Oh youʼre in my veins And I cannot get you out Oh youʼre all I taste At night inside of my mouth Oh you run away Cause I am not what you found
Пробуждение в воскресное утро всегда болезненное. Луи с трудом разлепляет глаза, осматриваясь по сторонам. Причина всегда одна: он пытается понять, где он. Чаще всего это его собственная квартира, но бывают и времена, когда он просыпается в чужом месте. Первое, что видит Луи — это фотография. Эта фотография висит на стене прямо напротив кровати. Луи никогда не смотрит на неё слишком долго, потому что партнер по кровати (это слово изобрел слишком правильный Лиам) начинает просыпаться из-за движений Томмо. Каждый раз ему приходится переводить взгляд с фотографии на незнакомого парня (иногда ему везет, он помнит даже имя). Это заставляет Луи встряхнуться и понять, что вот оно, его настоящее, и оно здесь. Парень не утруждает себя ни утренним поцелуем, ни завтраком. Он натягивает первые попавшиеся штаны, по запаху находит самую чистую футболку и скорее выходит из дома, надеясь, что парень на одну ночь не украдет у него ничего. Впрочем, у него нет ничего ценного, кроме глупых статуэток кошек, оставленных мальчишкой с фотографии. Луи поправляет прическу, смотрясь в глянцевую поверхность высоких зданий, мысленно радуясь тому, что теперь живет в Лондоне, а не в Донкастере. Но когда в отражении парень видит грозовые тучи, он проклинает себя за то, что не взял куртку, потому что дождь осенью, а особенно в Лондоне, не редкость. Томлинсону очень повезло с местом жительства, потому что Starbucks находится за углом.В одно такое утро два года назад он и познакомился с Лиамом, местным бариста, который смотрел на него осуждающим взглядом. Пейно, как его называл Луи, никогда не имел серьезных отношений, но был всеми фибрами души против одноразовых «отношений» друга. Со временем он почти смирился с этим, лишь закатывая глаза и готовя крепкий эcпрессо. Теперь Луи любил кофе. В этот раз Лиам так же тяжело вздохнул и принялся за работу, а Томлинсон сел за единственный свободный столик, пытаясь досмотреть прекрасный сон о чем-то далеком и давно утерянном. Но это ему так и не удалось, потому что за столик сел какой-то парень с явным ирландским акцентом, ругаясь с кем-то по телефону по поводу мольбертов на балконе. Проскользнувшее в разговоре имя «Зейн», заставило Луи вспомнить старого друга, которого он не видел с самого выпуска школы. От дальнейших размышлений отвлек Лиам, который ласково поглаживал его плечо и протягивал сделанный кофе. — Спасибо, малыш, — Луи даже не пытается притворно улыбнуться. Лиам всё знает, потому что он был рядом, когда год назад Томмо напился и рассказал о своей самой большой ошибке. Голубоглазый приподнимается на носочках, не скрывая раздражения из-за разницы в росте, целует Пейно в щеку и выходит из Starbucks, не оглядываясь. Парень на одну ночь, наверно, уже ушёл. Дождь идет полным ходом.***
Вообще-то Луи не всегда просыпается в постели с незнакомыми парнями. У него нормальная, по стандартам общества, жизнь. Он год окончил университет этой весной и теперь работает учителем начальных классов. Это не та жизнь, о которой он мечтал в восемнадцать, но он вполне доволен. Несмотря на такой распорядок дня каждое воскресенье, в понедельник Луи вполне бодр и готов работать с детьми. Наличие пяти сестренок и одного маленького братика помогают вам справиться с похмельем, когда вокруг орут маленькие дети. На самом деле Томлинсон неплохо справлялся, несмотря на то, что он работает только третью неделю. Дети его любили, а это уже большой плюс. Их уроки проходили весело и задорно, так что детей, которые с плачем отказывались идти в школу, не было. Это тешило самолюбие Луи. Сами дети были отличными и Томмо, как учителю, не следовало выбирать любимчиков, но он очень привязался к девочке по имени Лакс Аткин. Любознательная, послушная и очень вежливая девочка чем-то напоминала Луи мальчишку с зелеными глазами, несмотря на то, что внешнего сходства не было. За девочкой каждый день заходил отец, Том. Он, наверно, единственный из родителей, кто не осуждал Луи за его татуировки, потому что остальные считали, что «таким людям» не стоит преподавать в школе. У самого Тома этих татуировок было не меньше. В ходе разговора они выяснили, что отец Лакс раньше играл в одной группе, но ушёл, чтобы смотреть за дочерью. Когда Томлинсон, старясь быть деликатным, спросил, что случилось с мамой малышки, Том рассмеялся и сказал, что она стилистка знаменитой группы и не успевает одна. Сегодня, решил Луи, Том тоже был занят, потому что прошло уже сорок минут с окончания последнего урока, а за Лакс до сих пор никто не пришёл. Девочка была в растерянности, так что Луи взял телефон, усадив Лакс на колени. К счастью, игр на мобильном устройстве было достаточно. Они как раз играли в очередной раунд Flappy Bird, когда в кабинет ворвалось что-то высокое и кудрявое. Лакс, повернувшись к шуму, воскликнула «Дядя Гарри!» и побежала навстречу чему-то. Томлинсон вскочил со стула, хватаясь пальцами за край учительского стола, не желая упасть в обморок. — Прости, малышка, я опоздал. Я готовил твою любимую пиццу и совсем забыл, что тебя надо забрать, — ласковый тон и хриплый голос, который с годами стал более мужественным. Лакс, слыша это заявление, хихикнула. И только когда Луи прерывисто вдохнул, обладатель кудрявых волос и хриплого голоса, наконец, посмотрел на него. Его глаза комично расширились, и он сразу же встал с колен, отряхивая черные джинсы-скинни. — Какой ты, блять, высокий, Хазз, — прежде, чем Гарри успел открыть рот, выпалил Луи. Он понимал, что нельзя спустя пять лет сказать человеку, что он вырос, при этом используя старое прозвище, но слова вырвались быстрее, чем Томмо сообразил. А Гарри действительно изменился. Огромное кудрявое гнездо, что именовалось волосами, теперь аккуратно спадало на плечи большими завитушками. Теперь Стайлс был выше Луи на несколько сантиметров, а его ноги были длиной с галактику. Пухлые детские щечки, мешковатые штаны и большие футболки, стащенные у самого Луи, остались в прошлом. На руках огромное количество браслетов. Фетровая шляпа и цветастая рубашка, расстёгнутая на пару верхних пуговиц, открывала вид на татуировки. В прошлый раз, когда они виделись, у них не было татуировок, а теперь кожа обоих полна чернил. Луи казалось, что перед ним совершенно другой человек, но зеленые глаза, что он видел каждое утро на фотографии, сверкали так же ярко. Это причиняло боль. — Привет, Бу, — выдыхает Гарри, а его голос заметно дрожит. Он теребит край рубашки так же, как и раньше. Это заставляет Луи улыбнуться. Томмо хочет сказать, что теперь малыши Эрнест и Дорис называют его Ачу, но не успевает. Его прерывает звук открывающейся двери и чужой голос. — Ты скоро, малыш? Я не могу ждать вечность, — это высокий накачанный блондин с голубыми глазами. Он хмуро осматривает Луи и кабинет, а после раздраженно захлопывает дверь. — Мне надо идти, — голос Гарри очень тихий. Совсем не тот, что он слышал пять далеких лет назад, — Ещё увидимся, Лу, — Стайлс виновато улыбается, подхватывая Лакс на руки, и выходит из кабинета, не отрывая взгляда от Луи. — Блять, — шепчет шатен, проводя ладонью по лицу. Когда его жизнь успела превратиться в такое дерьмо?***
