После

Когда Кастиэль выходит из ванной в клубах пара, Дин всё ещё говорит по телефону на балконе. Его слова приглушены занавеской, но интонация другая; более небрежная и расслабленная. Вытерев влажные волосы полотенцем, Кастиэль роется в сумке в поисках чистого нижнего белья. Как раз в это время Дин возвращается с балкона, продолжая разговор. — Да, он мо… — Дин запинается, и Кастиэль, подняв взгляд, обнаруживает, что он прикрыл глаза ладонью. — Нет, забудь. Он занят кое-чем. Кастиэль хмурится, склоняя голову к плечу, но ничего не говорит. — Ладно, Сэмми. До скорого. Отложив телефон, Дин проводит по лицу ладонью и с усмешкой смотрит на Кастиэля. — Не то чтобы я жаловался, — говорит он, подходя, — но ты собираешься когда-нибудь одеться, м? Кастиэль с трудом преодолевает соблазн сказать «нет»; он наверняка без труда убедил бы Дина вернуться к тому, чем они занимались ночью. Часть его считает, что сейчас самое время обхватить себя ладонью, дожидаясь, пока Дин к нему присоединится. Внизу живота разгорается желание, но у них есть дела, а половина дня уже позади. Он вынимает из сумки трусы. — Как раз их искал. Дин смеётся, присаживаясь на край его кровати, но больше ничего не говорит и старательно не опускает взгляд ниже его груди. Кастиэлю с учётом произошедшего это кажется странным, но он всё равно надевает трусы, прежде чем присесть напротив Дина. Он не знает, почему Дин замолк, и слегка беспокоится; голосок где-то в его голове нашёптывает, что Дин жалеет, что поцеловал его, жалеет, что его коснулся. — Так, думаешь, — говорит Дин, а потом трясёт головой и делает глубокий вдох, — нам стоит поговорить о… — Наверное, это было бы разумно. — Ага. Он больше ничего не говорит, и Кастиэль неуверенно начинает: — Думаю, главный вопрос в том… рад ли ты, что это произошло. — Да, рад, — улыбается Дин. — Ну, я тоже. Но хочешь ли ты продолжить, — он взмахивает рукой, — это… — Да, — быстро отвечает Дин. — Определённо. — Ну, и я тоже. — Так, — кивает Дин, барабаня пальцами по колену и с улыбкой поднимая взгляд, — значит, ты и я? — Видимо, так, — улыбается в ответ Кастиэль. — Это считается подобающим обсуждением? Фыркнув, Дин поднимается на ноги. — Да, — говорит он, подходя и оказываясь между ног Кастиэля. Всё же на его лбу пролегает морщинка. — Тогда почему ты хмуришься? — Ну, наверное, просто… всё слишком легко вышло, понимаешь? — Хорошие вещи… — Да, помню, случаются. Пальцы Дина снова оказываются в его волосах, и Кастиэль податливо склоняет голову к плечу и притягивает Дина для поцелуя. Когда они наконец отстраняются друг от друга, обоим нужно перевести дыхание. Дин прижимается лбом ко лбу Кастиэля и тихо говорит: — Так ты хочешь… — Да. — Ты же не знаешь, что я хотел сказать. — И что же? — Хочешь… — Да, — ухмыляется Кастиэль. Дин зажимает его рот ладонью. — Не хочешь перехватить чего поесть до выхода? Кастиэль приподнимает брови, и Дин с усмешкой отнимает ладонь. — Мой ответ тот же. — Тогда лучше бы тебе одеться, — говорит Дин, выпрямляясь и потягиваясь. — Могу сказать тебе то же, — Кастиэль подчёркнуто скользит взглядом по его обнажённой груди, а потом поднимает его к глазам Дина. — Хотя я предпочёл бы, чтобы ты этого не делал. Дин долго смотрит на него, прежде чем тряхнуть головой. — Новое правило. Тебе запрещается говорить такие вещи, когда у нас есть дела. — Мм. — Что значит мм? — Не уверен, что могу это обещать, — Кастиэль с наслаждением замечает, что Дин розовеет. — Мне нравится, когда ты смущаешься. Дин раскрывает рот для ответа, но не находится со словами и отворачивается к собственной сумке, продолжая краснеть. — Я в душ, — твёрдо говорит он, найдя одежду; упрямо ползущие