С чистого листа

Рим, пару дней спустя... Жюли редко выходила из номера, особенно, когда увидела местные газеты, писавшие про их ссору с Томом и измену Винсенту. Она не понимала, как такое могло произойти, что папарацци оказались в этом злосчастном отеле, подкарауливая ее и Тома, будто ожидали этой весьма интересной сцены в холле. Жюли не налегала на алкоголь, хоть и было огромное желание пить вино бутылку за бутылкой и не думать ни о чем другом, кроме своей собственной репутации. Ей было плевать на Педро, на своего мужа и Айседору, даже на Тома. Ее больше волновало вот это: разразится ли скандал, и полетят ли слухи по всей Франции о том, что идеальный брак с Винсентом было всего лишь красивой ширмой, как очередное прикрытие. Иногда она все же вспоминала про Тома и отправляла ему бесчисленное количество сообщений, однако он не отвечал ни на одно. Хотя до нее всегда пытался дозвониться Педро или скидывал сообщения, прося о разговоре. Он не был на нее обижен, просто Педро не понимал, в какой момент отчасти все полетело к чертям собачьим и как все изменилось. Первые дни она его не пускала к себе в номер, кричала, чтобы он убирался, а потом просто в какой-то момент затащила его к себе и впилась в его губы, не давая ни единой возможности на отступление. Возможно, этот порыв страсти был в отчаянии, а может, и просто в глубоком безразличии. Так или иначе Педро не мог понять, что сподвигло ее именно на этот поступок. Позже он встал с постели не одеваясь и прошел к двери балкона, наблюдая за оживленным городом. Ему надо было уже давно это сказать, но он никак не мог подобрать подходящий момент. И вот теперь, когда он избавился от Тома, Педро мог спокойно рассказать ей то, что ему уже не дает покоя несколько недель. — У меня есть к тебе предложение, причем весьма привлекательное, — Жюли хотела было возразить, но Педро ее перебил. — Прошу, дай мне сначала выговориться, а потом можешь говорить, что твоя душа пожелает. Ей не очень нравился тот тон, с которым он обратился к ней, потому что Жюли прекрасно понимала, что ничего хорошего из этого ждать сейчас не стоило. Она просто пожала плечами, выражая свое безразличие ко всей ситуации в целом. — Мы с тобой знакомы не так давно, однако я узнал тебя очень хорошо, чтобы понять, что мое будущее связано с тобой. Я не особо расстроился из-за событий, произошедших пару дней назад, — Жюли подняла на него глаза, не понимая, к чему он клонит. — Поэтому я хочу предложить тебе поехать со мной в Аргентину, а там уже и расписаться, чтобы быть уже на равных. Для нас двоих это будет очень хорошее решение, согласись. Казалось, в тот момент у Жюли упала на пол нижняя челюсть: как ей надо было расценивать данное предложение, она не знала. Она боялась, что, уехав с Педро в Аргентину, она потеряет здесь, в родных краях, все, что имела. Тем более в Лондоне был Том, а в Париже ее квартира, где, наверное, сейчас ее муженек с Айседорой продолжали мило развлекаться, пока она тут «страдает». Такая мысль ее очень даже разозлила, однако Жюли и виду не подала, что все не очень хорошо. — Жюли, ну так что ты ответишь мне? — спросил Педро, приближаясь к ней. — Жюли, ты меня вообще слушаешь? Она лишь странно уставилась на мужчину, продолжая думать про то, как еще поиздевается над Винсентом, когда сможет вернуться в Париж. — Со мной все в порядке, — спокойно ответила она, заворачиваясь в простыню. — Но я не поеду с тобой. Что? У меня здесь дом, родной Париж, Том, в конце концов, и лучшая подруга. Как я оставлю все это? — Или, точнее, деньги, которые есть у Винсента и Тома, — Педро сел рядом с ней и обнял ее за плечи. — Но все то же самое могу тебе дать я. Там, где