Гарри приходит на следующий день за несколько минут до окончания последнего урока. Он терпеливо дожидается пока половина детей выйдет, а после заходит и решительно направляется к столу Луи, пока второй пытается дышать ровно и не начать истерически смеяться. — Лу? — осторожно начинает Гарри, когда парень поворачивается к нему. Но его отвлекает Лакс, которая настойчиво дергает кудрявого за край рубашки. Он нежно улыбается ей, а после передает ключи, — Подождешь меня в машине, детка? Я быстро. Можешь пока послушать музыку, я загрузил твою любимую, — и, дождавшись того, как Аткин скроется за дверью, он снова обращает внимание на Томмо, — Я не знал, что ты стал учителем. — Надеюсь, что твой парень там, потому что не стоит оставлять четырехлетнего ребенка в машине одного, — благополучно игнорируя слова Гарри, произносит он. Луи не может сдержать раздражения, но не понимает самого себя. Он был инициатором разрыва. Боже, это он бросил Гарри, и теперь у него нет никакого права злиться на то, что у Хаззы есть парень. — Эм, Крис на работе, но Лакс достаточно умная, — Стайлс немного теряется из-за раздраженного тона Луи, но вскоре берет себя в руки. Тот кивает, словно соглашаясь, а после отворачивается к столу и начинает собирать бумаги. Он кидает последний лист в портфель, а Гарри всё ещё стоит, словно ожидая чего-то. — Ты что-то хотел? — вздыхает Лу, одаривая парня усталым взглядом, когда накидывает куртку. — Я не знаю, знаешь ли ты, но Лакс — дочь Лу. Лу Тисдейл. Помнишь она… — начинает Гарри, но Томмо прерывает его кивком, показывая, что помнит. Лу действительно сложно забыть. Являясь подругой Джеммы, она часто тусовалась с их троицей и много издевалась над Луи с Гарри. Но он и представить себе не мог, что Лу замужем, не говоря уже о дочери, — И Лакс вчера сказала, что я, кажется, знаком с её учителем. И Том начал говорить, что ты хороший парень, а потом Лу выяснила, что это ты. Ну, она долго тебя ругала, а потом сказала, что скучала по тебе и сказала привести тебя к ним на ужин сегодня. Сейчас, — выпаливает на одном дыхании Гарри, с надеждой смотря на Луи. Неожиданно для самого себя, Томлинсон кивает.***
Они едут в тишине, которая давит на Луи. Лакс мирно посапывает на заднем сидении. У Гарри хорошая машина. Range Rover, на самом деле. Машина, на которую учитель начальных классов никогда не заработает. В машине идеально чисто и Луи не сдерживает смешка. Он всегда говорил, что когда дело касается готовки и уборки, Гарри превращается в настоящую девчонку. Спустя пять лет Томмо понял, что с таким набором качеств он был бы идеальным мужем. — Я удивлен, что ты не в Америке. Ты ведь мечтал о сцене, — наконец, говорит Луи, устав от одиночества. Он вспоминает глупые мечты восемнадцатилетнего себя и горько усмехается. — Когда ты ушёл, всё стало не важно, — неожиданно жестко говорит Гарри, сильнее сжимая руль. Его браслеты трясутся каждый раз, когда машина попадет на кочки. Понимая, что это звучит слишком резко, он немного смягчается, — Сцена не для меня, но я действительно был в Америке пару месяцев назад. В университете я встретил Эда Ширана. Может быть, ты слышал пару его песен. С его подачи я понял, что писать песни для меня интереснее, чем петь их. Но Эд скоро уходит на перерыв, так что я решил писать для Меган Трейнор или 5 Seconds of Summer. — Эд классный, — немного погодя говорит Луи, — я был на его концерте в Лондоне год назад, — он мысленно делает заметку о том, что нужно найти список песен Ширана и посмотреть, где в соавторах значится Стайлс. — Мы с Зейном тоже там были, — Гарри улыбается, словно вспоминая что-то хорошее, а в другой миг его лицо чернеет. Он стискивает зубы и поворачивает на следующую улицу. — Вы с Зейном всё ещё общаетесь? — Томмо немного удивляется, потому что во времена их святой троицы они не всегда ладили. Именно Луи был связующим звеном между Брэдфордским плохим парнем и святым Гарри. — Мы не общались два-три месяца. Немного повздорили, — уклончиво отвечает Стайлс, а голубоглазый прикусывает язык, чтобы не спросить «почему?». Они, наконец, подъезжают к дому, а Луи думает, насколько сильно Лу ударит его.***
И бывшая Тисдейл действительно ударила его. Как только Луи перешагнул порог дома, она, не жалея, врезала коленом прямо по яйцам. «За малыша Гарри», объяснила она, а Томмо, смотря на парня ростом под метр восемьдесят, прохрипел, что он давно не малыш. Не считая этого инцидента, ужин проходит хорошо. Лакс сидит на коленях Гарри, аргументируя это тем, что он давно к ним не приезжал. Луи и раньше знал, что Стайлс прекрасно ладит с детьми, видя его с Дейзи или Фиби. Но каждый раз, бросая взгляд на Гарри с Лакс, он, с болью где-то глубоко в груди, осознавал, что у него вместо холодной квартиры и новых парней каждую ночь, мог бы быть замечательный муж и ребенок. Он, Гарри и Лу рассказывают очередную историю, над которой смеется Том, когда у Хаззы звонит телефон. Он, извиняясь, встает из-за стола и уходит по направлению к ванне. Томмо с Лу продолжают свой рассказ, но первый краем уха слышит воркующий голос кудрявого, который говорит, что очень скучает и приедет домой через пару часов. Все мысли о том, что у него могло быть, перебиваются осознанием того, что у Гарри есть парень, с которым он живет в новом доме. В доме, где нет места Луи.***
Следующим субботним вечером Луи стоит около зеркала, выбирая наряд, потому что Лиам, его лучший и единственный друг, хочет познакомить Томлинсона со своим парнем (с которым он, между прочим, встречается неделю). Второй совершенно не понимает, зачем такое нужно, но устало соглашается, понимая, что у него всё равно нет никаких планов. Луи понятия не имеет, что за парень и как его зовут. Каждый раз, когда Пейно начинал монолог «о прекрасном парне», Луи затыкал его и старался уйти, как можно быстрее. Теперь они вместе с Лиамом пробираются в старый бар в конце улицы, потому что его парень говорит, что в этом баре прекрасная атмосфера и он его вдохновляет. Лиам даже успел сказать, что его ненаглядный, оказывается, художник. Бар, откровенно говоря, дерьмовый. Музыка восьмидесятых годов, обшарпанные кресла вкупе с грязными столами и полупьяным барменом напоминают Луи старые времена в Донкастере. Они были юны, пьяны и влюблены, когда прогуливали школу ради таких заведений. Это всё вызывает в Томмо не самые приятные воспоминания. Луи уже ненавидит парня Лиама. Вся ненависть испаряется, когда Томлинсон видит Зейна. Зейна, мать его, Малика собственной персоной. Он стоит, лениво опираясь о барную стойку, и даже не пытается скрыть усталости, пока его светловолосый друг что-то увлеченно говорит. Его кожа загорелая, а татуировок больше, чем у самого Луи. Это всё тот же Зейн в кожаной куртке и с сигаретой во рту. — Луи, блять, Томлинсон! — удивленно восклицает Зейн, когда замечает смутно знакомый силуэт. Он оставляет своего друга, сразу же направляясь к старому знакомому, и заключает его в братские объятья. Луи чувствует знакомый запах красок, сигарет и кожи и отчаянно пытается не заплакать, — Томмо, что привело тебя сюда? — Вы знакомы? — испуганно пищит Лиам, и Луи вспоминает разговор годичной давности, когда Пейно признался в том, что никогда не знакомится с парнями рядом с другом, потому что он намного симпатичнее него. — У тебя борода, Малик! — бормочет Луи, когда, наконец, отстраняется от друга. Он поворачивает его голову в стороны, словно желая убедиться, что это правда, — Я должен был понять, что это ты, когда Пейно сказал, что ты похож на греческого бога, — смеется парень, а после решает ответить испуганному и покрасневшему Лиаму, — Мы дружили с семи лет, а потом этот мудак решил подраться со мной, когда я бросил нашего общего друга. После этого как-то не общались, — с грустной усмешкой рассказывает парень, усаживаясь на стул рядом с брюнетом и смотря на то, как лицо Лиама озаряется пониманием. — Так это ты тот мудак, который бросил Гарри? — блондин хмуро смотрит на Луи, а тот понимает, что где-то слышал этот голос с ужасным ирландским акцентом. — Можно просто Луи, — Томмо кивает в знак подтверждения. Обычно он знакомится с людьми совсем не так, — Но это всё в прошлом, не так ли? Он вполне счастлив со своим, вроде бы, Крисом, — Томлинсон правда старается звучать радостно, но, судя по тому взгляду, которым его одаривает Зейн, это не получается. — Ты виделся с Хаззой? — Зейн, похоже, снова вернулся в свой образ плохого парня. Это заставляет Лу усмехнуться, но он всё же кивает, — Давно он вернулся в Англию? — Зейн хмурится, обводя горлышко бутылки с пивом кончиками пальцев. — Я не знаю. Недавно, вроде бы, — Луи заказывает пиво и себе, обворожительно улыбаясь бармену. Лиам фыркает где-то сзади, а Малик не сводит с него хмурого взгляда, — Гарри говорил, что вы прекратили общаться— Брэдфордский плохой парень угрюмо кивает, а Лу никак не может заткнуться, — Похоже, что ты плохо на