вверх уголки губ выдают его, и к моменту, когда он закрывает за собой дверь ванной, он уже улыбается вовсю. К счастью, возвращается он быстро, и вскоре они оказываются в небольшом ресторанчике внизу. За едой Дин пересказывает разговор с Луизой. Им особенно ничего не нужно делать — она что-то вроде французского Бобби Сингера, и им остаётся просто приехать к ней и получить французский паспорт. — Ещё она сказала, что сделает тебе татуировку от одержимости. — Она может? — Ага, — говорит Дин с набитым ртом. — Лицензия и всё такое. Кастиэлю не приходила в голову мысль об одержимости демоном, но теперь в нём просыпается странный страх — и что-то вроде стыда, ведь нужно было быть осторожнее. Всё время до приезда Дина он был мишенью. — В смысле, можешь подождать и до возвращения, — говорит Дин, допивая кофе, — но лучше перестраховаться, да? Кастиэль соглашается, поднимается вслед за Дином и ждёт, пока он поймает такси. Их привозят на людную улочку на краю города. Кастиэль морщится от яркого солнца. Они ехали всего минут пятнадцать, и, когда Дин расплачивается, Кастиэль интересуется, почему они не прошлись пешком. Дин качает головой, выбираясь из такси и дожидаясь возможности перейти улицу. — До неё часы ехать, — говорит он, кивая на парковку. — Мы возьмём машину напрокат. Улучив возможность, Дин почти бегом переходит улицу, и Кастиэль спешит за ним. — Легально? Дин, обернувшись через плечо, фыркает. — Я здесь по фальшивому паспорту, Кас, — говорит он так, будто это всё объясняет, и останавливается у приземистого кирпичного здания, окрашенного в белую краску, заметно потемневшую и обшарпанную внизу. За огромным окном видно пожилого клерка с проводным телефоном. Она приподнимает палец в молчаливой просьбе подождать и заканчивает разговор под нетерпеливое постукивание Дина пальцами по подоконнику. — Мы будем охотиться? — спрашивает Кастиэль. — Когда вернёмся. — А что нам ещё делать? Пожав плечами, Кастиэль разглядывает машины. Вопрос пространный; они могут делать что угодно. Он может делать что угодно. Но охота — это логично. Помощь людям. Он вспоминает Анри и его слова об альтруизме; хотя это никогда прежде не было для него главной целью, сейчас вполне может ею стать. Он не знает, что может оказаться более достойным его времени. — Ты хочешь охотиться? — прерывает его размышления Дин. Кастиэль поворачивается к нему. — Да. Думаю, да. Клерк открывает окошко, и с помощью Кастиэля Дин арендует машину. Они берут самую дешёвую — маленького жука, и получивший ключи Дин стоит рядом с ней с таким видом, будто ему нанесли оскорбление. — Это игрушечная машина, — говорит он с неприязнью. — Ей не место на дороге. — Она прошла все проверки безопасности, — сообщает Кастиэль, протягивая ему подписанные Дином же бумаги. Того это не успокаивает. — Да я её поднять могу над головой. Он всё-таки садится внутрь, а Кастиэль, тоже усаживаясь, суживает глаза. — Сомневаюсь, — говорит он. Дин ведёт с кислым выражением лица. Он морщит нос каждый раз, включая поворотник, и раздражённо ворчит, используя клаксон — грустный бип, напоминающий померанского шпица. Он включает радио, и начинает играть что-то нежно-классическое; Дин с раздражением резко отсоединяется. Кастиэль смеётся. — Что? — Дин косится на него с растерянной улыбкой. — Ты скучаешь по своей машине. Дин фыркает, но не спорит. — Это трогательно, — добавляет Кастиэль, и растерянная улыбка сменяется польщённой. Дин возвращает взгляд к дороге. Они приезжают во Флёран в четверть четвёртого. Луиза проводит стандартную проверку железом-серебром-святой водой, после чего впускает их внутрь. Она на год-два младше Бобби, и что-то в ней напоминает Кастиэлю