___________________________
Папайрус вздохнул и посмотрел в окно. Дождь был таким сильным. Скелет давно таких не наблюдал. Все погодные ведьмы уже говорили, что это будет шторм десятилетия — сады затопят, дороги размоет… …Стретч ни за что не выйдет на улицу из-за такого кошмара. Душа Папайруса заныла от того, что он скорее всего ещё не скоро увидит Стретча. Папайрус вообще не знал, когда у него ещё будет шанс с ним поговорить. У скелета уже заканчивались оправдания. Несколько ведьм жили ближе к его коттеджу, чем Стретч, и мёд, что соседям, что самому Папайрусу, по факту не так уж и был нужен. Его собственная тыквенная магия не вязалась с мёдом. Быть может Папайрус мог нанести Стретчу ещё один визит, когда буря утихнет, ссылаясь именно на эту причину? Папайрус задавался вопросом, может ли он использовать Санса в качестве оправдания. Сансу всегда нужна была помощь во всем, что не было синим, поэтому он мог использовать немного мёда Стретча… Скелет вздохнул и подпер голову руками. Это бесполезно. Папайрус ничего не может сделать, не думая о Стретче. Никогда не мог. Может быть, ему стоит просто признаться в этом и сдаться? Если Стретч так заботился о нем, разве он бы уже не сказал что-нибудь ему, они ведь были друзьями со школы… Но прежде чем Папайрус смог продолжить размышлять об этом, раздался лай его тыквенных щенков. Те шумели у ворот, выплевывали семечки, толпясь вокруг кого-то, бросающего вызов дождю. — Стретч! — крикнул Папайрус и тут же, над головой гостя вырос большой тыквенный лист, оберегая его от дождя. Папайрус поспешил к двери что бы впустит своего дрожащего друга, — На улице же такой ливень! — н-не мог рисковать своими пчёлами, чтобы послать тебе сообщение, что я не приду, — заикаясь, пробормотал Стретч, протискиваясь под листом и следуя за Папайрусом в коттедж, — не хотел показаться грубым, даже не сказав ни слова! — Я не ожидал, что ты придешь в такую погоду! Бедняжка, ты насквозь промок! Оставайся здесь, я принесу тебе полотенце. Папайрус оставил Стретча на пороге, с которого казала вода, и закрыл дверь. Папайрус быстро опустился на колени, чтобы коротко погладить листья тыквенных щенков, которые, как всегда, просили его внимания. Один подпрыгивал, а другой перекатывался на спину, чтобы показать свое пятнистое брюшко. Папайрус вскорости отстранился и ушёл искать полотенце. Тыквенная ведьма быстро отыскал полотенце и поспешно вернулся, чтобы накинуть его на плечи Стретча. — спасибо, - смущенно сказал Медовая ведьма и принялся вытирать свой мокрый череп. Тыквенные щенки начали скулить, и Папайрус щелкнул пальцами. — Гурдо, Сквош, а ну тише! Вам не нужно все время уделять внимание! Давайте обратно на лежанку, — щенята жалобно заскулили и уткнулись своими мордочками под коленкой Папайруса, а после все же стряхнули с себя воду и ушли на свою лежанку, — прости. Они скучали по тебе. — они меня не беспокоят, — заверил его Стретч, вытираясь полотенцем, а затем произнёс быстрое и легкое заклинание, чтобы высушить одежду. — Тебе не следовало выходить из дома, не то приходить ко мне, когда на улице творится такой ужас, — отчитал его Папайрус, принимая полотенце обратно, — Ты насквозь вымок и замерз! А что, если ты теперь заболеешь? — ну, я, честно говоря, думал, что метеорологи преувеличивают, — признался он, — я знаю, что Блу постоянно преувеличивает и приукрашивает то, что говорят ему звезды. я подумал, что здесь будет также. Папайрус покачал головой, чувствуя, что его улыбка уже расплывается. — Ну, по крайней мере, здесь ты в безопасности. Но что насчёт твоих пчёл? — я перенёс ульи в сарай пока шторм не прекратиться, так что с ними все должно быть в порядке. хотя, держу пари, Джеку нравится дождь. наверное, когда я вернусь, у меня, скорее всего появится чердак. — В те несколько последних визитов к тебе, Джек скулил что хочет в ванную, — согласился Папайрус и подошёл к кухонной плите, поставить чайник, — Я на самом деле очень счастлив, что у него теперь хороший хозяин! Последний человек, который арендовал его, всегда пренебрегал его корнями. С тех пор как ты стал выращиваешь рядом с ним цветы, почва вокруг стала такой плодородной. Он буквально трещит от восторга. — он хороший