holding on to you

Гарри нужно успокоиться. Он думает, что сейчас около двух часов ночи – громкое тиканье часов, которое часто помогало ему при отправлении ко сну, сейчас сбивало, и он почти не слышал его за своим громким дыханием. В комнате темно, но Гарри все равно кажется, что вокруг все плывет, хоть он и не может разобрать очертания ни одного предмета. Ему нужно сосредоточиться на чем-то. Гарри начинает считать количество вдохов, сделанных Луи. Но парень, видимо, находится в глубокой стадии сна и наблюдает оживлённые сны, потому как его дыхание неравномерное. Это ещё больше нервирует Гарри, так что он решает пойти на кухню. Ему нужно привести себя в порядок. Для этого ему нужно привести в порядок что-то ещё, нужно думать только о том, как сложить, убрать или посчитать. Пересчёт всегда помогал ему – по крайней мере, когда ему было не настолько плохо. Это первый раз, когда Гарри чувствует себя на грани срыва, находясь рядом с Луи, так что ему нужно успокоиться, прежде чем парень проснётся и увидит его в этом растрепанном виде, со спутавшимися волосами и дрожащими зрачками. 🙊🙊🙊 Полчаса спустя на столе разбросана пачка риса, и он пересчитывает каждую крупинку. Это выглядит так же глупо, как и звучит, но его пальцы почти не дрожат, когда уже триста комочков отправляется в отдельно сложённую кучку. Он почти в порядке. За собственными мыслями, создающими белый шум в голове, он не слышит щелчок выключателя в коридоре и медленного шарканья. Даже не замечает сонную фигуру в проёме, пока не слышит встревоженный голос: - Гарри? Что ты делаешь? Руки вздрагивают, и горстка крупинок падает на пол. Он пропускает несколько вздохов из-за такой ошибки, но не опускается, чтобы поднять, а упёрто стоит и смотрит в стол. Возможно, если он ничего не ответит, Луи просто уйдёт. Он не должен видеть Гарри в таком состоянии. Но парень явно обеспокоен молчанием. Он осторожно подходит к кудрявому и берёт одну его руку в ладони, оглаживая костяшки. - Гарри? Ты как? Простой и привычный вопрос, на который Стайлс никогда не знает ответа. Голос Луи умеренный и монотонный, без намёка на подозрение или шок. Будто это нормально – в три часа утра обнаруживать своего парня, пересчитывающим рис. - В порядке, - гулко отвечает Гарри, чуть громче, чем хотел. – Просто волнуюсь, что не всем хватит. Луи понимающе кивает и приподнимает ладонь парня, целуя тыльную сторону. - Тебе не следует переживать, - уверяет он, но его слова ровным счётом ничего не значат. – Это всего лишь мои родители, да? И у нас есть запасная пачка, на тот случай, если этого действительно не хватит. Всего лишь родители. Всего лишь встреча с новыми незнакомыми людьми, о которой Гарри узнал всего лишь за неделю. Любое отклонение в расписании сбивает его с толку, а сейчас речь идёт о людях, которые имеют определённое влияние на Луи. Если Гарри не сможет сдержать себя, если не сможет вести себя так, будто у него нет никаких психических отклонений, он может потерять Томлинсона. Луи единственное, что помогает ему. Когда он рядом, Гарри почти забывает о своём ОКР, но не тогда, когда вся его нервная система расшатана. - Да, я знаю, - теперь слишком тихо отвечает Гарри и внимательно следит за тем, как губы Луи оставляют поцелуи на его пальцах. Мизинец, безымянный, средний, указательный. Гарри приходится закусить губу, чтобы не ляпнуть что-нибудь странное о том, что он пропустил большой палец. Луи, кажется, сам догадывается, потому как он вновь чуть склоняется и целует его. Гарри с облегчением выдыхает. Ему нужен порядок хоть в чем-нибудь. - Хочешь пойти в кровать? – слабо интересуется Луи и звучит так, будто уже знает ответ. – Хорошо, давай я сделаю тебе чай, да? А ты взвесишь рис на весах, чтобы убедиться, что его достаточно. А потом мы попытаемся заснуть. Звучит хорошо? Звучит отлично, но маловероятно. - Да, да, - кивает Гарри, и Луи разворачивается к чайнику. – Пожалуйста, две ложки сахара. Без горки, ладно? Когда парень смотрит на него, вместо ожидаемой насмешки или же раздражения в его взгляде виднеются только нежность и немного жалости. - Конечно. Пока Гарри взвешивает рис и перекладывает его в отдельную коробку, он не замечает, как Луи добавляет в чай пару капель лекарства. 