Элен Харвелл — искорка в глазах, резкость, смягчённая светловолосыми кудрями. — Сначала разрисуем тебя, — говорит она Кастиэлю, кивая на дверь налево. — Сюда. Весь этаж занимает тату-студия; через пустой зал ожидания она ведёт их в кабинет. Пока она наносит контур, Кастиэль с трудом удерживается от желания извиваться — ему щекотно. Стоящий у стены Дин смеётся. — Так откуда ты знаешь Бобби? — спрашивает он, и Кастиэль сосредотачивается на их разговоре. — Я работала в гостинице в Колорадо, — говорит она, подталкивая Кастиэля за плечо, чтобы он лёг. — Я вообще оттуда. Был неприятный случай с полтергейстом. Не один. Сейчас будет больно. И игла начинает свою работу, пронзая кожу над сердцем Кастиэля. Больно, и он стискивает зубы, снова сосредотачиваясь на голосе Луизы. — Так вот, Бобби и Руфус заглянули очень вовремя. Меня и одного из посетителей как раз душили в подсобке. Ещё немного, и мы оба были бы мертвы. — Вы прятались в подсобке? — Дин приподнимает бровь. Луиза усмехается. — Нет, — её глаза сверкают, но она работает с прежней тщательностью. — Он был симпатичный. А я всегда была падка на акценты. Дин смеётся и, оттолкнувшись от стены, садится рядом с Кастиэлем. Тот же вспоминает день, когда он заговорил с официанткой, и смотрит на Луизу. — Дин тоже, — говорит он тихо. — О, правда? — Что? — с подозрением спрашивает Дин. Кастиэль не обращает на него внимания — лишь ухмыляется. — Да. Вчера вечером я заговорил с ним по-французски, и он так и покраснел, — самодовольно говорит он. Луиза тоже ухмыляется. Дин хмурится. — Что бы он тебе ни сказал, — говорит он, — это неправда. — Ну не знаю, я склонна ему верить, — смеётся она. — Так вот, Марк рассказал бы вам лучше, но он сейчас на охоте. И она рассказывает им о твари, которую выслеживает её муж. Кастиэль благодарен ей за то, что она не замолкает; обстановка, игла в её руке и её негромкое жужжание слишком напоминают ему о Наоми. Голоса и смех Дина и Луизы приятно отвлекают его, и он закрывает глаза, на сорок минут отдаваясь их разговору. Раз или два, открыв глаза, он встречает обеспокоенный взгляд Дина и тут же пытается расслабить мышцы лица, но Дин всё равно хмурится. Когда Луиза заканчивает, Кастиэль отчётливо ощущает, как схлынуло напряжение во всём теле. Луиза ведёт их наверх, но Дин замедляет шаги и придерживает его за запястье. — Ты в порядке? — спрашивает он, пристально в него вглядываясь. Кастиэль кивает. — Да. Просто рад, что всё закончилось. Дин всматривается в него ещё внимательнее, и Кастиэль улыбается как можно убедительнее. Нет смысла бередить старые воспоминания. Всё кончено. — Серьёзно, Дин. Тот явно не убеждён, но не давит, только коротко целует, нежно и невинно. Когда он начинает отстраняться, Кастиэль подаётся за ним и ловит его нижнюю губу своими. Они разрывают поцелуй, лишь когда Луиза громко прочищает горло. — Теперь я точно ему верю, — говорит она Дину и исчезает за углом. Кастиэль со смехом поднимается за ней, а густо вспыхнувший Дин — за ним. — Что ты ей сказал? Кас, что ты ей сказал? Он мог бы ответить, но это будет не так весело. Наверху Луиза усаживает его на стул перед белым экраном и фотографирует, ослепляя вспышкой. Подделка паспорта — довольно нудное занятие. Большую часть времени Кастиэль просто сидит, пока Луиза вносит информацию. Когда они наконец заканчивают, солнце уже заползает за горизонт. Луиза с зевком потягивается. — Голодные, парни? — спрашивает она. — Я бы поел, — говорит Дин. Кастиэль хмыкает, и Луиза весело улыбается, вынимая из тумбочки какое-то меню. — Что-то мне подсказывает, что это встроенная настройка. Они заказывают пиццу и все вместе её съедают. Даже странно, насколько