него влиял. Всё эти татуировки и хипстерский образ. Может быть, ему надоело то, что ты сделал с моим мальчиком, — Томлинсон старается. Правда, старается, но обида всё-таки просачивается сквозь слова. Он знает, что поступил тогда неправильно, но Зейн, его единственный друг, бросил его. — Он давно не твой мальчик, — отрезает Малик, не скрывая ни злости, ни отвращения, — Ты свалил, Томмо, забыл? — его голос угрожающий, пропитанный чем-то, от чего мурашки бегут по животу Луи, — Ты, блять, свалил, так что он давно не твой мальчик, — Зейн уже собирается встать со стула, когда две пары рук, Лиама и блондина, чье имя Лу до сих пор не знает, ложатся на его плечи, проговаривая тихое «Зи?». Парень вздрагивает, но заметно успокаивается, — Ты видел, как Джо было плохо, когда Марк ушёл. Ты проклинал его, а сам сделал точно так же. Ты, черт возьми, знаешь, как он был разбит? — Нет, не знаю, Зи, — шипит Луи, сжимая губы в тонкую полоску, — Но ты знаешь. Ты же его лучший друг. Это ведь с ним ты накуривался за школой и это он тащил тебя пьяного в три часа ночи домой. Ох, блять, подождите, это был я. Я, Зейн. Я тоже был разбит, но ты послал меня нахуй. Ты не имеешь никакого ёбанного права обвинять меня, — под конец предложения руки Томмо, сжимающие бутылку, заметно дрожат. Он ставит её на барную стойку, сдерживая большую истерику, — Прости, что испортил твое свидание, Пейно, — выдавливает жалкую улыбку Луи, похлопывая Лиама по плечу. Тот бормочет тихое «всё в порядке». Луи уходит из бара, в очередной раз убеждаясь в том, что люди из прошлого должны оставаться в прошлом.***
Луи безбожно пьян. Он пьет уже, наверно, двадцатый цветной коктейль, который покупает миловидный шатен. Парень, чье имя Луи не помнит, уже даже не флиртует: он поглаживает бедра Томмо, иногда опуская руки ниже, на самую попу, и что-то шепчет о квартире, кровати и кошке. Луи не понимает ни слова в этом шуме, но опьяненный мозг подсказывает: парень хочет потрахаться. Голубоглазый не против, так что он просто кивает головой и позволяет парню тянуть его сквозь толпу к выходу. Луи отчаянно пытается не качаться и цепляется уже двумя руками за талию шатена. Но Томлинсон спотыкается о чью-то ногу и, бормоча невнятное «извини», пытается пройти дальше, за парнем, который, кажется, хочет оторвать ему руку. — Лу? — раздается удивленный голос где-то за спиной. Оборачиваясь, Луи видит зеленые глаза и кудряшки. Его мальчик с фотографии. Моргая несколько раз, он видит Гарри в узких джинсах и розовой рубашке в горошек. Он обеспокоенно смотрит на Томмо, а парень, тянувший его вперед, отпускает руку и уходит дальше. Рядом с Гарри стоит тот высокий блондин и всё так же хмуро смотрит на пьяного Луи. — Гарольд, — бормочет парень, а после его рвет прямо на розовую рубашку, которая так понравилась самому Томмо. Гарри удивленно ахает, но всё-таки успевает подхватить Луи, который почти падает. Крис морщит нос, чувствуя кислый запах рвоты. — Оставь его, малыш. Мы пришли веселиться, — он кивает в сторону каких-то парней, что с интересом наблюдают сценку перед ними, — Переодень рубашку, а потом пошли. — Крис, это — Луи. Мы не общались с окончания старшей школы, но я правда не могу его бросить, — Гарри виновато смотрит на своего парня, всё ещё удерживая полубессознательного Томмо, — Тем более, что от меня несет рвотой. Я не могу появиться перед твоими партнерами в таком виде. Я люблю тебя. Повеселись, ладно? — Стайлс приподнимается на носочках, желая поцеловать Криса в щеку, но тот морщится, указывая на рубашку, и пропадает в толпе. Ключи он, конечно, не оставляет. Крис обожает свой Lamborghini, так что он никогда не позволил бы Луи в таком виде сесть в его машину. Гарри даже не спрашивает у него про ключи. Он думает поймать такси, ругая себя за то, что оставил свой Range Rover дома. Но потом он думает, что такси, скорее всего, не согласится взять Луи, который собирается облевать их салон. Недолго думая, Стайлс набирает номер Зейна, надеясь, что он не пошлёт его. Тот отвечает лишь спустя пять гудков. — Ох, привет, Зейн. Это Гарри. Я знаю, что уже поздно, но мне очень надо, чтобы ты приехал. Со мной Луи и он очень-очень пьяный. Клуб «Kitts» на Sloane Street. Приезжай, пожалуйста, — и, дождавшись положительного ответа от Малика, Гарри убирает телефон в карман джинсов. Он хлопает Луи по щекам, желая привести немного в чувство. Тот в ответ лишь мычит, хватаясь за рубашку Гарри и пытаясь поцеловать. Стайлс проклинает всех богов и пытается удержаться и не поцеловать Луи в ответ. Он бросает взгляд на Криса, что смеется с партнерами, глубоко вдыхает и тянет Томлинсона к выходу. Он с трудом передвигает ногами и чуть не падает раза три, но Гарри всё-таки успевает предотвратить его поцелуй с полом. — Хорошо, что я ходил в спортзал, иначе я бы не смог удержать тебя. Твоя задница такая большая и тяжелая, Лу, — пыхтит Гарри, параллельно извиняясь перед людьми, которых Томмо пытается поцеловать. — Моя задница прекрасна, — возмущенно пищит Луи. В этот раз его речь более связная и, похоже, он улавливает только такое словосочетание, как «твоя задница». Гарри тихо смеется над ним и глубоко вдыхает прохладный воздух, когда они, наконец, выходят из клуба. Парень приказывает Луи стоять на месте, когда прислоняет его к стене. Сам он отходит к мусорному баку и с сожалением смотрит на свою прекрасную рубашку, которую купил сегодняшним утром. Стайлс слышит звук машины Зейна и, подхватив Луи, направляется к источнику шума, пока его кожа горит от прикосновений и холодных пальцев Томлинсона, что прижимается к нему ближе. — Ох, Томмо, как же ты нажрался, — с сожалением бормочет коротко стриженый брюнет, который вылезает из машины и перехватывает Луи. Гарри хмурится, разглядывая парня, и тянет бессознательного голубоглазого парня обратно к себе. Брюнет недоуменно смотрит на него, а после поворачивается к Зейну. — Гарри, это — Лиам. Он мой парень и, как я выяснил пару дней назад, лучший друг этого мудака. И я даже не хочу спрашивать, почему ты полуголый, — бормочет Малик, открывая окно. Гарри выдыхает тихое «прости» и с помощью Лиама запихивают Томлинсона в машину. После недолгих раздумий, он садится назад, укладывая голову Луи себе на колени и поглаживая карамельные пряди волос. Пейн устраивается спереди, и они трогаются. — Теперь, пожалуйста, объясни, почему ты в … — Зейн смотрит на часы на своей левой руке, — в одиннадцать ночи полуголый выходишь из клуба с пьяным Томмо. А Гарри только казалось, что жизнь начала налаживаться.***
Если Луи привык просыпаться с похмельем, это не значит, что он привык к самому похмелью. Голова безумно раскалывалась, во рту сдохла мышь, а глаза отказывались открываться. Но уже по запаху Луи понял, что это не его квартира. Во-первых, в воздухе витал запах бекона, но в его холодильнике никогда не было бекона. А во-вторых пахло чем-то сладким, цветочным и очень знакомым. Когда Луи, наконец, смог открыть глаза, он окончательно убедился в том, что это не его квартира. Он, даже если бы был пьян, не купил бы постельное белье с рисунком розовых фламинго. Томмо поднялся с кровати, неожиданно понимая, что кроме штанов, на нем была вся его одежда. Всё ещё недоуменно хмурясь, он осмотрелся по сторонам. Судя по второй ровной стороне кровати, он провел эту ночь в одиночку. Томлинсон пытался вспомнить хоть что-то с прошлого вечера, но помнил лишь то, что был жутко пьян. Неужели он был настолько в дерьмо, что парень даже не стал спать с ним? Но тогда у Луи возник вопрос: почему этот парень готовит ему завтрак, если они не спали? Завтрак всегда был редким удовольствием, а завтрак без секса подобен чему-то фантастическому. Всё ещё размышляя и почесывая правую ягодицу, Луи вошёл в кухню и увидел того, кого уж точно не ожидал увидеть. Перед ним был Гарри. Гарри в простой черной футболке и серых спортивных штанах. На его руках всё те же браслеты. А его волосы были собраны в пучок. В чертов пучок. Какого хрена? Эта картина напоминает Луи одну давно забытое утро. Это был один снежный декабрь. Энн, Робин и Джемма поехали в Лондон, чтобы