меньше условностей. Там, где люди любят свободу. Там, где есть моя Аргентина. — Ну и что! — возмутилась Жюли. — Там я никого не знаю, не буду вращаться в высших кругах, потеряю все. Я не совсем с ума сошла, чтобы кидаться на тебя, как на весьма выгодное предложение во время приближающегося конца света. Извини, но это так. — Ничего, так и должно быть. Наверное, надо дать тебе время, чтобы ты совсем свыклась и приняла решение? — Педро усмехнулся, а потом прибавил: — Мой самолет вылетает завтра в 8 утра. И если ты решишься окончательно, я буду ждать тебя там. Педро поцеловал ее кратко в губы, потом в щеку, и по-отцовски в лоб, а после оделся и вышел из номера, оставляя за собой лишь ворох приятных воспоминаний и аромат своего одеколона. А что она, собственно говоря, хотела? Чтобы он предложил ей отправить вместе с ним в Париж и там зажить нормально? Конечно. Педро хотелось жить с Жюли в Аргентине, чтобы ни одна папарацци не могла влезть в их личную жизнь, однако такого развития событий Жюли принять не могла. Она не считала себя в тот момент дурой, ведь ее окончательное решение казалось ей весьма разумным. Возможно, поэтому на следующий день она не появилась у трапа самолета, не стала писать Педро или звонить. Она знала: вчерашняя встреча была последней, и больше таких не будет. А теперь она сидела в самолете Рим — Париж и думала над тем, что же ей теперь делать во Франции и как теперь разгребать эту кашу самостоятельно… Лондон, в это же время… Том, как всегда, сидел в своем любимом пабе и пил уже не первую кружку пива. Чарльз обещал подъехать к нему, а Бен просто опаздывал, поэтому пить приходилось в одиночестве, сидя рядом с телевизором и смотря какой-то матч, который вовсе его не волновал. Он дважды оказался в дураках! Его надули снова, а он этого даже не заметил, потому что постоянно пребывал в розовых мечтах, считая, что Жюли давно изменилась. Однако он по-крупному ошибался. Мало того, что он ее застукал с другом Бена, так и еще всю эту грязь сумели понадыбать папарацци, отчего на душе стало больно и уныло. Том оттолкнул от себя кружку пива и решил дрожащими руками достать из кармана куртки свой телефон, чтобы набрать номер Чарльза. Но крепкая рука легла на его плечо, и Том не сразу смог сообразить, что его друзья были на месте. — Да, старина, меньше пить надо, — заметил Чарльз вместо приветствия. — У тебя руки дрожат, как у наркомана в ломке. — Это все опять из-за нее, — тихо выдавил из себя Том, продолжая пялиться в одну точку. — Что из-за нее? Неужели ты про ту сцену в отеле? — спросил вдруг Бен, внимательно смотря на друга. — Ребят, давайте по кружке пива, а? — жалобно попросил их Том, чтобы не говорить о той теме. — Ну уж нет, мы вообще-то приехали тебя отсюда забирать, дружище, — сказал Бен, отбирая у Тому кружку. — Так что стряслось? — Она меня выставила в дураках! Дважды! Я ее застукал вместе с Видалем у нее в номере. Они были растрепанными, полураздетыми и от них пахло недавним сексом. Ко-ро-че, ему я врезал по физиономии, а с ней даже не стал говорить, просто ушел, — запинаясь и задыхаясь, произносил Том. — А я тебе говорил, что до добра все это не дойдет, но ты никого не слушал, Том, — продолжал Бен говорить. — Все повторилось, только тебе отдали другую роль. Но от Педро я, конечно, такого не ожидал… Бенедикт подмигнул Чарльзу, так давая понять, что их план сработал и Педро выполнил в нем свою роль на пять с плюсом. — В любом случае, я буду рад, если она в итоге останется ни с чем. Не все же должны страдать из-за нее мужики, — ответил довольно громко Том, отчего все повернулись на него. — В этом ты прав. А если бы послушал нас, сейчас бы так не