естественным это кажется; год назад Кастиэль почувствовал бы себя лишним. Наблюдателем. И вряд ли он принял бы участие в трапезе. Сейчас же он на своём месте. Ему уютно, и он никогда бы не поверил прежде, что такое возможно. — Бобби говорил о тебе, — сообщает Луиза Дину за вторым куском, — и твоём брате. — Правда? Она с улыбкой кивает. — Как будто о собственных детях. Дин улыбается, и его глаза сияют; Кастиэлю хочется взять его за руку под столом, но ему нужны обе руки, чтобы с пиццы ничего не свалилось, так что он просто задевает плечо Дина своим. — И что он говорил? — спрашивает Дин. — Что вы спасли мир. — О. — За что спасибо. — Ну, э… — Дин, словно смущённый, опускает глаза. Кастиэль расплывается в очередной улыбке. — Обращайся. — А о тебе, — говорит она Кастиэлю, — он всего раз упомянул. Улыбка его тут же тает, и он взволнованно опускает руку с пиццей. К его удивлению, Дин опускает ладонь ему на колено. Он сделал ужасно много того, чем не гордится, и надеется, что Бобби рассказал ей не худшее. Она не дала ему повода подозревать подобное, но в животе у него сворачивается тревожный ком. — Мы поспорили, — со смешком говорит Луиза, и он выдыхает с облегчением, — годы назад. Я сказала, что верю в ангелов, а он заявил, что я, цитирую, совсем поехала. Дин смеётся, сжимая колено Кастиэля. — А пару лет назад он позвонил — ни с того ни с сего — и сказал, что должен мне бутылку. — Справедливо, — соглашается Дин. — Так её и не получила, — грустно улыбается Луиза, а потом, тряхнув головой, смотрит на Кастиэля. — Я рада, что познакомилась с тобой. — Взаимно, — отвечает он, — хотя я бы предпочёл иные обстоятельства. — Ты жив, — тепло говорит она, приподнимая стакан. — А это главное. Покосившись на Дина, Кастиэль кивает. Это единственное место, где он хотел бы быть. *** Они отъезжают уже в темноте. Пока Дин ведёт машину, Кастиэль думает о последних четырёх днях; они испарились, растворились в стремительном водовороте, и, наверное, когда они окажутся в Канзасе, их так же захватит охота. Как и всегда. Он осознаёт, что вскоре у них не будет времени побыть вместе, просто вдвоём, и он поворачивается к Дину, когда они выезжают на главную дорогу. — Сколько у нас ещё времени до отъезда в аэропорт? — После возвращения в гостиницу? — Дин включает радио и пытается найти хорошую станцию. — Часов восемь. — И тебе нужно пять часов сна, так? — Обычно да. Задумчиво кивнув, Кастиэль барабанит пальцами по колену. Значит, три часа, а потом… — А сколько займёт полёт? — Часов тринадцать. — И Сэм встретит нас по прилёте? — Да. — Дин косится на него краем глаза. — Что за тригонометрия? — Просто считаю. — Что? — Сколько у нас времени. — Для чего? — Я думал, это очевидно. Уши Дина розовеют, и Кастиэль откидывает голову назад, чтобы посмотреть на него. — Ты пытаешься соблазнить меня, Кас? — А получается? Дин не отвечает, но Кастиэль замечает, как сверкают его глаза, и, кажется, машина едет чуть быстрее; его вдавливает в сиденье. Осмелев, он тянется через передачу и опускает ладонь на бедро Дина. Тот не возражает, и Кастиэль улыбается. Остаток поездки напряжение нарастает, и на парковке легче не становится. Кастиэль раздумывает, не вжать ли Дина в стену, целуя и лаская, но тот торопливо швыряет ключи в ящик и тащит его за собой по улице. Наверное, это и к лучшему. Здесь им пришлось бы сделать всё быстро; а он хочет использовать всё время, что у него есть. Они торопливо идут к гостинице в исполненном предвкушения молчании; Кастиэль отчётливо ощущает каждый свой вздох. Каждое движение Дина, которое он замечает краем глаза, вызывает в нём жажду потянуться, коснуться, но он сдерживается. Он бы гордился