посмотреть университет, в который так хотела поступить сестра Гарри. В тот день была снежная буря и все дороги перекрыли. Энн, переживая за пятнадцатилетнего Гарри, позвонила семнадцатилетнему Луи и попросила переночевать у них дома. Гарри долго отнекивался, говоря, что он уже взрослый, но услышав, что вместо соседки у них будет ночевать Луи, сразу же перестал возражать. В ту ночь они смотрели недавно вышедший фильм «жена путешественника во времени». Луи решил, что это, вроде бы, неплохой фильм, но Гарри всё равно плакал, аргументируя это тем, что у главных героев прекрасная история любви. Они заснули на диване в третьем часу ночи. Следующим утром Луи разбудил звук разбивающейся посуды. Резко соскочив с дивана, он помчался в сторону кухни, откуда шёл звук. Зная Гарри с пятилетнего возраста, Томмо предположил, что с его неуклюжим другом что-то случилось. И он не ошибся, когда нашёл Гарри с разбитой тарелкой. Он промывал порезанный тарелкой палец. — Ты — катастрофа, Хазз, — закатывает глаза Луи, но всё равно приносит из ванной аптечку. Усадив Гарри на стул, он осторожно перебинтовывает порезанный палец, — Что ты вообще делал на кухне так рано? — Хотел приготовить тебе завтрак, — признается Гарри, прикусывая нижнюю губу. Смотря на весь этот вид виноватого щеночка, Луи не может сдержать смешка. Слыша это, Стайлс хмурится, — Что? Я думал отблагодарить тебя за то, что ты остался ночью со мной. Ты мог бы пойти к Стену или куда-нибудь на вечеринку вместо этого, но моя мама заставила тебя. — Тебе необязательно кормить меня, чтобы я ночевал у тебя. Ты важнее любой вечеринки и любого Стэна, Гарольд. Твоя мама не заставляла меня, потому что я всегда рад побыть с тобой, — нежно улыбается Луи, растрепывая кудряшки Гарри. Но потом Хазза поднимает на него свой взгляд. И его глаза такие зеленые, большие и сверкающие. Он смотрит на Луи с такой необъяснимой любовью и нежностью, что заставляет парня сглотнуть. Гарри переводит взгляд на его губы, заставляя Томмо рефлекторно облизать их. Он в свою очередь смотрит на пухлые малиновые губы, которые Стайлс кусает слишком часто. — К черту, — бормочет Луи, поддаваясь вперед и делая то, о чем мечтал уже долгое время. Он целует лучшего друга тем утром. — Какого хрена? — озвучил свои мысли Томмо, наблюдая за тем, как Стайлс испуганно подскакивает, как и горячие тосты в паре метров от него, — Как я тут оказался? — Доброе утро, Бу, — спокойно произносит Гарри, переворачивая шипящий бекон в сковородке, — Ты вчера жутко напился, а когда встретил меня в клубе, то тебя вырвало на мою рубашку. Потом я спрашивал у тебя адрес, то ты так и не сказал и говорил что-то про фотографию и мальчика. Нас забрал Зейн, но Зейн сказал, что он не возьмет тебя к себе в квартиру. И я привез тебя к себе. — А что твой парень? Не был против? — задает Луи единственный интересный ему вопрос. Эта история напоминает ему о школьных временах. В те дни Томмо ходил на вечеринки и всё так же много пил. Когда люди уставали от его энергичности, то звонили Гарри, который всегда забирал его и отвозил домой, с Зейном за рулем. — Эм, он сказал мне остаться, чтобы проследить за тем, чтобы ты ничего не украл, — немного погодя отвечает Гарри. Слыша фырканье Лу, он тихо хихикает, — Ты вчера правда выглядел, как бомж. Он, кстати, сейчас придет. Я попросил Криса сходить за молоком. И, словно в доказательство слов Гарри, сразу же открывается дверь и входит всё тот же высокий блондин. Он кидает взгляд в сторону Луи и целует Стайлса в лоб, заслуживая широкую улыбку второго. — Ты, должно быть, Луи, а я Крис. Приятно познакомиться с тобой, когда ты не до чертиков пьян, — смеется парень и Гарри немного пинает его под столом, когда усаживается рядом, — Знаешь, такое чувство, что я видел тебя где-то раньше. — Ты видел меня, когда вы забирали Лакс из школы. Я её учитель, — сообщает Луи, забирая тарелку с омлетом и беконом к себе. Он пробует немного и чуть ли не мурлычет, — Это прекрасно, Хазз. Сейчас ты готовишь даже лучше, — делает комплимент Томмо, наблюдая за краснеющим Гарри. Крис с полным ртом бормочет что-то вроде «да, мой малыш такой» — А я вспомнил, — говорит блондин, когда его тарелка становится пустой, — я видел тебя на фотографиях. Правда, в первый раз я подумал, что ты девушка. Такое, вроде, твинк называется, да, малыш? — спрашивает Крис, обращаясь к Гарри. Тот, виновато смотря на Луи, кивает, — И ты сказал, что вы не общались со школы. Мне тут пришла гениальная идея. Почему бы тебе не взять Луиса с собой к родителям? У меня всё равно много работы и я не могу поехать. — Луи, — машинально исправляет Гарри, всё ещё помня, как Томмо ненавидит этот вариант произношения его имени, — Стой, ты не можешь поехать? Но ты же обещал, — голос Стайлса пропитан грустью и обидой, а Луи разрывается между желанием свалить подальше и успокоить зеленоглазого, — Но завтра же день рождения … — День рождения Энн, — заканчивает Луи. Гарри рассеянно кивает в ответ, а Крис смотрит на него взглядом, полным надежды. — Вот и отлично, милый. Повеселитесь там, — слишком наигранно радостно восклицает блондин. Он убирает свою грязную тарелку в раковину, — Уже выезжаю. Скажи Кейт подготовить отчет. Буду через пару минут, — бормочет Крис в телефон, — Увидимся через пару дней, малыш, — он целует Гарри в щеку и выбегает за дверь. Только теперь Томмо понимает, что Крис, скорее всего, не знает, что они с Гарри встречались. — Отлично, — шепчет Стайлс, а потом резко встает со стула и начинает убирать со стола. Посуда опасно звенит, так что Луи решает подняться: — Я действительно могу поехать с тобой. Даже остаться до вечера воскресенья, но в понедельник мне надо в школу. Если ты хочешь, конечно. Заодно навещу маму и девочек, — неловко улыбаясь, произносит Томмо, и только сейчас понимает, что штанов на нем всё ещё нет. Он очень надеется, что Крис не видел это. — Почему ты хочешь поехать со мной? — бросает Гарри, поворачиваясь к нему лицом. В его глазах застыли слёзы, а Лу не может ничего сделать, — Ты бросил меня и уехал в университет. А теперь спустя пять лет, ты стоишь в моей кухне и ведешь себя, словно ничего не случилось, и хочешь поехать на день рождения моей мамы, — голос Стайлса дрожит, пока руки теребят край черной футболки. — Я знаю, что не должен был бросать тебя, но прошло уже пять лет. Пять лет, Хазз. Столько воды утекло. У тебя есть Крис и мы оба счастливы. За эти две недели я встречаю тебя уже третий раз, хотя за пять лет не видел ни разу, учитывая, что мы оба живем в Лондоне и ездим в Донкастер. До того, как мы начали встречаться, мы были лучшими друзьями. Думаю, вселенная сводит нас, потому что мы оба оправились после расставания. Вселенная хочет, чтобы мы снова были друзьями. Я тоже этого хочу. И если Крис занят, то я могу поехать с тобой, потому что работа — это важно.***
Ехать с бывшим на день рождения его матери, потому что бойфренд занят на работе — это странно. Луи, правда, понимал это, но уже за полчаса поездки Гарри забыл про Криса, и казалось, что они вернулись на пять лет назад. Сначала было довольно неловко. Первым делом Луи попросил заехать к нему домой и забрать вещи на выходные. Когда Гарри хотел пойти и помочь ему, парень слишком истерично сказал «нет», всё ещё помня о фотографии, висящей около кровати. Некоторое время они ехали в тишине, а потом Луи не выдержал и включил музыку. Найдя новый хит Меган Трейнор, он начал подпевать, но Гарри почему-то молчал. Когда Томмо спросил, почему он не поет, кудрявый, краснея, сказал, что это его песня. Но песня закончилась, а за ней пошла следующая. Они пели довольно долго, но иногда Гарри замолкал и тогда Лу понимал, что это снова его песня. — Иногда мне стыдно, — неожиданно признается Гарри спустя час поездки. Видя непонимающий взгляд Луи, он поясняет, — Я пишу слова, но не музыку. Покупатели сами выбирают жанр песни, хотя я всегда предпочитал что-то вроде баллады или кантри. Но чаще всего мои песни превращают в поп. И слова о великой любви с такой музыкой звучат очень глупо. Весь смысл песни пропадает, — Томлинсон понимающе кивает, но