Честь

— Когда я вырасту, я хочу поехать в Старфелл. Я хочу встретиться с семьей матери. Чем старше он становился, тем чаще говорил это, и каждый раз эти слова были как кинжал в сердце Неду. — Мейстер Лювин говорит, что у меня есть двоюродный брат, который уже стал лордом Старфелла. Во мне тоже кровь Дейнов… может, я смогу служить ему, подержу в руках меч Рассвет и стану рыцарем, как мой дядя. Это он слышал каждый раз после того, как Робб рассказывал о мече Лёд и о том, как будет сидеть на месте Неда в Винтерфелле однажды. Нет ничего нового в том, что мальчишки мечтают. Так же, как сам Нед когда-то мечтал о семье, вот только он знал тех, по кому скучал. Он знал, что Бен и Лиа были в Винтерфелле, знал, что Брандон был на Севере. С Джоном не так. Всё, что знал Джон, это собственные представления о Старфелле, каким он хотел бы его видеть, так как это была единственная известная ему правда. Это к лучшему. Сэр Артур был бы не против лжи. Он хотел защитить ребёнка. И Эшара… — Это не имеет значения, — сказала она. Её взгляд был пуст, когда она отвернулась от него, держащего меч у её груди. Он помнил, как блестели её глаза, как они искрились от смеха. То были самые прекрасные глаза, которые он когда-либо видел, глубокие и фиолетовые. Он никогда не понимал, что она видела в нем, предпочитая его Брандону. Роберт постоянно дразнил и звал глупцом, проглотившим язык, но Роберт никогда не узнает, что этот самый язык привел его к кровати Эшары Дейн. «Она теперь жалеет», — помнил он свои собственные мысли, — «Она жалеет». "Её брат держал Лианну в плену", — пытался он себе напомнить. — "Они были в сговоре с Рейегаром Таргариеном, а теперь Лиа мертва, как отец и Брандон. Они должны мне безопасность Джона. Должны мне..." — Это не имеет значения, — сказала она. — Благодарю вас, лорд Старк. — За что? — За честь. — У тебя есть брат лорд! — воскликнула Арья за ужином, её серые глаза расширились от мысли, что Джон может уехать. Она трепетно относилась к нему, так же, как к родным братьям и сестре. Нед любил её за это. Он здесь любим. Как ты и хотела, Лиа. — Айе, но я никогда не узнаю семью своей матери? — спросил Джон без злобы. Арья закусила губу. —Арья, — укорила Кейтелин, и Арья расцепила зубы. Нед взглянул на жену. «Она хорошая женщина», — подумал он. И он нежно любил её. Её улыбка не была улыбкой Эшары, как и её смех, но любовь, которую она давала ему, была теплой и надёжной и разгоралась лишь сильнее с годами. Она не иссякала и не падала, как звезда. Холодность во взгляде Кейтелин несомненно появилась от растущего желания Джона уехать. Она хочет, что он ушёл. Знакомое чувство вины заполнило его. Они обе хорошие женщины. А я обесчестил обеих. Я принизил их. Лишь ради тебя, Лиа. Лишь ради тебя. Когда-то он боялся забыть лицо сестры, но теперь видит её каждый день в Арье. — Это к лучшему, — торопился он сказать Эшаре. Её волосы блестели не так, как в Харренхолле, а губы растрескались. Грудь стала больше и распухла от молока, и в глазах не было того блеска. «Мёртвая дочь, мёртвый брат — это всё моя вина… Роберт убил бы его, как убил детей Элии Мартелл». Он ожидал гнева. Она была открыта и быстра с эмоциями, закатывала глаза на реплики Брандона, смеялась с Лианной, танцевала с Недом, целовала его и приближала к себе, пока румянец пробегался до самой её груди. Он ожидал хоть чего-то, но не получил ничего. Её лицо было пусто, в нем не было даже презрения. — Очень хорошо. — Благодарю вас, моя леди. Я знаю, вам, должно быть, доставляет боль… — Это не имеет значения. Благодарю вас, лорд Старк. — За что? — За честь. Честь. Одним этим словом она прокляла его, так ведь? — Я не должен, моя леди, — протестовал он под звездами, когда она потянула его за собой в палатку. Его голова была наполнена мечтами, танцами и её смехом, а на языке оставался её вкус. — Почему же нет? — Ради вашей чести. Она рассмеялась и поцеловала кончик его носа. — Вы единственный мужчина в моей кровати, кого волнует моя честь. Может, это случилось, потому что наступил конец его собственной чести, но она была его любовью, его первой любовью, и, он мечтал, что единственной. Может, потому что она назвала его мужчиной, может, каждое прикосновение её кожи лишало мужества его честный дом, а она сидела столь близко к королеве. Дом Дейнов был старым и почитаемым. Само собой, отец одобрит их союз. Но союза не получилось, она вернулась ко дворцу, а потом исчезла Лиа, началась война и Нед убил её брата. А Джон… важнее всего был Джон. Важнее Кейтелин, жены, чью честь он клялся защищать, важнее Эшары, чья жизнь была разрушена из-за близости с ним, важнее себя самого. Джон, унаследовавший продолговатое лицо и тёмные волосы Лианны , но проклятый глазами Рейегара Таргариена. Джон, который выдерживал холодный взгляд Кейтелин и Неда, не смевшего сделать хоть что-то, оставляющего историю без объяснений. Достаточно того, что Кейтелин думала, что он был ей неверен с леди Эшарой, не стоило отдавать предпочтение бастарду, а не законнорожденным детям. Это бы всё разрушило, и Джон оказался бы в опасности. Его не должно это тревожить, не должно казаться, что его это тревожит. — Почему вас не волнует, что случилось с ней? — С кем? Его мысли были так сосредоточены на Лианне, что весь воздух покинул его легкие, когда Эшара тускло произнесла: — Вашей дочерью. Она стояла в Харренхолле высоко и прямо, сейчас же она горбилась и выглядела на десять лет старше. В её лице не осталось красок, а под фиолетовыми глазами виднелись темные круги. Нед едва мог дышать. Когда он в последний раз пересекся с ней взглядом, он был не в силах вздохнуть и лишился всякой воли. Это было по-другому и в то же время точно так же. — Полагаю, это не имеет значения. Она не имела никакого значения. Вы скажете, что он мой? Каким облегчением было снова обрести способность говорить: — Это к лучшему. Роберт убьет его, как убил детей Элии Мартелл. — Очень хорошо. — Благодарю вас, моя леди. Я знаю, вам, должно быть, доставляет боль… — Это не имеет значения. Благодарю вас, лорд Старк. — За что? — За честь. — Она любила меня? — однажды вечером спросил Джон. Он рассказал историю о призраках Брану перед сном, и Нед поймал его по пути в их с Роббом совместную комнату. — Моя мать? Нед сглотнул. Она тебя не знала, но любила, хотел сказать он этому мальчику с лицом Лианны. — Леди Эшара? — добавил Джон, глядя на него. Нед прикрыл глаза, вспоминая её в их первую встречу, когда ещё её лицо было живо, а сердце не разбито. — У неё не было времени, чтобы узнать тебя, но она очень любила тебя, — солгал Нед. Он не мог представить Эшару, любящей Джона. Он не мог представить Эшару, любящей кого-то, с этими пустыми глазами и бросившуюся насмерть, когда он лишил её последней крупицы чести. «Я обесчестил её», — думал Нед. — «Я обесчестил её, и всё же она поступила достойно, я этого не заслуживал. Она была честной женщиной. Никто не должен говорить, что твоя мать была женщиной без чести».