Идеальный план

      Не успели ещё последователи Волдеморта во главе со своим глубоко уважаемым Лордом окончательно обосноваться в поместье Малфоев, как магическую Британию сотрясла весть о том, что чистокровный тёмный маг и добропорядочный глава рода изменил красавице Нарциссе с каким-то полукровкой. Подозрения необъяснимым образом пали на зельевара Северуса Снейпа, который признался лишь в первоклассном умении варить амортенцию и яды без вкуса и запаха. Других объяснений от него не добился даже директор Дамблдор. Тема к концу недели перестала быть столь актуальной. Многие униженные и оскорблённые искренне радовались, что знаменитая изворотливость Люциуса Малфоя дала сбой. После грандиозного скандала Нарцисса и Драко покинули страну, а сиятельный лорд по версии большинства печатных изданий вошёл в пятёрку богатейших холостяков магического мира.       Гарри Поттера личная жизнь отца школьного недруга не интересовала. Его волновали вопросы куда более существенные. Необходимость стать убийцей, чтобы остаться в живых самому, теперь не казалась гриффиндорцу столь отвратительной. В конце концов, не он определял правила этой игры, не ему их и менять. Впрочем, определённые решения волшебник мог принять самостоятельно. Мысль уничтожить Волдеморта оружием маглов с каждым днём становилась все привлекательнее. Избрав местом пребывания поместье Малфоев, Тёмный Лорд подписал себе смертный приговор.       Гермиона Грейнджер буквально поселилась в библиотеке, отыскивая подходящие ритуалы для вечного успокоения великого тёмного мага. Рон Уизли по зову влюбленного сердца часто находился рядом и с завидным упорством изучал магловские энциклопедии оружия. Гарри присоединялся к друзьям не так часто, как бы хотелось - занятия со Снейпом продолжались и на седьмом году обучения. Учитель и ученик с течением времени практически не изменили отношения друг другу. Поттер отмечал лишь, что зельевар не предпринимает каких-либо действий к его обнаружению под мантией-невидимкой, когда они беседуют с директором о делах Ордена Феникса. Узнав таким образом, где поселился Волдеморт, гриффиндорец пришёл в восторг и занялся подготовкой идеального, на первый взгляд, плана.       Малфой - мэнор был не просто поместьем, а родовым гнездом семьи. Дом и его хозяина защищала особая магия. Чтобы проникнуть на территорию незамеченным требовалось относиться к категории близких людей. Гарри, к сожалению, не являлся ни Нарциссой, ни Драко, ни даже Снейпом, поэтому решил остановиться на альтернативном варианте.       Отговаривали Избранного долго, но безрезультатно. Гермиона отыскала в пропитанных многовековой пылью фолиантах самый простой ритуал ухаживания за чистокровным магом, Рон помог практическими советами, которые вбивались в его рыжеволосую голову чуть ли не с рождения, а сам Поттер задался вопросом, когда сиятельный лорд появился на свет. Нет, гриффиндорец примерно представлял, что великий и ужасный Люциус Малфой лет на 25 его старше. Но для осуществления задуманного была важна именно дата. От небесного покровителя мага зависело то, украшения с каким именно камнем можно преподнести ему в качестве дара. Ошибка в данном случае расценивалась бы как личное оскорбление.       На следующий день Снейп на уроке зелий решил поговорить о модификациях амортенции. Отклонение от учебного плана заметила только Грейнджер, но, учитывая опыт прошлого общения с профессором, промолчала. Из всей лекции Гарри запомнил лишь то, что для увеличения продолжительности эффекта необходимо добавить в котел 4 цветка арабиса. Растение это, как выяснилось, зацветало в апреле. Впервые Поттер был настолько рад, что учитель прочёл его мысли, и даже вслух поблагодарил Снейпа за важную информацию. Декан Слизерина неопределенно хмыкнул в ответ и повторно подчеркнул выведенные на доске строки.       4 апреля маги и маглы рождались под знаком Овна. Как и Лев - небесный покровитель Поттера - он относился к огненной стихии. Это соответствие гриффиндорец воспринял как одобрение собственных действий высшими силами. Золотой комплект с кроваво-красными рубинами из сейфа Поттеров теперь лежал в спальне факультета под вязью защитных чар.       Первым пунктом ритуала признавалось знакомство заинтересованных в друг друге магов. Гарри искренне рассмеялся, вспоминая обстоятельства их встречи. Малфой тогда проявил любопытство скорее к молниеобразному шраму, чем к его носителю. Сам же Поттер запомнил железную хватку аристократичных рук, изучающий взгляд леденисто - серых глаз и холодность змеиной головы, венчающей трость, которой он удерживал его челку.       