дом, — сказал Стретч, доставая банку розоватого меда, — розовый мед. для косметических заклинаний, а не для еды. я подумал, что твоему клиенту, которому нужно было маточное молочко, этот мёд тоже понравиться. — Оу! Спасибо, я добавлю это к своим ингредиентам! — Папайрус с радостью взял банку, поставив ее полку, коротая скоро грозилась рухнуть, насколько она была заполнена. — Я надеюсь, ты прихватил с собой ещё и съедобного меда? — жасминовый, как и обещал, - сказал скелет, ставя на столешницу еще одну маленькую баночку и маленький пакет, — а ещё и кристаллы медового сахара. я заметил, что в прошлый раз он у тебя уже заканчивался. — Спасибо, ты не должен был, - сказал Папайрус, одарив друга улыбкой, — Но действительно, я его обожаю, так что жаловаться не буду! Чайник так неудачно быстро закипел и засвистел. Разговор затерялся в суете, пока они готовили чай. Гурдо, как всегда, выпрашивал кусочек булочки, а Стретч, как всегда, отдавал его. Толстенький тыквенный щенок с ликованием поглощал протянутые ему сладости. Сквош предпочёл валяться у ног Стретча, чем заниматься попрошайничеством. Тихое дыхание со свистом вырывалось из его короткого тыквенного носика. — …а потом, знаешь, тетя Фрида начинала говорить о "грязной магии", и конечно все поняли о чем и о ком она, но спасибо, что на меня никто не посмотрел. — Это ужасно, — усмехнулся Папирус, — Можно подумать, они всегда занимались только новой магией. Хотя все знают, что любая магия работает лучше, когда у тебя с ней есть связь! — да, но магия, с которой я связан, пачкает мою одежду, требует делать вещи своими руками и ухаживать за живыми существами, — проворчал Стретч, — если бы я просто выбрал солнечную магию, я бы получил все, что мне нужно, не пошевелив бы и пальцем! Папирус усмехнулся и махнул рукой. — Твои заклинания на основе меда - одни из самых сильных, которые я когда либо видел! И ты так счастлив сейчас. Я знаю, что они твоя семья, но все же - тебе нужно перестать позволять всему, что они говорят, задевать тебя. Ты идеален именно таким, какой ты есть на самом деле, Стретч. Медовая ведьма покраснел. Его скулы покрыл такой красивый оранжевый оттенок, который идеально сочетается с его медовой магией, и Высшие Звёзды… Папайрус каким-то образом влюбляется в него ещё сильнее. Как Стретч умудрялся быть настолько милым?.. Небо за окном разрезало молнией, привлекая к себе внимание. В этот момент Папайруса заметил, что Стретч слегка вцепился в скатерть, считая секунды. Вздрогнул, когда раздался грохот и прокатился гром. Они оба вздрогнули всем телом от этого звука, а под столом их ноги случайно соприкоснулись. Папайрус почувствовал, как его собственное лицо стало теплым, когда Стретч приклыл лицо своей широкополой ведьмовской шляпой, чтобы скрыть свой собственный усиливающийся румянец. — В любом случае, я не уверен, что тебе следует идти домой! Не при такой погоде! — быстро сказал Папайрус, когда они оба отвели взгляд друг от друга. — И определенно, ты можешь остаться здесь! Коттедж не похож на гигантский тыквенный домик, но он довольно крепкий! — д-да, это, наверное, хорошая идея, — согласился Стретч, вставая со своей пустой чашкой, — я должен разобраться со своей мокрой одеждой. заклинание сушки никогда не было моей сильной стороной. Папайрус встал рядом с ним, потревожив щенков, те скулили и кружили вокруг их ног. — У меня есть ночная рубашка, которую ты можешь одолжить, иди за мной!___________________________
Вот и всё. Стретч не мог уснуть. Уж точно не в том положение, как сейчас, когда Папайрус так близко к нему. Как раньше, когда они делили свои неудачи во время учебы. В доме Папайруса не было комнаты для гостей, и ведьма отказался даже слышать о том, чтобы Стретч спал на диване. Особенно, когда его кровать была более чем достаточно большой для них двоих! Зачем заставлять кого-то из них чувствовать себя некомфортно, когда им обоим может быть удобно на кровати? Стретч считает, что Папайрус действительно не задумывался о возможных последствиях того, что они сейчас делят постель. Почему он? Папайрус импульсивен, неприлично красив, он никогда бы не подумал о чем-то подобном, даже не рассматривал это. Особенно в отношении скучного, до ужаса