***
Косима прослушает сообщение на автоответчике только спустя пару часов после возвращения домой. Свидание с Дельфиной закончилось лишь следующим утром. - Косима? Голос в динамиках был сдавленным, страх чувствовался в каждом слове. - Алло? Господи, да возьми же ты трубку! Пожалуйста… Мне нужно… Господи, Косима. Я должна знать, будешь ли ты плакать. Ты будешь плакать, Кос? Если я прыгну прямо сейчас, будешь ли ты оплакивать меня? Пауза. Дыхание. Помехи? Кажется, ветер. - Я думаю об этом, постоянно об этом думаю. О том, что меня держит здесь. Они украли у меня Киру, и... боже, хладнокровно убили Фела! Всхлипывания. Порыв ветра. Громкий автомобильный гудок. Она на улице? На мосту? - Я возвращалась к тебе, Косима. Да, вот так. Эллисон спряталась в какой-то глубокой норе, у меня больше никого нет. Косима? Косима, пожалуйста, ответь! Я должна знать, будешь ли ты плакать по мне. Дорога ли я тебе достаточно, чтобы оплакивать меня. Я должна знать, Кос, мне нужно… Снова пауза. Рваный вздох. - Ты нужна мне. Пожалуйста, умоляю ответь! Пожалуйста! Запись заполнилась непонятными звуками. Большинство из них – разнообразные повторения слова «пожалуйста». Остальное – вой, от которого кровь стынет в жилах и сжимаются внутренности. Звуки стихают, на некоторое время на линии наступает тишина. Очень длительное молчание, прерываемое только звуками ветра, которых Косима боялась больше всего, пока не поняла, что всё сходит в записи. Что-то плохое могло уже случиться, случиться уже несколько часов назад. И она узнает об этом только сейчас. Голос Сары зазвучал вновь, Косима облегчённо выдохнула. Почти. - Ты не здесь. Тебя здесь нет, так ведь? Странный звук, присущий скорее зверю нежели человеку. - Ты обещала, что всегда будешь рядом. После того как они забрали Киру и убили Феликса… ты мне обещала! Ты чёртова сучка, ты обещала! Глухой стук. Металлический лязг. Тихий выдох: «Я обещала не делать глупостей, пока забочусь о дочери. Мы обе сегодня предаём обещания». Хруст. Телефон выключился? Нет, снова слышен голос Сары, совсем уже тихий, будто совсем издалека. «Позаботься о ней, когда найдёшь». Скрип металла. Ветер. Шум. Тихий всплеск. Помехи. Тишина. Гудки машин, крик ужаса - Скорую! Вызовите скорую! - Наберите 9-1-1! Кто-нибудь, ну же! Кто-нибудь вытащите её! - Ток слишком сильный! Сирены. Визг шин. Хлопок дверцы машины. Громкие и тяжёлые шаги. - С дороги! Освободите путь! - Оцепить периметр! Прикрывайте друг друга! Больше сирен. - Что это? Прыгун оставил телефон! Связь идёт! Голос на другом конце становится чище, посторонние шумы затихают. - Алло. Кто-нибудь слышит меня? Алло? Голоса и сирены вернулись, голос стал тише. - Телефон в улики. Сейчас же! - Есть, сэр. Шорохи. Кто-то кричит и продолжает отдавать команды. Последний вой сирены… А после ничего. Боже мой… Сара… «Господи, что же я наделала», - шептала Косима, обмерев и закрыв лицо руками. «Сара, боже мой»***
Косиме снился сон. Она видела женщину, стоящую на краю бездны. Она понимает, что это Сара, тянется вперёд чтобы остановить. Это не логично, пытаться изменить реальность во сне, но чувство вины и боль в сердце заставляют попытаться. «Сара, не делай этого, я…» Она медленно разворачивается, её лицо закрыто маской безразличия. «Ты – что? Сожалеешь?» - спрашивает она грубо. Её лицо белое, как мел. «Немного поздно для этого» «Сара… пожалуйста», - шепчет Косима, её глаза полны слёз, но ни одна не скатывается вниз по щекам. «Если я прыгну, ты будешь плакать?» - произнесла она, раскидывая руки, будто хотела обнять смерть. Косима сделала шаг вперёд, пытаясь предостеречь её от падения. Но не могла вымолвить ни слова, застыв на месте, смотрела как Сара падала в тёмную бездну. «Сара, нет!» - Косима проснулась, крича и дрожа всем телом. Кошмар кончился, а реальность состояла из мягкой кровати и гладких простыней, тёмных фигур вокруг. В реальности не было Сары. Дельфина что-то говорила низким и беспокойным голосом, но Косима её игнорировала и неловко добралась до ванной. Она была почти уверена, что Дельфина держала её дреды пока она сама выворачивалась над унитазом. Но она всё ещё не могла плакать. В конце концов она осталась сидеть на холодном кафеле, вцепившись в ободок унитаза пальцами до побелевших костяшек и сплёвывая. Дельфина оставалась рядом, с парой салфеток наготове. - Ты будешь в порядке, chérie. - прошептала она, присаживаясь рядом и протягивая салфетки. - Дельфина, - Косима положила голову на плечо своей девушки: - что со мной не так?***