собой, не раздражай его это так сильно. Уже первый час ночи; стоит двери номера закрыться за ними, как руки Дина опускаются на талию Кастиэля, а его губы находят его щёку, губы, шею. Они по-прежнему молчат, потому что слова не нужны. Пятясь, Кастиэль выдыхает Дину в губы тихий смешок. — Дин, — говорит он, падая спиной на кровать, — темно. Дин хмыкает, забираясь на кровать следом за ним и снова целуя его в шею. — Дин. — Ночь, Кас, — бормочет Дин, лаская губами чувствительную кожу и щекоча её щетиной. — Конечно, темно. Проведя кончиками пальцев от живота Дина к его плечам, Кас довольно вздыхает и отталкивает его. — Я хочу тебя видеть. В полумраке он едва различает лёгкую ответную улыбку; Дин исчезает, и почти сразу комнату окутывает золотистый свет. — Лучше? — интересуется Дин, закусив губу. Он любуется лежащим Кастиэлем, и тот склоняет голову к плечу. Вчера он не смотрел на Дина. Не по-настоящему. Было слишком много ощущений, жажды, желания, и у него не было возможности остановиться и просто посмотреть. Сейчас же он хочет видеть все веснушки на плечах Дина, его загорелую грудь и бледные бёдра, дорожку светлых спускающихся к паху волос, его форму и размер. — Разденься. Дин распахивает глаза. На мгновение Кастиэль пугается, что это было слишком, но он не успевает ничего добавить; Дин ловко стягивает футболку, нечаянно взъерошив волосы, и наклоняется избавиться от обуви. Он кажется беспокойным, почти смущённым, и Кастиэль приподнимается на локтях и наблюдает за тем, как он расстёгивает ширинку. Молния громко жужжит, и его дыхание сбивается с ритма; Кастиэль просто лежит, глядя, как Дин раздевается, и от этого его словно прошибает током. Добравшись до трусов, Дин останавливается, просунув пальцы под резинку, и приподнимает бровь. — Чувствую себя странновато, Кас. Ты сам собираешься… — Хочу, чтобы ты это сделал, — отвечает Кастиэль, поражаясь тому, каким хриплым оказался его голос. Он не уверен, откуда исходит это желание, но знает, что прошлой ночью, когда Дин дразнил его, расстёгивая ширинку, грубо стягивая с него джинсы, по его телу пробежала дрожь, которую он хочет ощутить снова. Дин, кажется, чувствует нечто схожее; он улыбается уголком губ. — Да? — Дин, — нетерпеливо стонет Кастиэль, и тот тут же избавляется от трусов. Кастиэль жадно скользит взглядом по телу Дина. Его кожа порозовела, член кажется твёрдым и возбуждённым, и это зрелище тут же отзывается ответной реакцией в его паху. Не сводя глаз с Кастиэля, Дин несколько раз проводит рукой по члену и стонет. — Пожалуйста, — шепчет Кастиэль, прижимая ладонь к паху. — Пожалуйста. И мгновения не проходит, как Дин нависает над ним, отпихивая его руку и заменяя её своей. Его пальцы бережные, слишком бережные, и его действия недостаточно настойчивы; Кастиэль толкается им навстречу, пока Дин наконец не расстёгивает мешающую пуговицу. Он стягивает джинсы Кастиэля, и тот приподнимает бёдра, помогая; потом Дин запускает руки под его рубашку, гладя живот, задевая соски, дразня их, пока они не твердеют. Медленно расстёгивая пуговицу за пуговицей, Дин влажно прижимается губами к его обнажающейся коже, осторожно обходя ещё свежую татуировку над сердцем, и вылизывает его ключицу, пока Кастиэль не превращается в сгусток блаженства. Шаря ладонями по спине Дина, зарываясь пальцами в его волосы, Кастиэль беспомощно запрокидывает голову, подставляясь под его поцелуи. Когда Дин наконец стягивает с него трусы, Кастиэль тихо выдыхает; дыхание Дина обжигает шею, а к его поцелуям присоединяются толчки его бёдер навстречу бёдрам Кастиэля. Ощущение его горячей влажной кожи дурманит, и Кастиэль выгибается, потираясь членом о его член; тот