зеленоглазый вдруг выпаливает, — Мне нравилось, как ты писал музыку. — Я пробовал раньше, но потом понял, что без слов трудно и бросил, — отвечает Луи, потягивая через трубочку молочный коктейль, который Гарри купил перед выездом и который ему не понравился. Парень вспоминает старые времена, о которых он запрещал себе думать все эти пять лет. Когда Гарри было шестнадцать, а Луи восемнадцать и они много мечтали. — Однажды мы покорим весь мир, Лу, — шепчет Гарри, смотря на усыпанный неоновыми звездами потолок в комнате Томмо, — Мы будем собирать стадионы и даже выступим на арене О2, как Канье Уэст, — он переворачивается набок, смотря прямо в голубые глаза Луи, — Я буду писать тексты песен, а ты музыку, а вместе мы будем петь эти песни перед всем миром. Выберем какое-нибудь пафосное название, а все девчонки будут мечтать о нас. Но мы будем друг у друга и никто, даже Брэд Питт, который запал на тебя, не смогут разлучить нас, — Стайлс проводит кончиками пальцев по щекам голубоглазого, а потом тянется к нему за эскимосским поцелуем. Луи думает, что Гарри пьян и прекрасен. В эту новогоднюю ночь Джоанна разрешила устроить вечеринку. Внизу грохочет музыка и, кажется, пришли все подростки Донкастера. Луи следовало бы следить за тем, чтобы никто не разбил бабушкину вазу, но Гарри позвал его наверх. Он никогда не любил вечеринки, а сам Томмо никогда не мог сказать этому очаровательному мальчишке «нет». Луи пойдет за ним на край света. Луи покорит мир для него. — Я, наверно, поздороваюсь с Энн, а потом пойду к маме и девочкам. И, если ты не против, может, прогуляемся по Донкастеру вечером? Я не был тут почти год. А завтра мы всей семьей придем к вам, потому что твоя мама, наверняка, пригласила всю мою семью, — смеется Луи, а потом вспоминает об ещё одном члене семьи Стайлс, — Джемма тоже будет там, да? Первое время, когда Энн и Джо только начали общаться, они думали, что Луи и Джемма подружатся. Но, на самом деле, при первой встрече они поругались. Гарри всегда говорил, что они слишком похожи и поэтому не могут подружиться. В итоге вышло так, что Луи подружился с пятилетним, пока ещё не кудрявым, Гарри. Когда они начали встречаться, Джемма отреагировала скептически и пригрозила, что убьет Томмо, если он сделает больно её братику. Джемму он всегда боялся больше, чем Энн или Робина. Но, даже если Лу, подруга Джеммы, врезала Томлинсону, то сама старшая Стайлс не обойдется одним ударом. — Да, но не беспокойся. Она не будет тебя бить. Пока ты собирал вещи, я позвонил домой и сказал, что вместо Криса привезу тебя. Я попросил Джемму быть милой, но она сказала, что ещё пару месяцев бить тебя уж точно не будет. Я немного не понял, что это значит, — посмеиваясь, отвечает Гарри. Луи думает, что это будет очень весело.***
Когда они подъезжают к дому, Энн уже ждет их около двери. Луи неосознанно улыбается, видя эту солнечную женщину. Он виделся с ней пару раз, когда приезжал в Донкастер. Она никогда не лезла в их с Гарри отношения и не осуждала Луи после того, как он бросил её сына. Томмо искренне обожал эту прекрасную женщину, которая, только завидев их, бросилась к машине. — Ох, Луи, ты так вырос. Я не видела тебя года два точно, — Томлинсону кажется, что она вот-вот расплачется, так что он прижимает её ближе, вдыхая запах яблок и молока. Энн всегда была ему, как вторая мама, — Я была так рада, когда Гарри сказал, что привезет тебя. Я не думала, что вы ещё общаетесь, — и когда Луи хочет сказать, что они нормально поговорили только сегодня, она его перебивает, — Но я очень рада. Всё в прошлом и ты снова здесь, милый. — Ну, конечно, ты первым делом обнимаешь Луи, а не меня, твоего сына, — наигранно раздраженно бормочет Гарри, вытаскивая их вещи. Миссис Твист смеется и идет обнимать своего сына. — Мне так жаль, Энн, я узнал, что мы едем к вам только сегодня утром и не успел купить подарок, — виновато протягивая букет светло-розовых роз женщине. — Милый, твой приезд — уже подарок.***
Луи проводит у Стайлсов около часа. Они сидели в кухне, пили чай и разговаривали обо всем, что случилось за это время. Предположение Томмо оказалось правдивым. Энн действительно пригласила всю чету Томлинсон-Дикин на свой день рождения, потому что даже после расставания Луи и Гарри они всё ещё остались лучшими подругами. Джоанна очень удивилась, увидев Луи на пороге дома. Он объяснил ей, что Гарри пригласил его на день рождения Энн. В конце концов, ему всё-таки пришлось рассказать матери о событиях прошлых недель. Луи понял, что очень скучал по своей матери, которая никогда не осуждала его за совершенные поступки. После разговора по душам, Томмо играл с Дорис и Эрнестом. Он видел их нечасто, чувствуя себя дерьмовым старшим братом. Вскоре пришли девочки со школы. Увидев в гостиной Луи, они радостно запищали, окончательно оглушив брата. Он рассказывает им о Лондоне, о работе и о том, что делает здесь. Услышав ответ на последний вопрос, Лотти хмурится, переглядываясь с Физзи, но ничего не говорит. Когда часы пробивают семь (Луи всё ещё не понимает, зачем его маме такие часы), он говорит, что должен встретиться с Гарри, чем заслуживает подозрительный взгляд трех женщин клана Томлинсон. Он старается не обращать на это внимание и выходит из дома. Гарри ждет его на оговоренном месте, возле кафе-мороженого, где они часто проводили время. Луи знает, что сейчас конец октября и мороженое — не самая лучшая идея, но раз уж он в Донкастере с Гарри, он не может отказаться от такого искушения. Томмо очень надеется, что эти полтора дня пройдут так, как проходили раньше. — Я не был тут пять лет, — произносит Стайлс, оглядываясь по сторонам, — Кажется, ничего не изменилось, — бормочет он, усаживаясь за столик у окна, где они всегда сидели раньше. — Изменилось, — проговаривает Луи, ставя перед ними два рожка с мороженым: одно мятное, а другое клубничное. Гарри ещё один раз осматривается, но потом недоуменно смотрит на Лу, — Вместо мальчишки с пухлыми щеками и широкими штанами, здесь сидит хипстер под два метра ростом. — Тебе просто не нравится, что я теперь выше тебя, — хихикает парень, облизывая мороженое. Томмо с улыбкой замечает, что Гарри ест мороженое так же, как и пять лет назад. Пока сам голубоглазый откусывает большими порциями, Хазза любит облизывать мороженое. Кажется, поэтому сразу после кафе-мороженого они скорее бежали домой. Гарри всегда был слишком соблазнительным. — Нет, серьезно, почему ты такой высокий? Пьешь какие-то стероиды? — слыша этот вопрос Стайлс закатывает глаза. Луи всё так же вопросительно смотрит на него, поглощая уже вторую половину своего клубничного мороженого. — Хорошие гены, скорее всего, — смеется Гарри, — И бегаю по утрам, — пожимает плечами он, — Но тебе неизвестно, каково это. Вообще не понимаю, с чего ты решил стать учителем, если ненавидишь вставать раньше одиннадцати. — Ну, знаешь, как говорят «Кто умеет, делает; кто не умеет, учит других» — горько усмехается Луи, наконец, доедая свое мороженое. Он терпеливо ждет, когда Гарольд прикончит свое мятное. — Что? Нет! Ты умеешь очень многое, Лу. Ты хорошо пишешь музыку, ты прочитал очень много книг. Даже химия и физика давались тебе легко, но чаще всего ты не уделял им внимания. Не смей говорить, что ты ничего не умеешь! — возмущение Гарри настолько громкое, что несколько посетителей кафе оборачиваются в их сторону. — Успокойся, Хазза, — смеется Томмо, — Я пошёл в учителя, потому что очень хорошо лажу с маленькими детьми. У меня пять младших сестер, в конце концов. Преподавание — не самое худшее, что могло случиться со мной.***