Школьная сова не примечательной наружности едва слышно постучалась в окно спальни Люциуса Малфоя, стоило ему лишь переступить порог. Птица с гордым видом замерла на подоконнике в ожидании ответа. Слизеринец проверил послание на проклятия и развернул пергамент, чтобы спустя несколько мгновений опуститься в кресло у камина в глубокой задумчивости. Где именно "Гарри Джеймс Поттер, наследник Блэк" откопал такие витиеватые формулировки для приглашения в магловский Лондон оставалось загадкой, но ещё больше Люциуса волновали причины этого поступка. Он являлся Пожирателем Смерти, коих теперь в его доме было предостаточно, и мог встречаться с Избранным только по поручению Волдеморта. Инициативность Поттера впечатляла сильнее, чем круциатусы Лорда. "Мальчик, который выжил" отличался от своего противника непредсказуемостью, молодостью, привлекательностью и явным талантом пробуждать в окружающих чувства определённого рода. Согласившись с собственными мыслями, лорд Малфой в присущих аристократам изящных выражениях ответил на послание Поттера. Сова покидала пределы поместья слишком быстро, словно не желала попасться на глаза какому-нибудь темному магу.       Гордиться собой было рано, но Гарри после каждой из пяти "ознакомительных" встреч как сумасшедший кружил на метле вокруг замка и с трудом сдерживал порыв кричать от счастья. Он заинтересовал Люциуса! Он смог! Идеальный план работал!       Люциус к любым действиям знаменитого гриффиндорца относился с подозрением. Предположение, что Гарри не осознает всю серьезность выбранного ритуала, умерло в муках от авады выразительных глаз героя. Он так явно боялся отказа, словно от этого зависела его жизнь. И Малфой согласился: пить вместе кофе или чай, ужинать в полутьме роскошного зала ресторана, улыбаться в ответ на его улыбку, поддерживать светскую беседу и ждать дальнейшего развития событий.       Когда пришла пора перейти ко второму этапу, Гарри несколько подрастерял решимость. Одно дело дарить подарки друзьям и учителям и совершенно другое - преподносить родовые украшения будущему мужу (чисто теоретически). Волшебник долго грел в руках каждое творение ювелирного искусства, определяясь с выбором. Все они после недолгой обработки стали именными: на внутренней стороне запонок уютно устроилась маленькая строгая "L", на крышке часов переливались бесхитростными завитушками более изящные инициалы "LM", медальон скрывал в себе единственную найденную Поттером колдографию некогда счастливой семьи Малфой, по центру браслета средней ширины расположилась выложенная рубинами "l", а кольцо и вовсе скрывало в золоте признание в любви. Надеясь, что украшения дождутся своего часа, Гарри решил начать с запонок.       В стремлении дотянуться до тонких губ Поттер совершенно по-женски приподнялся на носочки, но встретившись с холодным взглядом серых глаз, поспешно отступил назад и ощутимо ударился об острый край стола. В следующее мгновение юный маг оказался прижат к телу Люциуса, его ладонь легла на пострадавшее место, а Гарри стремительно покраснел.       - Вы нуждаетесь в обезболивающем зелье, мистер Поттер?       Голос Малфоя напоминал шипение змеи, и Гарри перешёл на парселтанг, чтобы быть наравне со слизеринцем. Если бы он знал, какой потрясающий способ использует сиятельный лорд, с целью заставить его замолчать, гриффиндорец применил бы свои способности раньше. Поцелуй вышел именно таким, как мечтал Поттер. Язык Люциуса скользнул по его губам, влажные уста слились в осторожном прикосновении. Гарри неожиданно застонал, раскрываясь навстречу изучающим ласкам, и улыбнулся в чужие губы.       - Вы принимаете их все, мистер Малфой?       - Да, мистер Поттер. Абсолютно все. Что дальше?       Третьим этапом являлось признание пары в обществе. Обоих магов вполне устраивало, что общество в данном случае подразумевало лишь пять магов. Рон, Гермиона, Луна, Невилл и Северус Снейп старательно делали вид, что рады за Гарри и Люциуса. Оставшись наедине, гриффиндорец и слизеринец от души посмеялись над реакциями близких друзей и направились каждый по своим делам - один к Дамблдору, другой к Волдеморту.       Малфой оставался честен с собой: наступления четвёртого этапа ухаживаний героя магической Британии он ждал с нетерпением. Обмен магии позволял ощутить настоящие эмоции друг друга, а платиновый блондин остро нуждался в доказательствах истинности намерений Гарри Джеймса Поттера. Ситуация осложнялась тем, что для проведения обмена выбиралось родовое поместье одного из партнёров. Малфой-мэнор выдержал бы и двадцать магических выбросов, но что-то подсказывало Люциусу, что Тёмный Лорд будет рад такому гостю только в качестве трупа. Скрывать отношения от великого тёмного волшебника становилось все труднее - в сознании образ молодого блондина с течением времени уступал место чертам, присущим Поттеру. Никогда ещё слизеринский змей не был так близок к провалу.       