сам собой скользит между ног Дина, оставляя влажную полосу смазки на его коже. Дин отстраняется, мучительно медленно, и Кастиэль тихо стонет от новых ощущений. — Кас, — просит Дин, — скажи мне, чего ты хочешь. Кастиэль лишь целует его в ответ, за бёдра притягивая ближе. Он не знает, чего хочет, просто хочет, и всё, хочет отчаянно, хочет немедленно. Его бёдра всё вскидываются, трения не хватает, и Дин, протянув руку, несильно обхватывает его ладонью, медленно лаская и спускаясь ниже. Подразнивая, его пальцы приближаются к цели, и Кастиэль, ощутив неожиданное прикосновение, вздрагивает. Дин тут же отдёргивает руку. — Прости, — выдыхает он, широко распахнув глаза, — я… — Всё хорошо. Просто… — Слишком. Кастиэль шумно выдыхает носом, облизнув губы, и кивает. Часть его хочет попросить Дина вернуться к прерванному занятию; этой частью руководит определённо не его мозг. Она хочет, чтобы Дин вжался в него сильнее, проскользнул пальцами внутрь, заполнил его, толкнулся глубже, чтобы они вместе достигли пика. Он хочет этого куда больше, чем думал. Но как бы неопытен он ни был, он знает человеческие тела и понимает, что не стоит торопиться и двигаться дальше без должной подготовки. — Для меня это тоже вроде как в новинку, — тихо говорит Дин, будто прочитав его мысли. — В смысле, с мужчиной. — Знаю. — Может, нам… — Не торопиться, — неуверенно предлагает Кастиэль, и Дин кивает, опустив на его лоб свой. — Как насчёт… — прикрыв глаза, Дин ненадолго касается его губ своими, — можно мне попробовать кое-что? — Да. Дин снова его целует, легонько прикусив губу, и перемещается ниже. Сев на колени, он устраивается между ног Кастиэля; поглаживая его бёдра, он ловит его взгляд и, опустив голову, целует его живот, скользнув языком в пупок. Он не отводит взгляда; это кружит Кастиэлю голову, и он и сам не в состоянии не смотреть на него, как бы ни хотелось ему прикрыть глаза. Почти сразу пальцы Дина обхватывают его член у основания, и этого неожиданного касания будто слишком много; Кастиэля словно подбрасывает, и лишь ощутив влажный выдох Дина, он снова заставляет себя открыть глаза — и видит, как Дин обводит его ствол языком, несколько раз коротко лизнув, а потом поймав головку губами. Кастиэль не в силах сдержать жалобный стон, погружаясь во влажный жар его рта. Дин, постепенно принимая его, одной рукой придерживает его за бёдра. Пальцы второй всё ещё ласкают его член, сжимая и отпуская, ускоряясь и замедляясь, почти останавливаясь. Кастиэль и понятия не имел, что способен издавать такие звуки — тонкие, умоляющие стоны, гортанное рычание, — но Дин, слыша их, словно исполняется уверенности. Его голова двигается вверх-вниз, губы не выпускают головку, и Кастиэль ощущает нарастающее удовольствие; его ноги дрожат, и Дин, убрав руку с его бедра, обхватывает себя ладонью и ласкает. Кастиэль бездумно тянется к его волосам и тянет за них, царапая кожу; он напрягается в последний раз, не в силах не вскинуть бёдра, и Дин успевает отстраниться как раз вовремя. Он кончает Дину в ладонь. — Чёрт, Кас, — неразборчиво выдыхает Дин, продолжая толкаться в свой кулак, пока наконец не падает рядом с ним с таким звуком, словно из него выбили весь воздух. Этот звук приводит Кастиэля в восторг, как и ощущение горячей влаги на бедре, и его глаза сами собой закатываются, рот раскрывается, и он выдыхает новый стон. Всё не так, как прошлой ночью. Это как будто нечто большее; на краткое мгновение ему кажется, что сейчас он покинет своё тело. Мир исчезает, превращаясь в ничто, в единственную точку удовольствия. Снова придя в себя, он думает, что фраза "la petite mort" не так бессмысленна, как ему казалось. Дин целует