Они сидят в кафе ещё некоторое время, а потом идут гулять по городу. Они проходят мимо школы, вспоминая нападки гомофобии, с которыми они столкнулись в начале их отношений. Луи кажется, что все проблемы от того, что они в разных классах. Луи и Зейн учились на класс выше и не могли приглядывать за Гарри. Особенно Томмо бесила эта ситуация после того, как они сделали своеобразный каминг-аут перед новым годом. Это был небольшой бал (Луи не понимал, кто устраивает бал. Они же не в глупой комедии), и Томлинсон, недолго думая, пригласил на него Гарри. Тот раз десять спрашивал у Лу, уверен ли он в том, что хочет раскрыть их отношения всего лишь спустя пару недель, но Томмо был непреклонен. Зейн со смехом предлагал кому-то из них, точнее Гарри, надеть платье, но Луи без раздумий послал друга в не столь отдаленные места. Зейн узнал об их отношениях спустя пару дней, когда придя к Томмо, он застал двух друзей целующимися на кровати. Малик отреагировал спокойно. Слушая их испуганное признание, он лишь кивнул, сказал, что рад за них и закурил очередную сигарету. Но поддержка Зейна почувствовалась на том самом балу. Слыша гомофобные комментарии, обычно равнодушный Малик сломал тому парню нос. Чуть позже к той толпе присоединился и сам Луи, пока Гарри, отчаянно цепляясь за его руку, умолял не бить никого. После того, как Зейн и Луи показали многим парням, что любое нелицеприятное высказывание об их паре, сулит синяком или сломанными костями. К сожалению, те же парни узнали, что Гарри учится на класс ниже и смекнули, что он менее конфликтный парень. Луи ждал Гарри в кафетерии уже около двадцати минут, но парень всё никак не приходил. Его парня не видел и Малик. Устав от ожидания, Томмо решил пойти поискать Гарри. Он помнил, что его последним уроком была биология, и сразу же направился в сторону класса. Уже в паре метров Томлинсон услышал мужские крики и чьи-то смутно знакомые стоны боли. Он сразу же попытался открыть дверь, но она была подперта чем-то. Понимая, что это голос Гарри и его, скорее всего, избивают, он начал усерднее толкать дверь. Лу только хотел начать кричать угрозы, когда на дверь рядом приземлилась ещё одна рука. Зейн молчаливо кивнул и они вместе, наконец, выбили дверь. Перед Гарри стояло два парня. Луи смутно помнил их, потому что именно эти парни на балу выражалась хуже всех. Они учились в выпускном классе и, следовательно, были сильнее, но Зейн указал на того, что стоял левее. Лу кивнул и сразу же ударил второго парня ударом в челюсть. Ладонь горела, но Гарри, который лежал на полу, согнувшись и чье лицо было в крови, и вся его боль отступала куда-то назад. Они обидели его мальчика. И Луи отпустил себя. Он бил того парня, и бил, и бил. Томлинсон пришёл в себя только тогда, когда рука Зейна легла на его плечо с тихим «хватит». Парень, быстро поднявшись с пола, сразу же поспешил выскочить из кабинета, прихватив своего дружка. — Хазз? Сладкий? — Луи опускается на колени рядом с Гарри, который теперь сидит на полу и смотрит вниз. Что-то не так, — Что они сказали тебе, милый? — голос Лу нежный, пропитанный любовью, а костяшки пальцев сбиты в кровь от ударов. Он осторожно приподнимает голову Стайлса, осматривая на наличие ссадин или ударов. Кажется, всё в порядке, если не считать сломанного носа. — Они сказали, что я должен умереть, что такие, как мы должны умереть, — шепчет Гарри, а потом выпускает какой-то истерический всхлип, — Я просто люблю тебя, Бу. Почему они не могут принять это? — Хазза плачет, уже не пытаясь скрыть чувства. Луи тяжело вздыхает и притягивает его к себе для объятий. — Если они не могут принять это, то пусть идут нахер. Не слушай их. Теперь я или Зейн будем провожать тебя на уроки, — Гарри смотрит на Малика глазами, полными слез. Он немного улыбается в ответ и кивает в знак подтверждения, — Пошли домой, сладкий, — Стайлс прячет лицо в груди Томмо, крепче обнимает и шепчет тихое «нет». Не раздумывая, Луи подхватывает Гарри под коленями и поднимает с пола. — Вы, блять, как молодожёны, — раздраженно фыркает Зейн, но всё же открывает им дверь, чтобы они могли выйти из кабинета биологии. Так они идут через всю школу: Гарри на руках у Луи, а Зейн сзади них. Они игнорируют всех учеников, которые с интересом смотрят на эту тройку. На следующий день Гарри официально называют мальчиком Луи. Их больше никто не трогает. Они прогуливаются мимо мест, где проходили их свидания, минуют парк, где приняли решение встречаться. Это вызывает в Луи огромную бурю чувств и воспоминаний. Поддавшись неожиданному порыву, он напевает: — You and me got a whole lot of history, — Гарри смотрит на него немного удивленно, но с улыбкой. — We could be the greatest thing that the world has ever seen, — подпевает он в той же тональности. Луи тихо смеется, но продолжает: — You and me got a whole lot of history. So donʼt let it go. We can make some more. — We can live forever, — заканчивает Гарри. Он смотрит на Луи с улыбкой некоторое время, — Это было отлично, Бу, — восторженно произносит он. Они подходят к детской площадке, на которой проводили раньше много времени. Будучи детьми, они часто играли здесь. После, когда Луи сидел с Дейзи и Фиби, Гарри присоединялся к ним. Луи усаживается на качели, кивком головы приглашая Стайлса к себе. — Ты когда-нибудь писал песню обо мне? — спрашивает Луи после десяти минут тишины. Он не хотел это спрашивать, но с тех пор, как он слышал все те песни, что написал Гарри по радио, Томмо начал думать, писал ли он когда-нибудь что-то о нем самом. — Да, — немного погодя отвечает всё ещё растерянный Стайлс, — All of the Stars, и Lego House, и Kiss Me, — начинает взволновано перечислять Хазза, но потом замолкает и спокойнее добавляет, — Я писал очень много песен о тебе. — Мне жаль, что я тогда ушёл. Я не хотел делать тебе больно, — шепчет Луи, но в этой оглушающей ночной тишине его признание звучит очень громко. И Гарри здесь. Гарри с его непослушными кудряшками и бездонными зелеными глазами, которые блестят, отражаемые светом луны. Он такой красивый, что у Луи замирает сердце. — Всё нормально, Лу, — так же шепчет в ответ Гарри, машинально потирая запястье, на котором те многочисленные браслеты. Он переплетает свои пальцы с пальцами Луи и немного сжимает. Когда Гарольд поглаживает большим пальцем тыльную сторону ладони Томмо, как делал раньше, Лу, кажется, забывает, как дышать, — Я в порядке. Мы в порядке. Он немного наклоняется вперед, а Гарри по привычке прикрывает глаза и немного приоткрывает губы. Томлинсон смотрит на него, такого прекрасного в мерцающем свете луны. И Луи целует его. Губы Гарри такие же, как он помнит. Мягкие и нежные, со вкусом вишни. Он медлит некоторое время, а потом начинает неуверенно отвечать на поцелуй Лу. Томмо медленно сминает его губы своими, не решаясь зайти дальше, не углубляя поцелуй. Он нежный, неторопливый и осторожный. Но в итоге Гарри отстраняется первым и смотрит на Луи испуганными глазами. — Крис, — выдыхает он испуганно, — У меня есть Крис. Мне очень жаль, Лу, — голос Стайлса пропитан сожалением. Он виновато смотрит на Томмо, а после нерешительно переплетает их пальцы снова, — Давай останемся друзьями, пожалуйста, — почти умоляет Гарри. — Всё нормально, Хазза, — говорит Луи, пока умирает внутри.***
Ужин проходит отлично. Луи понимает, насколько сильно скучал по всей этой атмосфере уюта, которая появляется только тогда, когда две их семьи собираются вместе. Он много смеется и понимает, что решение редко приезжать домой было вторым по глупости в его жизни. Несмотря на вчерашний поцелуй, между ним с Гарри всё легко. Они подшучивают друг на другом, словно эти пять лет и вчерашняя ночь не стоят между ними. Луи немного удивляется, когда видит блондина из бара в доме. Когда Томмо и блондин, которого, как выяснилось, зовут Найл пожали друг другу руки, Гарри с удивлением спросил, откуда они знают друг друга. Тогда двум парням пришлось рассказать, что они знакомы. Когда Лу объяснили, кто такой Найл, он с усмешкой подумал, что мир очень тесный. Итак, его лучший друг Лиам (или теперь его лучший друг снова Гарри?) встречается с его бывшим другом Зейном, который теперь лучший друг Гарри. А в квартире с Зейном живет его друг Найл, который с подачи Малика начал встречаться с сестрой Гарри, Джеммой. А ещё Найл часто ходит в Starbucks к Лиаму, и Луи часто по утрам слышал его голос, но никогда не обращал на это внимание. Ужин проходит мирно, если не считать перебранок Луи и Джеммы. Чаще всего вторая придирается во всем к Томмо, а тот, никогда не умевший сдерживать себя, отвечал той же