страдал, Том. Ладно, давай его, Чарльз, отвезем домой, иначе он тут дебош может устроить за каких-то полчаса в таком нетрезвом виде… Париж, квартира Винсента Галона… Айседора сидела в спальне за туалетным столиком, продолжая расчесывать запутанные волосы. Женщина постоянно улыбалась, то и дело лукаво оглядываясь по сторонам. Сегодня-завтра Винсент наконец-то сможет развестись, и тогда дело останется за малым, учитывая то, что они уже все продумали по поводу свадьбы. Наверное, в последние дни Айседора и вправду ликовала. После того как появились во всех газетах статьи с Жюли, которую сумели выловить папарацци в Риме, да еще и с Томом, теперь было ясно, что идеальная ширма брака Жюли и Винсента распалась на тысячи кусочков. Самое главное, что теперь Айседора могла свободно выходить с Винсентом в свет, на все мероприятия, где требовалось сопровождение. Вдруг горячие ладони обвились вокруг ее талии, что вырвало Айседору из размышлений. Женщина посмотрела на их отражение в зеркале, а потом подставила шею Винсенту для поцелуев. — Ты довольна? — спросил Винсент, когда в очередной раз поцеловал ее в губы. — Разумеется. Вот-вот уже приедет твоя женушка, а там уже и все будет почти готово. Скоро мы сможем жить свободно и без нее, — Айседора улыбнулась, приникая к нему всем телом. — Да, и эта квартира точно сможет стать твоим полноправным домом, — Винсент тяжело вздохнул, а потом отошел от женщины. — А пока… собирайся спокойно, нам надо еще успеть к адвокату. Когда приедет Жюли, я хочу, чтобы дома она осталась одна, пока нас не будет в квартире. Они быстро оделись и причесались, после чего вышли из квартиры и спокойно отправились в путь. Винсент уже предвкушал встречу с Жюли и надеялся, что увидит впервые за столько лет удивленное и в рыданьях лицо. Пора было уже давно это сделать. Давно надо было развестись с Жюли и зажить спокойно, однако его женушка постоянно его терроризировала и не давала ему делать то, что он хочет. С адвокатом уже было все обговорено, и надо было ждать только подписи Жюли об их разводе. История Винсента для такого дела была такова: Жюли ему изменяла за все их совместное существование, изменяла с известными актерами и бизнесменами, постоянно была зависима от его денег, которые она беспощадно тратила, а также не давала ему наконец-то обрести собственное счастье, чтобы быть теперь с Айседорой. Женщиной, которую он любил. А ему было воспрещено даже с ней хоть где-нибудь публично появляться. Вот с таким заявлением Винсент уже готовился к суду, зная, что их даже не просто разведут, а аннулируют им брак, так как близости между ними никогда не было. Так будет даже проще, так будет легче. А Айседора будет ликовать еще сильнее, ведь Жюли от этого брака ничего не получит. Ни копейки, ни одной вещицы из их квартиры, только то, что она приобрела сама. Ну и, может быть, какие-то вещицы от ее любовников. Это, собственно, и ждало Жюли в недалеком будущем… Жюли, держа чемодан в руках, вышла из аэропорта Руасси-Шарль-де-Голль. Она знала, что ей следовало бы вернуться домой, а не снимать номер в какой-нибудь небольшой гостинице. Нисколько не улыбавшись, Жюли с солнцезащитными очками на переносице пошла ловить такси, чтобы добраться до дома. Она не знала, чего можно ожидать от Винсента, но руки она уже свои потирала, чтобы поиздеваться над своим муженьком. Но квартира была пуста: дома мужа не оказалось, а вот присутствие женской руки было очень даже очевидным. Ну конечно, куда же здесь не обошлось без Айседоры. Жюли устало плюхнулась на диван в гостиной и решила немного поспать, потому что в самолете она никак не могла погрузиться в дрему. Невозможно точно знать, сколько