🙊🙊🙊 С самого утра всё идёт абсолютно не так, потому что Гарри просыпается за десять минут до будильника, и как бы он ни хотел, заснуть обратно не получается. Если день начинается с чего-то настолько неправильного, он уже, по определению, не будет удачным для Стайлса. Такими мыслями парень сводит с ума самого себя, так что к моменту, когда Луи недовольно бурчит позади него и оборачивается, чтобы чмокнуть кудрявого в макушку под аккомпанемент арфы, его дыхание сбито, а взгляд мечется по комнате. - Доброе утро, - весело произносит Луи позади него, и Гарри просто пытается сконцентрироваться на ощущениях его прикосновений к оголённой спине в тех местах, где задралась ночная рубашка. – Ты проснулся? Ещё один трюк, которым Гарри любит пользоваться в критических ситуациях, это изменять ритм дыхания. В голове стучит «два вдоха через нос, один выдох через рот», и он почти способен ответить Луи не дрожащим голосом. - Угу, - Гарри чувствует, что ему нужно остаться наедине с собой на некоторое время, так что он прочищает горло и тихо предлагает, - Сегодня ты умываешься первым? Луи либо действительно в восторге от идеи зубной щётки во рту, либо догадывается о состоянии парня, потому как он шутливо взвизгивает и влажно целует Гарри в щёку, прежде чем выпрыгнуть из кровати. Одеяло Луи скаталось в ногах, но поправить его нет сил. Мысль о том, что оно лежит неправильно, набатом бьётся в голове Гарри, но он должен научить контролировать себя. Чёртово одеяло не контролирует его жизнь. (Через тридцать секунд он аккуратно разглаживает его по поверхности кровати) 🙊🙊🙊 Утро проходит одновременно и мучительно медленно, и пугающе быстро. Когда Луи коротко чмокает Гарри в щёку и ободряюще улыбается ему, в голове парня стоит ужасный гул мыслей. Они настолько шумные и настолько неупорядоченные, что он почти ничего не слышит за ними. Он лишь чувствует, как незнакомые женские руки притягивают его к себе для объятий, сквозь дымку слышит радостную болтовню и улавливает насыщенный аромат духов. Гарри глубоко дышит и старается не думать о том, как странно выглядит, прижавшись к этой незнакомой женщине – очевидно, Джоанне, матери Луи – которая пахнет отчего-то знакомо и успокаивающе. Ему удаётся немного прийти в себя, когда мужчина – Дэн, отчим Луи – пожимает ему руку, а затем ладонь Томлинсона на талии Гарри и они идут в гостиную, где накрыли стол. - Вау, Гарри, это выглядит просто чудесно! – парень коротко улыбается Джоанне, сильнее прижимаясь к Луи. – Надеюсь, все настолько же вкусное, насколько красивое. Гарри прикусывает щёку изнутри. Он занимался готовкой с утра, и это одно из тех немногих занятий, что не заставляют его нервничать или сходить с ума, так что он достаточно хорош в этом. - Ой, брось, мам, уверен, ты не хотела бы узнать, что Гарри готовит лучше тебя, - поддразнивает Луи, пальцы ласкают кожу Стайлса через одежду. Джоанна закатывает глаза, и Гарри узнаёт этот жест, такой же, как у её сына. Возможно, они похожи даже больше, чем кажется сначала. - Заткнись, в конце концов, он кормит тебя, так что я не против, если он будет отличным поваром, - обещает она. – Тем более, никто не умеет делать твою любимую запеканку, кроме меня. Луи громко стонет, зная, что замечание справедливо, а Гарри вдруг чувствует себя достаточно смелым, чтобы засмеяться. - Эй! И ты туда же? – деланно возмущённо произносит Луи, и Гарри выглядит таким весёлым, что он не может скрыть улыбку. - Прости, но ты такой ребёнок, - оправдывается Стайлс, и, кажется, делает ещё хуже, потому что Луи выглядит чуть ли не оскорблённым. - Абсолютно с тобой согласна! – перебивает его Джоанна, и ласково улыбается Гарри. – А теперь, может быть, сядем? Пока Дэн и Джоанна устраиваются за столом, Луи наклоняется достаточно близко к Гарри для того, чтобы коснуться губами его уха и шепнуть «Я ещё отомщу тебе, засранец». К его разочарованию, кудрявый лишь хихикает и подмигивает. 