От последнего шага его бы уже не отговаривали - Гарри чувствовал это - а просто огрели бы заклинанием. Открыть Пожирателю Смерти доступ в дом номер 12 на площади Гриммо мог только сумасшедший, каковым и чувствовал себя Поттер. Будто случайные прикосновения аристократа рождали в нем удивительные ощущения, хотелось довериться, раствориться, стать единым целым. Хотелось того, чего не было ни с кем.       - Вы серьёзно ведете меня в дом Блэков, мистер Поттер?       - Не думаете же вы, что я отступлюсь от собственного плана?       Малфой усмехнулся и вошёл в распахнутую дверь следом за хозяином. Родовой особняк по-прежнему оставался роскошным, но печать прошедших лет запустения портила общее впечатление. Поразмышлять над природой этих изменений Люциусу не позволили настойчивые губы. Через несколько нетвердых шагов будущие партнеры оказались сидящими на узком диванчике. Два потока магии столкнулись, превращая предметы интерьера в пепел и крошки. Гарри отшатнулся от Малфоя, ощутив, что его действия стали агрессивнее.       - Чего ты хочешь?       - Обладать тобой, Гарри, - без колебаний ответил мужчина.       - Сейчас?       Глубокий смех отозвался болью в его сердце, но тёмная магия окутала Поттера мягким коконом, и это неприятное чувство растворилось в коктейле из ожидания и всепоглощающего желания.       - Слизерин учит брать от жизни все. Одной ночью ты от меня не отделаешься, Гарри. Когда обряд завершится, мы будем принадлежать друг другу полностью. Сила пяти элементов слишком велика. Я должен был догадаться, что ты не знаешь всех последствий. Чего же хочешь ты сейчас?       Поттеру показалось, что они выпили сыворотку правды, поэтому был очень рад именно такой формулировке вопроса. Обмануть Люциуса в таком состоянии он бы не смог. Мысли об убийстве Волдеморта отошли на второй план, как происходило всегда в обществе сиятельного лорда. Гарри наклонился к лицу любимого и хриплым от возбуждения голосом выдохнул:       - Сделай меня своим, Люциус...       Искусанные в кровь губы дарили неземную нежность, сильные руки то медленно, то быстро изучали разгоряченное тело, умелый язык ловил и выбивал жаждущие стоны, прерывистое дыхание обжигало кожу, роскошные волосы струились сквозь пальцы, глаза больше не напоминали лёд, излучая такие невообразимые эмоции, что Гарри хотелось кричать от счастья. И он кричал, срывая голос, и как сумасшедший шептал имя любимого каждую секунду, словно пытаясь убедить себя в реальности происходящего.       Малфой очень старался не смотреть в глаза Волдеморту, в крепости своих ментальных щитов он был неуверен, как никогда. Конечным этапом ритуала признавалась церемония магического брака. Украшения, подаренные Поттером, так и просились в руки, но продолжали лежать в надёжном месте. Впервые за долгие годы Люциус жаждал махнуть на все дела рукой и уехать с будущим мужем в свадебное путешествие. Устроить настоящий медовый месяц или два... Да хоть год! Они, оба уставшие от войны, видит Мерлин, имели на это право.       Неожиданно двери в зал распахнулись с резким стуком, являя на пороге зала героя его мыслей с непонятной штуковиной в руках. В то же мгновение Тёмный Лорд упал на пол, заливая его кровью из небольшой раны во лбу, но хозяина поместья это не волновало. Он смотрел в любимые глаза цвета луча смертельного заклятья и понимал, что живым отсюда не выйдет ни один Пожиратель Смерти.       - Где здесь Люциус Малфой? - произнес тем временем победитель "того, кого нельзя называть", будто не видел мага, которого искал.       Кто-то подтолкнул мужчину в спину, и он, словно очнувшись, подошел к незваному, но желанному гостю.       - Вы хотели что-то ещё, мистер Поттер? - как можно равнодушнее поинтересовался Люциус.       Если бы мог, он бы себе поаплодировал - голос слушался превосходно, в движениях не проявилась нервная резкость, а губы не потянулись за прощальным поцелуем.       - Пригнись, любимый, - улыбнулся Поттер, подстреливая остальных присутствующих, как птиц в полёте.       Вечером Люциус Малфой методично напивался успокоительным зельем в покоях декана Слизерина.       - Нас теперь в Азкабан посадят, а, Сев?       - Не думаю, зная Поттера и Дамблдора, ещё и ордена организуют за шпионскую деятельность.       - Но я не шпион!       - Разумеется, нет. Ты просто муж героя магического мира. А вот других обязательно посадят. Подумать только, из автомата и по конечностям. Жестокий человек!       - Хватит язвить, Сев. Он хороший.       - Конечно, хороший. Ты ещё в любви ему признайся, Люц.       Лорд Люциус Малфой неожиданно изменился в лице, резко поднялся из кресла и скрылся за дверью. Уже из коридора зельевар услышал:       - Так и сделаю, Сев.       Северус Снейп сделал вывод, что идиотизм передаётся половым путём, и с чистой совестью пошёл варить очередное зелье. Жизнь в Хогвартсе и за его пределами продолжалась.