Был мир, была река и были трое

Весло монотонно ударяется о гладь воды, создавая тихую, печальную мелодию. Один удар, второй, и еле слышимые звуки от движения лодки. Так красиво, и вместе с тем так сильно навевает тоску, лишь немного прикрытую вуалью спокойствия. Тихая, не прекращаемая песнь сопровождает двоих уже давно, как минимум пару дней. Без устали нашептывая мелодию смерти, которая не раз уже пыталась обнять людей, касаясь ярко-алыми губами шеи то мужчины, то девушки, готовясь сжечь их души дотла, не оставив даже грамма мифического пепла. Такое всегда происходит, а сколько уже даже сама Смерть не знает. Миллионы, а может и миллиарды лет, без единого дня отдыха, без единой минуты спокойствия. Но сейчас даже ей странно — эти двое в лодке единственные, что должны вскоре умереть, вот женщина и сидит с ними. Хотя, почему женщина? Смерть пока еще ничто. Не вакуум, у нее нет внешности, нет формы, нет ничего, только дыхание. И то, она лишь нечто временное, исполняющее обязанности. Но чьи? Да и Смерть ли оно вообще? А может даже дыханием не является, и вовсе не существует, лишь придумав свое место в мире, как и существование. Кто знает, существовала ли смерть как таковая до этого момента. Ясно одно — скоро будет и тело, и душа, и работа. А пока… Пока лишь пустота, обволакивающая это место. Мужчина не знал где они, не знал, куда им нужно, не слышал монотонный плеск воды, ласкающий уши благородными, тихими звуками. Для него было главное одно — найти лекаря для своей дочери. Не важно, что тот потребует, пусть даже бессмертие для него и вечную молодость, смерть миллионов человек, кончину правителя. На все это плевать, нет ничего такого важного, что будет нужно ему, кроме его красавицы. Главное одно — жизнь дочери, все остальное лишь тлен, а эта тишина ночи лишь пустота. И не просто пустота, а очень своеобразная, лишенная для него звуков, запахов и света, хотя тот точно не был глухим или слепым, но даже собственный голос для него не звучал. Не было и гнета от ощущения своей беспомощности. Ничего. Совсем ничто не тревожило его душу, пожалуй, это никогда никому не понять. В мире более нет такой безмятежности. А лодка все продолжала медленно скользить по глади воды в неизвестность. Когда нет берега — ориентироваться не на что. Но знает ли об этом человек того времени? Определенно нет. Да и откуда? Но все равно продолжает упорно двигаться дальше, опуская весло в воду. Всплеск, еще один, потом еще, так и рождается эта мелодия смерти, которую слышит лишь девушка, что лежит в лодке и тяжело дышит. Страх, потерянность, ужас, незнание, все отражается в ее уставших и ясно видящих глазах. Беззвездная ночь только сильнее сдавливает горло подступающей паникой, окутывая все сознание молодой девушки вуалью, что невесомо касается тела и заставляет вздрогнуть, как от сильного холода. По телу пробежала мелкая дрожь, а оно в свою очередь отозвалось болью и страхом, сковывая сознание осознанием близкого конца. Дыхание прерывается на тяжелый хрип, словно дышать нечем, нет воздуха, спасающего хотя бы немного и дающего маленькую и призрачную надежду, что она умрет не сейчас. Но как же обидно, черт возьми. Она такая молодая, еще совсем юная и недавно цветущая, сейчас лежит в лодке, покачивающейся на волнах, и медленно умирает, сгорая изнутри. Хотя, нет, скорее замерзая или каменея. А ведь она желает подарить кому-то новую жизнь, дав надежду. Но, этого ведь не будет, верно? Впереди лишь пустота и темнота. А так хочется сделать маленький подарок новому человеку. Но это будет не скоро, очень даже не скоро. Откуда же девушке было знать, что это время наступит чуть больше, чем через полгода. Но, для нее не будет ничего. Осторожно приподнявшись на локтях, проверяя свое состояние, девушка посмотрела на воду, разглядывая свое отражение в чистой воде. Даже ночью озеро не было черным, а лишь повторяло цвет неба без единой звезды, таким темным, немного мрачным, но опасностью совсем не веяло. Это и подкупило, дав слабую надежду, пережить ночь, а возможно и утро, смотря на водную гладь, на которой отражается бледное лицо девушки с безмерно уставшими карими глазами. По кончикам пальцев словно прошел легкий ток, от соприкосновения с прохладой гладью воды, что даже немного бодрило и успокаивало. Так эти двое плыли дальше. Спокойно, медленно, размеренно без спешки и лишней резкости, которая бы лишь навредила, а это понимали оба. Но человеческой глупости нет предела, и этот факт был всегда неизменен. Как говориться — хочется как лучше, а получается как всегда. Немного нагнувшись, чтобы опустить обе руки в холодную воду и умыть ими лицо, девушка начала медленно двигаться, привыкая к даже приятным ощущениям. А в следующее мгновение все ее тело покалывало. Это было так приятно и хорошо, что она прикрыла глаза, не замечая, что уже под водой, а из лодки зовет ее отец, все пытаясь из нее выбраться. Он бы и рад был это сделать, но вокруг словно выросла невидимая стена, которую слабый человек не был способен пробить или повредить хоть самую малость. Стена удерживала его, не давая броситься в воду вслед за дочерью, которая почему-то ласточкой нырнула в эту черную всепоглощающую тьму, от которой веяло смертью. Миг, и его единственная любовь пропала, оставив о себе лишь сладкие и приятные сердцу воспоминания. Но как дочь так быстро исчезла, а главное, зачем она это сделала, даже не взглянув на отца в последний раз — он не знал, как и не знал то, что дочь даже и не понимает, что уже давно под водой. А отец все кричал, срывая старческий, пусть и закаленный голос, который с каждым часом все больше походил на хрип, а потом и тот исчез без следа, лишь только губы двигались все так же, неизменно крича имя единственного родного человека.