🙊🙊🙊 Они чудесно проводят время. Джоанна оказывается болтливой и много смеётся, постоянно подкалывая сына, Дэн практически всё время молчит, но влюблённый взгляд, направленный на жену, говорит о многом, и они оба не против того, как медленно разговаривает Гарри, и его странных привычек, типа сделать глоток сока, поставить стакан на стол, затем снова поднять и вновь отпить, или же тот факт, что он постоянно поправляет тарелки и бутылки, чтобы они стояли на своём месте. Они чудесно проводят время, и Луи в середине какой-то забавной истории, которую Гарри уже слышал, но Джоанна смеётся действительно громко и запрокидывает голову назад, не замечает, что её вилка падает на пол. Это такая ерунда, никто по началу не обращает внимания, но внезапно всё, о чём может думать Гарри, это что вилка на полу, что она теперь грязная, и нужна новая. - Я сейчас... Принесу новую, - медленно говорит Стайлс и уверяет себя, что всё в порядке. Ничего не произошло. Никто даже не замечает его странной реакции на такую ерунду. Он берёт грязную вилку и идёт на кухню, сразу закидывая её в раковину. Руки почему-то дрожат, когда он начинает изучать шкафчики на наличие такой же вилки. Но правда в том, что этот набор состоял всего из четырёх экземпляров – у них нет таких же приборов, есть только с круглыми ручками, но ему нужна плоская, так что он усердно перепроверяет ящики, надеясь, что она там появится. Он даже не замечает, как много шума создаёт своим истерически громким дыханием и дрожащими руками, заставляющими мебель буквально греметь, пока Луи не оказывается рядом, крепко сжимая его в объятиях и бормоча что-то на ухо Гарри. Белый шум в голове всепоглощающий, и слова Томлинсона утопают в нём, но он не сдаётся и упорно повторяет одно и то же. Гарри зажмуривается и глубоко дышит, ему нужно успокоиться, потому что – чёрт возьми, Луи не должен видеть его в таком состоянии. Стайлс понятия не имеет, сколько прошло времени, но, очевидно, не слишком много, потому что никто из родителей Томлинсона не приходит за ними. Он, наконец, может разобрать шёпот Луи («всё в порядке, ты в порядке, я рядом») и открывает глаза, чтобы показать, что он действительно пришёл в себя. - Прости, - Гарри слышит себя будто издалека, но он заставляет горло издавать хоть какие-то звуки, сформированные слова. – Немного перенервничал. - Все в порядке, - обещает Луи, но не ослабляет объятий. – Нам нужно взять вилку, да? Осознание вновь обрушивается на Гарри, но Томлинсон не позволяет панике захватить его, просто находясь рядом. - Нет, у нас нет... Нет такой же вилки. У нас нет, - будто в бреду шепчет он. – Было только четыре. Лу, у нас нет такой же вилки!.. Томлинсон всё ещё не кажется смущённым таким поведением Гарри, на лице застыло одно и то же выражение спокойствия, и каким-то образом это помогает и кудрявому. - Мы можем помыть старую, малыш? Это поможет? Гарри раздумывает на секунду, но затем качает головой. - Нет. Нет! Она будет мокрой! – возбуждённо произносит он, будто это очевидно. – Даже если вытереть – она все равно будет влажной! У нас нет другой, только эта, но мы не можем... - Тише, тише, - Луи пытается успокоить его, и Гарри только сейчас замечает, что почти кричит. – Если мы возьмём другой набор для всех? У каждого будут одинаковые чистые вилки. Это нормально? Взгляд Стайлса мечется из стороны в сторону, но он ограничен взглядом Луи, его голубыми глазами и спокойными чертами лица. - Да, да, хорошо, - выдыхает Стайлс. - Давай ты пока поищешь их, хм? А я схожу и заберу старые, договорились? – Луи не дожидается ответа и наклоняется, коротко целуя Гарри в щёку. Кудрявый всё равно кивает, и руки, до этого обёрнутые вокруг него, пропадают, забирая с собой комфортное тепло. (Он отсчитывает нужное количество вилок и ножей, а затем пересчитывает их ровно семь раз, и Луи, вернувшийся из гостиной, не останавливает его.) 