прошло времени с тех пор, как Жюли заснула, но она вмиг открыла глаза, когда услышала радостные взвизги за входной дверью и тихий шепот Винсента. Надо было ждать, что поганенькое настроение точно обеспечено ей. Муженек с Айседорой вломились в квартиру, обжимаясь и обнимаясь, что, понятным образом, разозлило не на шутку Жюли. Она встала с дивана и и присела на его подлокотник, ехидно улыбаясь. — Неужели ты теперь обзавелся личной горничной, которая буде тебе носить завтрак в постель? — спросила Жюли, заставляя Винсента вздрогнуть. — О, дорогая Жюли, я-то уже думал, что ты никогда не вернешься в родные пенаты, — проговорил ее муж, тоже нахально улыбаясь. — Хотя, учитывая нынешние обстоятельства, теперь я думаю, что для тебя это квартира перестанет быть родной квартирой. — О чем ты говоришь? — удивленно уставились на мужа Жюли, не понимая, что тому взбрело в голову. — Наш развод. Осталось только подписать тебе пару бумаг, и мы с тобой можем идти по разным дорогам, — проговорил он, продолжая обнимать Айседору, которая не сводила взгляда с Жюли. — Теперь твоя песенка спета, Жюли. Как же я этому рада! — Айседора поцеловала Винсента в щеку и достала из его кейса бумаги. — Наверное, тебе надо с ними ознакомиться, прежде чем ты сумеешь их подписать. Жюли взглянула на бумаги и увидела в них слово «аннулирование брака». Теперь было все ясно: от брака она не получит ничего, кроме пустых сожалений. Однако, если Винсент рассчитывал на ее слезы, то он их не дождется. Скорее она пойдет в какой-нибудь бар и там напьется, чем поплачется на глазах у Айседоры. — То есть аннулирование, — задумчиво произнесла Жюли, — и что, все это отойдет тебе с Айседорой? — Именно, ведь между нами ничего не было, а значит, и брака фактически не было, что меня радует. — Ты ничего не получишь, Жюли. Не копейки, — ядовито произнесла Айседора, подходя к Жюли. — Снова вернешься в свою квартирку на окраине Парижа, которую ты получила после смерти родителей, и заберешь все свои вещички, чтобы больше не попадаться нам на глаза. — Твоих комментариев, милая, я не очень ждала! — Жюли обратилась к ней язвительно. — И что теперь, когда же этот чертов балаган начнется? Ты же понимаешь, что я просто так не дам тебе развестись! — Достаточно было того, что я увидел в газете, когда тебя поймали с тем актером. Слушание уже завтра, а это значит, что именно завтра мы перестанем быть мужем и женой, а ты со своими шмотками вернешься в свою захолустную квартиру. — Винсент, постой! — прокричала Жюли, понимая, что ее самоконтроль летит к чертям собачьим снова. — Я ведь тоже могу сказать, что ты мне изменял неоднократно! Что на это ты скажешь? — О милая, в этих бумагах написано все совершенно по-другому, так смогли еще и написать от твоего имени, твоим почерком записку, в которой подтверждались все твои измены. Как тебе такое? — насмешливо спросил Винсент. — И да, еще хочу сразу же сказать, что твои вещи упакованы и стоят в твоей комнате. После суда ты отсюда съедешь, а пока… Нам надо с Айседорой еще кое-что обсудить. Они ушли вдвоем, заперев за собою дверь. Жюли стояла и не могла понять, в какой момент все пошло не так. Завтра она уже будет разведенкой, а потом и вовсе останется одна. Без славы, без внимания. Одна, без Тома или Педро. Жаль, только теперь она поняла, что лучше было уехать с ним в Аргентину, ведь все равно развод ей был обеспечен. А теперь неизвестно, как к такой новости отнесется сам аргентинец. Впервые в жизни Жюли чувствовала себя тоскливо, это совсем не то, на что она рассчитывала. Печально. Жюли ушла в свою комнату и заперлась до утра, пока ее не ожидал суд. Похоже, в этот раз Жюли придется платить за все…