монетой. Где-то в середине звонит Крис, который поздравляет Энн с днем рождения по телефону. И это первый раз, когда Луи видит эту прекрасную женщину, когда она не излучает любовь и свет. Энн сухо благодарит парня, а после передает телефон Гарри, который прощается с Крисом и обращает внимание на Джемму. — Итак, семья, — объявляет Джемма, вставая со стула и привлекая к себе внимание, — Здесь все очень дорогие мне люди, — проговаривая это, она бросает взгляд на Луи, словно говоря «все, кроме тебя», — Я хочу сказать, что я беременна. Поздравляю, — заканчивает она. Сначала некоторое время стоит звенящая тишина, а потом дом словно взрывается от звуков. Все кричат и плачут, включая даже Робина. Луи показательно хлопает, когда ловит взгляд Джеммы, но в этот раз даже она по-доброму усмехается. Больше всех, кажется, кричит Гарри. Он обнимает старшую Стайлс, что-то бормочет ей в ухо, а после, опускается на колени и задирает её футболку, под которой ещё абсолютно плоский живот. — Привет, малыш, — воркует Гарри с ребенком, который, пока ещё, размером с горох, — Тут сейчас вся твоя семья и мы приветствуем тебя. Если твоя мамочка будет обижать тебя, то ты всегда можешь сказать об этом мне, своему дяде, — Хазза буквально светится, а потом целует кожу над пупком. Его глаза полны слез, так что он старается поскорее скрыть это, ещё раз обнимая Джемму и лепеча бред о том, что он станет дядей. Когда Луи смотрит на эту картину, в уголках его глаз тоже собираются слезы. Гарри обожает детей. Раньше он часто говорил, что хочет собственных. Теперь Томмо понимает, что потерял. Он потерял Гарри, который был бы идеальным отцом, делая своих детей самыми счастливыми в мире. Спустя пять лет он понимает, что однажды подобная идеальная семья будет у Гарри с кем-то другим. Может быть, даже с Крисом, но уж точно не с Луи. Теперь Хазза не видит Луи в роли второго отца для их будущих детей. Это отвратительно. Они лежат на кровати в спальне Томмо. Луи готовится к выпускным экзаменам, а Гарри читает какую-то книгу Экзюпери. Томлинсон как раз повторяет глупые формулы по молекулярной физике, когда его парень вдруг откладывает книгу, вырывает учебник из рук Луи и кладет свою голову ему на грудь. — Я хочу детей, — заявляет Гарри, пока глаза Лу, кажется, готовы выпасть из орбит, — Не сейчас, я имею в виду, — успевает заверить его парень, успокаивая, — Может быть, через пять лет или когда мы будем готовы. Я бы очень хотел, чтобы у нас были дети. Хочу детей, похожих на тебя. — У нас обязательно будут собственные малыши, сладкий, — обещает Луи, перебирая запутанные кудри на голове своего парня, — Хочу мальчика, похожего на меня, чтобы у него были такие же прекрасные голубые глаза, — Гарри тихо хихикает, слушая это заявление. Томмо немного приподнимается на локтях и целует Стайлса в нос, — Ещё хочу девочку, чтобы у неё были твои кудряшки. — Мальчика назовем Томми. Томас Томлинсон звучит просто отлично, — Луи кивает в знак подтверждения, но немного удивляется, слыша свою фамилию. Они никогда об этом не говорили, но Гарри решил взять его фамилию. Гарри думал об этом. Это согревает его сердце, — А девочку Дарси. — Хазз, у тебя была кошка по имени Дарси. Её переехал грузовик, — фыркает Томмо, слегка дергая Гарри за волосы, чем заслуживает тихий стон, — Мы не назовем дочь в честь твоей мертвой кошки. Имя Мирцелла отличное. — Ты же понимаешь, что она бастард, рожденный от брата и сестры? — закатывает глаза Гарри, ударяя Лу по руке, чтобы показать, как он недоволен, — Не бери имена из этого сериала, пожалуйста. Там столько пошлостей, — Луи тихо смеется, но всё-таки кивает, — Эллисон, — вдруг восклицает Стайлс спустя некоторое время. Видя недоумевающего Томмо, он поясняет, —Эллисон Арджент из «Волчонка». Я знаю, что называть дочь в честь героини сериала глупо, но оно подходит, — Она красивая, умная и очень смелая, сильная. Подходит идеально. — Это прекрасно, малыш, — улыбается Луи, притягивая Гарри к себе для поцелуя, — Томми и Элли Томлинсон.***
Через несколько дней после дня рождения Энн, Луи узнает у Гарри адрес квартиры Зейна и едет к нему. Раз уж они со Стайлсом решили быть друзьями, то наладить отношения с Зейном просто необходимо. Лу с удивлением обнаруживает, что их квартиры всего в паре кварталов друг от друга, но они никогда не пересекались в Лондоне. Немного нервничая, он нажимает на звонок несколько раз и ждет. Дверь открывает хмурый Зейн, полностью перепачканный краской и с сигаретой во рту. — Нам нужно поговорить, — с ходу выпаливает Луи. Малик без слов открывает дверь шире, впуская бывшего друга в квартиру. Жутко пахнет краской и травой, но это действительно очень в стиле Зейна-художника, — Похоже, что из нас троих только ты стал тем, кем хотел, — грустно усмехается Томмо, переводя взгляд на многочисленные картины. — Ты хотел поговорить, — напоминает Зейн, безмятежно смешивая краски на палитре. — Да, именно так, — вздыхает Луи с волнением, — Мы с Гарри поговорили и решили остаться друзьями. Ну, то есть я всё ещё влюблен в него, но у него теперь есть Крис и я решил не мешать им. Я понимаю, что поступил неправильно, когда испуганно бросил Гарри, но теперь всё в порядке и мы двигаемся дальше. Я хочу, чтобы ты принял это и перестал жить прошлым. И я хочу извиниться за тот случай в баре. Ты был не только моим другом, ты был так же другом Гарри. Когда пришлось выбирать, ты выбрал Хаззу, потому что я был неправ. Твое решение было правильным. Но я хочу, чтобы мы втроем отпустили прошлое и попробовали начать заново. Я бы хотел, чтобы наша великая троица всё ещё была жива, — заканчивает Томмо на одном дыхании. — Ладно, — кивает Зейн и снова замолкает, прорисовывая корни дерева на своей картине. Луи ждет ещё около десяти минут, ожидая, что Малик что-то скажет. В итоге тот сдается и добавляет, — И ты должен знать кое-что: я не разговаривал с Хаззой несколько месяцев из-за Криса. Он изменил Гарри, но Хазза застукал их. В итоге Гарри простил, но я уверен, что он всё ещё изменяет. Я однажды видел его на улице с какой-то девушкой, но Гарри не поверил. Мы поругались из-за этого. И я уверен, что Крис все ещё изменяет. Я думаю, что лучше ты, чем он.***
Следующие два месяца пролетают незаметно для Луи. Он окончательно привязался к детям в своем классе, а Лакс каждый день радует его своими знаниями. Отношения с Гарри наладились, и больше никакого стеснения между ними нет. Луи успешно влился в компанию, состоящую из него, Гарри, Зейна, Лиама и Найла. Это напоминает ему о школьных временах, но теперь их пятеро, а не трое. Это, можно сказать, даже лучше. Джемма тоже часто заглядывает к ним на посиделки, но их отношения с Луи наладились после ещё одного серьезного разговора. Старшая Стайлс даже сказала, что Томмо нравится ей больше, чем Крис. Крис тоже присутствовал в их жизни. Он появлялся редко, но даже с ним у Луи получилось подружиться. Он называл Томмо «приятель» и с радостью приносил пиво. И хоть было несколько не очень приятных высказываний, Луи терпел. Терпел ради Гарри и смеялся в ответ Крису. Их собрания проходили весело и уютно. Гарри и Луи чаще всего переговаривались между собой, обсуждая все возможные темы в мире. Иногда Хазза помогал Лу проверять тетради его учеников или они вместе писали песни. В такие моменты Томмо часто ловил себя на мысли, что хотел бы поцеловать друга, но каждый раз его сдерживало напоминание о Крисе. Лиам и Зейн, обнявшись, смотрели различные фильмы или целовались. Найл слушал, как кричит Джемма и пытался не покончить с собой. А кричала Джемма, потому что они купили квартиру, и девушка затеяла ремонт. Однажды, чуть не оглохнув от криков старшей Стайлс, Луи спросил, почему Найл вообще терпит эту истеричку. Тогда Джемма ударила его подушкой, Гарри пихнул в бок, а Хоран устало, но с улыбкой сказал, что любит её. Когда к ним присоединялся Крис они, чаще всего, просто смотрели телевизор, но даже в такие моменты Луи чувствовал себя частью чего-то большего. С тех пор, как в его жизни появился Гарри, мимолетные парни остались в прошлом. Это было прекрасно. Сегодня у них тоже было очередное собрание, но Гарри опаздывал. В этот раз Крис отказался приходить, сказав, что у него важное заседание в его фирме. Не сказать, что это особенно огорчило Луи. Спустя двадцать минут после назначенного времени в квартиру влетел заплаканный Гарри. Луи рефлекторно подскочил и сразу же поспешил к парню, на чьих щеках были солёные дорожки от слез. — Что случилось, сладкий? — спрашивает Томлинсон ласковым тоном, прижимая парня к себе и укладывая его голову себе на плечо. Зейн, Лиам и Найл тоже поднялись со своих мест, обеспокоенно смотря на друга. — Он мне изменил. Он снова мне изменил. Я.я за-забыл твою книжку дома, Лу, и решил вернуться за ней. А там он с … с эт-той блондинкой на нашей кровати. Он пытался что-то сказать, но я…я сбежал, — тихим голосом сообщает Гарри, временами всхлипывая. — Всё будет хорошо, Хазз. Ты будешь в порядке, — заверяет его Луи. Парни присоединяются к групповым объятьям, прижимая Гарри к себе со всех сторон.***