простого, старого-доброго приятеля Стретча. Но близость теплого тела Папайруса - не совсем та причина, по которой Стретч не мог заснуть. Хотя она безусловно была одной из многих. Он вздрогнул всем телом, когда на улице сверкнула молния, а через несколько секунд над домом прокатился гром. Конечно, это глупо для ведьмы бояться грома - природа не причинит вреда своим детям. Тем не менее, скелет все равно был напуган. Шторм вызывал тревогу в его черепе и Стретч беспокоится, что своей хваткой может проделать дыры в милом тыквенном одеяле Папайруса. По крайней мере, хуже уже быть не могло. Еще одна вспышка молнии и раскат грома заставили скелета поспешно прикрыть рот рукой, чтобы не дать вырваться трусливому всхлипу. Это было бесполезно, но он не хотел привлекать внимание своего соседа по сну. Однако, прежде чем Стретч осознал это, Папайрус уже притянул его ближе, прижимая их тела друг к другу. И, о Высшие Звёзды, это плохо, это определенно было очень плохо, потому что теперь Стретч определенно не смог бы заснуть вот так. — Бояться чего-то абсолютно нормально, — тихо сказал Папайрус, осторожно обнимая Стретча, — Я слышал, что страх перед громом можно победить объятиями и теплом! Я счастлив быть твоим защитным одеялом. — с-спасибо, — пропищал скелет, наклоняясь к другу, несмотря на свой трепет. Когда засияла следующая вспышка и над головой прогремел гром, Стретч действительно почувствовал себя немного лучше, оказавшись в безопасности в объятиях Папайруса. Они оба свернулись калачиком под теплой тканью вместе. Щенки спали рядом с кроватью, на полу, и их свистящий храп говорил, что они тоже рядом с ним. Собственное дыхание Стретча было тщательно выверено, гиперактивное тело Папируса прижималось к нему. Медовая ведьма чувствовал, как дыхание его друга щекочет шейные позвонки, а собственная душа пугливой птицей бьется о ребра. — Это всего лишь хмурая, неприветливая погода, не нужно так нервничать, — проворковал Папайрус, нежно гладя шейные позвонки Стретча, когда тот прижался ближе, — Все будет хорошо. Стретч открыл рот, чтобы сказать, что это не то, из-за чего он нервничал, но внезапно прогремел гром, и он подпрыгнул. Он быстро перекатился и прижал Папируса к себе. Рука его друга поднялась выше и теперь нежно поглаживала затылок. Папайрус тихо пробормотал слова поддержки, и Стретч уткнулся лицом ему в грудь. Мягкий аромат тыквы с нотами ванили удерживал его на земле. Спустя несколько долгих мгновений Стретч отважился взглянуть вверх и - о! Оооо… их лица так близко, что разум Стретча перешёл от бешеной гонки мыслей к совершенной пустоте. Стретч смотрел в глаза Папайруса. Мягкий, едва заметный оранжевый свет его глаз, мерцающий, как теплое пламя, манил его. Он думает… что возможно всегда был влюблен в него. С того момента, как они встретились в академии, все те долгие ночи учебы, то, как Папайрус был в полном восторге от его медовой магии… Стретч однажды попытался испечь тыквенный пирог, чтобы произвести на него впечатление, и чуть было не сжег кухоньку в их общежитии. Однако в тот раз Папайрусу каким-то образом удалось обнаружить медовый чизкейк, который Стретч приготовил накануне во всем этом хаосе, и Стретч отчетливо помнит тот восторг на лице друга, когда Папс громко заявлял, как сильно любит медовые кексы. Папайрус был громогласно непримирим к тому, что он любил. Тыквы, мёд, его брат, садоводство, карты таро, чай. Стретч провел большую часть своих юных лет втайне пронося пчёл домой, пряча свои ульи и мёд, притворяясь, что слушает, когда люди рассказывают о том, какой солнечной может быть его магия. Папайрус был как глоток свежего воздуха, свет в его окне, и с того момента, как Папс сказал ему, что его пчёлы очаровательны, все, что Стретч хотел сделать так это поцеловать его. — Все в порядке? — пробормотал Папайрус и его скулы вспыхнули. Его магия была яркой, как идеальная тыква, в отличие от нежных медовых оттенков Стретча. — …да, — вздохнул Стретч, полностью расслабляясь, чувствуя, как его улыбка становится шире, когда он смотрит на Папайруса, определенно выглядя таким же влюбленным, каким он себя чувствовал, и он надеялся, что Папайрус не возражал против этого, — когда ты рядом, все всегда