Право не выбирать.

Ему было двенадцать. Мальчишке, что шел по площади под проливным вечерним дождем, когда уже нельзя было понять, сумерки это или просто вода в облаках, в воздухе, на земле скрыла ото всех солнце. Узкие тонкие джинсы давно промокли и прилипли к дрожащей худенькой ноге. Ткань кожаной куртки давно не защищала его от холода, скорее наоборот, мешалась, накапливая в себе влагу, но ребенок кутался в нее, пряча руки в карманах, по какому-то детскому рефлексу. Кроссовки на ногах давно начерпали и хлюпали при каждом шаге. «Какой же ты неряха!» - сказала бы мама. Но мама больше ничего не скажет… Только сейчас на площади он почувствовал жуткий страх. Страх, сдавливавший неокрепшее сердце в комок. До этого момента, оказалось, было непонимание. Взрыв. Окровавленные тела мамы и папы. Папу он узнал лишь по одежде, что на нем была, человек был жутко изуродован. С такими ранениями можно было не сомневаться – мертвы. Потом люди в черных и белых плащах, объясняя какие-то безразличные ему высшие истины, посадили в машину и повезли в серое здание, которое они называли штабом. Дальше шли споры между людьми и сумбурное разъяснение ничего непонимающему мальчишке, что он – маг, что он – самое чистое существо, которое удалось найти, что он должен исполнить ритуал… Ему было совсем не до того! Он никак не мог уместить в своей маленькой головке такие большие перемены. Смерть родителей. Другой мир. Магию. Предназначение. Но его никто особо и не спрашивал. Суровый старик посмотрел на него суровым взглядом и сухо спросил: «Ты идешь?». И ребенку ничего не оставалось делать, кроме как согласиться, ведь родители учили, что взрослых надо уважать. И вот он шел. Он даже представить себе не мог, в насколько огромной акции он участвовал, где находился, кем являлся. Да и как впопыхах ребенку объяснить, что на самом деле волшебство существует, и что все эти люди – маги, черные и белые, которые воевали многие тысячелетия, но объединились перед открывшимися вратами хаоса, которые освободили жуткую расу существ, способную уничтожить весь мир. А этот человечек был тем единственным шансом на спасение. Звеном ритуала. Чистым…. Его окружали девять. У всех на глазах была скорбь. Но ребенку почти не было жалко их. Познакомиться он не успел ни с кем. Женщины. Мужчины. На всех были плащи. У всех в руках жезлы. Откуда ему знать, что они тоже теряли близких. Откуда ему знать, что сейчас они идут на верную смерть, чтобы спасти планету. Они шли. На пути были существа. Залп плазмы. И первый упал замертво. Восьмерка тут же сгруппировалась и принялась защищаться. У одной женщины появились на глазах слезы, это был ее любимый, о чувствах которого к себе она узнала за 15 минут до его гибли. У мальчика тоже появились слезы, хотя ему не было жалко их обоих. Он плакал по маме с папой, по дому, по обычной жизни, по друзьям. А он шел выполнять ритуал, делать выбор за все человечество! Шел под огнем снарядов, чар, заклятий! Шел, ведомый се.. шестеркой магов к тому, что ему вообще не было нужно никогда и ни за что! Площадь опустела. Лишь алтарь и мальчик. И гора мертвых тел. Он не завершал ритуал. Он не делал выбор. Он плакал. Как обычный мальчик. Только ему было в сотни раз хуже. Утрата была, семьи… И еще затаенная обида на все происходящее, которую он еще не мог понять. Все эти люди возложили ответственность на ребенка. Заставили выбрать за целый мир. - Мама! Мамочка! – закричал он, но тишина была ему ответом. Они лишили его права главного выбора. Права не выбирать.