Я вам пишу...

      Я – молодой и довольно успешный писатель женских романов. Многие удивляются моему успеху, но я вам могу сказать, что нет в этом ничего удивительного. Просто я так чувствую. Просто хочу оказаться на месте моих героинь. И да, я гей. Я бы даже сказал, голубее некуда. Я сам бы хотел, чтобы меня нашел и полюбил сексуальный красавец, и желательно состоятельный. Хотя, меркантилизм – это не про меня. Как я уже сказал, я успешный писатель и в содержании не нуждаюсь. Просто был уже печальный опыт общения с альфонсом. Мало приятного.       Мои родители и старшая сестра относятся к моей ориентации спокойно или просто делают вид, хотя сначала была парочка неприятных разговоров и тычков в челюсть от отца. А папаня у меня, как оказалось, тяжел на руку.       Но теперь все смирились и смотрели на то, что их сын и брат (кстати, инженер по образованию) мало того, что пишет женские романы, так еще и гей.       Позавчера как раз был Новый год, и я загадал ставшее привычным желание. Сами понимаете, какое – большую светлую любовь. Желательно, что бы звали эту любовь Дима… но о чем это я?       Ах, да. Собственно с чего все и началось. А началось все с парня с параллельного потока. Дима Эдельштейн. Красивый. Высокий. Зеленоглазый… ну, можете представить себе типичного героя женского романа – и это будет он. О таком можно только мечтать. Но я на свою голову оказался, деятельным мечтателем и сообщил ему о своих чувствах, не озаботившись заранее поразмыслить о том, чем это может кончиться. Благо это все произошло на последнем пятом году обучения и мне не пришлось после этого созерцать его каждый день и краснеть.       Он мне отказал. Назвал тем, кем я являюсь, и ушел. Правда, надо сказать в пользу его благородства – он не ославил меня среди общих знакомых, как мог бы. И на том спасибо.       Но видимо капелька той любви все еще жила во мне, поскольку все мои парни после того, как я собрал разбитое сердце по частям, были похожи на него. Иногда по манере поведения, иногда только внешне. Но найти кого-то, кто бы сочетал в себе все качества, я так и не смог.       С последним любовником я расстался больше месяца назад и до сих пор не горел желанием заводить новые отношения.       Сегодня у меня очередная встреча с благодарными читателями, поскольку моя последняя книга – «Я вам пишу…» разошлась в первый же день с оглушительным успехом. Издатель меня обожает и готов выполнять все мои прихоти. Даже художника для оформления серии подобрал того, который мне больше понравился. А запросы у меня, поверьте, не скромные… Этот художник в первую очередь привлек меня тем, что сразу понял, что мне надо, и смог изобразить на обложке именно его. Диму. Хотел бы я, чтобы он обнимал меня так же, как рыжеволосую героиню в полурасстегнутом корсаже на картинке… не мужчина, а мечта.       И черт меня тогда дернул за язык признаться в чувствах. Дружили же нормально все пять лет и сейчас бы дружили, если бы не моё признание. Вечно я все порчу. Смог бы хотя бы созерцать его, а так уже шесть лет живу только воспоминаниями. И не проходят чувства.       Хотя кого я пытаюсь обманывать? Не смог бы врать больше. Мне хотелось быть с ним, и рано или поздно я бы все равно сказал. Но теперь уже поздно кусать локти.       А вот и магазин. Припарковываю недалеко машину, натягиваю улыбочку и захожу внутрь. Меня у дверей встречает директор магазина – высокий худощавый мужчина в очках, примерно моего возраста. Улыбаясь и предлагая кофе и чай с печеньками, он проводит меня во внутренние помещения, где я оставляю пальто и шарф. Проходя через зал, мой взгляд привлекла большая красивая детская книжка – «Снежная королева». Несмотря на то, что мне уже почти тридцать, люблю сказки. Хотя чего можно ожидать от человека, пишущего слезливые женские романы?       