Она поняла, что может плакать по совершенно разным поводам. Однажды она увидела какую-то смазливую дурочку, которая тёрлась рядом с Дельфиной. Она наблюдала за ними, чтобы понять – заденет ли это её. Это определённо её задело. Она пошла в ближайший кинотеатр, купила билет на середину случайного фильма и рыдала на задних рядах как маленький ребёнок. В конце концов охрана попросила её вести себя потише или проваливать. Кошмар вернулся, когда она засыпала, слушая ровное дыхание Дельфины. Она снова проснулась крича, её трясло а во рту был противный вкус желчи. Будешь ли ты плакать? «Да», - Косима думала об этом каждый раз просыпаясь от кошмаров, которые преследовали её несколько недель: «но не из-за тебя». Эта мысль преследовала её.***
Когда они нашли Киру, спустя несколько месяцев после смерти Сары, Косима не могла даже представить, как она объяснит маленькой девочке, почему её сейчас обнимает не её мама. Почему не её мама забирает её из плена института ДИАД. Будешь ли ты плакать, Кос? Она не сможет этого объяснить. Она даже не может понять как прошли эти несколько ужасных месяцев, которые начались после прослушивания того сообщения. И закончились только сейчас. Они были тяжёлыми, полными серых смазанных дней, снов, в которых Сара умоляет спасти её и обвиняет, обвиняет, обвиняет... Ты мне обещала! Ты, чёртова сучка, ты обещала! Она предоставила Дельфине все разговоры. Этой незнакомой, высокой женщине объяснять заплаканной девчушке почему её мамочка не пришла спасти её. Это случилось, потому что никто не помог её маме, но Дельфина говорила: «Твоя мама была очень храброй. Самой храброй, ma petite chérie**. И она очень много для нас значила». Видимо, не так уж и много. В Косиме всё ещё пульсировала тоска. Она не плакала. Ни сейчас, ни раньше. Ни разу, с тех пор как прослушала сообщение она не плакала по Саре. Наверное, она просто не может. «Когда ты станешь старше, ты поймёшь, что мама сделал это чтобы нас защитить», - Дельфина говорила мягко, стоя на коленях напротив Киры, заправляя мягкие прядки ее волос за детские ушки. Дельфина заставила всё это выглядеть так будто Сара совершила что-то героическое. От этого Косиме снова чудился вкус желчи. В том, что произошло не было героизма, только трусость. Только трусость Косимы. - Куда она отправилась? – голос Киры был любопытным. Спокойным. Она ничего ещё не осознала. Она не поняла, что её мать погибла. - Туда, откуда она всегда сможет приглядывать за тобой, - как можно более деликатно попыталась объяснить Дельфина. - Они присматривают за мной? – голос Киры просто разрывал Косиме сердце. - Они, милая? - Мамуля и Феликс. – сказала девочка так, будто это было очевидно. Но она же не могла узнать. Они хладнокровно убили Фела. Дельфина беспомощно посмотрела на Косиму, стоявшую в стороне. Она кивком поманила её к себе. Косима понимала, что она должна помочь, смягчить всё это для маленькой девочки. Она присела на колени рядом с Дельфиной, взяла Киру за обе руки и улыбнулась ей. Несмотря на то, что её внутренности скручивало в тугие узлы, она старалась улыбаться как можно более искренне. Кира была такой невинной и чистой. «Сара хорошо её воспитала», - подумала Косима, глядя на нерешительную улыбку девочки. - Твоя мам сейчас вместе с Феликсом, милая. – она легко сжала руки ребёнка. – И они за тобой присматривают. - Ты не моя мама. – Постановила Кира после короткого молчания. Но в её глазах было видно лёгкое замешательство, часть её надеялась, что за всем этим необычным макияжем, странной одеждой и смешными волосами была её мама. - Нет, малышка, – прошептала она, чувствуя как слёзы наворачиваются на глаза: - я не твоя мама. Кира обняла её, застав Косиму врасплох. После того как замешательство прошло, она осознала, что долгое время не позволяла кому-либо прикасаться к себе подобным образом. Она была потеряна в своём горе, и отталкивала любого, кто пытался сказать, что в произошедшем не было её вины. Будешь ли ты плакать? - Ты могла бы быть моей мамой. – голос Киры был уверенным и твёрдым, каким может быть только голос ребёнка. Только сейчас, обнимая Киру, Косима смогла отпустить всё. Только сейчас она смогла заплакать.