Девичник.

В школе Тони, мягко говоря, не пользовался популярностью. Он был невысоким, вертлявым, странным парнем с довольно длинными волосами. В российской школе было еще ничего, сносно: все, хотя бы, знали, что с ним не стоит связываться. В средней американской школе дела обстояли также. Девочки изредка обращали на Энта внимание, старшие студенты, помня тот случай, когда он надрал задницы мальчишкам из католической школы, даже немного побаивались его. А в старшей школе, что была расположена в его районе, стало гораздо сложнее. Казалось, что весь мир был против Тони: учителя раздражали. Друзей найти было тяжело: уже невозможно было подойти к любому чуваку, прогуливающемуся по двору и сказать: «Привет, я Тони, теперь ты мой друг.» К тому же, девочки не хотели с ним тусоваться, что просто выводило его из себя. Иногда у него появлялось чувство «хуже-чем». Он был хуже, потому что не был богат, потому что у него были не слишком ровные зубы, потому что его рост едва дотягивал до 155 см… Но все это, конечно, не отменяло его влечения к прекрасному полу. Он приходил в школу и подолгу глазел на эти упругие юные девичьи задницы, туго обтянутые только что вошедшими в моду джинсами-скинни. Но эти шикарные задницы принадлежали снобам. На каждое предложение Тони потусоваться с ним, девчонки скептически осматривали его и интересовались: — Прикалываешься? Все эти девушки хотели парней на пару лет старше, из футбольной команды, или парней с машинами. Они избегали Энта, считая его фриком, и он ненавидел это. Положение усугублялось тем, что он уже не был девственником, и его всбесившиеся гормоны чаще, чем у других будили в нем желание трахаться. Но однажды его положение резко изменилось. В один замечательный солнечный денек ему помогла его изобретательность и мастеровитость на безумные идеи. Он устроил поистине классную штуку, и это обернулось для него удачным времяпрепровождением с секс-бомбой школы. В тот день Энт удобно устроился на фонтане, что украшал школьный двор, и жадно поедал сендвич с индейкой, пребывая в невесомом «трипе» от марихуаны, и совершенно случайно услышал разговор девочек, с которыми вместе ходил на уроки журналистики. Девочки хотели собраться у одной из них вечером и потусить. Тони тщательно вытер рот салфеткой и деловитой походкой направился прямиком к девчонкам. — Приятного аппетита, леди, — вежливо кивнул он, — Я случайно услышал ваш разговор и хотел бы присоединиться к вам сегодня вечером. Девушки оглушительно рассмеялись и в ответ на непонимающий взгляд Тони сообщили, что вечером будет девичник, но если он очень хочет, то может прийти, но только в том случае, если он обещает быть… Девчонкой. Удивление только на долю секунды тронуло лицо парня. В этот момент он пребывал под кайфом от травки и возможно, именно поэтому решил, что это будет интересным и познавательным времяпрепровождением, хотя и понимал, что девушки всего лишь жестоко шутят над ним. Он широко улыбнулся в стиле Джуниора из фильма «Трудный ребенок», пообещал быть девочкой Антонией и отправился на урок, ловя на себе ошеломленные взгляды девушек. Вечером он покурил еще немного травки и отправился на девичник. Девушки наверняка ждали звонка в дверь и дальнейших объяснений парня с родителями их подружки, но ничего этого не произошло, потому что Энт просто забрался к ним в комнату через окно. Они не ожидали его внезапного появления и заверещали, а Тони сидел верхом на подоконнике, перекинув одну ногу в комнату, а другую оставив снаружи, и улыбался. — Салют, подружки! Чем займемся? — высоким, женским голосом весело спросил он. Девушки радостно захлопали в ладоши и сделали с ним все, что обычно делают на девичниках. Для начала, они нарядили его в розовую пижаму с огромным сердцем на груди и вышитой в нем надписью «Hug me». — Что за