🙊🙊🙊 После небольшого срыва Гарри не может полностью прийти в себя. Когда они оба вернулись в гостиную, родители Луи выглядели так, будто голубоглазый рассказал им что-то. Они не спрашивают о вилках и о том, зачем менять их все, а улыбка Джоанны, жалостливая и сочувственная, сводит Стайлса с ума. С каждой секундой жужжание мыслей становится всё громче, и Гарри почти не обращает внимания на разговоры остальных. Рука Луи, выводящая узоры на его бедре, единственное, что связывает с реальностью. Стайлс прячет руки под столом, щипает пальцами одной руки ладонь другой ровно семь раз, затем – наоборот. Он сосредотачивается на цифре семь и старается искать соответствия в окружающих предметах. Как бы он ни хотел притвориться, что всё в порядке, это не помогает. Луи предлагает переместиться на диван и посмотреть какое-нибудь глупое шоу (что, конечно же, обозначает, что они будут пить вино и разговаривать), и Гарри идёт на кухню, чтобы заварить себе чай, потому что алкоголь сделает ему только хуже. Кончики пальцев покалывает, и Стайлс настолько вымучен, что он даже не ищет предметов для пересчёта – просто считает себе под нос. Чайник закипает на ста тридцати семи. Он наливает слишком много кипятка в чашку, так что первая порция отправляется в раковину. Гарри не оборачивается, сосредоточившись на приготовлении чая, но он всё равно чувствует присутствие Луи на кухне, и оно смущает его, так что он вновь допускает ошибку – засыпает ложку сахара с горкой, когда должен был отмерить ровно. Чёрт возьми, ничто не идёт так, как должно. Он вновь выливает чай в раковину, руки трясутся уже неприлично сильно, и когда он случайно обжигается о горячую поверхность чайника, Луи, наконец, останавливает его. Он подходит со спины и перехватывает руки парня, не позволяя тому совершать ненужные движения, направляет их под струю холодной воды. Ожог красный, но не сильный, хотя и болезненный, так что Луи разворачивает кудрявого лицом к себе и целует след. - Прости, - судорожно вздыхает Гарри. – Прости, я знаю, что всё порчу. Клянусь, я хотел быть нормальным, но я так нервничаю, что... - Дыши, - голос Луи твёрдый и ровный, предполагающий подчинение, так что Стайлс делает глубокий вдох и медленно выдыхает. – Ты в порядке. Ты пил сегодня таблетки? Гарри замирает и вновь забывает дышать. Луи не должен знать о таблетках. Он не должен знать, что Стайлс – сумасшедший урод, недостойный находиться рядом. Он не должен знать, как сильно Гарри одержим порядком, хотя его почти никогда нет в его жизни. - К-какие таблетки? – он пытается звучать непринуждённо, но это сложно, учитывая, что внезапно всё вокруг начинает вертеться. Луи выглядит так, будто слова Гарри его обидели. - Мы поговорим об этом позже, - обещает он, что совсем не обнадёживает кудрявого. – Просто ответь на вопрос. Стайлс прикусывает губу и цепляется за рубашку Луи, мысленно считая пуговицы на ней, чтобы окончательно не потеряться в собственной голове. - Я выпил две утром, - признаётся он. – Но врач советовал пить в два раза больше, если я чувствую... Чувствую, что тону в этом. Я с самого начала понимал, что это произойдёт, но таблетки делают меня сонным, а я хотел... Хотел понравиться твоим родителям, честно. Только теперь они считают меня... - Гарри, - твёрдо и резко зовёт Луи, отвлекая парня от собственных размышлений. – Они считают тебя чудесным, я знаю это. Они бы хотели, чтобы ты вернулся, потому что мама собирается выпытать у тебя все рецепты, - Гарри слабо улыбается на это, но выражение лица Луи всё такое же непробиваемое. – Давай я сделаю тебе чай, да? Сам. Добавлю туда немного капель, чтобы ты чувствовал себя увереннее, - сухими губами он прикасается к горячему и липкому лбу Стайлса. – Ты будешь в порядке. Это звучит хорошо? У Гарри нет сил на ответ, так что он лишь кивает. Луи не требует от него большего. Он никогда не требует от него слишком многого. Мысль о том, что Луи – Луи знает, не позволяет ему свободно дышать, но он покорно наблюдает, как парень готовит его чай, а затем следует за ним в гостиную. 