его бедро, живот, медленно поднимаясь выше; грудью он задевает член Кастиэля, и на его татуировке остаётся липкая влага. Кастиэлю это кажется чем-то особенным, и когда Дин наконец целует его в губы, он ощущает в его рту и свой вкус; он выдыхает не то смешок, не то всхлип. Он счастлив, удовлетворён, согрет. Когда Дин отстраняется взглянуть на него, Кастиэль обнаруживает, что улыбается так широко, что болят щёки; в ответ он видит такую же улыбку. Балконная дверь всё ещё распахнута, и занавеска колышется на ветру. Прохладный воздух касается его влажной кожи, но Дин его согревает, и Кастиэль легко проваливается в сон, убаюканный звуком дыхания Дина. *** Кастиэль просыпается ранним утром, ещё затемно, в объятиях Дина; их ноги переплетены, и он улыбается Дину в грудь. — Проснулся, Кас? — шепчет Дин. Его грудь вздымается под губами Каса, и вместо ответа он прижимается к ней губами. — Пора вставать. Кастиэль стонет. — Понимаю тебя, — говорит Дин, и Кастиэль, подняв голову, видит в его глазах весёлые искорки. — Но нам нужно выйти через полчаса, и если ты не хочешь ближайшие часов двадцать вонять сексом, нам обоим пора в душ. Дин мягко подталкивает его, и они распутывают конечности и слезают с кровати; Кастиэль решает, что пробуждение — худшее в жизни людей. Хуже холодной мокрой одежды или голода. Он потягивается, выгибая спину, пока Дин шуршит где-то в темноте в поисках разбросанной вчера одежды. У двери ванной Дин, заколебавшись, оборачивается. — Идёшь? — спрашивает он, включая в ванной свет и проводя рукой по всклокоченным волосам. Это, решает Кастиэль, полностью компенсирует тяготы раннего вставания. *** Благодаря тому, что душ слегка затянулся (Кастиэль отвлёкся на прикосновения Дина и сладкий аромат мыльной пены), они едва успевают в аэропорт. К моменту посадки они теряют всё утреннее расслабленное спокойствие, на смену которому приходит беспокойство — в основном из-за страха Дина перед полётами. В любом случае перелёт проходит хуже, чем предполагал Кастиэль. Турбулентность неприятна, и ему бы не понравилось независимо от присутствия паникующего Дина, напрягающегося при каждом толчке. Попытка отвлечь Дина разговором полностью проваливается. — Как ты считаешь, Сэм будет удивлён по поводу нас с тобой? Вопрос ужасный, и он сам понимает это, уже когда начинает его произносить. Дин бледнеет и, кажется, паникует пуще прежнего. — Чёрт, — не сразу выдавливает он. — Чёрт, чёрт. Что, если он закатит истерику? — Сомневаюсь, что он отреагирует неприязненно, но мы можем не говорить ему, если не хочешь… Дин хмурится. — Я не хочу делать из нас тайны, Кас. Эти слова словно согревают, и Кастиэль с улыбкой опускает голову. Дин закатывает глаза, но всё равно тянется взять его за руку. — Да-да, я нюня, заткнись. — Я ничего не говорил. — Кастиэль переплетает их пальцы. Какое-то время они молчат. Впереди ещё семь часов полёта, и Кастиэль даже краем глаза видит, как Дин напряжён. Он сжимает его ладонь — как он надеется, успокаивающе. — Он же нормально воспримет, да? — спрашивает Дин. Кастиэль поворачивается к нему. — Не вижу причин для обратного. — Ты прав, — кивает Дин, сглатывая. — Я знаю, что ты прав. Просто туплю. — Он замолкает, а самолёт встряхивает новой волной турбулентности. — Но что если… — Дин. Всё будет хорошо. — Ты про полёт или про Сэма? — смеётся Дин, хотя его голос слегка дрожит. — Про то и другое. — Кастиэль снова сжимает его ладонь, поглаживая большим пальцем, пока дыхание Дина не успокаивается. Спустя семь часов, минувших словно семь лет, они наконец приземляются. Рука Дина, тёплая и мозолистая, по-прежнему в его руке, и Кастиэль ждёт не дождётся того, что будет дальше.