию по извлечению из него инопланетного организма. Сам возглавил отдел по разработке ДНК, при котором Джек Лоуренс и Чужой смогли бы выжить. Это заняло массу времени, все их старания, надежды и мечты были напрасными. До номера восемь.       Теперь Восьмой сидел рядом, закованный в наручники, и достаточно ловко управлялся с вилкой. Риз не мог отвести от него взгляда: мужчина слегка за сорок, безумно красивый (он даже не побоялся таких резких реплик в своём сознании), такой хищный, но холодный… Он привлекал внимание ещё в той своей жизни, двести лет назад. Он был прекрасным техником и пилотом, он сражался за жизнь и отнял её у себя, чтобы спасти людей. Что же стало с ним теперь, когда его тело впитало в себя самое лучшее, что могли дать Чужие?       Риз понял замешательство Джека и, подняв инструмент для еды в своей руке, чётко произнёс:       — Вилка.       Джек, наклонив голову, также повторил:       — Вилка.       — Это вилка.       Его предстояло многому научить. Восьмой на уровне инстинктов знал, как и что нужно делать. Знал, как выразить голод и желание спать. Знал, как называется то или иное изображение, которое ему показывали в качестве тестов, различал цвета и понимал, когда ему угрожает опасность. Риз заботился о нём, как заботился бы о своём ребенке. Видимо, поэтому он был единственным, на кого Джек просто не нападал.       Взгляд Джека был неуверенным, он редко разговаривал, но тянулся к знаниям. И в этот раз он решился спросить что-то поважнее слова, о котором забыл:       — Как вы… — он не мог подобрать термин, который обозначал бы произошедшее. Но Риз понял его.       — Как мы создали тебя?       — Да, — его голос был тихим, словно он не хотел нарушать бесконечную космическую тишину, полёгшую в столовой. Его запястья наверняка затекли от наручников, но Риз ничем не мог ему помочь. По протоколу Джек вообще должен был быть мёртв.       Он подсел поближе, чтобы вызвать у Джека доверие, но тот слегка выпрямился, принимая свой спокойный холодный вид снова.       — Мы использовали замороженные образцы крови с Фиори-16. Это место, где ты умер. Мы воссоздали тебя. Клонировали.       Джек молча слушал, а потом, выдержав серьёзный взгляд Риза, ненавязчиво спросил:       — Оно растёт?       — Да. Причём очень быстро, — в лёгком удивлении ответил Риз, наблюдая, как чёрные заострённые когти Лоуренса касаются вилки.       Джек улыбнулся, словно гордясь собственным дитя. Морщинки сложились на его смуглом лице тонкими лучиками, и Риз внутренне весь сжался, чувствуя, как хищник внутри Восьмого улыбается тоже.       — Это королева, — просто говорит Джек, а его взгляд не перестаёт быть добрым и ласковым.       — Откуда ты знаешь?       Больше в лице Джека нет ни веселья, ни доброты.       — Она родит. Вы умрёте. Все в компании погибнут, — говорит он, и их единение прерывает Васкес, который влезает в личное пространство Восьмого, садясь рядом с ним слишком близко.       — Все? В какой компании? — Риз недоумённо смотрит на них обоих, а Васкес поясняет, не давая Восьмому раскрыть рта.       — Вейлант Ютани. Была такая компания, которая выполняла оборонные заказы. Я думаю, ты увидишь, что сейчас всё изменилось, — Джек бросает вилку на стол, скорее из злости, чем случайно, и берётся за стакан с водой, железный и холодный. Он смотрится в его руках бесчувственным куском чужого мира, мира, в котором он бы не родился, не засядь в нём Королева.       — Не уверен, — говорит Джек и бросает на Васкеса тот уверенный взгляд, с которым он однажды уже чуть не придушил его. У Риза бегут мурашки по коже, но он ещё чувствует, как Восьмой легко топает ногой по полу прямо рядом с его ступней.       — Можешь поверить мне, сейчас это вооружённая система, а не просто корпорация.       — О… — взгляд Джека падает на Риза; Джек устал от такого общества и хотел бы поспать, всё его существо говорит об этом. Но тупой прямолинейный Васкес этого не видит, — это не важно. Вы погибните.       Васкес залезает к нему в тарелку, вылавливая синтетическую лапшу, и Джек с громким стуком бросает на поднос стакан. Васкес мерзко чавкает этой лапшой, спрашивая нечто: «Ты уверен?», засовывая лапшу себе в рот руками, и Риза тошнит от него, как тошнило и всё время работы с ним. На лице Джека буквально написано: «Ты жалок», но он слишком устал, чтобы показывать глупому учёному своё место. Он знает, кто из них выше на ступени эволюции. И это делает его ещё более прекрасным.       — Ты даже не знаешь, чем мы занимаемся, — продолжает он, игнорируя злой взгляд Риза, — наши возможности нельзя сравнить с тем, что было раньше. У нас новые сплавы, вакцины. Ничего подобного не было ни в одном из миров. Ты мог бы гордиться.       И Джек снисходит, пожимая плечами.       — Я… Горжусь.       — Сами эти существа удивительны. Потенциал — невероятный, главное приручить.       Джек открыто смеётся, а его волосы, длинные и не уложенные в прическу, слегка закрывают его глаза, делая взгляд менее насмешливым и дерзким.       — Шаг вперед, подойди, к ноге, — говорит он медленно, словно учит командам. А Васкес довольно кивает головой, угукая. Джек меняется в лице и качает головой, — их невозможно научить.       — Невозможно. Но ты научился.       Секунда молчания, за которую Восьмой, кажется, готов растерзать Васкеса когтями. Но тот поспешно ретируется, чувствуя этот страх, животный, инстинктивный страх, который испытывает каждый учёный, стоя по ту сторону стекла Королевы.       Джек злится, но держит себя в узде, скрипя зубами.       Когда его уводит охрана, Риз ещё долго смотрит на брошенную вилку и думает о том, что Восьмой и Чужие — совсем не одно и то же.       Но это не значит, что он хуже.