становится идеальным. как ты это делаешь? — Ну, помогает то, что я все делаю с любовью, — сказал Папайрус, и выражение его лица смягчилось. Его рука немного напряглась, и, не встретив сопротивления, он притянул Стретча ближе, — Все хорошо? — д-да, - пробормотал Стретч и его пальцы сжались вокруг завязок ночной рубашки Папайруса. Медовая ведьма чувствовал близкое дыхание на своём лице, ощущал чужие кости, скрытые тканью ночной рубашки, — это… действительно мило. Прежде чем Стретч смог отреагировать, Папайрус поддался ближе, и их губы ненадолго встретились в теплом поцелуе, тела соединились, чтобы прижаться ближе, и Стретч едва мог дышать. Он не смел, он не хотел чтобы все это закончилось в такой момент… — А что насчёт сейчас? — пробормотал Папирус. — теперь все идеально, — признал Стретч и несколько нерешительно наклонился за новым поцелуем… В тот момент, когда Стретч потянулся навстречу, они яростно вцепились друг в друга. Папайрус перекатился на него. Их ночные рубашки задрались, когда они изо всех сил пытались быть достаточно близко. Стретч ахнул, когда его магия сформировалась первой — мягкая и уже влажная вагина, — которую Папайрус мог исследовать кончиками пальцев, сначала медленно, но услышав стон Стретча, более уверенно. Пальцы Папайруса были сильными от тяжелой работы в саду, гладкими от постоянного контакта с грязью и водой. — подожди! — вскрикнул Стретч и Папайрус мгновенно подчинился, убрав руку и внимательно посмотрев на него, — я… не хочу чего-то одноразового. если мы сделаем это, я хочу быть с тобой. я давно этого хотел… — Тогда наши интересы совпадают, — промурлыкал Папайрус. Он наклонился ближе, чтобы снова поцеловать его. От нежного прикосновения языка к его зубам, у Стретча перехватило дыхание. — Я никогда не хотел какой-то интрижки с тобой, я никогда не смог бы. Я люблю в тебе все. Стретч почувствовал, как его магия дрогнула в груди, словно фейерверк, когда они снова поцеловались, и он пробормотал своё признание в ответ. Когда Папайрус вошел в него, заставляя его пальцы поджаться. Их объединенные стоны и звуки удовольствия заглушили любой гром.___________________________
Папирус никак не мог держать своих рук при себе. После всего этого времени он просто должен позволить своей любви уйти из своего коттеджа без фанфар? Нет, он требовал поцелуев. Много поцелуев. И он получил их, прижав Стретча к дверному косяку, чтобы украсть его дыхание, его смех. — я просто иду к себе в коттедж, — пробормотал скелет. — Мне все равно, — заскулил Папайрус, снова ища этот вкус мёда, — Что, если ты уйдешь и решишь, что не хочешь ничего из этого? Что, если это был просто чудесный сон? — такие вещи так не делаются, Папс, - фыркнул Стретч, обхватив руками его скулы и с обожанием глядя в глаза, — я тосковал по тебе очень долго и я не собираюсь останавливаться теперь, когда ты теперь со мной. — …твоя семья не одобрит меня, — пробормотал Папайрус, мягко поглаживая большим пальцем челюсть Стретча, — Точно так же, как они не одобряли Санса. — Блу порвал с Сансом, потому что он дурак, а не из-за нашей семьи, — успокоил Стретч, — кроме того, я уже изгой, так зачем мне пытаться произвести впечатление на других? — Но ты всегда беспокоишься о том, что они думают, — мягко сказал Папайрус. Стретч наклонился и снова поцеловал Папайруса. Мягко, полностью обезоруживая. — если это означает быть с тобой, тогда я могу позволить этому свалиться с моих плеч. — Хорошо. Но… ты сможешь вернуться сегодня? Я хочу снова увидеть тебя вечером. — как насчет того, чтобы ты пришёл ко мне на ужин? — предложил Стретч, — Джек будет в восторге. принесёшь с собой щенков, а я приготовлю нам медовый чизкейк? — Договорились, — сказал Папайрус, просияв от ободряющей улыбки Стретча, — Высшие звёзды, я чувствую себя таким ребенком, который так беспокоится понапрасну. Я приду. Я так люблю тебя. — я тоже тебя люблю, — сказал Стретч и они обменялись еще одним страстным поцелуем, прежде чем Тыквенная ведьма, наконец, открыл свои объятия. Папайрус махал Стретчу, пока тот не свернул в переулок и не скрылся из виду. А затем Папайрус закрыл дверь. И начал считать минуты до тех пор, пока, по его мнению, вполне уместно можно готовиться к ужину.