Двое

      Прижимая её к себе, осыпая молодое тело жгучими, страстными поцелуями-укусами, Сайто медленно подбирался к самому заветному месту своей девушки. Смятые простыни неприятно шуршали, словно намеренно отвлекая мужчину от важного дела. Разгорячённые тела остужал лишь прохладный ветер, что дул из настежь распахнутого окна. Хякуя знал, чего желала лежащая под ним особа — слишком хорошо он её выучил: провести языком по впадинке пупка, а после прочертить дорожку вверх, к пышной груди, где он занимался ею основательно. Грубо, с наслаждением сминать её округлые формы в своих руках, осыпать мокрыми поцелуями, языком обводить ореол соска, а саму бусинку прикусить, чтобы в следущее мгновение услыхать вскрик-стон полный наслаждения. Она дерзко улыбнется ему в лицо, прекрасно зная, что за этим может последовать болезненное для неё наказание, но ей плевать, потому что боль — не страшит, не такую, как она: холодных, жестких, выученных трудным прошлым и не намного лучшим — настоящим. Закаленная непрерывающимеся препятствиями, замуровавшая свои страхи и пороки в железобетонную стену, через которую пройдут лишь те, кому она довериться целиком и полностью. Аманэ Юичиро была такой, и не собиралась меняться, кто бы, что ни говорил. Вот только с Хякуей Сайто такого не получалось: с этим человеком брюнетка открывалось совершенно с иной стороны, где в её глазах цвета сочной травы вспыхивало пламя похоти и желание удовлетворить потребности, присущий всем. В эти минуты, когда Сайто, этот чертов ублюдок, не сдерживаясь, грубо впивался ей в губы, буквально трахая рот своим юрким языком, резко, одним движением, насаживал на свой напряженный член, входя в неё до основания, Юичиро позволяла себе кричать, плакать от волнами накатывающего наслаждения, в эйфории закатывая глаза и больно, до крови, прикусывая нижнюю губу. Это были моменты их единства, после которых в квартире всегда подолгу витал запах грязного, пошлого секса, её дешевого виски и его — дорогих, мятных сигарет. Они были такими: наглыми, самовлюбленными, с острыми языками, которые ранили похуже любого холодного оружия. Сайто был таким, потому был уверен в том, что имеет на это право, ведь он — миллиардер, плейбой и всякое прочее, что Юичиро пропускала через уши, презрительно хмыкая. Аманэ же этим поведением пыталась, причем успешно, скрыть ранимую сущность, любые теплые, вроде любви или банальной симпатии. Будучи детдомовской, где каждый «выживал» по-своему, брюнетка разучилась хоть как-то доверять посторонним людям, никого к себе не подпуская, не позволяя стать ближе, чем это было возможно. Единственным исключением, пожалуй, была Микаэла Хякуя, её близкая — единственная — подруга, которую Юичиро искренне могла бы назвать своей сестрой. Аманэ уважала Мику за многое, в том числе и за то, что она терпела её несносный характер, дающий о себе знать не в лучшие времена. Они не знали, любовь это или нет, но могли сказать точно, что вместе им хорошо, а остальное — пустяки.