пиздец… — по-русски пробормотал Тони ломающимся, хриплым, низким голосом, рассматривая свое отражение в зеркале. Но тут же вернулся к девчачьему образу и взвизгнул, — Какая прелесть! Ну-ка, давайте обниматься! Ну конечно же его обняли. И обняли, и защекотали, и затискали. Потом девушки сделали ему пару хвостиков из его отросших до плеч волос, не забыли и про макияж. Тони смотрел на себя в зеркало и понимал, что из отражения на него глядит самая стремная телка из всех, кого он видел за все 14 лет своей жизни. Но он честно был Антонией, как обещал. Томно подкатывая глаза, он активно обсуждал всякие девичьи штуки вроде месячных, клиторального оргазма, шмоток, косметики. — Мне не подходит светлая помада. Только яркие: красные и розовые, несмотря на то, что у меня довольно большой рот и пухлые губы. Глядите-ка, — говорил он, выбирая помаду поярче. — Оу, ПМС — самое ужасное, что может быть в жизни! — восклицал он, по-гейски жестикулируя, — Хочется одновременно плакать, есть и убивать. И ни один ублюдок мужского пола не понимает наших страданий! А у тебя грудь сильно набухает во время ПМС, Кортни? Девушки явно не ожидали такого артистизма от этого накуренного фрика. Они постоянно смеялись, обнимали его, тискали, как плюшевого медвежонка и целовали в обе щеки. Где-то в середине ночи Энт активно участвовал в составлении хит-парада самых симпатичных мальчиков. Он сам, Энт, а не Антония, оказался аж на пятом месте, что его, конечно же, не устроило и он решил исправить положение, высказавшись: — О, я бы отдалась парню, что ходит с нами на урок журналистики. Как там его. Тони! Так вот, я слышала, — заговорщицки подмигнула «Антония», — Что него член просто огромный для его возраста! К тому же он уже хорошо знает, что делать с нами, девушками, в отличии от этих истуканов-футболистов, которые думают только о себе. Девушки дико хохотали от этого самопиара, но при этом красноречиво переглядывались. И их выразительные взгляды означали ни что иное, как: «А может правда? Интересно, что там у него…» Апофеозом этой сюрреалистичной ночи стала драка подушками. Энт, привыкший к боям с парнями, бил так сильно, что раскидал по углам комнаты всех своих новых подружек, полетели перья, осыпая всю комнату, потому что американские подушки действительно дерьмовые. — Я страшно устала, — вздохнул Энтони и свалился на кровать, — Нам давно пора спать, мы ведь не хотим встать утром с огромными кругами под глазами. Девушки поднялись с пола, и попытались отдышаться, давясь приступами смеха. Карий горящий взгляд Тони блеснул из-под влажных прядок челки. Коротенькие пижамки едва прикрывали эти юные тела. О, эти длинные ножки, упругие попки, эти нежные груди торчком! Блаженство для глаз тинейджера! — У меня гениальная идея! — похотливо облизнул красные губы парень, — К черту спальные мешки, давайте спать все вместе! И это решение было принято единогласно. Весь остаток ночи парень провел посреди кровати, окруженный пятью девушками. Жалел он об одном. О том, что не мог обнять и прижать к себе сразу всех, а только двоих, тех, что сладко задремали на его груди. Юмор и умение Тони болтать высоким девчачьим голосом оценили по достоинству. Его немногочисленные друзья, а также остальные ученики были в полнейшем шоке, когда утром, Энт появился на школьном дворе в компании пяти самых горячих девушек школы. Он с удовольствием сообщил друзьям: «Эй, я провел эту ночь со всеми этими девчонками!». И их реакцией было: «В это невозможно поверить!» Но поверить пришлось, потому как следующие пол-года красотка-старшеклассница тусовалась с этим фрикованным коротышкой. Друзья ему страшно завидовали, а старшие ребята никак не могли понять, чем же он ее привлек. Знали бы они, что привлекать ее надо было розовой пижамой, хвостиками и жалобами на болезненные и обильные месячные…