Слепая вера

- Пей, - спокойно произносит Джимми, вручая Грэйс бокал с красноватой жидкостью, пахнущей резко, но приятно. Ее пальцы холодные и чуть влажные от волнения, посеребренный край проскальзывает в ладонях, и Грэйс тихо ругается, но тут же виновато вскидывает глаза на Джимми - ругаться в присутствии верующего человека, решив изменить свою жизнь к лучшему, - это не лучшее поведение. Но на лице юного проповедника нет ни осуждения, ни негодования. - Ты точно этого хочешь? - спрашивает он негромко, - Это не пирсинг, который можно снять с себя в любой момент. Грэйс серьезно кивает и одним глотком опрокидывает в себя содержимое бокала. Голова слегка кружится - от резкого ли жеста, от выпитого ли алкоголя - но она пытается не подавать вида и уверенно смотрит Джимми в глаза. Она готова. Она так решила. Правильно истолковав ее взгляд, Джимми кивает, аккуратно вытягивает у нее из рук бокал и поднимается. - Тогда посиди тут, привыкни к атмосфере, прочувствуй место. Я вернусь через пять минут. Произнеся эти слова, он удаляется, оставив Грэйс в одиночестве. Она тут же начинает жадно оглядываться. Ровные ряды простых стульев с красной обивкой, простая деревянная трибуна для священника - ничего особенного, но чувствует она себя тут странно - голова кружится, желудок предательски сжимается от страха и восторга, руки подрагивают. Пытаясь согреться, Грэйс обхватывает себя и втягивает голову в плечи. С каждой секундой голова болит все сильнее, странные непрошеные образы вторгаются в сознание. Полуденный свет, льющийся из окон, ощущается физически плотным, становится душно. Ей кажется, что это место правда имеет свое особенное влияние, иначе она бы, конечно, ни за что не увидела в рисунке проплывающих за окном облаков лик Христа. Когда Джимми возвращается, сжимая в руках сосуд с водой, Грэйс готова поверить во что угодно. Она доверчиво следит за ним глазами, пока он ставит на небольшое возвышение блюдо и вливает в него воду из кувшина, безмолвно подчиняется, когда он сажает ее на стул около себя и заставляет откинуть голову. Начало евхаристии благополучно ускользает от ее внимания сразу же, она как решето пропускает сквозь себя слова, не оставляя ничего в своей памяти. Лишь когда бесцветные капли падают ей на лоб, она переводит взгляд на Джимми. - Во имя Отца... Сияние вокруг его африканских косичек напоминает нимб, но это не удивляет Грэйс. Наоборот - она еще больше убеждается, что делает правильный выбор. - Сына... Его губы совсем близко к уху, слова ручьем втекают в голову и журчат, журчат, журчат... - И Святого Духа... Аминь. Он берет ее за подбородок и разворачивает лицом к себе, Грэйс не сопротивляется - ей приятно чувствовать прикосновения ладоней Джимми к своей коже. - Грэйс... Я никому не говорил, но... я - мессия. Я пришел в этот мир с посланием Господа в крови... Она так и думала! Не может быть, чтобы эта встреча была случайной, так было предначертано. Сама судьба, воля неба вела ее к нему. - Грэйс. Грэйс, слушай меня, - Джимми не хочет, чтобы она отвлекалась, - ты показала достаточно мудрости и верности, чтобы послужить великой цели. Господь хочет переродиться, и ты... ты поможешь ему появиться на свет. Ты родишь его. Сладкий трепет появляется в глазах Грэйс, когда до нее доходит, что ей предлагают. Не только ее отец войдет в историю. Она тоже останется увековеченной, она даст жизнь новой эре... - Готова ли ты к этому? - с напряжением в голосе спрашивает Джимми Патрик, и она без раздумий кивает. Тогда он стаскивает с нее брюки и приспускает свои джинсы, придвигается и кладет руки ей на бедра. Когда он входит в ее нетронутое до сих пор лоно, разрывая и причиняя боль, Грэйс невольно зажимается и вскрикивает. Ей почти невыносимо, но Джимми наклоняется к ее уху и, тяжело дыша, шепчет, что господь не может вернуться в мир, который он покинул с болью и страданиями, иначе чем через боль роженицы своей. Она закусывает губу и покорно разводит колени шире, надеясь таким образом уменьшить сопротивление. С каждым его толчком кровь в ушах стучит громче. Громче. Громче... "Наверное, это божественная поступь..." - думает Грэйс, когда Джимми вдруг замирает, слегка поскуливая и обмякнув внутри нее. - Джимми, - неслушающимся языком произносит она, - что же будет теперь, Джимми? Он тяжело смотрит на нее и с легким скользящим звуком вытягивает брючный ремень. Глубоко дыша, он подходит к Грэйс. - Зачем, Джимми? - с улыбкой спрашивает Грэйс, когда он осторожно натягивает вокруг ее шеи свой ремень. - Зачем, Джимми? - вместе с хрипом пытается выдавить она, когда воздуха становится мучительно мало. Перед глазами темнеет почти мгновенно. Последнее, что видит Грэйс Флоррик - это лицо ее мессии. Закрывая глаза, она улыбается.