🙊🙊🙊 Дэн и Джоанна уезжают ближе к вечеру, и женщина целует Гарри в щёку на прощание, что он считает хорошим знаком. После их ухода Стайлс перепроверяет, закрыта ли дверь, всего три раза вместо привычных девяти (вероятно, под действием успокаивающих лекарств) и старается не дрожать, когда оборачивается к Луи. - Ты знаешь, - наконец, констатирует он слабым голосом, и Томлинсон кивает. Это всё ещё шокирует Гарри, хотя у него и было несколько часов для того, чтобы привыкнуть к мысли. Но он так долго и так тщательно пытался скрыть от Луи свою болезнь, что сейчас принять происходящее сложно. Луи возненавидит его, вероятно, потому что – кто захочет себе парня-шизофреника? - Откуда? – он звучит отчасти безразлично, но на самом деле всё дело в абсолютной усталости, сформировавшейся далеко не за один день. - Джемма рассказала мне, - признаётся Томлинсон и подходит чуть ближе к Гарри, чтобы взять его за руку и нежно массировать кожу. – Я просто... Помнишь тот раз, когда мы вместо кино пошли в кафе? Ты действительно нервничал, хотя видимых причин не было. А потом ты случайно разлил на себя кофе и начал просто считать себе под нос. Я реально испугался, но ты отшутился тогда, притворяясь, что всё в порядке, - Луи нежно сжал его ладонь, заставляя смотреть себе в глаза. – Я нашёл название... Болезни в интернете, а потом обсудил это с Джеммой. Хотел знать, как помочь тебе, если у тебя случится приступ. Глаза Гарри влажнеют без определённых причин (конечно же), но он не плачет. Он бегает взглядом по лицу Луи, по его губам и острым скулам, по очерченному подбородку и ярким глазам. Его состояние действительно близко к тому, что он испытывает перед приступом, но это чувствуется немного иначе, по-хорошему. У него не возникает внезапной необходимости пересчитать что-либо – только если количество трещинок на губах Луи языком. Но они ещё не закончили. - Я просто... Ты не находишь это... Странным? – неуверенно спрашивает Гарри, но продолжает прежде чем у Луи появляется возможность ответить. – Я иногда становлюсь действительно похожим на сумасшедшего. Не хочу, чтобы ты сталкивался с этим, но я не всегда способен... Контролировать это. Луи нежно улыбается, но Гарри может поклясться, что видит слёзы, застывшие в его глазах. - Это не странно, Хаз, - чуть усмехается он. – Это необычно, да, но в тебе много чего неординарного, правда? Я полюбил тебя вместе с этим. Я хочу быть рядом каждый раз, хочу действительно чувствовать себя полезным и помогать тебе справляться, - он неуверенно жуёт губу, будто размышляет, стоит ли ему говорить дальше. – На самом деле, я общался с твоим доктором. Он рассказал мне немного базовых советов, ну, знаешь, на крайний случай, и обещал научить меня всему, как только мы, наконец, обсудим всё. Гарри трудно в это поверить. Всё то время, что он скрывал от Луи болезнь, парень, на самом деле, знал. Некоторые вещи становятся более понятными сейчас: его забота, его необходимость в том, чтобы всегда присутствовать рядом, то, как он не задаёт вопросов, если Стайлс выключает свет по несколько раз, прежде чем вернуться в кровать или иногда будто выпадает из реальности. - Не могу поверить, что всё это время ты работал за моей спиной, - сквозь подступающие слёзы смеётся Гарри. – Сестра, доктор... Скажи, кто ещё в твоей команде? Луи усмехается и коротко пожимает плечами. На некоторое время они оба замолкают, просто смотрят друг другу в глаза и думают о том, через что им ещё придётся пройти. - В любом случае, - нарушает тишину Томлинсон. – Я настроен решительно и собираюсь помочь тебе настолько, насколько смогу. Знаешь, почему? От игривости в голосе Луи ему хочется рассмеяться, но он тихо фыркает и всё-таки спрашивает: - Почему же? Луи, как драматичный придурок, выдерживает паузу, после чего тихо выдыхает: - Потому что я люблю тебя. (Как оказывается, на губах Луи нет трещинок, они мягкие и тёплые и напористые, а ещё – правильные.)