Луи помогает Гарри забрать его вещи из квартиры Криса. К счастью, в этот момент парень на работе. Они молча укладывают одежду и пару безделушек в чемодан и выходят из дома, оставив ключ Гарри на столе в кухне. Хазза снова переезжает в студию к Зейну, потому что Найл уже переехал в их с Джеммой дом. После этого Стайлс проводит значительно больше времени с Луи. Он встречает его после уроков, они вместе отвозят Лакс домой, а после либо идут за мороженым, либо направляются в квартиру к Томмо. Лу это откровенно нравится. Все внимание Гарри сконцентрировано на нем, так что он теперь снова будто живет в далеком две тысячи десятом году. На общих посиделках парней Гарри старается быть, как можно ближе к нему. А Томлинсон всё чаще ловит себя на мыслях о том, что ему хочется поцеловать Гарри, но каждый раз он напоминает себе о том, что Гарольд пережил болезненное расставание и не готов к новым отношениям. На самом деле, он пережил два болезненных расставания. — Мы расстаемся, — объявляет Луи, как только открывает дверь в комнату Гарри. Сам Стайлс снова читает какую-то книжку, но голубоглазый не видит обложки. Он удивленно поднимает голову и хмуро смотрит на своего парня, — Мы расстаемся. — Что? Почему? — растерянно бормочет Гарри, убирая книжку в сторону и вставая с кровати. Он подходит ближе к Луи и переплетает их пальцы, поглаживая внутреннюю сторону его ладони своим большим пальцем, — Это из-за твоих родителей? Не все разводятся, как они. С нами всё будет в порядке, Лу, — голос Гарри тихий и уверенный. Луи так хочет верить ему, но не может. — Марк не мой отец. Всю жизнь мне врали. Моей маме было восемнадцать, когда они с Троем поженились и родился я. Но через два года они развелись, когда поняли, что не подходят друг другу, — Гарри удивленно смотрит на Луи, слыша всё это, — Трой был ошибкой молодости моей мамы. Я не хочу совершать ошибок. — Что? — голос Стайлса дрожит, — Мы не ошибка, Лу. Я напугал тебя разговорами о детях и свадьбе, да? Я не имел в виду, что нам обязательно сразу жениться. Я не тороплю тебя и не принуждаю. Всё нормально. Я готов ждать, Лу. Не бросай меня, — умоляет парень, а в уголках его глаз собираются слезы. — Я не хочу серьезных отношений. Моя мама пробовала дважды. Дважды, Гарри. Но в итоге она одна и у неё пять чертовых детей. Она забита. Я вижу, как ей дерьмово. Блять, она отказывается встать с кровати. Дейзи и Фиби думают, что мамочка заболела. Они даже не подозревают, что их отец ушёл от них. Это — пиздец. Я смотрю на всё это и понимаю, что я не хочу проходить через всё это, потому что все разводятся. Твоя мама и Дэс тоже развелись. Нам надо расстаться, Гарри. Я не хочу серьезных отношений. Я не хочу тебя, — заключает Луи. Больше всего Гарри пугает то, что его голос твердый и спокойный. Тогда он понимает, что Луи говорит это не потому, что в его семье дерьмовая ситуация и он запутался. Луи говорит это искренне, он верит в это. А если Лу во что-то верит, то его не переубедить. — Пожалуйста, не бросай меня, — шепчет Гарри, вытирая слезы, стекающие с глаз, — Я всё сделаю. Я не хочу свадьбу и детей. Не бросай меня, Лу. Я правда-правда от всего откажусь. Пожалуйста, Лу, — умоляет Гарольд, отчаянно цепляясь за руку Луи. — Мне жаль, — отрезает Томлинсон, вырывая руку из цепких пальцев Гарри. Он выходит из комнаты, не оборачиваясь. Чемодан собран, а билет до Лондона куплен. Его здесь больше ничего не держит.***
Луи не понимает, кто стучится к нему в квартиру ранним субботним утром. Он хочет накричать на любого, кто стоит за дверью. Именно с такими мыслями Томмо быстро натягивает первые попавшиеся штаны и открывает дверь. Там стоит мокрый от дождя Гарри. Луи тащит его в квартиру и хочет обругать за то, что вышел на улицу без зонта, но его прерывают: — Ты всё ещё любишь меня? — напрямую спрашивает Гарри. — Эм, да, — растерянно отвечает Луи, протягивая Стайлсу полотенце, — Да, я всё ещё люблю тебя, но что ты, черт возьми, делаешь в моей квартире в шесть утра? — Когда ты ушёл, я пытался покончить с собой, — в доказательство своих слов, зеленоглазый снимает все свои браслеты и показывает длинный белый шрам, что тянется на пять-шесть сантиметров. — Хазз, — шокировано бормочет Луи, буквально падая на стул, потому что ноги его не держат. Он сделал это с ним. Он чуть не убил своего мальчика. — Всё нормально. Теперь всё нормально. Тогда меня успела найти Джемма. Маму я убедил в том, что ты не виноват, но Джемма не верила мне. Вот почему она с трудом приняла тебя обратно. Зейн до сих пор не знает, а Крис никогда не спрашивал. Но я здесь не для того, чтобы показывать, какой я жалкий. Я всё ещё люблю тебя, Лу. Я любил тебя все эти пять лет, даже когда встретил Криса. Я ни на секунду не переставал любить тебя. И я хочу быть с тобой, если ты хочешь этого. Я правда хочу будущее с тобой. Но я понимаю, что если ты уйдешь ещё раз, то я просто не переживу это. Я много думал этой ночью. Я понял, что никогда не смогу разлюбить тебя, а быть просто другом я не могу и не хочу. Я хочу снова встречаться с тобой, но теперь мне не шестнадцать. Мне почти двадцать два, Лу. Я хочу серьезных отношений. Я хочу знать, что ты не свалишь снова, когда испугаешься серьезности и планов на будущее. Если ты готов остаться со мной, чтобы вступить в брак и завести детей, то я готов принять тебя назад. Только пообещай, что больше не бросишь меня, — голос Гарри дрожит, как и пять лет назад, но он держит голову высоко и уверенно. — Я тоже люблю тебя, сладкий. Я был влюблен в тебя шестнадцатилетнего, когда у тебя были пухлые щечки и слишком широкие штаны. И я влюблен в тебя двадцатиоднолетнего, когда ты выглядишь как хипстер и выше меня на целую голову. Ты так пиздецски изменился внешне, но ты всё ещё мой мальчик. И я очень люблю этого мальчика. Ты никогда не заходил ко мне в спальню, но там висит наша фотография с нашей трехмесячной годовщины. Когда я приводил парней на ночь к себе в квартиру, они всегда спрашивали, почему мы расстались. Я говорил, что мы были слишком юны. Но, правда в том, что я был юн и испуган. Гарри, я больше не боюсь, — Луи встает со стула и подходит к Гарри. Он берет его лицо в свои ладони и продолжает, внимательно всматриваясь в родные зеленые глаза, — Я буду винить себя до конца жизни за то, что сделал с тобой, когда ушёл. И я готов всю жизнь просить у тебя прощение за это. Мне больше не восемнадцать, Хазз. Я больше не боюсь. Я хочу будущее с тобой. Я хочу Томаса и Эллисон. Я даже готов завести кошку и назвать её Дарси Вторая. Дай мне ещё один шанс. Я его не проебу, обещаю.***
Через десять лет они с Гарри совместно пишут песни. Гарри работает над словами, а Луи над музыкой. Хораны и Малики частые гости в их доме. Томмо каждый день целует запястье своего мальчика. У Луи и Гарри семилетний Томми, двухлетняя Элли и лабрадор по кличке Клиффорд. Луи думает, что если не все в жизни идет так, как вы планировали, но это не значит, что случившееся хуже. Может быть, отклонение от планов заставляет вас ценить жизнь намного больше. Спустя пятнадцать лет Луи понимает, что Гарри — его сокровище. У семьи Томлинсон всё хорошо.