Когда теряется время

— Какой звук самый жуткий на свете? Брагинская вопросительно посмотрела в сторону Стейси, она улыбалась смотря на то, как за окном огромного особняка метель носилась по темному небу засыпая всё вокруг белым снегом. — Что прости? Джонс подошла к столу за которым сейчас сидела попивая уже порядком остывший чай Анна. Свет в доме был отключен, поэтому комната освещалась при помощи свечек и пылающего огня в очаге. — Какой звук может нагнать тоску, неосознанно накатить ужас и страх? Америка ухмыльнулась; наконец то она заставила эту страну задуматься. — Ну же! Тебя ведь считали самой начитанной нацией в мире. Неужели Ты не знаешь ответ на этот вопрос? Глаза тёмной Америки издевательски сузились. — Моё время давно кончилось. С такими вопросами иди к Японии. — И опять неправильный ответ. Ты очень умна, мой милый снежок, но в последнее время ты стала чересчур самокритичной. Повисло неловкое молчание. Ане казалось будто она знает ответ. Этот вопрос был раскрыт в книге, но вот кем именно Брагинская вспомнить не могла. Стук американских каблуков эхом разносился по залу. Джонс остановилась возле книжного шкафа и взяв первую попавшуюся книгу, сдула с неё пыль. — Конституция Российской федерации Между тем Россия уже давно перестала ломать голову над этим вопросом, она лишь молча смотрела как за окном в нелепом снежном вальсе танцует метель. — Тик-так Тик-так… Протяжно пропела Стейси. Над комнатой вновь нависла тишина. — Это часы. Американка сказала это так безучастно… как будто это не она победно ухмылялась минуту назад. Россия усмехнулась. — С тиканьем часов уходит время… И мы слышим это. С каждым словом Америка медленно приближалась к Анне. — Они будут тикать когда ты умрёшь, и когда будут умирать твои родные… Постоянство времени, так сказать. Цокот каблуков становился всё громче. Сердце сжималось в груди… — Часы тикают… Время уходит, а мы этого не замечаем… Ближе. — Каждая прожитая нами секунда… Вот чем дорожат часы. Жаль правда, что мы не разделяем их ценности. Ещё ближе. — Разве Тебя не пугают эти предвестники смерти, мм? Горячее дыхание обжигало губы северной страны. Слова с трудом выходили на волю. — Но ведь время обходит нас стороной. Часы скорее остановятся, а мы будем жить. Аня прошептала это чуть дыша, в груди что-то нещадно сжималось. Хотелось вечно смотреть на эти переливающий рубином взгляд. — Но когда-нибудь и нам пробьёт последний час… Их губы соприкоснулись образуя сладкий, нежный и столь невинный для обеих поцелуй, но вскоре и он был прерван. — Амелии не понравится что ты здесь. Брови Стейси слегка нахмурились. Ей не нравилось когда речь заходила о её оригинале. — Давай не будем вспоминать об этой наглой, глупой, само… — Бестактной, самодовольной выводящей из себя дуре? Брагинская неловко улыбнулась, Джонс оставалось лишь восторженно всплеснуть руками. — Damn, I am madly in love with you! * Америка буквально вцепилась в холодные губы то и дело слегка покусывая. Поцелуй выходил страстный и долгий. Обе пребывали в экстазе, обеим хотелось чтобы время остановилось.