Devotion

…save me now — Ты был мертв. Три слова и жизнь Эдди, какой бы иллюзорной она не была, сыпется на части, как и сам он. Тоун практически слышит, как расходятся швы и крошатся внутренности. Барри смотрит виновато, практически прячет глазах, но вина и сожаление в его глаза ничто, по сравнению с осколками стекла, впивающихся в самое сердце. Горло перехватывает, и Эдди инстинктивно проводит рукой вдоль груди. Сердце заходится в бешеном темпе, а от желания ударить Аллена зудят костяшки на руках. Слова застревают где-то в легких, примерно там же липкими пальцами за ребра цепляется страх. — Значит, теперь я… — голос хрипит, кажется чужим и далеким, — я умру? Он все-таки опускает взгляд в пол, не в силах смотреть на стремительно бледнеющего друга (друга ли?). Тоун сжимает кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не набросится на Аллена. — Я не знаю. Не уверен. Сожалеющий (интересно, о чем конкретно?) взгляд куда-то сквозь Эдди и тихий вздох Айрис. Ногти до боли врезаются в кожу на ладонях. Дверь лаборатории захлопывается во всех традициях мелодрам: громко и почти слетая с петель. Тоун напивается в первом попавшемся на глаза баре, из всех сил пытаясь заполнить пустоту, образовавшуюся на месте сердца (или, может, души?). В голове точно такая же пустота и почему-то невероятная усталость. Лед в виски уже почти растаял, но столь необходимый сейчас пьяный бред не туманит разум. Там лишь пустота и усталость. Неожиданно приходит мысль, что эти слова идеально описывают всю его жизнь. От и до. Может, смерть не такой уж и плохой вариант. Мирится с мыслью, что все твое существование не больше, чем эгоистичная ошибка одного спидстера, нет никаких сил. Решение уехать из города кажется до одури правильным. Централ Сити светится неоном, провожая Тоуна куда-то в другую жизнь. В лучшем случае, конечно. /// О том, что свалить из города было правильной идеей, он понимает в первый же день в Стар Сити. Никаких мета людей, молний спидфорса по утрам и, что особенно радовало, нет ни сожалеющих взглядов, ни таких же вздохов. Дышать совсем не чистым воздухом города линчевателя на удивление легко. Как он попадает в «команду Стрелы», остается загадкой, Эдди разрывается от одновременных желаний послать Аллена к чертям и пожать ему руку. Вариант с размашистым хуком по правой скуле все еще остается самым приемлемым. На его счастье Флэш в Стар Сити не появляется. А Тоун постепенно привыкает к новой команде и новой работе в качестве личного телохранителя мэра. Фелисити смотрит на него до зудящих костяшек понимающе и принимающе. Догадка о том, что и ее жизнь круто поменялась после флэшпоинта приходит сама собой. Только вот вопрос так и не звучит в логове Стрелы — слишком громкое и болезненное будет эхо. Тишину хранят оба. Вздрагивают от резких движений, но хранят. (Со)жалеюще переглядываются, но хранят. Незримо поддерживают друг друга, но хранят. К чему пустые вопросы, когда один неловкий жест говорит больше, чем сотни слов? — Я была парализована в той реальности. А ты? В тишине огромной комнаты ее слова подобны раскату грома. Эдди отсчитывает ровно три секунды, прежде чем его слова будут ослепительной вспышкой-молнией грозы. — Я был мертв. Фелисити осторожно скользит ладонью по плечу, возвращая спасительную, приятную, привычную тишину. Их собственную тишину. Он притягивает ее немного резко, но горячие ладони на лопатках не дают возмущению набрать обороты. Смоук утыкается носом ему в шею, где под смуглой кожей мерно бьется пульс. Тишина окутывает их одеялом. К чему пустые вопросы, когда им вдвоем не нужен больше никто, когда молчать до одури приятно, когда плевать на прошлую (чужую) реальность? I donʼt wanna stray from the hallowed ground…