Absinthe

1997 год. Афтепати Kerrang Awards. Море алкоголя, позднее время и множество разных людей. Кто-то заводит новых знакомых, кто-то прекрасно проводит время со старыми. И всё это в одном помещении клуба. Душная комната, где практически не осталось трезвых людей, тускло освещена люстрой и обставлена дорогой мебелью. Где-то тихо играет музыка и кто-то недовольно просит отключить это дерьмо. Но при этом у всех хорошее настроение и никто не собирается уходить в ближайшие несколько часов. Так вышло, что именно в это время, в одном месте, оказались два, на вид совершенно разных человека: Брайан Молко и Мэрилин Мэнсон. Первого все путают с милой девушкой, а второго называют сущим злом и обвиняют во всех возможных бедах и проблемах человечества. Первый спешит покинуть комнату и выходит на балкон в одиночестве, а второй пьёт абсент в компании каких-то людей. Открывая дверь на балкон, Брайан Молко погружается в атмосферу, противоположную комнате. Тут царит тишина и спокойствие. Большая полная луна освещает всё слишком хорошо, что фонари тут ни к месту. Ближние деревья стоят в полу-тьме, а те, что подальше, уже давно превратились в большие тёмные силуэты. Они то и дело колышутся от прохладного ветра, издавая при этом почти неслышный, но приятный шорох листьев. Где-то в кустах стрекочут цикады, от чего атмосфера становится необычной и сказочной для людей, но в то же время вполне свойственной прекрасному времени суток — ночи. Он стоит, облокотившись на перила и выдыхает горький дым куда-то в воздух. — Брайан? — Низкий голос заставляет его слегка вздрогнуть от неожиданности и выйти из прострации. — Чего тут один стоишь? Молко неуверенно поворачивает голову и видит перед собой Мэрилина Мэнсона, фронтмена одноимённой группы — чьё название не произносят в благочестивом обществе — к которому уже давно испытывает сильную симпатию. — Душно там… — отвечает он. Мэнсон подходит ближе, облокачивается на те же перила и буквально за пару секунд окидывает взглядом вид с балкона, в который так долго вглядывался Молко, а затем поворачивается к нему и говорит: — Эй, выкинь сигарету, — в ответ на что получает лишь ухмылку со стороны Молко. Через пару секунд Мэрилин берёт его за руку, медленно вынимает оттуда сигарету, а затем, потушив её о стену, выкидывает куда-то вниз. — Вредно, — заключает он. — Ты последний человек, от которого я надеялся услышать эти слова, — говорит Брайан, улыбаясь. Ещё несколько секунд молчания и он продолжает: — Мне нравится твоя песня “The Beautiful People”. — А мне “Nancy Boy”, у неё довольно… милый текст. — Это не лучшая наша песня, мне бывает стыдно за неё перед другими участниками группы, — он снова улыбается. — Пойдём со мной, — Мэрилин берёт своего собеседника за запястье и ведёт к столику, где его уже заждались. Тем временем Твигги, гитарист группы, открывает очередную бутылку абсента и протягивает бокалы с зелёным содержимым, только что подошедшим двоим. Час спустя какое-то количество бутылок уже стояли пустыми. — Мне не особо хорошо после этого всего, — Брайан подпирал голову руками, а его сильно накрашенные глаза были слегка прикрыты — должно быть, и правда его самочувствие стало хуже. Кто-то уже собирался домой, потому он и решил тоже попрощаться со всеми и встать с места, но сразу упал обратно на стул. — Чёрт, голова кружится. Вот, что действительно вредно, так это абсент, — он обратился к Мэрилину. — Могу довести тебя до дома, мне не трудно, — ответил тот. — Н-не, я сам, пожалуй. — Ага, а потом ищи тебя по всему городу, — сказав это, Мэнсон помог Брайану встать и повёл его к выходу. Улица встретила их приятной свежестью и лёгким ветром. Дорога, освещаемая уже зажжёнными фонарями, вела туда, куда они направлялись, а именно, к дому Брайана, что находился не так далеко. — Красиво, правда? — Брайан посмотрел на Мэрилина, ожидая ответа. — Безусловно. Ночь вообще всегда красива. — А что тебя вдохновляет на написание текстов, музыки и картин? Я, кстати, читал твою автобиографию недавно, это правда не для слабонервных, как написано в начале, но очень затягивает... Их диалог, казалось бы, мог длиться целую ночь, но через несколько метров уже можно было разглядеть дом, к которому они шли. Минуту спустя они уже были рядом и сидели на скамье, что стояла вблизи. — Ну, я пойду, — улыбнулся Мэрилин. — Постой… — Брайан опустил глаза, — останься со мной. — Кажется, недавно кто-то был против, чтобы я вообще тебя провожал. — Я просто… Ох, ладно, можешь идти… — Он немного покраснел, а затем опустил голову ещё ниже, так, что волосы закрыли его лицо. — Нет уж, ты говори теперь. — Ну… ты мне нравишься. Очень. И уже давно, — он сказал это с паузой между предложениями, а потом встал и скорее направился ко входу в дом. Но Мэрилин опять ухватил его за запястье, усадил обратно на скамью и обнял, прижав к себе. — Мне нравится твой блеск на губах… Мгновение поколебавшись, Мэрилин, вздохнув, нежно коснулся губ Молко и, почти тут же отпрянув, мягко улыбнулся. — Скоро увидимся, — он провёл рукой по щеке Молко и, снова улыбнувшись, пошёл обратно. — Да… увидимся, — вздохнул Брайан. Солнце уже начало медленно подниматься из-за горизонта, превращая небо в набор нежных цветов, а фонари медленно погасли оставляя после себя лишь приятное, но столь грустное воспоминание.