Но эта сказка для меня всегда была особенной. Сказка о расколовшемся зеркале, осколок которого может превратить чужое сердце в кусок льда. Каю чертовски повезло, что на свете нашелся человек, готовый растопить его сердце и вызволить из плена Снежной королевы. Жаль, что для меня такого человека пока не существует, и видимо мой удел – только писать о прекрасной вечной любви, сидя на полу в ледяном замке, так и не попробовав её на вкус. Кай же тоже выкладывал слово «вечность», насколько я помню.       Но желание на Новый год все равно загадываю. Почему-то есть твердая уверенность в том, что если чуду суждено случиться, то случится оно под Новый год. И никак иначе.       Директор – Михаил Алексеевич - суетится вокруг. Не могу сказать, что мне неприятно такое внимание. Я считаю, что имею право на такое отношение.       Уже начинают подтягиваться первые читатели, и с каждой минутой помещение с освобожденным от книжных стеллажей под стулья пространством заполняется народом. И вскоре стульев не хватает. Директор в экстазе, предчувствуя колоссальную выручку с продажи моих книг. Мне, не скрою, приятно. Всегда приятно, когда твои старания оценивают по достоинству.       Вечер проходит прекрасно. Конечно, не всем читателям хватило места, но, похоже, никто не в обиде. Люди задают вопросы – я отвечаю. И под конец вечера приходит время подписывать книги благодарным читателям. Я всегда делаю это с огромным удовольствием и, не покривив душой, могу сказать, что люблю каждого читателя. Поскольку, раз они читают мои книги, значит, чувствуют, как я. А для меня это важно. - Кому подписать? -На день Рождения?! Чудесно! - С новым годом и добрыми пожеланиями? Безусловно!       Я снова растворяюсь в водовороте вопросов и обращений. Люблю этот момент, когда можешь воочию увидеть своих читателей. И мне приятно видеть не только женщин, но и мужчин. - Как подписать? – открывая первую страницу книги, спрашиваю я, не успев посмотреть на положившего её передо мной человека. - Подпишите, пожалуйста: «Тому, кто вовремя не оценил и теперь кусает локти», - произнес знакомый голос, тембр которого я до сих пор бережно хранил в памяти. Не веря ушам, я вздернул голову к лицу читателя и столкнулся взглядом с главным героев всех моих книг. Дима Эдельштейн собственной персоной. Тааааааак… Лицо терять нельзя. - Самое оригинальное обращение, которое меня просили написать, - через силу усмехнулся я, все же выводя буквы ставшей неожиданно будто деревянной рукой. - Как есть. Из песни, что называется, слов не выкинешь, - отвечает мне мой образец мужской красоты и благородства, забирая книгу, как неожиданно к нему подходит Михаил Алексеевич и, извиняясь за вмешательство, задает несколько вопросов из которых я делаю вывод, что Дима хозяин этого магазина. Получив все ответы на интересующие его вопросы, директор уходит, а Дима, кинув быстрый взгляд на часы, снова опускает глаза на меня и спрашивает: - Если у вас сегодня будет свободное время вечером, не могли бы мы поужинать вместе или просто посидеть в кафе? - Думаю, кафе будет достаточно, - натянув на лицо любезную улыбку, отвечаю я, стараясь игнорировать весь тот ураган, который поднялся внутри. - Отлично. Я подожду у себя в кабинете до конца презентации.       Я молча кивнул и переключился на следующего читателя.       Стоит ли говорить, что до конца презентации я отсидел будто на иголках. И десять минут померещились мне несколькими часами мучений.       И что мне делать?       Зачем он пригласил?       Захотел поиздеваться?       А на последней обложке я попросил художника изобразить его!!!       Черт, черт, черт!       Это ж надо, какая невезуха! Еще решит, что я до сих пор по нему сохну. Это, конечно, правда, но ему об этом знать совсем не обязательно.       Презентация закончилась, и я, все так же любезно улыбаясь последним читателям, поднялся со своего места и направился в кабинет, где директор предложил мне оставить свои вещи. У меня созрел гениальный план – свалить по-английски.       Типа забыл.       Склероз.       И почти достиг цели.       Но уже на выходе услышал, как меня окликнули, и, обернувшись, увидел спешащего ко мне бывшего однокурсника. - Марк, подожди! – он добежал до меня и остановился, заглядывая в глаза, - не уходи. Пожалуйста.       Я молча стоял в полнейшем ступоре, вспоминая наш последний разговор и удивляясь тому, что видел и слышал сейчас. - Я понимаю, что ты, скорее всего, не хочешь со мной разговаривать. Но пожалуйста. Давай поговорим.       Решив, что один разговор меня не убьет, я все так же молча кивнул и, сев в его джип, мы поехали в ближайшее кафе.       Сначала сидеть рядом было неловко и никто не знал, как разрушить возникшую неловкость. Но затем Дима заговорил и начал рассказывать, как жил последние шесть лет и (о Боже!) прочитал все (все-все-все!) мои книги, пытаясь хотя бы так приблизиться ко мне. Оказывается, я тоже ему нравился, но по его словам, – ему не хватило смелости. А за шесть лет он так и не смог меня забыть.       Впрочем, как и я его.       Вот так все просто.       Пять лет назад он начал свой небольшой бизнес, который постепенно разросся, и он смог позволить себе купить этот книжный магазин.       Я слушал и не верил. Впервые я ощутил себя героиней своего очередного романа про сильные настоящие чувства, которых большинству так не хватает в реальной жизни. Ведь именно поэтому люди и читают подобную литературу – всем хочется испытать любовь. Пусть и не свою, а прикоснуться к чужой. Но все же… Любовь, страсть, предательство, отчаяние. Иногда легче испытывать их на расстоянии. Не впуская в свою жизнь. И это задача литературы, и чем лучше писатель описывает их, чем больше слез и радости дарит читателю со своих страниц, – тем популярнее становится.       Но, то, что я испытывал сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем, что я описывал на страницах своих книг. - Марк? – позвал меня Дима, видимо заметив мою отрешенность, - Ты меня слушаешь? - Да, прости. Ушел в себя. Задумался. – Честно ответил я, поднимая на него глаза. Он стал именно таким, каким я представлял его себе в самых откровенных и дерзких мечтах. - Ну, так, что? Простишь меня? Будешь со мной?       Похоже, уйдя в себя, я многое пропустил.       Я поднял на него свой недоумевающий взгляд, который видимо многое ему сказал, и мужчина, сжав в руках (очень, кстати, красивых руках!!! Прям, как я мечтал!!!) несчастную чашку кофе, произнес: - Я долго этому сопротивлялся, но с каждой твоей новой книгой я понимал, что упустил. Меня будто что-то отогревало изнутри. Мне становилось все теплее, и я все явственнее ощущал то, что потерял. Тебя. Я могу пересказать каждую из твоих книг, поскольку зачитал их до дыр. И в каждой видел тебя. И хотел видеть себя. Ух, ты! А я, оказывается, выполнял эти шесть лет работу Герды. А я-то всегда видел именно себя в роли Кая, а жизнь, как всегда подбросила сюрприз, меняя все по своему усмотрению. - Ну, ты же понимаешь, что нельзя просто так прийти и сказать – «хочу быть с тобой» после шести лет. После того, что ты мне тогда наговорил… -Понимаю, - коротко кивнул он. – Поэтому и сижу здесь.       А потом мы говорили и говорили.       Кафе закрылось в двенадцать, и мы поехали ко мне.       И плакали все мои принципы и гордость.       И я даже забыл все те едкие слова обиды, которые, когда-то репетировал, зная, что не смогу высказать их ему. Но все изменилось.       Одним словом, у меня мы уже не только разговаривали, а отогревали мою кровать, и впрочем сердце тоже.       Раз за разом.       То ли он начитался моих романов, то ли мы действительно идеально друг другу подходили, но таких ночей у меня прежде никогда не было. И прежде, чем уснуть, примостившись под теплым боком уже любимого, а не бывшего однокурсника, я думал о том, что, попал в один из своих романов. А свои романы я всегда заканчиваю хорошо. Не люблю грустные концовки. Они меня угнетают.        И, хорошо, что Герда все-таки смогла отогреть сердце Кая!       Иначе сказка бы не получилась.